- Ах, боже мой! - кричала молодая женщина. - Я нашла его! Ох, Оливер!
Ах ты, дрянной мальчишка, заставил меня столько горя вынести из-за тебя.
Идем домой, дорогой мой, идем! Ах, я нашла его! Боже милостивый, благо-
дарю тебя, я нашла его!
После этих бессвязных восклицаний молодая особа снова разразилась ры-
даниями и пришла в такое истерическое состояние, что две подошедшие в
это время женщины спросили служившего в мясной лавке мальчика с лоснящи-
мися волосами, смазанными говяжьим салом, не считает ли он нужным сбе-
гать за доктором. На это мальчик из мясной лавки, который, по-видимому,
был расположен к отдыху, чтобы не сказать - к лени, ответил, что он это-
го не считает.
- Ах, не обращайте внимания! - сказала молодая женщина, сжимая руку
Оливера. - Мне теперь лучше. Сейчас же пойдем домой, бессердечный
мальчишка! Идем!
- Что случилось, сударыня? - спросила одна из женщин.
- Ах, сударыня! - воскликнула молодая женщина. - Около месяца назад
он убежал от своих родителей, работящих, почтенных людей, связался с
шайкой воров и негодяев и разбил сердце своей матери.
- Ну и дрянной мальчишка! - сказала первая.
- Ступай домой, звереныш! - подхватила другая.
- Нет, нет! - воскликнул Оливер в страшной тревоге. - Я ее не знаю! У
меня нет сестры, нет ни отца, ни матери. Я сирота. Я живу в Пентонвиле.
- Вы только послушайте, как он храбро ото всех отрекается! - вскрича-
ла молодая женщина.
- Как, да ведь это Нэнси! - воскликнул Оливер, который только что
увидел ее лицо, и в изумлении отшатнулся.
- Видите, он меня знает! - крикнула Нэнси, взывая к присутствующим. -
Тут уж он не может отвертеться. Помилосердствуйте, заставьте его вер-
нуться домой, а то он убьет свою добрую мать и отца и разобьет мне серд-
це!
- Черт побери, что тут такое? - крикнул, выбежав из пивной, какой-то
человек, за которым следовала по пятам белая собака. - Маленький Оливер!
Щенок, иди к своей бедной матери! Немедленно отправляйся домой!
- Они мне не родня! Я их не знаю! Помогите! Помогите! - крикнул Оли-
вер, вырываясь из могучих рук этого человека.
- Помогите? - повторил человек. - Да, я тебе помогу, маленький мошен-
ник! Что это за книги? Ты их украл? Дай-ка их сюда!
С этими словами он вырвал у мальчика из рук книги и ударил его ими по
голове.
- Правильно! - крикнул из окна на чердаке какой-то ротозей. - Только
таким путем и можно его образумить.
- Совершенно верно? - отозвался плотник с заспанным лицом, бросив
одобрительный взгляд на чердачное окно.
- Это пойдет ему на пользу! - решили обе женщины.
- Да, польза ему от этого будет! - подхватил человек, снова нанеся
удар и хватая Оливера за шиворот. - Ступай, мерзавец!.. Эй, Фонарик, сю-
да! Запомни его! Запомни!
Ослабевший после недавно перенесенной болезни, ошеломленный ударами и
внезапным нападением, устрашенный грозным рычанием собаки и зверским об-
ращением человека, угнетенный тем, что присутствующие убеждены, будто он
и в самом деле закоснелый маленький негодяй, каким его изобразили, - что
он мог сделать, бедный ребенок? Спустились сумерки; в этих краях жил
темный люд; не было поблизости никого, кто бы мог помочь. Сопротивление
было бесполезно. Минуту спустя его увлекли в лабиринт темных узких дво-
ров, а если он и осмеливался изредка кричать, его заставляли идти так
быстро, что слов нельзя было разобрать. В сущности какое имело значение,
можно ли их разобрать, раз не было никого, кто обратил бы на них внима-
ние, даже если бы они звучали внятно?
Зажгли свет; миссис Бэдуин в тревоге ждала у открытой двери; служанка
раз двадцать выбегала на улицу посмотреть, не видно ли Оливера. А два
старых джентльмена по-прежнему сидели в темной гостиной и между ними ле-
жали часы.
ГЛАВА XVI повествует о том, что случилось с Оливером Твистом после
того, как на него предъявила права Нэнси
Узкие улицы и дворы вывели, наконец, к широкой открытой площади, где
расположены были загоны и все, что необходимо для торговли рогатым ско-
том. Дойдя до Этого места. Сайкс замедлил шаги: девушка больше не в си-
лах была идти так быстро. Повернувшись к Оливеру, он грубо приказал ему
взять за руку Нэнси.
- Ты что, не слышишь? - заворчал Сайкс, так как Оливер мешкал и ози-
рался вокруг.
Они находились в темном закоулке, в стороне от людных улиц. Оливер
прекрасно понимал, что сопротивление ни к чему не приведет. Он протянул
руку, которую Нэнси крепко сжала в своей.
- Другую руку дай мне, - сказал Сайкс, завладев свободной рукой Оли-
вера. - Сюда, Фонарик!
Собака подняла голову и зарычала.
- Смотри! - сказал он, другой рукой касаясь шеи Оливера. - Если он
промолвит хоть словечко, хватай его! Помни это!
Собака снова зарычала и, облизываясь, посмотрела на Оливера так,
словно ей не терпелось вцепиться ему в горло.
- Пес его схватит не хуже, чем любой христианин, лопни мои глаза, ес-
ли это не так!.. - сказал Сайкс, с каким-то мрачным и злобным одобрением
посматривая на животное. - Теперь, мистер, вам известно, что вас ожида-
ет, а значит, можете кричать сколько угодно: собака скоро положит конец
этой забаве... Ступай вперед, песик!
Фонарик завилял хвостом в благодарность за это непривычно ласковое
обращение, еще раз, в виде предупреждения, зарычал на Оливера и побежал
вперед.
Они пересекли Смитфилд, но Оливер все равно не узнал бы дороги, даже
если бы они шли через Гровенорсквер. Вечер был темный и туманный. Огни в
лавках едва мерцали сквозь тяжелую завесу тумана, который с каждой мину-
той сгущался, окутывая мглой улицы и дома, и незнакомые места казались
Оливеру еще более незнакомыми, а его растерянность становилась еще более
гнетущей и безнадежной.
Они сделали еще несколько шагов, когда раздался глухой бой церковных
часов. При - первом же ударе оба спутника Оливера остановились и повер-
нулись в ту сторону, откуда доносились звуки.
- Восемь часов, Билл, - сказала Нэнси, когда замер бой.
- Что юлку говорить? Разве я сам не слышу? - отозвался Сайкс.
- Хотела бы я знать, слышат ли они? - произнесла Нэнси.
- Конечно, слышат, - ответил Сайкс. - Меня сцапали в Варфоломеев
день, и не было на ярмарке такой грошовой трубы, писка которой я бы не
расслышал. От шума и грохота снаружи тишина в проклятой старой тюрьме
была такая, что я чуть было не размозжил себе голову о железную дверь.
- Бедные! - сказала Нэнси, которая все еще смотрела в ту сторону, где
били часы. - Ах, Билл, такие славные молодые парни!
- Да, вам, женщинам, только об этом и думать, - отозвался Сайкс. -
Славные молодые парни! Сейчас они все равно что мертвецы. Значит, не чем
и толковать.
Произнеся эти утешительные слова, мистер Сайкс, казалось, заглушил
проснувшуюся ревность и, крепче сжав руку Оливера, приказал ему идти
дальше.
- Подожди минутку! - воскликнула девушка. - Я бы не стала спешить,
если бы это тебе, Билл, предстояло болтаться на виселице, когда в следу-
ющий раз пробьет восемь часов. Я бы ходила вокруг да около того места,
пока бы не свалилась, даже если бы на земле лежал снег, а у меня не было
шали, чтобы прикрыться.
- А какой был бы от этого толк? - спросил чуждый сентиментальности
мистер Сайкс. - Раз ты не можешь передать напильник и двадцать ярдов
прочной веревки, то бродила бы ты за пятьдесят миль или стояла бы на ме-
сте, все равно никакой пользы мне это не принесло бы. Идем, нечего сто-
ять здесь и читать проповеди!
Девушка расхохоталась, запахнула шаль, и они пошли дальше. Но Оливер
почувствовал, как дрожит ее рука, а когда они проходили мимо газового
фонаря, он заглянул ей в лицо и увидел, что оно стало мертвенно бледным.
Не меньше получаса они шли глухими и грязными улицами, встречая ред-
ких прохожих, да и те занимали, судя по их виду, такое же положение в
обществе, как и мистер Сайкс. Наконец, они вышли на очень узкую, грязную
улицу, почти сплошь занятую лавками старьевщиков; собака бежала впереди,
словно понимая, что больше не понадобится ей быть начеку, и остановилась
у дверей лавки, запертой и, по-видимому, пустой. Дом полуразвалился, и к
двери была прибита табличка, что он сдается внаем; казалось, она висит
здесь уже много лет.
- Все в порядке! - крикнул Сайкс, осторожно посматривая вокруг.
Нэнси наклонилась к ставням, и Оливер услышал звон колокольчика. Они
перешли на другую сторону улицы и несколько минут стояли под фонарем.
Послышался шум, словно кто-то осторожно поднимал оконную раму; а вскоре
после этого потихоньку открыли дверь. Затем мистер Сайкс без всяких це-
ремоний схватил испуганного мальчика за шиворот, и все трое быстро вошли
в дом.
В коридоре было совсем темно. Они ждали, пока человек, впустивший их,
запирал дверь на засов и цепочку.
- Кто-нибудь есть? - спросил Сайкс.
- Никого, - ответил голос.
Оливеру показалось, что он его слышал раньше.
- А старик здесь? - спросил грабитель.
- Здесь, - отозвался голос. - Он здорово струхнул. Вы думаете, он вам
не обрадуется? Как бы не так!
Форма ответа, как и голос говорившего, показались Оливеру знакомыми,
но в темноте невозможно было разглядеть даже фигуру говорившего.
- Посвети, - сказал Сайкс, - не то мы свернем себе шею или наступим
на собаку. Береги ноги, - если тебе случится на нее наступить.
- Подождите минутку, я вам посвечу, - отозвался голос.
Послышались удаляющиеся шаги, и минуту спустя появился мистер Джек
Даукинс, иначе - Ловкий Плут. В правой руке у него была сальная свеча,
вставленная в расщепленный конец палки.
Молодой джентльмен ограничился насмешливой улыбкой в знак того, что
узнал Оливера, и, повернувшись, предложил посетителям спуститься вслед
за ним по лестнице. Они прошли через пустую кухню и, войдя в низкую ком-
нату, где пахло землей, были встречены взрывом смеха.
- Ох, не могу, не могу! - завопил юный Чарльз Бейтс, заливаясь во все
горло. - Вот он! Ох, вот и он! Ах, Феджин, посмотрите на него. Да пос-
мотрите же на него, Феджин! У меня сил больше нет. Вот так потеха! Эй,
кто-нибудь подержите меня, пока я нахохочусь вволю!
В порыве неудержимой веселости юный Бейте повалился на пол и в тече-
ние пяти минут судорожно дрыгал ногами, выражая этим свой восторг. За-
тем, вскочив, он выхватил из рук Плута палку со свечой и, подойдя к Оли-
веру, принялся осматривать его со всех сторон, в то время как еврей,
сняв ночной колпак, отвешивал низкие поклоны перед ошеломленным мальчи-
ком. Между тем Плут, отличавшийся довольно мрачным нравом и редко позво-
лявший себе веселиться, если это мешало делу, с великим прилежанием об-
шаривал карманы Оливера.
- Посмотрите на его костюм, Феджин! - сказал Чарли, так близко подно-
ся свечу к новой курточке Оливера, что чуть было ее не подпалил. - Пос-
мотрите на его костюм! Тончайшее сукно и самый щегольской покрой! Вот
так потеха! Да еще книги в придачу! Да он настоящий джентльмен, Феджин!
- Очень рад видеть тебя таким молодцом, мой милый - сказал еврей, с
притворным смирением отвешивая поклон. - Плут даст тебе другой костюм,
мой милый, чтобы ты не запачкал своего воскресного платья. Почему, же ты
нам не написал, мой милый, и не предупредил о своем приходе! Мы бы тебе
приготовили что-нибудь горячее на ужин.
Тут юный Бейтс снова захохотал так громко, что сам Феджин развеселил-
ся, и даже Плут улыбнулся, но так как в этот момент Плут извлек пятифун-
товый билет, то трудно сказать, чем вызвана была его улыбка - шуткой или
находкой.
- Эй, это еще что такое? - спросил Сайкс, шагнув вперед, когда еврей
схватил билет. - Это моя добыча, Феджин.
- Нет, нет, мой милый! - воскликнул еврей. - Это моя, Билл, моя. Вы
получите книги.
- Как бы не так! - сказал Билл Сайкс, с решительным видом надевая
шляпу. - Это принадлежит мне и Нэнси, а не то я отведу мальчишку обрат-
