все еще дети, и, как дети, начнут играть с нашими дарами и будут ими же
сожжены. Они - наши дети, от наших давно умерших Первых, вторых, третьих и
дальнейших тел, и мы как родители, несем за них ответственность. Мы не
должны допустить, чтобы они ускорили техническую революцию и тем самым
разрушили первое стабильное общество на этой планете. И лучше всего мы
выполним свои родительские функции, если поведем людей через Храмы, как мы
это и делаем. Боги и богини, - по существу, фигуры родителей. Что может
быть правильнее и справедливее, чем взять на себя их роли и хорошо сыграть
их?
- Тогда зачем вы разрушаете их собственную детскую технологию?
Печатный станок, насколько я помню, изобретался три раза и каждый раз -
уничтожался.
- Все по той же причине: люди к этому не готовы. И это было не
настоящее изобретение, а скорее воспоминание. Станок - вещь из легенд, и
кто-то решил ее воспроизвести. Все новое должно появляться в результате
факторов, уже присутствующих в культуре, а не быть чем-то, вытащенным из
прошлого, как кролик из шляпы фокусника.
- Похоже, что ты ставишь развитию цивилизации людей мощный заслон,
Брахма. Из всего услышанного можно сделать вывод, что по планете туда-сюда
ходят твои фавориты и уничтожают все зачатки прогресса, какие только
находят.
- Неправда, - сказал Брахма. - По твоим словам выходит, что мы
постоянно жаждем груза божественности, стараемся поддерживать темный век,
чтобы вечно находиться в изнуряющем положении выдуманной божественности.
- В общем, да. А как насчет молитвенной машины, стоящей сейчас перед
этим Храмом? Она на одном уровне - в смысле культуры - с колесницей?
- Это совсем другое дело. Как божественное проявление, она держит
граждан в благоговейном страхе, и о ней по религиозным причинам никто не
спрашивает. Это же не порох.
- А что если какой-нибудь местный атеист утаит свои мысли и угонит
ее, чтобы разобрать на части? Вдруг он окажется Томасом Эдисоном? Тогда
как?
- В машине предусмотрена хитрая комбинация запора. Если кто-то, кроме
жреца, откроет ее, машина взорвется вместе со взломщиком.
- Но я обратил внимание, что вы, хотя и пытаетесь, не способны
начисто подавить все изобретения. Например, вы прохлопали перегонный куб.
Да, конечно, Храмы взимают налог на алкоголь... что же вам еще оставалось
делать, как не ввести этот налог..
- Человечество всегда искало облегчение в выпивке, - ответил Брахма.
- Она даже каким-то образом фигурировала в религиозных церемониях и от
этого становилась меньшим грехом. По правде сказать, мы сначала пытались
искоренить ее, но быстро поняли, что не сможем. Так что, взамен налога
люди получили наше благословение на выпивку. Меньше греха, меньше
похмелья, меньше взаимных обвинений - это психосоматическое, а налог
невысок.
- Даже удивительно, что многие предпочитают употреблять вполне
мирское нечестивое варево.
- Ты пришел просить, а сам насмехаешься? Я предложил ответы на твои
вопросы и вовсе не собираюсь вести дискуссии по поводу дейкратической
политики. Не настроишь ли ты свои мысли на мое предложение?
- Да, Мадлен, - проворковал Сам. - Тебе кто-нибудь говорил, как ты
мила и соблазнительна, когда злишься?
Брахма соскочил с трона и завопил.
- Да как ты мог? Как ты посмел такое сказать?
- Вообще-то не мог - до этой минуты. Сначала это была просто догадка,
в какой-то мере основанная на твоей манере разговаривать и
жестикулировать. Ее то я и вспомнил. Так что, ты в конце концов добилась
своей заветной цели? Держу пари, ты даже завела себе гарем. Ну, и каково,
госпожа, стать настоящим конным заводом... после того, как был девчонкой?
О, тебе позавидовала бы каждая девка на земле. Поздравляю.
Брахма вытянулся во весь рост и заискрился. Трон пламенел за его
спиной. Бесстрастно звенела вина. Он поднял скипетр.
- Готовься получить проклятье Брахмы... - начал он.
- За что? - прервал его Сам. - За то, что я разгадал твою тайну? Если
я буду богом - какая разница? Другие, наверняка, знают об этом. Неужели ты
злишься из-за того, что я прибегнул к маленькой уловке, чтобы докопаться
до твоей настоящей сущности. А ты попалась на приманку. Я предполагал, что
ты дороже оценишь меня, если я таким образом продемонстрирую свою
проницательность. Извини, если оскорбил тебя.
- Нет, не из-за того, что ты догадался, и даже не из-за формы, в
которой ты высказал свою догадку... Я проклинаю тебя за то, что ты
насмехался надо мной.
- Насмехался? - переспросил Сам. - Не понял. Я ни в коей мере не
хотел выглядеть непочтительным. В прежние дни я всегда был с тобой в
хороших отношениях. И если ты хоть немного помнишь те времена, то
согласишься, что это чистая правда. Зачем бы мне ставить под удар свое
положение, насмехаясь над тобой?
- Ты слишком быстро высказал то, что думал, не потрудившись подумать
дважды.
- Нет, я просто пошутил с тобой, как человек с человеком, когда они
говорят о таких вещах. Очень жаль, если ты неправильно меня понял. Я само
собой уверен, что у тебя есть гарем, завидую и, наверняка, постараюсь
как-нибудь ночью проникнуть в него. И уж если ты меня там застанешь, вот
тогда и проклинай.
Сам затянулся и скрыл улыбку в дыму.
В конце концов, Брахма захихикал.
- Немного вспылил, твоя правда, - объяснил он, - и, наверное, я
излишне чувствителен к своему прошлому. Ладно. Да я и сам так частенько
шутил с другими. Прощаю тебя и снимаю начало своего проклятия. Тогда ты
примешь мое предложение?
- Да.
- Хорошо. Я всегда питал к тебе братские чувства. Теперь иди и пришли
моего жреца, я проинструктирую его насчет твоего воплощения. Скоро
увидимся.
- Надеюсь, господин Брахма.
Сам кивнул и отсалютовал трубкой. Затем толкнул ряд полок и,
добравшись до внешнего зала, отыскал жреца. Различные мысли роились в его
мозгу, но на этот раз он оставил их невысказанными.
В этот же вечер принц держал совет со слугами, посетившими друзей и
родственников в Махартхе, и с теми, кому было поручено весь день бродить
по городу, собирая известия и слухи. Расспросив всех, он выяснил, что в
Махартхе всего десять Мастеров Кармы. Они живут во дворце на юго-западных
склонах за городом и регулируют визиты в храмы, куда граждане являются на
суд с просьбами о возрождении. Зал Кармы представляет собой массивное
черное здание во внутреннем дворе жилища Мастеров. Туда человека вызывают
сразу же после суда и переводят в новое тело. Страк, один из двух
советников принца, в светлое время дня успел сделать зарисовки дворцовых
укреплений.
Один придворный был послан в город, чтобы передать приглашение на
ужин Шону из Ирабика, старику и дальнему соседу Сиддхартхи, с которым они
трижды вступали в кровавые пограничные сражения и иногда охотились на
тигров. Сейчас Шон гостил у родственников в ожидании встречи с Мастерами
Кармы. Другой придворный был послан на улицу Кузнецов, где просил мастеров
по металлу ускорить выполнение заказа принца, чтобы все было готово к
раннему утру. Дополнительный мешочек золота, который он принес с собой,
должен был обеспечить необходимую скорость и качество выполнения заказа.
Ближе к ночи в гостиницу Хауканы прибыл Шон из Ирабика в
сопровождении шести своих родственников. Те были из касты купцов, но с
оружием, как у кшатриев. Заметив, что ни один из гостей или посетителей не
вооружен и сама гостиница явно тихая и мирная, махартхцы отложили оружие в
сторону и уселись во главе стола, поближе к принцу.
Шон был высоким, но заметно сгорбленным человеком. Он носил
коричневую одежду и темный тюрбан, спускавшийся почти до самых бровей -
белых, широких и мохнатых, как гусеницы. Борода старика казалась
заснеженным кустом, а от зубов остались одни пеньки, и это бросалось в
глаза, когда он смеялся. После многолетней поддержки налитых кровью глаз,
которые вот-вот - и выскочат из впадин, нижние веки набрякли и покраснели,
как от горя и усталости.
Ужин подходил к концу, когда врач принца извинился и вышел; он лично
наблюдал за приготовлением десерта и должен был ввести наркотик в
пирожное, предназначенное Шону. После десерта Шон стал закрывать глаза и
клевать носом.
- Хороший вечер, - бормотал он между всхрапываниями и, наконец,
уснул, да так крепко, что его не могли добудиться. Родственники были не в
состоянии доставить его домой, потому что врач принца добавил в их вино
хлоралгидрата, к этому времени они уже храпели, растянувшись на полу.
Наиболее вежливый вассал из свиты принца договорился с Хауканой об их
ночлеге, а Шон был перенесен в помещение Сиддхартхи, куда тут же пришел
врач. Он распустил все завязки на одежде Шона и заговорил тихим,
убеждающим голосом:
- Завтра днем ты станешь принцем Сиддхартхой, а эти люди - будут
твоими слугами. Ты пойдешь с ними в Зал Кармы требовать тело, которое
Брахма обещал дать тебе без предварительного суда. Ты останешься
Сиддхартхой на все время пересадки и со своими вассалами вернешься сюда,
чтобы я тебя осмотрел. Ты понял?
- Да, - прошептал Шон.
- Повтори, что я тебе сказал.
- Завтра днем, - сказал Шон, - я стану Сиддхартхой, командующим этими
слугами...
Ярко расцвело утро, а с его наступлением появились и дела. Половина
людей принца выехали из города в северном направлении. Отъехав за пределы
видимости от Махартхи, они через холмы свернули на юго-запад, и
остановились, чтобы надеть боевое снаряжение.
Шестерых послали на улицу Кузнецов, откуда они явились с тяжелыми
холщовыми сумками. Содержимое сумок было распределено по карманам трех
дюжин людей, и те после завтрака уехали в город.
Принц совещался со своим врачом, Нарадой:
- А если я зря не поверил в милосердие Неба... тогда я, наверное, и в
самом деле проклят.
Доктор улыбнулся.
- Сомневаюсь, что ты ошибся.
На смену яркому утру пришел тихий день.
Когда "орудия" подмены проснулись, им тут же помогли опохмелиться.
Шон получил постгипнотическое внушение и с шестью слугами Сиддхартхи
поехал во Дворец Мастеров. А родственников его уверили, что старик еще
спит в комнате Сиддхартхи.
- Самое рискованное, - говорил врач, - это Шон. Вдруг его узнают?
Конечно, многое - в нашу пользу: он мелкий правитель далекого королевства,
и в этот город прибыл совсем недавно. Большую часть времени провел с
родственниками и для суда еще не являлся. А Мастера пока не знают тебя в
лицо...
- Если только Брахма или его жрец не описали им мою внешность, -
возразил принц. - Насколько я представляю, беседа могла быть записана на
пленку, а пленка передана Мастерам с целью опознания.
- А собственно, зачем им это делать? - спросил Нарада. - Вряд ли они
станут применять тайные и хитрые предосторожности к человеку, которому
оказывают милость. Думаю, мы можем это отбросить. Шон, конечно, не сможет
пройти проверку зондом, но поверхностный осмотр пройдет, поскольку его
сопровождают твои слуги. В настоящее время старик уверен, что он -
Сиддхартха, так что пройти через обычный детектор лжи он сможет - а это, я
думаю, самое серьезное препятствие, которое ему встретится.
Итак, они ждали. Три дюжины людей вернулись с пустыми карманами,
собрали свои вещи, оседлали лошадей, и один за другим потянулись из
города, как бы в поисках развлечений, а в действительности медленно
продвигаясь к юго-западу.
- До свидания, дорогой и добрый Хаукана, - сказал принц, когда
оставшиеся с ним люди сели на лошадей. - Я, как всегда, уношу хорошие и
