мерение?
-- Бред,-- сказал я.
-- А они? -- спросил Олли, показывая на трупы.
-- Они нет. Но сейчас перед нами другая проблема. Что мы будем де-
лать?
-- Я думаю, надо срезать их и спрятать,-- тут же предложил Олли.-- За-
валить их чем-нибудь, что никому не понадобится. Собачьими консервами, сти-
ральным порошком или еще чем. Если люди об этом узнают, будет только хуже.
Именно поэтому я к тебе и пришел, Дэвид. Я никому больше не мог довериться.
-- Как нацистские военные преступники,-- пробормотал я,-- которые
кончали с собой в камерах, когда война была проиграна.
-- Да. Я тоже об этом подумал.
Мы замолчали, и неожиданно снаружи из-за стальной загрузочной две-
ри снова донеслись скребущие звуки щупалец, ползающих у входа. Мы неволь-
но встали ближе друг к другу, и я почувствовал, как по коже у меня бегают му-
рашки.
-- О'кей.
-- Быстро закончим и обратно,-- сказал Олли. В свете фонаря тускло
блеснуло его сапфировое кольцо.-- Я хочу убраться отсюда поскорей.
Я взглянул вверх. Солдаты воспользовались той же самой бельевой ве-
ревкой, которой я обвязывал мужчину в шапочке для гольфа. Петли врезались в
распухшую кожу на шее, и я снова подумал: "Что же могло заставить их прой-
ти через это?" Олли был прав, когда сказал, что будет только хуже, если об
этом двойном самоубийстве станет известно другим. Мне уже стало хуже, хотя
до этого я думал, что дальше некуда.
Олли со щелчком открыл свой нож, отличный тяжелый нож, удобный
для того, чтобы вскрывать картонные коробки. И разумеется, перерезать верев-
ки.
-- Ты или я? -- спросил он.
-- Каждому по одному,-- ответил я, проглотив комок в горле.
И мы сделали это.
Когда я вернулся, Аманды не было, а с Билли сидела миссис Терман. И
он, и она спали. Я пошел вдоль одного из проходов и услышал:
-- Мистер Дрэйтон. Дэвид.-- Аманда стояла у лестницы, ведущей в каби-
нет менеджера. Глаза ее сверкали изумрудами.-- Что там случилось?
-- Ничего,-- ответил я.
Она подошла ближе, и я уловил слабый запах духов. Боже, как я ее хо-
тел.
-- Ты обманываешь меня,-- сказала она.
-- В самом деле ничего. Ложная тревога.
-- Как скажешь.-- Она взяла меня за руку.-- Я только что поднималась в
кабинет. Там пусто, и дверь запирается.-- Лицо ее было совершенно спокойно,
но в глазах светился какой то неистовый огонь, и на шее билась маленькая жил-
ка.
-- Я не...
-- Я видела, как ты смотрел на меня,-- сказала она.-- Едва ли нам нужно
об этом говорить. Терман побудет с твоим сыном.
-- Да.-- Мне пришло в голову, что именно так, может быть, не лучшим
образом, но именно так я смогу снять с себя заклятье только что проделанной
мной и Олли работы. Не лучший способ, но единственный.
Мы поднялись в кабинет по узкой лестнице. Как она и сказала, он пус-
товал. И дверь запиралась. Я повернул ручку замка. В темноте она была лишь
формой. Я вытянул руки вперед, коснулся ее и прижал к себе. Она дрожала. Мы
опустились на пол, целуя друг друга, сначала на колени, и я положил ладонь на
ее твердую грудь, ощущая через кофточку быстрое биение ее сердца. Я вспом-
нил, как Стеффи говорила Билли, чтобы он не трогал упавшие провода. Вспом-
нил синяк на ее бедре, когда она сняла свое коричневое платье вечером в день
обручения. Вспомнил, как я, направляясь с папкой рисунков под рукой в класс
Винсента Хартгена, увидел ее в первый раз проезжающей на велосипеде мимо
меня по аллее в Университете в Ороно.
Мы упали, и она сказала:
-- Люби меня, Дэвид. Сделай, чтобы мне было тепло.
Чуть позже она назвала меня чужим именем, но я не возражал: это нас
как-то уравняло.
Когда мы спустились вниз, уже, крадучись, подступала заря. Чернота в
проемах между мешками с удобрениями очень неохотно уступила место гусино-
му серому цвету, потом желтоватому и наконец яркой безликой матовой белиз-
не экрана кинотеатра на открытом воздухе. Майк Хатлен спал в своем кресле,
которое он неизвестно где выкопал. Ден Миллер сидел неподалеку на полу и
уминал пончик, посыпанный сахарной пудрой.
-- Садитесь, мистер Дрэйтон,-- пригласил он.
Я оглянулся на Аманду, но она была в середине прохода и шла, не обо-
рачиваясь. Наша близость в темноте уже начала казаться мне чем-то из обла-
сти фантазии, чем-то, во что невозможно поверить даже при таком странном
дневном свете. Я сел.
-- Берите пончик.-- Он протянул мне коробку.
Я покачал головой.
-- Эта сахарная пудра -- верная смерть. Хуже сигарет.
-- Тогда возьмите два,-- сказал он, рассмеявшись.
Я с удивлением обнаружил, что во мне тоже осталось немного смеха. Он
выманил его из меня, и этим мне понравился. Я взял два пончика, и они оказа-
лись довольно приятными на вкус. После них я еще выкурил сигарету, хотя
обычно не курю по утрам.
-- Мне надо к сыну,-- сказал я.-- Он скоро проснется.
Миллер кивнул.
-- Эти розовые жуки...-- сказал он.-- Все исчезли. И птицы. Хэнк Ваннер-
ман сказал, что последняя ударилась в окно около четырех. Видимо, этот звери-
нец гораздо активнее, когда темно.
-- Брент Нортон так бы не сказал,-- заметил я.-- И Норм.
Он снова кивнул, помолчал, потом закурил сигарету и взглянул на меня.
-- Мы не можем здесь долго оставаться, Дрэйтон,-- сказал он.
-- Здесь полно еды. И есть что пить.
-- Запасы к этому делу не имеют никакого отношения, как ты сам пре-
красно понимаешь. Что мы будем делать, если одна из этих больших зверюг ре-
шит к нам вломиться? Вместо того, чтобы просто топать по ночам снаружи?
Будем отгонять ее швабрами и угольной растопкой?
Конечно же, он был прав. Может быть, туман защищал нас в какой-то
степени. Прятал. Но не исключено, что это ненадолго, и кроме того меня трево-
жили другие соображения. Мы пробыли в "Федерал Фудс" примерно восемнад-
цать часов, и я уже чувствовал, как что-то вроде летаргии охватывает меня,
что-то очень похожее на оцепенение, которое я ощущал, заплыв слишком дале-
ко. Хотелось остаться, не рисковать, продолжать заботиться о Билли ("...и мо-
жет быть, еще раз трахнуть Аманду Дамфрис посреди ночи",-- прошептал голо-
сок в голове), подождать, вдруг туман разойдется, и все станет по-прежнему.
То же самое я видел на других лицах, и мне пришло в голову, что сейчас
в супермаркете есть люди, которые не уйдут отсюда ни при каких обстоятельст-
вах. После того, что случилось, одна мысль о том, что нужно выйти за дверь,
заморозит их.
Миллер следил, вероятно, как эти мысли отражаются на моем лице, по-
том сказал:
-- Когда появился этот чертов туман, здесь было человек восемьдесят.
Из этого количества вычти носильщика, Нортона, четверых, что были с ним и
Смолли. Остается семьдесят три.
"А если вычесть еще двух солдат, что лежат теперь под мешками ще-
нячьей кормежки, остается семьдесят один".
-- Затем вычти людей, которые просто свихнулись,-- продолжал он. Их
человек десять-двенадцать. Скажем, десять. Остается шестьдесят три. Но...-- Он
поднял испачканный в сахарной пудре палец.-- Из этих шестидесяти трех чело-
век двадцать никуда не пойдут, даже если их тащить и толкать.
-- И что это все доказывает?
-- Что надо отсюда выбираться, вот и все. Я иду около полудня, я ду-
маю. И собираюсь взять с собой столько людей, сколько пойдут. Я бы хотел,
чтобы ты и твой парень пошли со мной.
-- После того, что случилось с Нортоном?
-- Нортон пошел, как баран на бойню. Это не означает, что я или люди,
которые пойдут со мной, должны поступать так же.
-- Как ты можешь этому помешать? У нас всего один пистолет.
-- Хорошо хоть один есть. Но если нам удастся пройти через перекре-
сток, может быть, мы попадем в "Спортмэнс Эксчейндж" на Мэйн-стрит. Там
оружия более чем достаточно.
-- Тут на одно "если" и на одно "может быть" больше чем нужно.
-- Дрэйтон,-- сказал он,-- мы вообще попали в довольно сомнительную
ситуацию.
Это у него легко сошло с языка, но у него не было маленького сына, о
котором нужно заботиться.
-- Слушай, давай пока все это оставим, о'кей? Я не очень много спал се-
годня ночью, зато имел возможность о многом подумать. Хочешь, поделюсь?
-- Конечно.
Он встал и потянулся.
-- Пойдем пройдемся со мной к окну.
Мы прошли вдоль касс, около хлебных полок и остановились у одного
из проемов.
-- Все эти твари исчезли,-- сказал дежуривший там мужчина.
Миллер хлопнул его по спине.
-- Можешь сходить выпить кофе. Я постою за тебя.
-- О'кей. Спасибо.
Он ушел, и мы с Миллером подошли к проему.
-- Скажи мне, что ты там видишь,-- попросил он.
Я посмотрел в окно. Очевидно, одна из летающих тварей опрокинула
ночью мусорный бак, рассыпав по асфальту бумажки, банки и пластиковые
стаканчики. Чуть дальше исчезал в тумане ряд ближайших к магазину автома-
шин. Больше я ничего не видел, и так ему и сказал.
-- Вон тот голубой пикап "Шевроле" мой,-- сказал он, указывая рукой,
и я различил в тумане намек на что-то голубое.-- Но если ты помнишь, вчера,
когда ты подъезжал, стоянка была почти полна, не так ли?
Я взглянул на свой "Скаут", вспоминая, что мне удалось поставить ма-
шину близко к входу в магазин только потому, что кто-то освободил место, и
кивнул.
-- А теперь, Дрэйтон,-- сказал Миллер,-- присоединим к этому факту
еще кое-что. Нортон и его четверка... Как ты их назвал?
-- "Общество Верящих В Плоскую Землю".
-- Отлично. Прямо в точку. Они выбрались, так? И прошли почти всю
длину веревки, а потом мы услышали этот рев, словно там бродило целое стадо
слонов. Так?
-- Это не было похоже на слонов,-- сказал я.-- Скорее на...
"На что-то из доисторических болот",-- просилось на язык, но я не хо-
тел говорить этого Миллеру после того, как он хлопнул этого парня по спине и
отослал пить кофе, словно тренер, выводящий игрока из большой игры. Я мог
бы сказать это Олли, но не Миллеру.
-- Я не знаю, на что,-- закончил я тихо.
-- Но, судя по звуку, это было что-то большое.
-- Да, пожалуй. И я полагаю, это еще мягко сказано.
-- Тогда почему мы не слышали, как бьются машины? Скрежет металла?
Звон стекла?
-- Ну потому что...-- Я замолчал.-- Не знаю.
-- Они никак не могли все выбраться со стоянки до того, как нас тряхну-
ло,-- сказал Миллер.-- Я вот что думаю. Я думаю, мы не слышали этих звуков,
потому что машин просто нет. Сквозь землю провалились, испарились, как хо-
чешь... Если уж перекосило эти рамы, с полок все попадало... И городская сире-
на замолчала в тот же момент.
Я попытался представить себе половину автостоянки. Представил, как
я иду и подхожу к свежему провалу в земле, где кончается асфальт с аккуратно
расчерченными желтой краской местами для автомашин. Провал, склон или,
может быть, бездонная пропасть, затянутая ровным белым туманом...
-- Если ты прав,-- сказал я через пару секунд,-- то как далеко, ты дума-
ешь, ты уедешь на своем пикапе?
-- Я про него не думал. Я думал про твою машину с четырехколесным
приводом.
Об этом, конечно, стоило подумать, но не сейчас.
-- Что у тебя на уме?
-- Соседняя аптека,-- не заставляя себя упрашивать, продолжил Мил-
лер.-- Об этом я тоже думал. Что ты на это скажешь? -- Я открыл было рот, со-
бираясь сказать, что не имею ни малейшего представления, о чем он говорит,
но тут же и закрыл. Когда мы подъезжали к магазину, бриджтонская аптека ра-
ботала. Прачечную закрыли, но аптека работала. Чтобы впустить свежий воз-
дух, они открыли двери настежь и застопорили их резиновыми колодками, по-
тому что кондиционеры у них, как и везде, остались без электричества. Дверь в
аптеку должна быть не дальше двадцати футов от входа в магазин. Тогда поче-
му...
-- Почему никто из тех людей не пришел к нам? -- задал за меня вопрос
Миллер.-- Ведь прошло восемнадцать часов. Они должны проголодаться. Не
могут же они питаться "Дристаном" и гигиеническими пакетами.
-- Там есть продукты,-- сказал я.-- Они всегда продают что-нибудь. Кре-
керы, выпечку и всякую всячину. Плюс кондитерский прилавок.
-- Я не думаю, что они стали бы сидеть на такой диете, когда здесь
