ты за все время не сказала мне, что ты дочь царя Афридуна, царя аль-Кус-
тантынии. Я увеличил бы свои милости к тебе и умножил бы твое благосос-
тояние и возвысил бы твое место". И, услышав это, Суфия сказала: "О
царь, а чего бы мне хотеть больше и выше, чем мое место у тебя? Я засы-
пана твоими милостями и благами, и Аллах наделил меня от тебя двумя
детьми мужского и женского пола". И царю Омару ибн ан-Нуману понравились
ее слова. И потом он ушел от нее и отвел ей с детьми диковинный дворец и
приставил к ней челядь и слуг, и законников, и мудрецов, и звездочетов,
и врачей, и костоправов и велел служить ей, и оказал им большое уважение
и проявил к ним крайнюю милость. А потом он отправился во дворец своей
власти, где творил суд между людьми. Вот что было у него с Суфией и ее
детьми.
Что же касается до царя Омара ибн ан-Нумана и его дел с царевной Аб-
ризой, то его охватила любовь к ней, и он был влюблен в нее и ночью и
днем. И каждый вечер он ходил к ней и беседовал с нею и намекал ей сло-
вами, по она не давала ему ответа и говорила: "О царь времени, мне нет
сейчас охоты до мужчин". И когда он увидел ее сопротивление, его страсть
усилилась и любовь и тоска увеличились. И, истомленный этим, он призвал
своего везиря Дандана и сообщил ему, как велика в его сердце любовь к
царевне Абризе, дочери царя Хардуба, и рассказал ему, что она не оказы-
вает ему повиновения и что любовь к ней убила его, но он ничего от нее
не получил.
И, услышав это, везирь Дандан сказал царю: "С наступлением ночи
возьми с собой кусочек банджа весом в мискаль, войди к ней и выпей с ней
немного вина, и когда придет время кончать застольную беседу и питье,
дай ей последний кубок и положи туда этот бандж и заставь ее выпить его.
Поистине, она не дойдет до своего ложа раньше, чем бандж возьмет над ней
власть. И тогда ты войдешь к ней и соединишься с ней и достигнешь твоей
цели. Вот каково мое мнение". - "Прекрасно то, что ты мне посоветовал!"
- ответил царь.
И затем он направился в свою кладовую и взял кусок очищенного банджа,
да такой, что если бы его понюхал слон, он бы проспал от года до года. И
он положил бандж за пазуху и, выждав, пока прошла малая часть ночи, во-
шел к царевне Абризе в ее дворец, и, увидав его, она встала перед ним на
ноги, но царь приказал ей сесть. И она села, а царь сел подле нее и стал
с ней разговаривать про вино. И она разостлала скатерть с вином и расс-
тавила перед ним сосуды и зажгла свечи и приказала подать закуски и сла-
дости, и плоды, и все, в чем они нуждались. И они стали пить, и царь бе-
седовал с нею, пока опьянение не проникло в голову царевны Абризы. Когда
царь это понял, он вынул кусок банджа из-за пазухи и, положив его между
пальцами, наполнил своей рукой кубок и выпил его, а потом налил его вто-
рой раз и сказал царевне Абризе: "За твою дружбу!" - и бросил кусок
банджа в кубок, а она не знала этого. И царевна Абриза взяла кубок и вы-
пила его. Не прошло и часа, как царь понял, что бандж овладел ею и похи-
тил ее разумение. И он подошел к ней и увидел, что она лежит на спине (а
она сняла с ног шальвары) и подол ее рубахи приподнят. И когда царь уви-
дел ее в таком состоянии (а он нашел у нее в головах свечу и у ее ног
свечу, освещавшую то, что у нее между бедер), преграда встала между ним
и его умом, и сатана нашептывал ему, так что он не мог владеть собою и,
снявши шальвары, упал на девушку и уничтожил ее девственность. А потом
он поднялся с нее и вошел к одной из ее невольниц, которую звали Марджа-
на, и сказал ей: "Войди к твоей госпоже, поговори с нею".
И девушка вошла к своей госпоже и увидела, что у той течет по ногам
кровь и что она брошена на спину, и тогда она взяла в руку платок из ее
платков и прибрала свою госпожу, вытерши с нее кровь, и проспала эту
ночь подле нее. А когда Аллах великий засветил утро, невольница Марджана
вымыла лицо своей госпожи и ее руки и ноги, и, принеся розовой воды,
омыла ею лицо Абризы и ее рот, и тогда царевна Абриза чихнула и зевнула
и извергнула бандж, и кусок банджа выпал из нее, как шарик. И затем Аб-
риза омыла лицо и рот и спросила Марджану: "Скажи мне, что со мной бы-
ло?" И невольница рассказала ей о том, что с ней произошло. И тогда Аб-
риза поняла, что царь Омар ибн ан-Нуман лежал С нею и познал ее и что
его хитрость с нею удалась. И она сильно огорчилась из-за этого и затво-
рилась от всех и сказала своим невольницам: "Не пускайте никого, кто за-
хочет ко мне войти, и говорите: "Она больна", а я посмотрю, что сделает
со мною Аллах великий".
До везиря Омар ибн ан-Нумана дошла весть о том, что царевна Абриза
больна, и он послал ей питья и сахар и мази, и царевна провела многие
месяцы, затворившись. А потом огонь царя охладел, и ее тоска по ней по-
гасла, и он воздерживался от нее, а Абриза понесла от него, и месяца ее
тягости проходили, и беременность ее стала явной, и живот ее увеличился,
и мир стал для нее тесен. И она сказала своей невольнице Марджане:
"Знай, что не люди меня обидели; это я навлекла на себя беду, расстав-
шись с моим отцом, матерью и царством. Мне отвратительна жизнь, и мой
дух сломлен, и у меня не осталось больше бодрости и силы. Раньше, когда
я садилась на моего копя, я справлялась с ним, а теперь я не могу сесть
на коня, и если я рожу у вас, я буду опозорена пред моими невольницами,
и все, кто есть во дворце, узнают, что он взял мою невинность прелюбоде-
янием. И когда я вернусь к моему отцу, то с каким лицом я его встречу и
ворочусь к нему? Как прекрасны слова поэта:
О, чем развлекусь, коль нет ни близких, ни родины,
Ни чащи, ни дома нет и нет сотоварища"
И Марджана ответила: "Повеление принадлежит тебе, и я тебе повину-
юсь!" И тогда Абриза сказала: "Я хочу сейчас же выйти, тайно, чтобы ник-
то не знал обо мне, "хроме тебя, и вернуться к отцу и матери. Ведь когда
мясо мертвого начинает вонять, подле него остался только близкие, и Ал-
лах сделает со мной то, что хочет". - "Прекрасно то, что ты делаешь, о
царевна!" - сказала Марлям ша. И Абриза собралась, скрывая свою тайну, и
выждала несколько дней, пока царь не выехал на охоту и ловлю, а его сын
Шарр-Кан не отправился в крепости, чтобы пробыть там некоторое время. И
тогда она обратилась к своей невольнице Марджане и сказала ей: "Я хочу
выехать сегодня ночью, но что мне делать против судьбы? Я чувствую, что
подходит разрешение и роды; если я останусь еще пять дней или четыре, то
рожу здесь и не смогу отправиться в мои земли, но что было написано у
меня на лбу". И она подумала немного и сказала Марджане: "Присмотри нам
человека, с которым мы бы поехали и он бы служил нам в пути. У меня нет
силы носить оружие". - "Клянусь Аллахом, госпожа, - ответила Марджана, -
я не знаю никого, кроме черного раба, которого зовут альГадбан. Он из
рабов царя Омара ибн ан-Нумана, и он храбрец и приставлен к воротам на-
шего дворца, и царь велел ему прислуживать нам, и мы осыпали ею милостя-
ми. Вот я выйду и поговорю с ним об этом деле и обещаю ему денег и скажу
ему: "Если ты захочешь остаться у нас, мы женим тебя на ком пожелаешь".
Он раньше мне говорил, что был разбойником на дороге, и если он нас пос-
лушается, мы достигнем желаемого и прибудем в наши земли". - "Позови его
ко мне, я поговорю с ним", - сказала царевна, и Марджана вошла и позва-
ла: "О Гадбан, Аллах даст тебе счастье, если ты согласишься на то, что
скажет тебе моя госпожа". И она взяла ею за руку я подвела к Абризе. И
аль-Гадбан, увидав ее, поцеловал си руки, а когда Абриза увидела ею, ее
сердце устремилось от него, но она сказала себе: "У необходимости свои
законы!" И обратившись к аль-Гадбану, она заговорила с ним, хотя ее
сердце устремлялось от него, и сказал: "О Гадбан, будет ли нам от тебя
помощь против коварства судьбы? Если я открою тебе мое дело, будешь ли
ты скрывать его?" А когда раб взглянул на Абризу, она задела его серд-
цем, и он сейчас же полюбил ее и мог лишь сказать: "О госпожа, если ты
мне что-нибудь прикажешь, я не отступлюсь от этого". - "Я хочу, - сказа-
ла Абриза, - чтобы ты сейчас взял меня и вот эту мою невольницу и осед-
лал бы нам вьючных верблюдов и пару голов коней из коней царя и положил
бы на каждого коня мешок денег и немного пищи. Ты поедешь с нами в нашу
страну, и если ты останешься с нами, я женю тебя на той, кого ты выбе-
решь из моих невольниц, а если пожелаешь возвратиться в твою страну, мы
тебя женим и отдадим в твою землю, кто тебе полюбится, а кроме того, ты
получишь достаточно денег".
И, услышав эти слова, аль-Гадбан обрадовался сильной радостью и воск-
ликнул: "О госпожа, я буду служить вам своими глазами и поеду с вами и
оседлаю вам коней!" И он пошел, радостный, и сказал себе: "Я достиг то-
го, чего желал от них, а если они мне не подчинятся, я убью их и возьму
деньги, которые будут с ними". И он затаил это в своей душе, а потом он
ушел и вернулся, и с ним было два навьюченных верблюда да три головы ко-
ней, и он сидел (па одном из них. И он подошел к царевне Абризе и подвел
к ней коня, а она села на одного из них и на другого посадила Марджану,
а сама она мучилась от родов и не могла владеть собою от сильной боли. И
аль-Гадбан, не переставая, ехал с ними в ущельях гор, днем и ночью, пока
между ними и ее страною не остался один день пути. И тогда к ней подошли
роды, и она не могла задержать их и сказала аль-Гадбану: "Спусти меня на
землю: роды подошли!" И она крикнула Марджане: "Сойди, сядь подо мной и
помоги мне родить!" И тогда Марджана сошла с коня, и аль-Гадбан также
сошел с коня и привязал поводья обоих коней. И царевна Абриза спустилась
со своего коня, исчезая из мира от сильной боли в родах. И когда
аль-Гадбан увидел, что она сошла на землю, сатана встал перед лицом его,
и он обнажил меч перед Абризой и сказал: "О госпожа, пожалей меня и дай
мне близость с тобою!" И Абриза, услышав его слова, обернулась к нему и
воскликнула:
"Мне остаются только черные рабы, после того как я не соглашалась па
царей и вождей..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Пятьдесят вторая ночь
Когда же настала пятьдесят вторая ночь, она сказала: "Дошло до меня,
о счастливый царь, что царевна Абриза сказала рабу аль-Гадбану: "Мне ос-
таются только черные рабы, после того как я не соглашалась на царей и
вождей", и разгневалась на него и воскликнула: "Горе тебе, что это за
слова ты говоришь! Горе тебе, не произноси ничего такого в моем при-
сутствии! Знай, что я не соглашусь ни на что из того, что ты говорил,
даже если бы мне дали выпить чашу гибели. Но подожди, пока я приберу но-
ворожденного и приберусь сама и выкину послед, а потом, если ты со мной
справишься, делай, что хочешь. И если ты сей же час не оставишь мерзкие
речи, я убью себя своею рукой и расстанусь с жизнью и отдохну от всего
этого".
И она произнесла;
"Оставь меня, Гадбан, с меня довольно
Одной борьбы с превратностями рока!
Господь мой запретил мне делать мерзость,
И он сказал: "В огне приют строптивых".
И дел дурных не склонна совершать я,
Оставь же, не гляди дурным ты оком,
А если не оставишь со мной мерзость,
Не охранишь моей для бога чести, -
Сородичей я кликну во весь голос
И привлеку и близких и далеких.
Разрежут пусть меня клинком йеменским -
Развратному не дам себя увидеть,
Хоть был бы он свободным и великим, -
Не то, что раб, отродье непотребных".
И когда аль-Гадбан услышал эти стихи, он разгневался сильным гневом,
его глаза покраснели, лицо его сделалось цвета пыли, его ноздри разду-
лись и губы отвисли, и он стал еще более отвратителен. И он произнес та-
кие стихи:
"О, не оставь меня, прошу, Абриза,
Убитым от любви йеменским взором [108]
Суровостью твоей душа разбита,
