ноги, и все воины поднялись, из уважения к нему, а потом он приветство-
вал меня и сказал: "Добро пожаловать!" - оказав мне крайнее уважение, и
дал мне часть тех богатств, которые были у него. И затем он сказал ко-
му-то из своих приближенных: "Отведите его к моей дочери - пусть она
доставит его в то место, откуда она его принесла". И меня взяли и отвели
к Сайде, его дочери, и она подняла меня и полетела, захватив те блага,
которые были со мной, и вот что произошло со мной и с Сайдой.
Что же касается капитана корабля, то он проснулся от всплеска, раз-
давшегося, когда меня бросили в море, и спросил: "Что это упало в море?"
И мои братья заплакали, и начали бить себя по груди, и сказали: "О, по-
гибель нашего брата! Он хотел исполнить нужду на краю корабля и упал в
море". И потом они наложили руку на мои деньги, и возникло между ними
разногласие относительно девушки, и каждый из них говорил: "Никто не
возьмет ее, кроме меня!" И они стали препираться друг с другом и не
вспомнили о своем брате и его потоплении, и прошла их печаль о нем, и
когда это было так, вдруг Сайда опустилась со мной на середину кораб-
ля..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Девятьсот восемьдесят пятая ночь
Когда же настала девятьсот восемьдесят пятая ночь, она сказала: "Дош-
ло до меня, о счастливый царь, что Абд-Аллах ибн Фадиль говорил: "И ког-
да они были в таком положении, вдруг Сайда опустилась со мной на середи-
ну корабля. И, увидев меня, мои братья обняли меня, и обрадовались мне,
и стали говорить: "О брат наш, каково было тебе при том, что с тобой
случилось? Наше сердце занято тобой". И Сайда сказала: "Если бы ваше
сердце болело о нем или вы бы его любили, вы бы не бросили его в море,
когда он спал. Но выбирайте себе смерть, которою умрете".
И она схватила моих братьев и хотела их убить, и они закричали, гово-
ря: "Мы под твоим великодушием, о брат наш!" И я принялся упрашивать
Сайду и говорить ей: "Я падаю перед твоим великодушием! Не убивай моих
братьев!" А она говорила: "Неизбежно их убить - они обманщики!" И я до
тех пор уговаривал ее и пытался ее смягчить, пока она не сказала: "В
угождение тебе я их не убью, но я заколдую их".
Потом она вынула чашку и налила в нее воды, из воды моря, и прогово-
рила слова непонятные, а затем сказала: "Выйдите из образа человеческого
в образ собачий". И она обрызгала моих братьев этой водой, и они превра-
тились в псов, какими ты их видишь, о преемник Аллаха".
И Абд-Аллах ибн Фадиль обернулся к ним и спросил: "Правда ли то, что
я сказал, о мои братья?" И они опустили головы, как будто говоря: "Твоя
правда".
И Ибн Фадиль продолжал: "О повелитель правоверных, когда Сайда закол-
довала их и превратила в псов, она сказала тем, кто был на корабле:
"Знайте, что этот АбдАллах ибн Фадиль стал мне братом, и я буду прихо-
дить к нему каждый день раз или два раза, и со всяким из вас, кто будет
ему перечить, или ослушается его приказания, или станет ему вредить ру-
кой или языком, я сделаю то, что я сделала с этими двумя обманщиками: я
превращу его в пса, чтобы он окончил жизнь в образе пса, не находя себе
освобождения".
И все сказали ей: "О госпожа, мы все - его рабы и слуги и не будем
ему перечить". И тогда она сказала мне: "Когда приедешь в Басру, проверь
все твое имущество, и если чего-нибудь недостанет, уведоми меня - я дос-
тану тебе от какого угодно человека и из какого угодно места, а того,
кто его взял, я превращу в пса. А потом, когда ты сложишь свои богатства
в кладовые, надень каждому из этих обманщиков на шею ошейник и привяжи
их к ножкам ложа и заточи их в тюрьму одних. И каждую ночь, в полночь,
приходи к ним и задавай им обоим порку, пока они не исчезнут из мира, а
если пройдет ночь и ты их не побьешь, я приду к тебе и задач тебе порку,
а потом побью их". И я ответил: "Слушаю и повинуюсь!" И Сайда сказала
мне: "Связывай их веревками, пока не приедешь в Басру". И я надел каждо-
му из них веревку на шею и привязал их к мачте, а Сайда ушла своей доро-
гой.
На следующий день мы прибыли в Басру, и купцы вышли мне навстречу и
поздоровались со мной, и никто не спросил про моих братьев - все только
смотрели на собак и говорили мне: "О такой-то, что ты будешь делать с
этими собаками, которых ты привез с собой?" А я отвечал: "Я вырастил их
за это путешествие и привез их с собой". И люди смеялись над ними и не
знали, что это мои братья.
И я поместил их в чулане и отвлекся в этот вечер, раскладывая тюки, в
которых были материи и драгоценные металлы, и у меня были купцы, пришед-
шие меня приветствовать. И, занявшись ими, я не побил братьев, не поса-
дить их на цепь и не сделал с ними дурного. И я заснул, и не успел я
опомниться, как пришла ко мне Сайда, дочь Красного Царя, и сказала:
"Разве я не говорила тебе: надень им на шею цепи и задай каждому из них
порку?"
И потом она схватила меня и, вынув бич, задала мне такую порку, что я
исчез из мира. А после этого она направилась в то место, где были мои
братья, и задала каждому из них порку бичом, так что они стали близки к
смерти. "Каждую ночь задавай им обоим порку, подобную этой, и если прой-
дет ночь и ты их не побьешь, я побью тебя", - сказала она. И я молвил:
"О госпожа, завтра я надену цепи им на шею, а в следующую ночь я их
побью и не отменю побоев ни на одну ночь".
И Сайда подтвердила мне приказание их бить, и когда наступило утро,
мне показалось нелегко надеть цепи им на шею, и я пошел к ювелиру и ве-
лел ему сделать для них золотые ошейники, и когда он сделал ошейники, я
принес их и надел братьям на шею и привязал их, как Сайда мне велела и
на следующий вечер я побил моих братьев, пересилив себя.
А эти события происходили во время халифата аль-Махди, пятого из по-
томков аль-Аббаса [679]. Я подружился с ним, послав ему подарки, и он наз-
начил меня на должность правителя и сделал наместником в Басре, и я про-
был в таком положении некоторое время.
А потом я сказал себе: "Может быть, ее гнев остыл". И оставил братьев
один вечер небитыми. И Сайда пришла и задала мне порку, жара которой я
не забуду всю остальную жизнь. И с того времени я не переставал их бить
во все время халифата аль-Махди, а когда аль-Махди скончался и ты полу-
чил власть после него и послал мне подтверждение, что я остаюсь намест-
ником Басры, оказалось, что прошло уже двенадцать лет, как я каждую ночь
бью моих братьев, пересиливая себя. После того как я побью их, я их ус-
покаиваю, и прошу у них прощения, и кормлю их, и пою, когда они в зато-
чении. Никто из тварей великого Аллаха не знал о них, пока ты не послал
ко мне Абу-Исхака, собутыльника, из-за хараджа. И он проведал о моей
тайне, и вернулся, и рассказал тебе, и ты послал его ко мне вторично,
требуя меня и требуя их. И я ответил вниманием и повиновением и привез
их к тебе. А когда ты спросил меня об истине в этом деле, я сообщил тебе
всю историю, и вот мой рассказ".
И халиф Харун ар-Рашид удивился обстоятельствам этих собак и спросил
Абд-Аллаха: "Простил ли ты, при таких обстоятельствах, братьев за то,
что тебе от них было, и извинил ты их или нет?" И Абд-Аллах ответил: "О
господин мой, да простит их Аллах и да освободит их от ответственности в
этой жизни и в будущей, а я нуждаюсь в том, чтобы они меня простили, так
как прошло уже двенадцать лет, как я задаю им каждую ночь порку". - "О
Абд-Аллах, - сказал халиф, - если захочет Аллах великий, я постараюсь их
освободить и опять сделать людьми, как прежде. Я помирю вас, и вы прожи-
вете остаток жизни любящими братьями, и как ты их простил, так они прос-
тят тебя. Возьми их и ступай в твое жилище и сегодня ночью не бей их, а
завтра будет лишь благо". - "О господин! - воскликнул Абд-Аллах. - Кля-
нусь жизнью твоей головы, если я оставлю их одну ночь без побоев, ко мне
придет Сайда и побьет меня, а у меня не такое тело, чтобы выносить по-
бои!"
И халиф ответил ему: "Не бойся! Я дам тебе указ моей рукой. И когда
Сайда придет к тебе, дай ей эту бумажку, и если она ее прочитает и прос-
тит тебя, заслуга будет за ней, а если она ослушается моего приказания,
твое дело дойдет до Аллаха. Пусть она задаст тебе порку, и считай, что
ты забыл их побить сегодня ночью и что она побила тебя по этой причине.
И когда это случится и она меня ослушается, то, если я повелитель право-
верных, я учиню с ней расчет".
И потом халиф написал ей что-то на куске бумаги, величиной в два
пальца, и, написав, запечатал и сказал: "О Абд-Аллах, когда Сайда придет
к тебе, скажи ей: "Халиф, царь людей, приказал мне их не бить и написал
тебе эту бумажку, и он передает тебе привет". И дай ей этот указ и не
бойся дурного". И затем халиф взял с него клятву и обещание, что он не
будет бить своих братьев, и АбдАллах взял их и пошел в свое жилище, го-
воря в душе: "Посмотреть бы, что сделает халиф с дочерью султана джин-
нов, если она его не послушается и побьет меня сегодня ночью! Но я вы-
терплю побои и порку и дам моим братьям отдохнуть сегодня ночью, хотя бы
мне достались из-за них мучения". И потом он подумал про себя, и его ра-
зум сказал ему: "Если бы халиф не опирался на большую опору, он бы тебе
не запретил их бить".
И Абд-Аллах вошел в свое жилище и снял ошейники с шеи своих братьев,
со словами: "Полагаюсь на Аллаха". И начал их успокаивать, говоря: "С
вами не будет беды - шестой халиф из сынов аль-Аббаса [680] взял на себя
ваше освобождение, а я вас простил, и если хочет Аллах великий, время
пришло, и вы освободитесь в эту благословенную ночь. Порадуйтесь же
счастью и веселью"
И его братья, услышав это, завыли, как воют псы..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Девятьсот восемьдесят шестая ночь
Когда же настала девятьсот восемьдесят шестая ночь, она сказала:
"Дошло до меня, о счастливый царь, что Абд-Аллах ибн Фадиль сказал своим
Зятьям: "Порадуйтесь же счастью и веселью". И, услышав это, они завыли,
как воют псы, и стали тереться щеками об его ноги, как будто благодаря
его и унижаясь перед ним. И Абд-Аллах опечалился и стал гладить их рукой
по спине. И пришло время ужина, и когда расстелили скатерть, Абд-Аллах
сказал братьям: "Садитесь!" И они сели и начали есть с ним со скатерти.
И приближенные Абд-Аллаха оторопели, дивясь, что он ест с собаками, и
говорили: "Что он - бесноватый или помешался в уме? Как это наместник
Басры ест с собаками, когда он выше везиря? Разве он не знает, что соба-
ка - нечистая?" И они смотрели на собак, которые чинно ели с Абд-
Аллахом, не зная, что это его братья, и до тех пор глядели на Абд-Ал-
лаха и на собак, пока те не кончили есть.
А потом Абд-Аллах вымыл руки, и собаки протянули передние лапы и ста-
ли их мыть, и все, кто стоял, начали смеяться и удивляться и говорили
друг другу: "Мы в жизни не видели собак, которые бы ели и мыли бы лапы,
поев пищи". И потом собаки сели подле Абд-Аллаха ибн Фадиля на кресла, и
никто не мог спросить его об этом, и так продолжалось до полуночи, а по-
том он отпустил слуг, и все заснули, и каждый пес заснул на своем ложе,
и слуги говорили друг другу: "Он спит, и собаки спят с ним". А другие
говорили: "Если он ел с псами, то не беда, если они с ним поспят! Это не
что иное, как дела бесноватых". И они не стали есть того, что осталось
на скатерти из еды, и сказали: "Как мы будем есть остатки после псов!"
И, взяв скатерть с тем, что на ней было, выбросили ее, говоря: "Она не-
чистая".
Вот что было с ними. Что же касается Абд-Аллаха ибн Фадиля, то не ус-
пел он опомниться, как земля расступилась, и появилась Сайда и сказала:
"О Абд-Аллах, почему ты не побил их сегодня ночью и почему ты снял с них
ошейники? Сделал ли ты э
