немного глав".
Услышав его слова, девушка сказала: "Слушаю и повинуюсь, о царь! Пер-
вая глава - о делах управления и достоинствах царей и о том, что подоба-
ет вершителям судеб и какие должно иметь им качества, угодные Аллаху.
Знай, о царь, что хорошие свойства права объединены в делах веры и мирс-
кой жизни. Никто не достигнет вершин иначе, как через жизнь долгую, ибо
она - прекрасный путь к будущей жизни, а обстоятельства дальнего мира
украшаются деяниями его обитателей; занятия же людей делятся на четыре
разряда: властвование, торговля, земледелие и ремесла.
Властвующему приличествует совершенное умение управлять и безошибоч-
ная проницательность, ибо властьстержень благополучия в здешней жизни,
она есть путь к жизни будущей. Аллах великий предназначил жизнь для ра-
бов своих, подобно запасам для путника, помогающим достичь цели. И над-
лежит всякому человеку брать от нее в той мере, чтобы приблизиться к Ал-
лаху, и не следовать к Этом своей душе и своим страстям. И если бы люди
брали от благ мира по справедливости, наверное бы прекратились распри;
но люди захватывают их насилием, следуя своим страстям, так возникают из
увлечений их тяжбы. И нужен им поэтому властитель, чтобы устанавливал он
справедливость между ними и устраивал их дела. И если бы царь не удержи-
вал людей друг от друга, сильный наверно одолел бы слабою.
Говорил Ардешир: [122] "Вера и власть - близнецы, вера - сокровище, а
власть - страж". Установления веры и умы людей указывают, что людям над-
лежит назначить власть, которая защищала бы обиженною от обидчика и ока-
зывала бы справедливость слабому против сильного, сдерживая злобу прес-
тупных и насильников.
И знай, о царь, что каковы достоинства султана, таково и время.
Сказал посланник Аллаха, - да благословит его Аллах и да приветству-
ет: "Если два сословия среди людей праведны, - и люди будут праведны, а
если они не праведны, то неправедны и люди, - это ученые и эмиры".
Сказал некий мудрец: "Царей бывает три рода: царь благочестивый,
царь, оберегающий святыни, и царь, предающийся страстям. Что до царя
благочестивого, то он понуждает подданных следовать их вере, и ему долж-
но быть благочестивей всех, так как он тог, чьему примеру подражают в
делах благочестия. И людям надлежит повиноваться его велениям, согласным
с законами; он не должен ставить гневного на то же место, что и до-
вольного, будучи покорен судьбе.
А царь, охраняющий святыни, - тот печется о делах мирских и о делах
веры, заставляет людей следовать закону и блюсти человечность. Он должен
соединять в руках меч и перо, ибо кто отступит от начертанного пером, -
оступится нога его. И царь выпрямляет искривленное острием меча и расп-
ространяет справедливость среди всех тварей.
Что же до царя, предающегося страстям, то нет у него веры, кроме
удовлетворения своей страсти, и не страшится он гнева своего владыки,
давшего ему власть. Исход же царства его - уничтожение, а предел его
преступлений - обитель гибели.
Сказали мудрецы: "Царь нуждается во многих людях, а люди нуждаются в
одном человеке. Поэтому необходимо ему знать их качества, чтобы мог он
привести разногласия их к согласию и объять их своей справедливостью и
осыпать их милостями". И знай, о царь, что Ардешир, называемый Джамр Ше-
дид [жаркий уголь.] (а он третий из царей персов), покорил все области и
разделил их на четыре части. И он сделал себе поэтому четыре перстня -
по перстню на каждую часть своего царства. И первый перстень был перс-
тень моря, стражи и охраны, и он написал на нем: "Власть"; второй перс-
тень был перстень подати и сбора денег, и он написал на нем: "Процвета-
ние"; третий перстень был перстень продовольствия, и на нем было написа-
но: "Изобилие", а четвертый перстень был перстень жалоб, и на нем он на-
писал: "Справедливость". И эти обычаи остались и утвердились у персов,
пока не появился ислам.
Хосрой написал своему сыну, который был во главе его войска: "Не будь
слишком щедр к своему войску, - оно перестанет нуждаться в тебе..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьдесят первая ночь
Когда же настала шестьдесят первая ночь, она сказала: "Дошло до меня,
о счастливый царь, что Хосрой написал своему сыну: "Не будь слишком щедр
к своему войску, - оно перестанет нуждаться в тебе. И не стесняй его,
чтобы оно не стало тяготиться тобою. Одаряй его даром умеренным и наг-
раждай его милостиво; при изобилии будь щедр к не стесняй в беде ".
Рассказывают, что один араб-кочевник пришел к альМансуру [123] и сказал
ему: "Мори свою собаку голодом, и она пойдет за тобою". И аль-Мансур
разгневался на араба, услышав эго от него, но Абуль-Аббас ат-Туси сказал
ему: "Я боюсь, что кто-нибудь другой махнет ей лепешкой и она пойдет за
ним и оставит тебя", И гнев альМансура утих, и он понял, что это слово
безошибочное, и велел дать арабу подарок.
Знай, о царь, что халиф Абд-аль-Мелик ибн Мерван написал своему брату
Абд-аль-Азизу, когда отправил его в Египет: "Наблюдай за твоими писцами
и за придворными. Писцы скажут тебе о положении, от придворных ты узна-
ешь дворцовые обряды, а уходящий от тебя познакомит тебя с твоим войс-
ком".
Когда Омар ибн аль-Хаттаб [124], - да будет доволен им Аллах! - нанимал
слугу, он ставил ему четыре условия: "Не ездить на вьючных лошадях, не
носить тонких одежд, не проедать военной добычи и не откладывать молит-
вы". Сказано: нет богатства лучше разума; нет разума лучше предвидения и
рассудительности; нет пользы, равной поддержке свыше; нет торговли, рав-
ной добрым делам; нет прибыли, равной награде Аллаха; нет благочестия
выше соблюдения предела закона; нет знания, равного размышлению; нет
подвижничества выше исполнения предписаний веры; нет веры выше скромнос-
ти; нет расчета выше смирения и нет чести выше знания. Береги голову с
тем, что она содержит, и тело с тем, что оно вмещает, и почни о смерти и
испытании.
Сказал Алий [125], - да почтит Аллах лик его: "Бойтесь дурных женщин и
будьте от них настороже. Не советуйтесь с ними в делах, но не скупитесь
на милость к ним, чтобы они не пожелали учинить козни". И сказал он:
"Кто оправит умеренность, тот смутится умом". И ему принадлежат изрече-
ния, которые мы приведем, если захочет великий Аллах.
Говорил Омар, - да будет доволен им Аллах: "Женщин бывает три рода:
жена, предавшаяся Аллаху, богобоязненная, любящая и плодовитая, помогаю-
щая мужу против судьбы и не помогающая судьбе против мужа; и другая, что
печется о дитяти, но не больше того; и третья - цепь, которую Аллах нак-
ладывает на чью хочешь шею. Мужчин бывает также три рода: муж разумный,
когда он действует согласно своему мнению; и другой - разумней его, ко-
торый, если случится с ним чтонибудь, последствий чего он не знает, идет
к людям, правильно мыслящим, и поступает по их совету; и третий - нере-
шительный, не знающий прямого пути и не подчиняющийся наставнику.
Справедливость необходима во всех вещах, даже невольницы нуждаются в
справедливости; приводят же как пример разбойников с дороги, которые
постоянно обижают людей; если бы они не были справедливы друг к другу и
не соблюдали правил при дележе, их порядок наверно бы нарушился. Говоря
кратко, владыка благородных качеств - великодушие и благонравие, и как
прекрасны слова поэта:
Дарами и кротостью над племенем юноша
Царит, и легко тебе ему быть подобным.
А другой сказал:
Устойчивость - в кротости, величье - в прощении,
Спасенье - в правдивости для тех, кто правдивым был.
Кто хочет хвалу снискать деньгами, пусть будет тот
В ристании щедрости всегда впереди других.
И затем Нузхат-аз-Заман говорила об управлении парей, пока при-
сутствующие не сказали: "Мы не видели никого, кто бы рассуждал об управ-
лении так, как эта девушка. Быть может, она скажет нам что-нибудь об
ином предмете".
И Нузхат-аз-Заман услышала и поняла, что они сказали, и молвила: "Что
же до отдела о вежестве, то это обширное поле, ибо в вежесгве слияние
всех совершенства.
Случилось, что к Муавии [126] вошел один из ею сотрапезников и упомянул
о жителях Ирака и их здравых суждениях. А жена Муавии Мейсун, мать Язи-
да, слушала их разговор. И когда он ушел, она сказала: "О повелитель
правоверных, мне хотелось бы, чтобы ты разрешил людям из Ирака войти к
тебе и поговорить с тобою, а я послушаю их речи". - "Посмотрите, кто
есть у дверей", - сказал Муавия, и ему ответили: "Бену-Темим". - "Пусть
войдут", - молвил халиф.
И они вошли, и с ними был аль-Ахиф ибн Кайс [127]. (Подойди ближе,
Абу-Бахр, - сказал Муавия (а он велел опустить занавеску, чтобы и Мейсун
могла слушать их). - О Абу-Бахр, что ты мне посоветуешь?" - спросил он.
И аль Ахнар ответила: "Разделяй волосы пробором, подстригай усы, подре-
зай ногти, выщипывай волосы под мышками, брей лобок, и всегда употребляй
зубочистку - в этом семьдесят две добродетели. И пусть омовение в пятни-
цу будет очищением от того, что было между двумя пятницами..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьдесят вторая ночь
Когда же настала шестьдесят вторая ночь, она сказала: "Дошло до меня,
о счастливый царь, что аль-Ахнаф ибн Кайс сказал Муавии, когда тог спро-
сил его: "И всегда употребляй зубочистку, ибо в этом семьдесят две доб-
родетели, а омовение в пятницу - очищение от того, что было между двумя
пятницами". - "А что ты посоветуешь себе самому?" - спросил Муавия.
"Ступать ногами по земле, передвигать их, не торопясь, и наблюдать за
ними оком", - ответил аль-Ахнаф. А Муавия продолжал: "Как ты поступаешь,
когда входишь к людям из твоего племени, стоящим ниже эмиров?" - "Я
скромно склоняю голову, приветствую первый, оставляю то, что меня не ка-
сается, и мало говорю", - отвечал аль-Ахнаф.
"А как ты поступаешь, входя к равным себе?" - спросил халиф. И
аль-Ахнаф ответил: "Я слушаю, когда они говорят, и не нападаю, когда они
нападают". - "А как ты держишь себя, когда входишь к твоим повелителям?"
- "Я приветствую их, не делая знака, и жду ответа; если мне велят приб-
лизиться, я приближаюсь, а если отдаляют меня, отдаляюсь", - ответил
аль-Ахнаф.
И Муавия спросил: "Как ты поступаешь с твоей женой?" - "Уволь меня от
этого, повелитель правоверных", - сказал аль-Ахнаф. Но Муавия восклик-
нул: "Заклинаю тебя, расскажи мне!" И аль-Ахнаф сказал: "Я обращаюсь с
ней хорошо, проявляю к ней дружбу и щедро одаряю - ведь женщина создана
из кривого ребра". - "А что ты делаешь, когда хочешь познать ее?" -
спросил халиф. И аль-Ахнаф сказал: "Я говорю с ней, пока она сама не по-
желает, и целую ее, пока она не заволнуется, и если бывает то, о чем ты
знаешь, я валю ее на спину. И когда капля утверждается в ее лоне, я го-
ворю: "О боже, сделай ее благословенной и не делай ее несчастной, но
придай ей прекрасный образ". А потом я поднимаюсь с нее для омовения и
лью воду на руки, а затем обливаю тело и воздаю хвалу Аллаху за дарован-
ное мне благо". - "Ты отличился в ответе! - воскликнул Муавия. - Скажи
теперь о своих нуждах". - "Мне нужно, чтобы ты был богобоязнен, управляя
своими подданными, и оказывал им равную справедливость", - ответил
аль-Ахнаф и, поднявшись, удалился из покоев Муавии. И когда он ушел,
Мейсуп сказала: "Если бы в Ираке был только он, этого бы Ираку до-
вольно".
А вот, - продолжала Нузхат-аз-Заман, - частила из того, что относится
к вежеству. Знай, о царь, что Муайкиб управлял казной в халифат Омара
ибн аль-Хаттаба..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьдесят третья ночь
Когда же настала шестьдесят третья ночь, она сказала: "Дошло до меня,
о счастливый царь, что Нузхатаз-Заман говорила: "Знаю, о царь, что Муай-
