- Добавить название своего города.
- А если человек неграмотный, как вот я, тогда как?
Человек повернулся.
- А тебе, наверное, лучше заказать молитву по-старому и отдать
пожертвование прямо в руки жрецов. А можешь зарегистрироваться и получить
диск.
- Понятно, - сказал принц. - Да, ты, наверное, прав. Я подумаю.
Спасибо.
Сам вышел из очереди и обогнул фонтан. На столбе висел знак шила. И
принц повернул на улицу Ткачей.
Три раза он спрашивал, где живет Янагга, парусный мастер, в третий
раз - у невысокой женщины с мощными плечами и с усиками. Она сидела
скрестив ноги, и плела коврик в палатке под низким навесом, бывшей,
вероятно, когда-то стойлом и до сих пор сохранившей соответствующий запах.
Женщина подняла на него удивительно приятные бархатные карие глаза и
хриплым голосом объяснила, куда идти. Он пошел в указанную сторону к
извилистому переулку и дошел до открытой двери в подвал. Внутри было темно
и сыро. Принц постучал в третью дверь слева, и через некоторое время дверь
открылась.
Перед ним вырос человек.
- Да?
- Могу я войти? У меня важное дело...
Человек поколебался, затем резко кивнул и отступил в сторону, давая
проход.
Принц вошел в комнату. На полу был разостлан большой кусок парусины.
Человек сел на табуретку и указал принцу на единственный в комнате стул.
Человек был невысок, но широкоплеч. Волосы, полностью седые, падали
на глаза, помутневшие от начинающейся катаракты. А руки были темными,
загрубевшими, с узловатыми пальцами.
- Да? - повторил он.
- Ян Ольвагг, - сказал принц.
Глаза старика расширились, затем сузились до щелочек. Он взвесил на
руке массивные ножницы.
- "Долог путь до Типперери", - сказал принц.
Человек вгляделся в него и вдруг улыбнулся.
- "Если милой нет рядом", - сказал он, отбрасывая ножницы на станок.
- Когда это было, Сам?
- Я потерял счет годам.
- Я тоже. Но, наверное, прошло лет сорок или сорок пять с тех пор,
как мы виделись последний раз.
- Да уж не меньше, - кивнул Сам.
- По правде сказать, не знаю, с чего начать, - сказал человек.
- Для начала скажи, почему "Янагга"?
- А почему бы и нет? Имя достаточно убедительное. В нем есть что-то
от рабочего класса. А ты как? Все еще ходишь в принцах?
- Все еще хожу, - сказал Сам. - И меня, когда окликают, все еще
называют Сиддхартхой.
Старик хихикнул.
- "Я - Связавший Демонов", - процитировал он. - Очень хорошо. Твой
наряд не соответствует твоему богатству, и я делаю вывод, что ты по
привычке разыгрываешь спектакль и чего-то вынюхиваешь.
Сам кивнул.
- Я столкнулся со многим, чего не понимаю.
- Да-а, - вздохнул Ян. - Так с чего же мне начать? Расскажу о себе,
как я, чтобы быть уверенным в новомодном переносе, набрал слишком много
дурной кармы.
- Что?
- Дурная карма, говорю. Древняя религия - не просто религия, а
разоблачающая, вынуждающая и пугающая, наглядная религия. Но о последней
части вслух лучше не говорить. Лет двадцать тому назад Совет разрешил
использовать психозонд на тех, кто просил возрождения. Это было сразу
после акселерационистско-дейкратического раскола, когда Святая Коалиция
поперла молодых техников, присвоив себе право на их постоянное подавление.
И проблему решили просто выбросить. Служителей храмов заставили иметь дело
с телоторговцами, клиентам стали зондировать мозги, отказывая
акселерационистам в возрождении или... ну, в общем, что-то вроде этого.
Так что теперь акселерационистов не слишком много, но это только начало.
Боги быстро поняли, что в этом и заключается путь к власти. Сканирование
наших мозгов перед пересадкой стало стандартной процедурой. Торговцы
теперь - это Мастера Кармы как часть структуры Храма. Они читают твою
прошлую жизнь. Это превосходный метод для поддержки кастовой системы и
укрепления дейкратического контроля. И большая часть наших старых знакомых
именно так получила нимб.
- Бог мой! - воскликнул Сам.
- И не один, - поправил Ян. - Они всегда считались богами с их
Аспектами и Атрибутами, но теперь это стало страшно официальным. И любому
из тех, кому повезло быть Первым, чертовски необходимо твердо
определиться, желает он стремительного обожествления или погребального
костра, на который торжественно взойдет в Зале Кармы... Когда у тебя
встреча?
- Завтра днем, - ответил Сам. - ...Но почему ты все еще ходишь по
этому городу, и у тебя нет ни ореола, ни пучка громовых стрел?
- Потому что у меня есть пара друзей, которые намекали, что лучше
прожить жизнь спокойно, чем встретиться с зондом. Я принял к сердцу их
мудрый совет и поэтому продолжаю латать паруса и иной раз шумлю в местных
кабачках. Кроме того, - он поднял узловатую ладонь и щелкнул пальцами, -
если не реальная смерть, то, возможно, тело, изъеденное раком или
заманчивая жизнь кастрированного водяного буйвола, или...
- Собака? - спросил Сам.
- Именно, - ответил Ян и наполнил два стакана спиртным.
- Спасибо.
- Адский огонь.
- Да еще на пустой желудок... Ты сам его делаешь?
- М-да. Перегонный аппарат в соседней комнате.
- Поздравь, я понял. Если у меня и была плохая карма, то нынче она
растворилась.
- Плохая карма - это то, что не нравится нашим друзьям-богам, хотя
они не особо объясняют, что это такое.
- А почему ты тогда думаешь, что она у тебя есть?
- Я хотел тут заняться торговлей машин для наших здешних потомков.
Обратился в Совет, получил втык, покаялся и надеялся, что об этом забудут.
Но акселерационизм теперь в таком загоне, что за время моей жизни не
возродится. Очень жаль. Ох, как хотелось бы снова поднять парус и уплыть к
другим горизонтам. Или поднять самолет...
- Зонд и в самом деле настолько чувствителен, чтобы уловить что-то
настолько запутанное, как приверженность к акселерационизму?
- Зонд, - ответил Ян, - достаточно чувствителен и может сказать, что
ты ел на завтрак одиннадцать лет назад и где ты утром порезался при
бритье, напевая андорский гимн.
- Они же только проводили эксперименты, когда мы оставили... дом, -
сказал Сам. - Мы с тобой подготовили очень неплохую основу для
трансляторов мозговых волн. А когда произошел прорыв?
- Послушай меня, провинциальный родственник, - начал Ян. - Помнишь ли
ты некоего сопливого щенка сомнительного происхождения, из третьего
поколения, Яму? Щенка, который вечно увеличивал мощность генераторов, пока
один из них в один прекрасный день не взорвался, и Яма так обгорел, что
получил второе тело - пятидесятилетнее, когда ему было всего шестнадцать.
Щенка, обожавшего оружие. Парня, который анестезировал и расчленял все,
что двигалось, и делал это с таким удовольствием, что мы прозвали его
Богом Смерти?
- Да, помню. Он все еще жив?
- Да, если хочешь, называй это так. Он теперь в самом деле Бог Смерти
- это уже не прозвище, а титул. Он усовершенствовал зонд сорок лет назад,
но дейкратисты до поры до времени положили изобретение под сукно. Я
слыхал, что он придумал еще какое-то маленькое ювелирное изделие для
служения воле богов... что-то вроде механической кобры, способной
регистрировать энцефалограммы на расстоянии в милю. Она может ужалить
человека в толпе, в каком бы теле он ни был. Противоядия нет. Четыре
секунды - и все... Или огненный жезл, который, говорят, может содрать
поверхность всех трех лун; в это время Бог Агни просто стоит на берегу,
размахивая этим жезлом. И, как я слышал, сейчас он проектирует реактивный
джаггернаут для Бога Шивы... что-то вроде того.
- Ого, - воскликнул Сам.
- Пойдешь на испытание? - спросил Ян.
- Боюсь, что нет. Скажи-ка, я сегодня видел машину, которую лучше
всего было бы назвать молитвенным автоматом - они что, в ходу?
- Да. Они появились года два назад. Ее придумал молодой Леонардо,
однажды ночью после стаканчика сомы. Теперь, когда идея кармы стала
модной, такие машины куда выгодней кружки для пожертвований. Когда мистер
горожанин предстает лично в клинике бога церкви, выбранной им в канун
своего шестидесятилетия; реестр накопленных молитв рассматривается наряду
с перечнем грехов, и уже по выведенному балансу определяют, в какую касту
он попадет, ну и - пол, возраст, состояние тела, которое он получит. Ловко
придумано. А?
- Я не пройду испытания, - сказал Сам, - каким бы мощным ни был мой
молитвенный щит. Они поймают меня, когда дело коснется греха.
- Греха какого рода?
- Я еще только собираюсь его совершить, но он уже записан в моем
мозгу, поскольку я его обдумываю.
- Хочешь выступить против богов?
- Да.
- Как?
- Еще не знаю. Но начну, пожалуй, с контакта с ними. Кто их глава?
- Одного назвать не могу. Правит Тримурти - Брахма, Вишну, Шива. Кто
из них главнее сейчас - даже не скажу, может быть, Брахма...
- Но кто они по-настоящему?
Ян покачал головой.
- Не знаю. У них всех не те тела, что были лет тридцать назад. И все
пользуются именами богов.
Сам встал.
- Ладно. Я вернусь или пришлю за тобой.
- Надеюсь... Выпьешь еще?
Сам покачал головой.
- Я должен еще раз стать Сиддхартхой, разговеться в гостинице Хауканы
и объявить о своем намерении посетить Храмы. Если наши друзья стали теперь
богами, они наверняка общаются со своими жрецами. Сиддхартха идет
молиться.
- Только не упоминай в молитве меня, - сказал Ян, наливая еще
стаканчик. - Не знаю, останусь ли я жив после божественного посещения.
Сам улыбнулся.
- Они не всемогущи.
- Надеюсь, но боюсь, что это скоро может случиться.
- Счастливого плавания, Ян.
- К черту.
По пути к Храму Брахмы принц Сиддхартха остановился на улице
Кузнецов. Через полчаса он вышел из мастерской в сопровождении Страка и
трех слуг. Улыбаясь, словно ему пришло видение будущего, принц прошел
центр Махартхи и, наконец, приостановился у высокого, просторного Храма
Творца.
Не обращая внимания на очередь у молитвенной машины, он поднялся по
длинной пологой лестнице, чтобы встретиться у входа в храм с главным
жрецом, которого заранее известил о своем посещении.
Сиддхартха и его люди вошли в Храм, разоружились и прежде, чем
обратиться к жрецу, почтительно поклонились центральному святилищу.
Страк и остальные были на почтительном расстоянии, когда принц
положил тяжелый кошелек в руки жреца и тихо сказал:
- Я хотел бы поговорить с Богом.
Жрец внимательно вгляделся в лицо принца.
- Храм открыт для всех, господин Сиддхартха, и каждый может общаться
с Небесами, сколько пожелает.
- Я не совсем это имел в виду, - сказал Сиддхартха, - я думал о
чем-то более личном, чем жертвоприношение и долгая молитва.
- Не совсем понимаю...
- Но ты ощущаешь тяжесть этого кошелька? В нем серебро. Но у меня
есть другой - с золотом, и его тоже можно передать. Я хотел бы
воспользоваться телефоном.
- Телефоном?
- Коммуникационной системой. Если ты из Первых, как я, то должен
понять намек.
- Я не...
- Уверяю тебя, что мой звонок ничем не повредит твоему главенству
здесь. Я знаю эти дела, и моя скромность всегда была притчей во языцех
среди Первых. Впрочем, ты можешь сам вызвать Первую Базу и справиться,
если тебе так будет легче. Я подожду в другой комнате. Скажи им, что Сам
хочет поговорить с Тримурти. Они согласятся.
- Я не знаю...
Сам достал второй кошелек и взвесил его на руке. Глаза жреца впились
