несколько раз проехался в электричках... Похоже было на то,
что и он делает все через силу, не испытывая ни жалости к
усопшему, ни желания найти и наказать злодеев - а так,
отрабатывая принятые обязательства перед клиентом. Хотя
это, наверное, и есть профессионализм...
О гибели Скачкова мы узнали из газет.
"Московский комсомолец" напечатал пакостную, как
всегда, информацию под заголовком "Повеселились!" В ней
рассказывалось, как угорел по пьяному делу в своих гаражных
апартаментах "новый русский" по кличке Скачок с группой
шоферов и прихлебателей. При этом делались мерзкие
намеки, поскольку все шестеро погибших были мужчины...
- Вот так, - сказал Крис, складывая газету. - Получили,
можно сказать, вольную. Обязательств нет, деньги есть... по
совести надо бы их вернуть...
- Кому? - спросил я.
- Вдове.
- Которой из них?
Он сложил газету еще раз, потом еще.
- Тогда что? - он посмотрел на нас.
- Не понимаю, - сказала Ираида.
Вообще для стажерки она задавала слишком мало
вопросов. Крис как-то возмутился: "Ты же вопросами нас
изводить должна, мучить! Чтобы мы тебя на фиг посылали, а
потом усталым голосам просвещали..." На что Ираида
рассказала притчу о старухе, понимающей дзэн, и
нетерпеливых учениках мастера Хакуина.
- Я сам не понимаю, - он положил свернутую донельзя
газету на стол и пристукнул сверху кулаком. Что-то
задребезжало. - И дело вязкое, противное, не вижу я его и не
чувствую! Или боюсь, может быть... Не пил Скачок вообще! На
дух не переносил! После: в общем, было у него потрясение.
А с шоферами зачем ему сидеть - компании ради? Да ерунда
это все! Не верю.
- Может, совпадение? - предположил я.
- И в совпадения я не верю!
Он еще бушевал некоторое время, потом устало стек на
диван. Над диваном висел недавно купленный Ираидой
постер: цапля держит в клюве лягушку, но лягушка передними
лапками сдавила цапле шею. Птица уже закатила глаза:
Надпись гласила: "Никогда не сдавайся!"
- И что ты предлагаешь? - спросил я.
- Да ничего я не предлагаю... Давайте-ка лучше вот что.
Давайте-ка выпьем.
И мы выпили, но легче не стало.
- Почему Скачка? - спросил Крис, мусоля ломтик лимона.
- Логичнее было бы - нас...
- А кто такие мы? - возразил я ему. - Наймиты грязные и
беспринципные. Есть заказ - делаем, нет заказа - водку
пьянствуем.
- Угм. Значит, заказа нет?
- Нет.
- Жаль, жаль... Уж очень непонятное было дело. А
главное, ясно ведь - на этом не кончится.
- Вы и правда хотите прекратить расследование? - чуть
дрожащим голосом спросила Ираида.
- Хотим? - Крис пожал плечами. - Тут не в желании дело.
Мы сейчас просто не имеем права продолжать его.
- Мы не имели права и начинать, - напомнил я.
- Ну... это другое. Допустим, мы нашли сволочей. И что
дальше? Доказательств у нас нет, улики ни один суд не
примет... разве что Страшный, но там и свои следаки имеются,
нам не чета...
- А если нанять кого-нибудь?
Мы уставились на эту чертову дуру. Она все поняла, но
попыталась защититься:
- Когда художника Такео Окумура зарезал пьяный рёнин,
то Масахиро Кавамото, конюший князя Ивамото, живший в
провинции Кавати, дал клятву отомстить за смерть
незнакомого ему человека. Двадцать лет он разыскивал
убийцу, ставшего к тому времени дайногоном, настиг негодяя в
его собственном дворце, перебил стражу и слуг - и покарал
ударом "падение лепестка сливы на лунную дорожку",
рассекающим человека от мочки уха до подвздошья. Потом
поджег дворец, а заодно и весь город...
- Ты владеешь ударом "падение лепестка сливы"? -
спросил меня Крис.
Я оторопело покачал головой.
- К сожалению, я тоже.
- Ваша почтительная ученица немного знакома с этой
техникой рубки, - сказала Ираида и потупила глазки.
Как мы выяснили позже, вскрытие показало следующее:
смерть всех шестерых погибших в том подвале наступила от
удушья. Ни алкоголя, ни известных ядов в крови Игоря
Скачкова обнаружено не было:
Чтобы стало немного понятнее, я должен сказать, что это
было не единственное дело, которым занимались мы той
весной. То есть и времени не хватало катастрофически, и
силы улетали, как в трубу. Более того: некоторые дела были и
поинтереснее, да и повыигрышнее (во всех смыслах). Взять,
например, подмену фаворита Собкора (от Соболя и Корявой)
в ночь перед рысистыми бегами. Или, скажем, дело "Лаокоон"
- исчезновение двух километров кабеля правительственной
связи в районе поселка Малая Шушера: Не говоря уже о
"фирменных" розысках сбежавших из дому подростков.
Ираиде для разбега дали на первый взгляд простенькое
дельце: установить факт супружеской неверности. Заказчицей
была когда-то известная эстрадная певица Д. Мы так и не
смогли понять, зачем ей это нужно и какого, собственно,
результата она от нас ждет. Видимо, дамочка насмотрелась
"Адвокатов Лос-Анджелеса" и решила сделать все, как у них.
Но вместо фотографий и видеокассет Ираида притащила к
ней живого (слегка придушенного) изменщика и вручила со
словами: "Иди и не греши". Изменщик, боясь оглянуться на
Ираиду, поклялся, что никогда больше не выйдет из дому, не
то что бы что:
Гонорар за это у нас бездарно ушел на тупые розыски по
делу "Кровавый косяк". Криса вдруг потянуло на
дорогостоящие развлечения: театральные премьеры "для
своих", хэппенинги, инсталляции и перфомансы, конкурсы
причесок, бюстов и задниц, росписей по живому и мертвому
телу: Мы возвращались домой изумленные и потерянные. Но
Ираиде нравилось. Кажется, она чувствовала себя
просвещенным европейским путешественником, попавшим на
праздник первого обрезания в племени бороро.
И, видимо, в этих беспорядочных метаниях мы зацепили-
таки какую-то чувствительную паутинку:
О том, что за конторой нашей кто-то чужой стал
осторожно подглядывать, нам доложила баба Фира,
продающая газеты на подходах к метро. Дверь наша
запиралась только на ночь, да и то не всегда, поскольку самое
имя Коломийца работало лучше всяких охранников и засовов,
однако система раннего оповещения у нас сложилась давно, и
как-то сама собой. В нее входили дворничиха Альфия,
безногий гармонист Гоша, персональный пенсионер Степан
Афанасьевич - заядлый доминошник, упомянутая тетя Фира, а
также пара трудных подростков, брат и сестра Кулюгановы.
Мы как раз сидели на кухне, доедая поздний завтрак.
- Кристофор Мартович, - позвала Хасановна, - тут к вам:
- но из-за ее спины уже просунулась встревоженная тетя Фира
и четко доложила:
- Значит, так. Вертится в округе типчик склизкий, вами
интересуется. Будто знаком был когда-то, да поссорился, а
теперь вот помириться хочет, а подойти не решается: в
общем, чушь всякую плетет. На пропойцу хочет быть похожим,
а ботинки хорошие носит. Но не с Лубянки, это точно. И еще
баба молодая появилась, не наша, с колясочкой гуляет, а в
колясочке кукла пищит, я точно говорю, что кукла - потому что
таких многозарядных памперсов не бывает. И еще какие-то
электрики фонарь чинили, я потом позвонила в электросеть:
- Спасибо, тетя Фира. Садитесь с нами, перекусите.
Настоялись, наверное, с утра.
- Нет, садиться я не буду. Так вот: от фонаря того - я
посмотрела - вход в подъезд, как на ладошке, виден и три
ваших окна, что во двор выходят.
- Это понятно, с чего бы они на другой фонарь полезли:
Хасановна, Ираида, ну посодействуйте же! Надо усталого
человека хоть кофеём напоить.
- Нет-нет, пойду я. А то Кулюгановы там мне такого
наторгуют - я их за себя оставила:
Все же мы заставили тетю Фиру выпить чашечку
действительно хорошего кофе, сдобренного капелькой
коньяка, и после ее ухода обсудили, как жить дальше.
В результате уже через час тихая наша квартира стала
напоминать жилище простой российской семьи накануне
незапланированного визита президента. Коломийцевы спецы
облазали все углы в поисках жучков, проверили обе
телефонные линии, показную и секретную, установили на
парадной скрытый металлоискатель, а на окнах - телекамеры
специальной противоснайперской системы наблюдения. Сразу
же были засечены двое наблюдателей с биноклями: на
чердаке дома напротив и в киоске, торгующим сигаретами; на
фонаре таращила свой синий глазок маленькая телекамера;
контору, похоже, кто-то решил обложить всерьез. Машину
нашу, стоявшую у подъезда, минеры быстро ощупали и
осмотрели, после чего отогнали в сервис. Теперь мы могли
пользоваться только машинами из гаража "Тимура". Крису
было категорически запрещено выбираться на крышу. Не
слушая наших возражений, старую дверь подкрепили второй,
внутренней - разумеется, бронированной. Кроме этого, никто
из нас не должен был покидать помещение иначе как в
сопровождении двоих вооруженных охранников. Надо им
размяться, мрачно сказал Коломиец, мясо вон какое накачали,
а мозги отдыхают:
Активность возымела действие: первой исчезла девка с
коляской, потом посты наблюдения с биноклями. Последним
смылся "пропойца", к тому времени многократно
сфотографированный. Телекамеру, привинченную к фонарю,
пока решили не трогать: пусть позабавятся люди, жалко, что
ли. Тем более, что идущий от нее кабель - тонкий и
прозрачный - глазастая Катька Кулиганова проследила до
самого его пропадания все в том же сигаретном киоске. Пост
тети Фиры был от этого киоска метрах в сорока, и именно там
она стала покупать свои любимые "More" с ментолом.
Короче, началась правильная война разведок.
Честно сказать, поначалу мы уверены были, что все эти
неприятности происходят из-за "Лаокоона". И ждали, что вот-
вот заявится некто, желающий нас закупить на корню или как-
то иначе, но пресечь нашу деятельность в этом направлении.
Получилось, однако, иначе.
В тот вечер Крис жаловался на вялость и ленность, на
боль в голове и отвращение к человечеству - короче,
начиналась его обычная депрессия. Начиналась не вполне по
расписанию, до полнолуния была еще неделя, но такое
случалось и раньше. Все же после полуночи - Хасановна
только-только улеглась - он захватил саксофон и пошел на
крышу - в сопровождении Ираиды и одного из охранников,
Паши по прозвищу Бурчало. Буквально через минуту - я еще
не успел даже расположиться перед телевизором, чтобы
посмотреть что-нибудь развлекательное, - они ссыпались
вниз, и Паша тут же метнулся в сортир. На лице Ираиды
остались одни глаза - черные и огромные. Крис казался
вялым и безучастным, но я знал, что именно так у него
проявляется испуг.
Настоящий испуг.
- Я только не понимаю, как они это сделали? - процедил
он. - Где они просочились?.. Иван, плесни-ка водки. Морду
свело.
Я налил ему полную, немного Ираиде и совсем на
донышко, чтобы и запаха не было, проблевавшемуся Паше.
Коломиец держал их в большой строгости и поблажек не
делал никогда.
- А я-то думаю - с чего это меня корежить начало: -
Крис брезгливо посмотрел на свои руки и повернулся к
кухонному крану - помыть. - Ну, скоты:
- Что там такое? - спросил я Ираиду.
- Там: там: Я даже не знаю, как описать:
- Я сам, - не оборачиваясь, сказал Крис. - Павел, ты как?
- Нормально, шеф. Я ведь не слабак какой:
- Ничего, брат. От неподготовленного человека трудно
ожидать другого. Ты еще молодец, до сортира донес: Ладно,
нам тут покрякать надо в узком кругу:
Но с кряком получилось не сразу. В конце концов, выпив
и чуть успокоившись, Крис рассказал, что на крыше, как раз на
его "астральном посту", кто-то очень тщательно и умело
совершил "Entonnoir du sang" - тайное вудуистские действо,
заставляющее и в буквальном, и переносном смысле
застывать кровь в жилах. Года два назад мы были
невольными свидетелями этого обряда в тамбовских лесах - и
даже меня, успевшего все-таки отвыкнуть от афганских
картинок, продрало тогда насквозь. Но каким образом эти
мерзавцы просочились на крышу незамеченными, как
протащили несчастных кошек, и почему никто не слышал, как
кошки орали - а они не могли не орать:
- Вот, значит, кто на нас пытается наехать, - раздумчиво
сказал Крис. - Как они там себя обозвали: "Шуйца Мороха"?
