писью "Выход".
Я снова почувствовал тот едкий запах. "Его люди" последовали за Нор-
тоном. Майк Хатлен подошел и остановился рядом со мной. Группа Нортона
из пяти человек стояла в медленно движущемся молочном тумане. Нортон ска-
зал что-то, что я вполне мог бы расслышать на таком расстоянии, но туман, ка-
залось, гасил все звуки. Кроме двух-трех слогов, словно доносящихся из работа-
ющего вдалеке радиоприемника, я не расслышал ничего. Потом они начали
удаляться.
Хатлен придерживал открытую дверь. Я стравливал веревку и старался,
чтобы она свободно провисала, помня об обещании перерезать ее, если она за-
стрянет. Снаружи все еще не доносилось ни звука. Билли неподвижно стоял ря-
дом, но я чувствовал, как внутри он весь вибрирует от напряжения.
Снова возникло странное чувство, что эти пятеро не исчезли в тумане, а
просто стали невидимы. Какое-то мгновение их одежда плыла уже без них, а за-
тем и она пропала. Этот туман по-настоящему впечатлял своей плотностью
лишь когда можно было увидеть, как он проглатывает людей буквально в тече-
ние нескольких секунд.
Я продолжал стравливать веревку. Сначала ушла в туман четверть, по-
том половина. Потом на мгновение движение прекратилось, веревка обмякла. Я
задержал дыхание, но она снова пошла. Я стравливал ее через пальцы и неожи-
данно вспомнил, как отец возил меня в Бруксайд смотреть "Моби Дика" с Гре-
гори Пеком. Наверно я даже улыбнулся.
Ушло три четверти веревки, и я уже видел конец, лежащий на ботинке
Билли, но тут веревка в моей руке снова остановилась. Секунд пять она лежала
неподвижно, потом рывком ушли еще пять футов, и вдруг, резко дернув влево,
веревку натянуло о край двери так, что она даже зазвенела.
Потом еще двадцать футов рывком сдернуло с моей руки, оставив на
ладони тонкий ожог, и из тумана донесся высокий дрожащий крик. Я даже не
мог сказать, мужчина кричит или женщина.
Снова дернуло веревку. И снова. Ее мотало в дверном проеме то вправо,
то влево, потом уползло еще несколько футов, и из тумана донесся захлебываю-
щийся вопль, услышав который Билли застонал. Хатлен замер с широко рас-
крытыми от ужаса глазами, один уголок рта его, подрагивая, повернулся вниз.
Вопль внезапно оборвался, и, казалось, целую вечность стояла тишина.
Потом закричала старушка, и на этот раз никаких сомнений насчет того, кто
кричит, не было.
-- Уберите его от меня! -- кричала она.-- О, господи, господи, уберите...--
И голос ее тоже оборвался.
Внезапно почти вся веревка сбежала по моей ладони, оставив еще более
сильный ожог, но потом обвисла, и из тумана донесся новый звук, сочное гром-
кое хрюканье, от которого у меня во рту все пересохло.
Такого звука я не слышал никогда в жизни, но ближе всего тут подошло
бы сравнение с каким-нибудь кинофильмом, снятым в африканском вельде или
в южно-американских болотах. Звук большого животного. Он снова донесся до
нас, низкий, неистовый, звериный звук. И снова, но потом перешел в прерыви-
стое бормотание и затих совсем.
-- Закройте дверь,-- дрожащим голосом попросила Аманда Дамфрис.--
Пожалуйста.
-- Минуту,-- сказал я и потянул за веревку.
Она выползала из тумана и укладывалась у моих ног неровными петля-
ми и кольцами. Последние фута три новой бельевой веревки были окрашены в
кирпично-красный цвет.
-- Смерть! -- выкрикнула миссис Кармоди.-- Там смерть! Вы все видели?
На отгрызенном и растрепанном конце веревки на волокнах хлопка ос-
тались крошечные капельки крови.
Никто не стал спорить с миссис Кармоди.
Майк Хатлен отпустил дверь, и она захлопнулась.
Глава 7
Первая ночь.
Мистер Маквей работал в Бриджтоне мясником еще с тех пор, когда
мне было лет двенадцать или тринадцать, но я не знал ни его имени, ни каков
его возраст. Он установил небольшой газовый гриль под одной из вентиляци-
онных решеток (вентиляторы не работали, но решетки создавали хоть какую-
то тягу), и к 6:30 вечера запах жарящихся цыплят заполнил весь магазин. Бад
Браун не стал возражать. Может быть, от потрясения, но скорее всего он про-
сто осознал, что птица и мясо отнюдь не становятся свежее. Цыплята пахли ве-
ликолепно, но не всем хотелось есть. Мистер Маквей, маленький, худой и акку-
ратный в своем белом халате, все равно продолжал жарить цыплят, укладывать
куски на бумажные тарелки и расставлять их, как это делают в кафетериях, на
мясном прилавке.
Миссис Терман принесла нам с Билли по порции с гарниром из карто-
фельного салата. Я поел, сколько смог, но Билли даже не притронулся к своей
тарелке.
-- Тебе надо поесть, силач,-- сказал я.
-- Я не голоден,-- ответил он и отодвинул тарелку.
-- Ты не станешь большим и сильным, если...
Миссис Терман, сидящая немного позади Билли, покачала головой.
-- Ладно,-- сказал я.-- По крайней мере пойди съешь персик. О'кей?
-- А если мистер Браун скажет что-нибудь?
-- Если он скажет что-нибудь, скажи мне.
-- О'кей.
Он медленно пошел вдоль стеллажей. Мне показалось, он как-то сник, и
мое сердце сжималось, когда я видел его таким. Мистер Маквей продолжал жа-
рить цыплят, очевидно, совершенно не обращая внимания на то, что почти ни-
кто не ест, удовлетворенный, видимо, своими чисто механическими действиями.
Кажется, я уже писал, что люди по-разному реагируют на подобные ситуации.
Трудно представить, что это может быть так, но это действительно так. Разум
человека -- темный лес.
Мы с миссис Терман сидели в середине аптечного ряда, и нам было вид-
но, что ко всему магазину люди собрались маленькими группками. Никто кро-
ме миссис Кармоди не сидел один. Даже Майрон и Джим были вместе: оба хра-
пели у пивного охладителя.
Шестеро новых дежурных сидели у проемов в мешках. Один из них Ол-
ли. Он грыз цыплячью ногу и запивал ее пивом. У каждого поста стояли при-
слоненные к мешкам факела, изготовленные из швабр, а рядом банки с уголь-
ной растопкой, но, я думаю, теперь никто уже не верил в эти приготовления
так, как раньше. После того ужасного звериного рыка и после отгрызенной ок-
ровавленной веревки никто уже не верил. Если что-то оттуда, снаружи, захочет
нас, оно нас получит. Оно или они.
-- Насколько опасно будет сегодня ночью? -- спросила миссис Терман.
Голос ее звучал спокойно, но в глазах застыл испуг.
-- Хэтти, я не знаю.
-- Пусть Билли побольше будет со мной. Я... Дэвид, я боюсь смертель-
но.-- Она коротко хохотнула.-- Да, видимо это так называется. Но если Билли
будет со мной, я буду в порядке. Ради него.
Глаза ее блестели. Я наклонился и тронул ее за плечо.
-- Я так волнуюсь за Алана,-- сказала она.-- Но он наверно мертв, Дэ-
вид. Я сердцем чувствую, что его уже нет.
-- Не надо, Хэтти. Ты не можешь этого знать.
-- Но я чувствую, что это так. Ты ничего не чувствуешь про Стефени?
Хоть какое-то ощущение?
-- Нет,-- солгал я, стиснув зубы.
Она издала горлом странный сдавленный звук и зажала рот рукой. В ее
очках отражались тусклые отсветы лучей фонариков.
-- Билли возвращается,-- пробормотал я.
Билли ел персик. Хэтти Терман похлопала по полу рядом с собой и ска-
зала, что, когда он доест, она покажет ему, как из персиковой косточки и нитки
делается человечек. Билли устало улыбнулся ей, и она улыбнулась в ответ.
В 2О.00 новые шесть дежурных сели у проемов, и Олли подошел ко мне.
-- Где Билли?
-- Там дальше, с миссис Терман,-- ответил я.-- Занимаются рукоделием.
Они уже прошли человечков из персиковых косточек, маски из пакетов и яблоч-
ных кукол, а теперь мистер Маквей показывает ему, как делать маленьких тру-
бочистов.
Олли сделал большой глоток пива и сказал:
-- Там за окнами что-то движется.
Я пристально посмотрел на него, но он ответил мне уверенным взгля-
дом.
-- Я не пьян,-- сказал он.-- Я пытался набраться, но меня не берет. А как
хотелось бы, Дэвид.
-- Что ты имеешь в виду? Что там движется?
-- Я не уверен. Спросил у Уолтера, и он сказал, что у него такое же чув-
ство. На минуту какая-то область тумана становится темнее, иногда просто ма-
ленькая полоса, иногда пятно, похожее на синяк. Потом снова пропадает. И
сам туман шевелится. Даже Эрни Симмс почувствовал, что там что-то происхо-
дит, а он слепой как летучая мышь.
-- А остальные?
-- Они все из других штатов, я их не знаю,-- сказал Олли.-- Я ни у кого
из них не спрашивал.
-- Ты уверен, что тебе не померещилось?
-- Уверен,-- сказал он и кивнул в сторону миссис Кармоди, сидевшей в
одиночестве в конце прохода. Происшедшее отнюдь не испортило ей аппетита,
и на ее тарелке лежала целая груда цыплячьих костей. Запивала она чем-то
красным: то ли соком, то ли кровью.
-- В одном она была права,-- добавил Олли.-- Мы все узнаем. Станет
темно, и мы все узнаем.
Но темноты ждать не пришлось. Когда это случилось, Билли почти ни-
чего не видел, потому что миссис Терман держала его в дальнем конце магази-
на. Олли сидел со мной, когда один из дежуривших взвизгнул и, размахивая ру-
ками, отскочил от проема. Время приближалось к 2О.30, и жемчужно-белый ту-
ман снаружи потемнел до ровного серого цвета ноябрьских сумерек.
Что-то прижалось со стороны улицы к стеклу у одного из проемов.
-- Боже! -- вскрикнул дежуривший там мужчина.-- Пустите меня! Я не
могу!..
И он, выпучив глаза, побежал, кидаясь из стороны в сторону. В полу-
тьме блеснула на его лице струйка слюны, выползшая из угла рта. Потом он
свернул и бросился к дальнему проходу мимо морозильников с продуктами.
Кто-то еще вскрикнул в темноте, и люди побежали посмотреть, что про-
исходит. Другие наоборот кинулись в дальний конец зала, не интересуясь и не
заботясь, что там ползает по стеклам снаружи.
Мы с Олли двинулись к проему. Олли держал руку в кармане брюк, ку-
да положил пистолет миссис Дамфрис. Еще один наблюдатель вскрикнул, но
скорее от отвращения, чем от страха. Мы прошли мимо касс, и теперь я понял,
что напугало дежурного. Я не знал, что это, но я мог видеть. Существо напоми-
нало одно из маленьких чудовищ с картин Босха. Было в нем что-то и комич-
ное, потому что оно немного походило на эти странные игрушки из винила за
доллар девяносто восемь центов, что люди покупают, чтобы попугать друзей.
Как раз такая штука, про которую говорил Нортон.
Фута два длиной сегментированная тварь цвета розовой заживающей
после ожога кожи. Два выпуклых глаза на коротких стебельках таращились од-
новременно в две стороны. По стеклу существо ползло, цепляясь толстыми при-
сосками. Сзади из туловища торчал какой-то отросток: то ли половой орган,
то ли жало. За спиной существа медленно колыхались огромные слюдяные
крылья, похожие на крылья мухи.
У другого проема слева от нас, откуда доносились резкие, выражающие
отвращение возгласы, по стеклу ползали сразу три таких твари, оставляя за со-
бой липкие улиточные следы. Глаза, если это на самом деле глаза, покачива-
лись на концах стебельков толщиной с палец. Самая большая из них была око-
ло четырех футов в длину. Время от времени эти твари просто переползали друг
через друга.
-- Смотри, какая чертовщина,-- сказал Том Смолли с отвращением в го-
лосе. Он стоял у проема справа от нас. Я промолчал. Если эти твари ползают
по окнам у каждого проема, значит они облепили все здание... Как черви кусок
мяса. Сравнение, конечно, не из приятных, и я почувствовал, как курятина, ко-
торую мне удалось в себя запихать, просится обратно.
Где-то плакали. Миссис Кармоди кричала про "исчадия ада". Кто-то
грубо приказал ей заткнуться, если она не хочет получить... Все по-прежнему.
Олли достал из кармана пистолет миссис Дамфрис, и я схватил его за
руку.
-- Не сходи с ума.
-- Я знаю, что я делаю,-- сказал он, высвобождаясь, потом с застывшей
на лице маской отвращения постучал стволом по стеклу. Твари заработали
крыльями так быстро, что их почти не стало видно. Если б я не знал, я бы ре-
шил, что они вообще бескрылые. Потом они взлетели.
Другие увидели, что делает Олли, и, воспользовавшись идеей, стали сту-
