требуете, - сказала Хасановна.
- А-а, - оживился доктор. - Все равно нам не спать, так
что и правда, заварите-ка нам, Дора Хасановна, вот именно
настоящего, чтоб лом стоял...
- Как хорошо, что девушку завели, - сказала Хасановна. -
Хоть без мату пожить... При Никите вашем допустили эту
антинародную привычку!
- Я, собственно, лом только и имел в виду, - стал
оправдываться доктор. - Ну, Хасановна, настоящий чай! Вы же
помните, что такое - настоящий! Бессонные ночи в наркоматах
и все такое...
- Тогда людей кто попало не убивал, государственный
был порядок...
С этим она повернулась и ушла на кухню.
- И еще одно, - сказал доктор. - Существенное. Отчего
мы такие вареные? Вагоны не разгружали, кровь не сдавали...
В геопатогенные зоны я не верю...
- Возможно, придется поверить, - сказал Крис. - С наскоку
нам это дело не одолеть. Придется собирать рассеянный
материал, его должно быть много. Может быть, слишком
много. Есть у меня такое предчувствие. На крышу бы сбегать,
да сил сегодня нет...
- А что у вас на крыше? - спросила Ираида.
- Астральный пост, - ехидно сказал доктор.
- Этим ученым главное - ярлык приклеить, - лениво
сказал Крис. - Просто оттуда, Ирочка, всю Москву видно. А
когда видно - тогда и понятно... кое-что... Завтра вместе
слазим, покажу.
- Вы лучше сразу договоритесь, за кого она замуж
пойдет, - сказала мудрая Хасановна из кухни. - Пока прописку
московскую не отменили - пусть все будет по закону.
- Ага, а то я будто сюда невеститься приехала! - сказала
Ираида.
- Все леди делают это, - сказал доктор. - Женя, сколько у
тебя было жен?
- Богато, - отрезал Коломиец.
- Да ты и родственник, - сказал доктор. - Придется нам
разыгрывать девушку в орлянку, как те купцы.
Ираида поднялась.
- Это еще зачем? - спросила она напряженно.
- Власти у нас странные, - объяснил Коломиец. - То
нельзя, это нельзя. Хотя по Конституции все можно. Но, чтобы
в конфликт не вступать, мы все делаем как бы по-ихнему. И
они довольны, и мы. Ты, Ирка, главное, не беспокойся. Это
называется фиктивный брак. Люди при нем иной раз только на
разводе и встречаются.
- Вот она, Москва: не душу испоганит, так паспорт! -
заявила Хасановна. - А без этого нельзя?
- Можно, - сказал Коломиец. - Но трудно. Иногда, бывает,
так тормознет...
- Вы девушку мне не тираньте, - непоследовательно
сказала Хасановна. - Может, она сама хорошего человека
успеет найти.
- В Москве? - усомнился доктор.
- А что вы имеете против Москвы? - возмутилась
Хасановна. - Это сердце нашей Родины...
- Скорее, шанкр, - сказал доктор. - И такие большие
шанкры бывают только в России!
- Дора Хасановна,- начал было Крис, - иногда вы меня
просто изумляете своей нелогичностью...
Но Хасановна вернула разговор в прежнюю колею:
- У нас на Октябрьской площади старичок один бывает
одинокий. С четырнадцатого года.
- С четырнадцатого года одинокий? - испугалась Ираида.
- Рождения четырнадцатого года. В наркомате средмаша
был главным секретчиком. Родственников нет, я проверяла.
Помрет, наверное, скоро. Квартиру партии завещал...
- Что же вы, Дора Хасановна, сами-то ушами хлопаете? -
возмутился доктор.
- Так он же Нину Андрееву поддерживает! - в ответ
возмутилась Хасановна. - Подлинный коммунист не вправе
связать свою судьбу с гнусным фракционером! Я от
скоропалительного брака с троцкистом Флейшманом до сих
пор отмыться не могу...
- Строго у вас, - с уважением сказал Коломиец.
"Настоящий чай", наконец, достиг кондиции. Для полной
зрелости его сдобрили добрым ирландским виски и
вересковым медом.
- Начнем с самого простого, - сказал Крис, отставив
пустой стакан. - С самого примитивного. С пещерного. Не
кажется ли вам, господа, что физическое наше состояние
вполне укладывается в описание встречи простого обывателя
с энергетическим вампиром? Только без вампира.
- Не бывает, - сразу сказал доктор.
- Да я знаю, что не бывает. Но описания-то существуют.
- И что из этого? - спросил доктор.
- А то, что неплохо бы нам собрать побольше фактов
такого вампиризма и наложить их на карту умертвий.
- Это к колдуну Митрофанову, - сказал доктор. - Он по
этой части дока.
- Возьмешь на себя? - спросил Крис.
Доктор кивнул. Посмотрел на часы, потянулся к
телефону.
- Не поздно? - спросил Крис.
- А он спит с четырех до семи. Один раз ночью, один раз
днем: Иннокентий Михайлович? Добрый вам вечер,
Стрельцов беспокоит: Здоров, вполне здоров, чего и вам
желаю. Что? Нет, просто устал. Да. Вот он, здесь сидит,
привет передает: да. М-м: вот это да. Хорошо. А мы и сами
хотим с вами увидеться. Да, по делу. Видите, как удачно
сложилось: Господи, да хоть сейчас! - он усиленно заморгал
правым глазом. - Нет, лучше мы к вам. Вдруг ваша картотека
понадобится:
Он положил трубку. Обвел всех глазами.
- Я, конечно, могу показаться смешным, - сказал он, - но
Митрофанов потерял свои "роллексы". А я зачем-то
потребовал крепкого чаю. Вам не кажется, что это судьба?
- Ну, как решим: выдаем Ираиду за старого большевика
или пустим меж себя? - вернулся к забытой проблеме
Коломиец.
- Утром разберемся, - сказал Крис. - Это требует
мозговых размышлений. В отличие от текущих дел, которые
лучше думать ногами:
- Где он живет, ваш колдун? - Коломиец тяжело
поднялся, с сожалением ставя на стол второй недопитый
стакан.
- В Мневниках, - сказал доктор. - Я дорогу знаю, покажу.
Колдун Митрофанов занимал семикомнатную
двухуровневую квартиру в каком-то совершенно рядовом
обшарпанном доме. Все окна его квартиры были забраны
фигурной ковки решетками с семилучевыми звездами в центре
и стилизованными залманами в углах.
Если бы не слава лютого бабника ("Избавляю от
бесплодия по фотографии!"), Митрофанов сошел бы за
евнуха: и него был скошенный подбородок, круглое доброе
лицо и высокий вкрадчивый голос. Халат был
соответствующий, войлочно-зеленый, с золотыми кистями и
золотым орнаментом по обшлагам и полам; в таком халате его
пропустили бы в любой гарем Абу-Даби... и напрасно, ох,
напрасно...
От прочих российских колдунов Митрофанов выгодно
отличался биографией. До семьдесят девятого года он был
вторым секретарем пензенского обкома, но после отравления
грибами и неоднократной клинической смерти осознал высшие
истины, закопал в лесу партбилет и начал прорицать и
врачевать. Руку он набивал на бывших товарищах по партии,
поэтому даже в советские времена милиция его не трогала...
- О-о, целая делегация! - воскликнул он, встречая гостей.
- И юная красавица с вами! Позвольте представиться:
Иннокентий. Для друзей Кен. Наверное, вам уже сказали, что я
колдун?
- Сказали, - кивнула Ираида, - как без этого?.. Я -
Ираида. Для друзей.
- А живых врагов у нее нет, - сказал доктор.
- Вообще-то я колдунов видела:- протянула Ираида с
сомнением.
- Где? - живо заинтересовался Митрофанов.
- Гусары, молчать! - торопливо сказал доктор.
- И правда, помолчите-ка, - нагрубил всем Крис, обвязал
лоб хайратником и медленно двинулся по комнатам. Все
послушно сидели и ждали, и даже Митрофанов стал робок и
тих.
- Иннокентий Михайлович! - донеслось вдруг из дальней
комнаты. - Расскажите-ка анекдот!
- Какой? - с готовностью подскочил Митрофанов.
- А какой в голову придет.
- Ну... так сразу и не вспомнишь... Про колдунов или так?
- Все равно.
- Э-э... А как быть с дамой?
- Вы рассказывайте, и все. С дамой потом разберемся.
- Понял. Значит, так. Подарил грузин сыну к
совершеннолетию пистолет - золотой магнум. Через неделю
спрашивает: "Гиви, ты ухаживаешь за своим оружием?" Гиви
отвечает: "Он мне надоел! Я его у Дато на роллекс сменял".
"Ты дурак, Гиви. Однажды ночью к тебе в дом придет человек
и скажет: "Я твоего папу мотал, я твою маму мотал, я тебя
самого мотать буду!"" И что ты ему ответишь? "Полвторого?"
- Ага! Часы лежат на книжной полке - там где-то рядом то
ли романы о Бонде, то ли видеокассеты. Вы совали руку в
какую-то глубокую дыру...
- Уп!.. - втянул воздух Митрофанов. Он торопливо
побежал куда-то в прихожую, зашлепал вверх по лестнице - и
через две минуты вернулся сияющий, застегивая на запястье
золотой браслет.
- Может, еще чего поискать? - хмуро предложил Крис,
окидывая взглядом перенасыщенное предметами жилище
колдуна. - Телевизор не пропадал?
- А, - махнул рукой Митрофанов, - плевать. Разве что
юность моя пропала... - и подмигнул Ираиде. - Что я вам
должен?
- Попробуем по бартеру, - сказал Крис. - Вы же
энергетическим вампиризмом одно время занимались?
- Давно это было, - вздохнул Митрофанов.- Но
способность эту я по болезни утратил и потому-то и из партии
ихней вышел. Какой прок?..
- Я в другом смысле. Вы же потом защиту людям
ставили...
- Ну да, конечно. Вам тоже надо?
- Пока не знаю. Но у вас же все эти случаи должны быть
задокументрированы?
- Разумеется. С восемьдесят третьего года и до... так,
дай бог памяти... последний пациент был у меня восемь дней
назад. В картотеке имеется две тысячи двести сорок одна
карточка! - он улыбнулся сдержанно, но гордо.
- И места... как бы это сказать... нападения - там тоже
отмечены?
- Ну, а как же! Место, время, обстоятельства...
- А бывает так, чтобы... э-э... жертва имела место, а
злодей - нет?
- В трех четвертях случаев. Умелый вампир, как правило,
умеет внушить донору что угодно. Проще всего - невидимость
и неощутимость. Только новички прокалываются. А серьезный
вампир, допустим, садится с вами в самолет, летит куда-
нибудь до Хабаровска. Потом обратно. За два конца он
насосется, как удав, на полгода вперед. А пассажиры дня
через три всяко разно оклемаются...
- Так вот что такое "джет-шок"! - воскликнул доктор.
- Именно! - поднял палец Митрофанов. - Ведь экипажу-то
за железной дверью ни черта не делается! Предлагали мы
"Аэрофлоту" наши посты на билетном контроле ставить - не
разрешили: статьи, говорят, такой нет. Сами, наверное, из
этих ребят...
- Иннокентий Михайлович, - сказал Крис,- нам очень -
очень! - нужно нанести эти все случаи на карту. Если мы
доктора вам оставим, вы не станете возражать?
- Лучше бы девушку, - сказал Митрофанов.
- Нельзя, - сказал Крис. - Она у нас стажерка, а на
стажерках многие горят, как мотыльки. Нам бы не хотелось вас
потерять. Значит, так: братца моего мы злорадно разбудим
ранним утром...
Из записок доктора Стрельцова.
Всю следующую неделю мы занимались черт знает чем.
Но - очень упорно. Стоит ли говорить, что карта подтвердила
наши предположения, но более не дала ничего. Да, теперь мы
точно знали: в тех местах, где происходили таинственные
умертвия (язык уже не поворачивался назвать их
"ритуальными"), некоторое время люди и звери вели себя
странно и ощущали что-то необычное. В первую очередь,
конечно, усталость, измотанность, бессилие, безысходность -
иногда такую черную, что дело доходило до попыток
самоубийства. Достаточно часто в это же время и там же
отмечались небольшие пожары: напился, уснул с сигаретой:
Спустя некоторое время людям начинали сниться яркие и
сумбурные сны, которые въедливый Митрофанов пытался
описывать. Я сам приходил в отчаяние: мне казалось, что
жизнь моя прошла напрасно, что я бездарь, а мой друг жулик,
что мы обречены на унизительную капитуляцию... и лишь
большим усилием воли удавалось напомнить себе, что и мой
организм соприкоснулся с тем "вампиром"... идиотизм.
Полный и окончательный идиотизм.
Ираида вдруг заявила, что категорически против
использования слова "вампир" и его производных - и
попыталась объяснить, почему. Мы не поняли, однако же
согласились. Но адекватной замены не нашли и стали
использовать условный термин "Феномен-В". Трудно сказать,
стало ли от этого лучше думаться:
Крис облазил несколько окрестных дачных поселков, где
в разное время находили обескровленных бомжей, провел
ночь в мастерской покойного Коростылева, день - в галерее на
Крымском валу, где готовились открыть выставку памяти,
