Главная · Поиск книг · Поступления книг · Top 40 · Форумы · Ссылки · Читатели

Настройка текста
Перенос строк


    Прохождения игр    
Roman legionnaire vs Knight Artorias
Ghost-Skeleton in DSR
Expedition SCP-432-4
Expedition SCP-432-3 DATA EXPUNGED

Другие игры...


liveinternet.ru: показано число просмотров за 24 часа, посетителей за 24 часа и за сегодня
Rambler's Top100
Приключения - Джек Лондон Весь текст 581.16 Kb

Морской волк

Предыдущая страница Следующая страница
1 ... 7 8 9 10 11 12 13  14 15 16 17 18 19 20 ... 50
и соленой морской воды кожа его потемнела и стала бронзовой, и это  при-
давало его красоте дикарский вид, напоминая о долгой и упорной борьбе со
стихиями. Полные губы были очерчены твердо и даже резко, что  характерно
скорее для тонких губ. В таких же твердых и  резких  линиях  подбородка,
носа и скул чувствовалась свирепая неукротимость  самца.  Нос  напоминал
орлиный клюв, - в нем было что-то хищное и  властное.  Его  нельзя  было
назвать греческим - для этого он был слишком массивен, а для римского  -
слишком тонок. Все лицо в целом производило впечатление свирепости и си-
лы, но тень извечной меланхолии, лежавшая на нем, углубляла складки вок-
руг рта и морщины на лбу и придавала ему какое-то  величие  и  закончен-
ность.
   Итак, я поймал себя на том, что стоял и праздно изучал Ларсена. Труд-
но передать, как глубоко интересовал меня этот человек. Кто он?  Что  он
за существо? Как сложился этот характер? Казалось, в нем  были  заложены
неисчерпаемые возможности. Почему же оставался он  безвестным  капитаном
какой-то зверобойной шхуны, прославившимся среди охотников только  своей
необычайной жестокостью?
   Мое любопытство прорвалось наружу целым потоком слов.
   - Почему вы не совершили ничего значительного? Заложенная в вас  сила
могла бы поднять такого, как вы, на любую  высоту.  Лишенный  совести  и
нравственных устоев, вы могли бы положить себе под ноги мир.  А  я  вижу
вас здесь, в расцвете сил, которые скоро пойдут на убыль. Вы ведете без-
вестное и отвратительное существование, охотитесь на  морских  животных,
которые нужны только для удовлетворения тщеславия  женщин,  погрязших  в
свинстве, по вашим же собственным словам. Вы ведете жизнь, в которой нет
абсолютно ничего высокого. Почему же при всей вашей удивительной силе вы
ничего не совершили? Ничто не могло остановить вас или помешать  вам.  В
чем же дело? У вас не было честолюбия? Или  вы  пали  жертвой  какого-то
соблазна? В чем дело? В чем дело?
   Когда я заговорил, он поднял на меня глаза и спокойно ждал конца моей
вспышки. Наконец я умолк, запыхавшийся  и  смущенный.  Помолчав  минуту,
словно собираясь с мыслями, он сказал:
   - Хэмп, знаете ли вы притчу о сеятеле, который вышел на ниву?  Ну-ка,
припомните: "Иное упало на места каменистые, где немного было  земли,  и
скоро взошло, потому что земля была неглубока. Когда же  взошло  солнце,
его обожгло, и, не имея корня, оно засохло; иное упало в терние,  и  вы-
росло терние и заглушило его".
   - Ну, и что же? - сказал я.
   - Что же? - насмешливо переспросил он. - Да ничего  хорошего.  Я  был
одним из этих семян.
   Он наклонился над чертежом и снова принялся  за  работу.  Я  закончил
уборку и взялся уже за ручку двери, но он вдруг окликнул меня:
   - Хэмп, если вы посмотрите на карту  западного  берега  Норвегии,  вы
найдете там залив, называемый Ромсдаль-фьорд. Я родился в ста милях  от-
туда. Но я не норвежец. Я датчанин. Мои родители оба были датчане,  и  я
до сих пор не знаю, как они попали в это унылое место на западном берегу
Норвегии. Они никогда не говорили об этом. Во всем остальном в их  жизни
не было никаких тайн. Это были бедные неграмотные люди, и их отцы и деды
были такие же простые неграмотные люди, пахари  моря,  посылавшие  своих
сыновей из поколения в поколение бороздить волны морские, как повелось с
незапамятных времен. Вот и все, больше мне нечего рассказать.
   - Нет, не все, - возразил я. - Ваша история все еще темна для меня.
   - Что же еще я могу рассказать вам? - сказал он мрачно и со злобой. -
О перенесенных в детстве лишениях? О скудной жизни, когда  нечего  есть,
кроме рыбы? О том, как я, едва научившись ползать, выходил с рыбаками  в
море? О моих братьях, которые один за другим уходили в море и больше  не
возвращались? О том, как я, не умея ни читать, ни  писать,  десятилетним
юнгою плавал на старых каботажных судах? О грубой пище и еще более  гру-
бом обращении, когда пинки и побои с утра и  на  сон  грядущий  заменяют
слова, а страх, ненависть и боль - единственное, что питает душу?  Я  не
люблю вспоминать об этом! Эти воспоминания и сейчас приводят меня в  бе-
шенство. Я мог бы убить кое-кого из этих каботажных шкиперов, когда стал
взрослым, да только судьба закинула меня в другие края. Не так  давно  я
побывал там, но, к сожалению, все шкиперы поумирали,  кроме  одного.  Он
был штурманом, когда я был юнгою, и стал капитаном к тому времени, когда
мы встретились вновь. Я оставил его калекой; он никогда  уже  больше  не
сможет ходить.
   - Вы не посещали школы, а между тем прочли Спенсера и Дарвина. Как же
вы научились читать и писать?
   - На английских торговых судах. В двенадцать лет я был кают-юнгой,  в
четырнадцать - юнгой, в шестнадцать - матросом, в семнадцать  -  старшим
матросом и первым забиякой на  баке.  Беспредельные  надежды  и  беспре-
дельное одиночество, никакой помощи, никакого сочувствия, - я  до  всего
дошел сам: сам учился навигации и математике, естественным наукам и  ли-
тературе А к чему все это? Чтобы в расцвете сил, как вы  изволили  выра-
зиться, когда жизнь моя начинает понемногу клониться к закату, стать хо-
зяином шхуны? Жалкое достижение, не правда ли? И когда солнце  встало  -
меня обожгло, и я засох, так как рос без корней.
   - Но история знает рабов, достигших порфиры, - заметил я.
   - История отмечает также благоприятные обстоятельства, способствовав-
шие такому возвышению, - мрачно возразил он. - Никто не создает эти обс-
тоятельства сам Все великие люди просто умели ловить  счастье  за  хвост
Так было и с Корсиканцем И я носился с не менее великими мечтами.  И  не
упустил бы благоприятной возможности, но она мне так и не представилась.
Терние выросло и задушило меня. Могу вам сказать, Хэмп, что ни одна душа
на свете, кроме моего братца, не знает обо мне того, что  знаете  теперь
вы.
   - А где ваш брат? Что он делает?
   - Он хозяин промыслового парохода "Македония" и охотится на  котиков.
Мы, вероятно, встретимся с ним у берегов  Японии.  Его  называют  Смерть
Ларсен.
   - Смерть Ларсен? - невольно вырвалось у меня. - Он похож на вас?
   - Не очень. Он просто тупая скотина. В нем, как и  во  мне,  много...
много...
   - Зверского? - подсказал я.
   - Вот именно, благодарю вас. В нем не меньше зверского, чем  во  мне,
но он едва умеет читать и писать.
   - И никогда не философствует о жизни? - добавил я.
   - О нет, - ответил Волк Ларсен с горечью. - И в этом его счастье.  Он
слишком занят жизнью, чтобы думать о ней. Я сделал ошибку, когда впервые
открыл книгу.
 
 
   ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
 
   "Призрак" достиг самой южной точки той дуги, которую он описывает  по
Тихому океану, и уже начинает забирать к северо-западу, держа курс,  как
говорят, на какой-то уединенный островок, где мы должны запастись  прес-
ной водой, прежде чем направиться бить котиков к берегам Японии. Охотни-
ки упражняются в стрельбе из винтовок и дробовиков,  а  матросы  готовят
паруса для шлюпок, обивают весла кожей и обматывают уключины  плетенкой,
чтобы бесшумно подкрадываться к котикам, - вообще "наводят  глянец",  по
выражению Лича.
   Рука у Лича, кстати сказать, заживает, но шрам, как видно,  останется
на всю жизнь. Томас Магридж боится этого парня до смерти и, как  стемне-
ет, не решается носа высунуть на палубу. На баке то  и  дело  вспыхивают
ссоры. Луис говорит, что кто-то наушничает капитану на матросов, и двоим
доносчикам уже здорово накостыляли шею. Луис боится, что Джонсону, греб-
цу из одной с ним шлюпки, несдобровать. Джонсон говорит все  слишком  уж
напрямик, и раза два у него уже  были  столкновения  с  Волком  Ларсеном
из-за того, что тот неправильно произносит его фамилию. А  Иогансена  он
как-то вечером изрядно поколотил, и с  тех  пор  помощник  не  коверкает
больше его фамилии. Но смешно думать, чтобы Джонсон мог поколотить Волка
Ларсена.
   Услышал я от Луиса кое-что и о  другом  Ларсене,  прозванном  Смерть.
Рассказ Луиса вполне совпадает с краткой характеристикой, данной капита-
ном своему брату. Мы, вероятно, встретимся с ним у берегов Японии. "Жди-
те шквала, - предрекает Луис, - они ненавидят друг друга, как  настоящие
волки".
   Смерть Ларсен командует "Македонией", единственным пароходом во  всей
промысловой флотилии; на пароходе четырнадцать шлюпок, тогда как на шху-
нах их бывает всего шесть. Поговаривают даже  о  пушках  на  борту  и  о
странных экспедициях этого судна, начиная от контрабандного ввоза опиума
в Соединенные Штаты и оружия в Китай и кончая торговлей рабами и  откры-
тым пиратством. Я не могу не верить Луису, он как будто не любит  приви-
рать, и к тому же этот малый - ходячая Энциклопедия по части  котикового
промысла и всех, кто этим занимается.
   Такие же стычки, как в матросском кубрике и в камбузе, происходят и в
кубрике охотников этого поистине дьявольского корабля. Там тоже драки  и
все готовы перегрызть друг другу глотку. Охотники ежемиминутно ждут, что
Смок и Гендерсон, которые до сих пор не уладили своей старой ссоры, сце-
пятся снова, а Волк Ларсен заявил, что убьет того, кто выйдет  живым  из
этой схватки. Он не скрывает, что им руководят отнюдь не моральные сооб-
ражения. Ему совершенно наплевать, хоть  бы  все  охотники  перестреляли
друг друга, но они нужны ему для дела, и поэтому он обещает  им  царскую
потеху, если они воздержатся от драк до конца промысла: они смогут тогда
свести все свои счеты, выбросить трупы за борт  и  потом  придумать  для
этого какие угодно изъяснения. Мне кажется, что даже  охотники  изумлены
его хладнокровной жестокостью. Несмотря  на  всю  свою  свирепость,  они
все-таки боятся его.
   Томас Магридж пресмыкается передо мной, как собачонка, а я, в глубине
души, побаиваюсь его. Ему свойственно мужество страха - как это  бывает,
я хорошо знаю по себе, - и в любую минуту оно может взять в нем  верх  и
заставить его покуситься на мою жизнь. Состояние  моего  колена  заметно
улучшилось, хотя временами нога сильно ноет. Онемение  в  руке,  которую
сдавил мне Волк Ларсен, понемногу проходит тоже. Вообще же я окреп. Мус-
кулы увеличились и стали тверже. Вот только  руки  являют  самое  жалкое
зрелище. У них такой вид, словно их ошпарили кипятком, а ногти все поло-
маны и черны от грязи, на пальцах - заусеницы, на ладонях - мозоли. Кро-
ме того, у меня появились фурункулы, что я приписываю корабельной  пище,
так как никогда раньше этим не страдал.
   На днях Волк Ларсен позабавил меня: я застал его вечером  за  чтением
библии, которая после бесплодных поисков, уже описанных  мною  в  начале
плавания, отыскалась в сундуке покойного помощника.  Я  недоумевал,  что
Волк Ларсен может в ней для себя найти, и он прочел мне вслух из  Эккле-
зиаста. При этом мне казалось, что он не читает, а высказывает собствен-
ные мысли, и голос его, гулко и мрачно раздававшийся в каюте,  зачаровы-
вал меня и держал в оцепенении. Хоть он и необразован, а читает  хорошо.
Я как сейчас слышу его меланхолический голос:
   "Собрал себе серебра и золота и драгоценностей от царей  и  областей;
завел у себя певцов и певиц и услаждения сынов человеческих - разные му-
зыкальные орудия.
   И сделался я великим и богатым больше всех, бывших прежде меня в  Ие-
русалиме, и мудрость моя пребыла со мною...
   И оглянулся я на все дела мои, которые сделали руки мои, и  на  труд,
которым трудился я, делая их: и вот, все - суета и томление духа, и  нет
от них пользы под солнцем!..
   Всему и всем - одно: одна участь праведнику и нечестивому, доброму  и
злому, чистому и нечистому, приносящему жертву и не приносящему  жертвы;
как добродетельному, так и грешнику; как клянущемуся,  так  и  боящемуся
клятвы.
   Это-то и худо во всем, что делается  под  солнцем,  что  одна  участь
всем, и сердце сынов человеческих исполнено зла, и безумие в сердце  их,
в жизни их; а после того они отходят к умершим.
   Кто находится между живыми, тому есть еще надежда, так как и псу  жи-
вому лучше, нежели мертвому льву.
Предыдущая страница Следующая страница
1 ... 7 8 9 10 11 12 13  14 15 16 17 18 19 20 ... 50
Ваша оценка:
Комментарий:
  Подпись:
(Чтобы комментарии всегда подписывались Вашим именем, можете зарегистрироваться в Клубе читателей)
  Сайт:
 
Комментарии (4)

Реклама