тальных раздал своим приближенным. Потом он отобрал пять девушек и меж
ними царевну и послал их в подарок твоему отцу, Омару ибн ан-Нуману, и с
ними немного сукна, шерстяных одежд и шелковых румских материй. И отец
твой принял подарки и выбрал из пяти невольниц Суфию, дочь царя Африду-
на. И когда наступило начало этого года, отец Суфии написал письмо моему
отцу словами, которых не подобает упоминать, и угрожал и бранил его, го-
воря: "Два года тому назад вы захватили у меня корабль, который был в
руках разбойников и воров из одного франкского отряда и на корабле была
моя дочь Суфия, и с нею около шестидесяти невольниц. И вы не осведомили
меня и никого не прислали известить меня об этом. А я не могу объявить
об этом деле, так как боюсь, что позор моей чести будет известен всем
царям, ибо моя дочь обесчещена, и я скрывал это до сего года. Я написал
некоторым разбойникам-франкам и спросил их, на островах какого паря она
находится. И они ответили мне: "Клянемся богом, мы не увозили ее из тво-
ей страны, но мы слышали, что ее вырвал из рук каких-то разбойников царь
Хардуб". И они рассказали ему все дело. И Афридун говорил в письме, ко-
торое он написал моему отцу: "Если вы не хотите со мной враждовать и не
намерены меня опозорить и обесчестить мою дочь, то в час прибытия моего
письма к вам пришлите мою дочь ко мне! Если же вы пренебрежете моим
письмом и ослушаетесь моего повеления, я неминуемо воздам вам за ваши
скверные поступки и Злые деяния".
И это письмо пришло к моему отцу, и, когда он его прочитал и понял, в
чем дело, ему стало тяжело. И он раскаялся, что по незнанию держал у се-
бя Суфию, дочь царя Афридуна, среди тех девушек и не вернул ее отцу. И
он не знал, как ему поступить, так как он уже не МОР после такого
большого срока послать к царю Омару ибн ан-Нуману и потребовать у него
девушку, тем более что мы услышали, малое время тому назад, что царь был
наделен детьми от своей невольницы, которую зовут Суфия, дочь царя Афри-
дуна.
И, поразмыслив, мы поняли, что это письмо есть великая беда, и отец
не мог ничего придумать кроме того, чтоб написать ответ царю Афридуну,
извиняясь и принося ему клятвы, так как он не знал, что его дочь находи-
лась среди девушек, бывших на том корабле. А затем он объяснил ему, что
она послана царю Омару ибн ан-Нуману, которому достались от нее дети.
И когда послание моего отца дошло до Афридуна, царя аль-Кустантынии,
он стал вставать и садиться, и ревел и пускал пену и кричал: "Как это он
захватил мою дочь и она сделалась подобна невольнице и переходила из рук
в руки и оказалась у царей, которые познали ее без брачной записи! Кля-
нусь мессией и истинной верой, я не отступлюсь, пока не отомщу и не сни-
му с себя позор. Поистине, я совершу дело, о котором будут рассказывать
после меня рассказчики!"
И царь Афридун выжидал до тех пор, пока не придумал хитрость и не
расставил великие козни: он послал послов к твоему отцу Омару ибн ан-Ну-
ману и передал ему те речи, что ты сейчас слышал, с тем, чтобы твой отец
снарядил тебя и войска, которые с тобою, и послал бы к нему, и он мог бы
схватить тебя с твоими войсками. А что до трех камней, о которых он го-
ворил твоему отцу в своем послании, то в этом нет правды: они были у Су-
фии, его дочери, и мой отец отобрал их у нее, когда она оказалась в его
власти вместе с другими девушками, что были с ней, и подарил их мне, и
сейчас они у меня. Отправляйся же к своим войскам и поверни их назад,
прежде чем они углубятся и зайдут далеко в земли франков и румов! Если
вы углубитесь в их страны, ваши пути станут тесны и вы не найдете осво-
божденья из их рук до дня воздаяния и возмездия. Я знаю, что войска твои
стоят на месте так, как ты приказал им стоять три дня назад, хотя они
потеряли тебя в это время и не знают, что им делать".
И, услышав эти слова, Шарр-Кан на некоторое время исчез из мира, раз-
мышляя, а затем он поцеловал руку царевны Абризы и воскликнул: "Слава
Аллаху, который послал мне тебя и сделал тебя причиной моего спасенья и
спасенья тех, кто со мной! Но мне тяжело расстаться с тобой. Я не знаю,
что с тобою случится, если я оставлю тебя". - "Отправляйся теперь к сво-
ему войску и возвращайся с ним назад, - сказала Абриза, - и если послы с
войском, схвати их, пока дело выяснится. Вы вблизи от ваших земель, а
через три дня я нагоню вас, и вы вступите в Багдад, и тогда мы все будем
вместе".
И затем, когда Шарр-Кан хотел удалиться, она сказала ему: "И обет,
который между нами, - не забудь ею", - и она встала, чтобы проститься с
ним и обняться и погасить пламя тоски. И она просилась с ним и обняла
его и заплакала сильным плачем и произнесла такие стихи:
"Я прощался в ней и утер рукою правою,
И прижал ее рукою левою, обнимая.
Она молвила: "Иль позор не страшен?" Ответил я:
"В день прощания для влюбленного нет позора".
А затем Шарр-Кан расстался с царевной Абризой и вышел из монастыря, и
ему подвели его копя, и он сел и выехал, направляясь к мосту. И, достиг-
нув его, он проехал по мосту и въехал в рощу, а когда он миновал ее и
проехал луг, он вдруг увидал трех всадников. И он насторожился, и обна-
жил меч, и осторожно стал продвигаться, но когда всадники приблизились к
нему и они посмотрели друг на друга, они узнали Шарр-Кана, а он взглянул
на них и вдруг видит: один из них - везирь Дандан и с ним два эмира. И
когда они увидели ШаррКана и узнали его, они спешились и приветствовали
его. И везирь спросил его о причине его отсутствия. Тогда Шарр-Кан расс-
казал им обо всем, что у него случилось с царевной Абризой с начала до
конца, прославляя при этом Аллаха великого.
А после этого Шарр-Кан сказал: "Удалимся из этих стран; послы, кото-
рые прибыли с нами, ушли от нас сообщить своему царю о пашем прибытии.
Быть может, за ними уже гонятся и сейчас схватят нас".
И Шарр-Кан велел прокричать среди войск об отъезде, и все тронулись,
и двигались, не переставая, и ускоряли ход, пока не миновали долину. А
послы отправились к своему царю и рассказали ему о прибытии Шарр-Кана. И
царь снарядил войско, чтобы схватить его и тех, кто был с ним. Вот что
было с послами и царем.
Что же касается до Шарр-Кана, везиря Дандана и двух эмиров, то эти
четверо подъехали к войску и закричали: "Трогайтесь, трогайтесь!" И
войска тотчас же тронулись и ехали день и второй день и третий день и
двигались, не переставая, пять дней, а затем расположились в долине, по-
росшей лесом, и отдыхали некоторое время, и после этого двинулись дальше
и ехали в течение двадцати пяти дней, пока не приблизились к своим зем-
лям. И, достигнув этих мест, они стали спокойны за свои души и спеши-
лись, чтобы отдохнуть. И к ним вышли жители тех земель с угощением и
кормом для животных и запасами. И войска простояли два дня и двинулись
дальше в свои земли. Но Шарр-Кан остался с сотней всадников. А везиря
Дандана он сделал эмиром, и войска отравились с ним. И когда после их
отъезда прошел день, Шарр-Кан решил двинуться в путь и сел на коня, и
его сто всадников сели тоже, и они проехали два фарсаха [106] и достигли
узкого места между двумя горами и вдруг увидали перед собой облака пыли
и праха. И они сдерживали своих копей в течение часа, пока пыль не рас-
сеялась и не показалось сто всадников - хмурые львы, залитые в железо и
кольчуги. И, приблизившись к Шарр-Кану и к тем, кто был с ним, они зак-
ричали: "Клянемся Юханной и Мариам [107], мы достигли того, к чему стреми-
лись! Мы спешили за вами ночью и днем и прибыли в это место раньше вас!
Сходите с ваших коней, отдайте нам ваше оружие и вручите нам ваши души,
чтобы мы подарили вам ваши жизни!"
И когда Шарр-Кан услышал эти слова, глаза вылезли у него на темя, его
щеки покраснели, и он воскликнул: "О христианские собаки, вы осмелились
прийти в наши страну и пройти по нашей земле? Но вам недостаточно этого,
и вы подвергаете себя опасности и обращаетесь к нам с этой речью! Или вы
думаете, что вырветесь из наших рук и возвратитесь в ваши земли?" И он
крикнул ста всадникам, которые были с ним, и сказал: "Вот вам эти соба-
ки, их столько же числом, сколько вас!" И, обнажив меч, бросился на них.
И сто всадников бросились вместе с ним, и франки встретили их с серд-
цами крепче камня, и люди столкнулись с людьми, и храбрецы напали на
храбрецов, и завязался тесный бой и жестокая стычка, и велик был ужас, и
прекратились слова и разговоры.
И они бились и сражались и разили мечами, пока день не повернул на
закат и не приблизилась темная ночь. И тогда они отошли друг от друга. И
Шарр-Кан встретился со своими товарищами и увидел, что только четверо
получили раны, но они оказались благополучными. И ШаррКан сказал им:
"Клянусь Аллахом, я всю жизнь погружаюсь в ревущее море боя и сражаюсь с
мужами, но не видал никого более стойких в единоборстве при встречах с
бойцами, чем эти храбрецы!" И ему ответили: "Знай, о царь, что среди них
есть один франкский воин, их предводитель, который доблестен и глубоко
разит копьем, но он, клянемся Аллахом, не коснулся нас, ни больших, ни
малых, и всякого, кто оказывался перед ним, он как будто не замечал и не
сражался с ним. Но клянемся Аллахом, если бы он захотел нас убить, он
убил бы нас всех!"
И Шарр-Кан растерялся, узнав о таких делах и услышав такие слова ви-
тязей. "Завтрашний день, - сказал он, - мы построимся и сразимся с ними
поодиночке: нас ведь сотня и их сотня, и мы попросим помощи против них у
господа небес". И они провели эту ночь, согласившись на этом.
Что же до франков, то они собрались вокруг своего предводителя и ска-
зали ему: "Сегодня мы не добились желаемого с этими людьми". - "Завтра,
- ответил предводитель, - мы выстроимся и сразимся с ними один за од-
ним". И они провели ночь, согласившись на этом.
И оба войска стояли на страже, пока Аллах великий не засветил утра. И
царь Шарр-Кан сел на коня, и его сто всадников тоже сели, и все явились
на поле и увидели, что франки уже выстроились для боя. И Шарр-Кан сказал
своим товарищам: "Наши враги задумали прежнее. Вот они, выезжайте к
ним!" Но тут глашатай франков закричал: "Наш бой сегодняшний день будет
таким: пусть храбрец из вас выступит на храбреца из нас!" И тогда один
витязь из товарищей Шарр-Кана выехал и погнал коня между рядами и крик-
нул: "Нет ли бойца, нет ли противника? Пусть не выходит против меня ле-
нивый и слабый!" И еще не закончил он своих слов, как на него уже выле-
тел витязь из франков, залитый в доспехи, и одежды его были золотые, и
сидел он на пепельном коне, и на щеках этого франка не было расти-
тельности. И он погнал своего коня и остановился посреди поля и вступил
с противником в бой мечом и копьем. И не прошло часу, как франк уже уда-
рил его копьем, скинул его с коня и взял в плен и увел его, униженного.
И его люди обрадовались этому и не дали ему выйти на поле и выставили
другого. И к нему вышел другой боец из мусульман, брат пленного, и стал
против него на поле, и оба кидались друг на друга недолгое время, а за-
тем франк напал на мусульманина и, обманув его, ударил его задним концом
копья, сбросил с коня и взял в плен.
И мусульмане не переставали выходить, один за другим, а франк брал их
в плен, пока день не повернул "а закат и не наступила мрачная ночь, из
мусульман попало в плен двадцать витязей. И когда Шарр-Кан увидел это,
ему стало тяжело, и он собрал своих товарищей и сказал им: "Что это за
напасть постигла нас! Я выйду завтрашний день на поле и потреблю поедин-
ка с предводителем франков. Я посмотрю, что было причиной его вступления
в наши земли, и остерегу его от сражения с нами. И если он отвергнет
эго, мы сразимся с ним, а если заключит мир, мы помиримся с ним".
И они провели ночь в этом положении. А когда Аллах великий засветил
