река, порхают птицы, носятся лани и играют звери. А птицы на разных язы-
ках изъясняют свойства счастья. И это место было оплетено разными расте-
ниями, как сказал о нем кто-то из описывающих его в таком двустишии:
Тогда лишь прекрасен мир, когда вся земля цветет
И воды поверх нее текут безудержно.
Творение господа, великого, властного,
Дары нам дающего и всякую милость.
И Шарр-Кан взглянул на это место и видит: там монастырь, а в монасты-
ре - крепость, возвышающаяся в воздухе, в сиянии месяца, а посредине
крепости - река, из которой вода течет в эти сады, и тут же - женщина, а
перед нею десять невольниц, подобных месяцам, одетых: ь одежды и украше-
ния, ошеломляющие взор. И все они были такие, как сказано о них в таких
стихах:
Луг сияет - так там много
Дев прекрасных, белоснежных.
Он красивей и прекрасней
От невиданных красавиц.
Все невинные коварны,
Полны неги и жеманства,
Распускают вольно кудри,
Что кистям лозы подобны.
И чаруют всех очами,
Что кидают метко стрелы.
Горделивы, смертоносны
Для мужей они могучих.
И Шарр-Кан посмотрел на этих десять девушек и увидел среди них краса-
вицу, подобную полной луне, с черными волосами, блестящим лбом, большими
глазами и вьющимися кудрями, совершенную по существу и по свойствам, как
сказал о ней поэт в таких стихах:
Сияет нам она чарующим взором
И станом стыдит своим самхарские копья [93].
Она появляется с лицом нежно-розовым,
И прелесть красот ее во всем разнородна.
И кажется, будто прядь волос над челом ее -
Мрак ночи, спустившийся на день наслажденья.
И Шарр-Кан услышал, как она говорила невольницам: "Подойдите, чтобы я
поборолась с вами, раньше чем скроется месяц и придет утро". И каждая из
них подходила к девушке, и та сразу же повергала ее на землю, и скручи-
вала ей руки поясом. И она до тех пор боролась с ними и валила их, пока
не поборола всех.
И тогда к девушке обратилась старуха, стоявшая перед ней, и эта ста-
руха сказала ей, как бы гневаясь на нее: "О развратница, ты радуешься
тому, что поборола девушек, я вот старуха, а повалила их сорок раз. Чего
же ты чванишься? По если у тебя есть сила, чтобы побороться со мной, по-
борись, и я встану и положу твою голову между твоими ногами". И девушка
с виду улыбнулась, хотя внутренне исполнилась гнева на нее, и встала и
сказала: "О госпожа моя, Зат-ад-Давахи, заклинаю тебя мессией, будешь ли
ты бороться вправду, или ты шутишь со мной?" И она ответила: "Да..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Сорок седьмая ночь
Когда же настала сорок седьмая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о
счастливый царь, что когда девушка спросила Зат-ад-Давахи: "Заклинаю те-
бя мессией, будешь ли ты бороться вправду, иди ты шутишь со мной?" - та
ответила: "Напротив, я буду с тобой бороться вправду", а Шарр-Кан смот-
рел на них.
"Вставай бороться, если у тебя есть сила", - сказала девушка. И когда
старуха услышала это, она разгневалась сильным гневом, и волосы на ее
теле поднялись, точно иглы ежа, а потом она вскочила, и девушка подня-
лась к ней, и старуха воскликнула: "Клянусь мессией, я буду с тобой бо-
роться только обнаженной, о развратница!"
А затем старуха взяла шелковый платок, развязала свою одежду и, сунув
руки под платье, сняла его со своего тела, после чего она скрутила пла-
ток и обвязала его вокруг пояса и стала похожа на плешивую ифритку [94]
или пятнистую змею. И она обратилась к девушке и сказала: "Сделай так
же, как я сделала!" И при всем этом ШаррКан смотрел на них, и вглядывал-
ся в уродливый образ старухи и смеялся.
И когда старуха сделала это, девушка, не торопясь, поднялась и, взял
йеменский платок, дважды обвязалась им и засучила свои шальвары, так что
стала видна пара ног из мрамора и над ними хрустальный холм, мягкий и
блестящий, и живот, как бы усеянный анемонами, из складок которого веяло
мускусом, и груди с сосками, подобные паре плодов граната.
И старуха склонилась к ней, и они схватились друг с другом. И
Шарр-Кан поднял голову к небу и стал молиться Аллаху, чтобы девушка по-
бедила старуху. И девушка забралась под старуху и, взяв ее левой рукой
за перевязь на поясе, а правой рукой за шею и горло, подняла ее на ру-
ках, и старуха стала вырываться из ее рук, желая освободиться, и упала
на спину, и ее ноги поднялись вверх, так что при свете луны стали видны
ее волосы. И она пустила два ветра, один из которых зарылся в землю, а
другой дымом поднялся к небу. И Шарр-Кан стал так смеяться над нею, что
упал на землю, а затем он встал, обнажил меч и повернулся направо и на-
лево, но не увидал никого, кроме старухи, брошенной на спину.
И Шарр-Кан подумал про себя: "Не солгал тот, кто назвал тебя
Зат-ад-Давахи! Это случилось, хотя ты знала, какова со сила с другими".
А затем он приблизился к ней, чтобы послушать, что произойдет между ни-
ми.
И девушка подошла к старухе и накинула на нее тонкий шелковый плащ и
одела ее в ее платье и извинилась перед ней, говоря: "О госпожа моя
Зат-ад-Давахи, я хотела только повалить тебя и не хотела всего того, что
с то Зою случилось, но ты выскользнула у меня из рук. Да будет же слава
Аллаху за спасение!" Но старуха не дала ей ответа и встала и ушла от
стыда, и шла до тех пор, пока не скрылась с глаз, и невольницы остались,
брошенные, связанные, а девушка стояла одна.
И Шарр-Кан проговорил про себя: "Всякому уделу есть причина. На меня
напал сон, и конь привел меня в это место только из-за моего счастья.
Быть может, эта девушка и те, что с нею, будут мне добычей". И он напра-
вился к коню и сел на него и ударил его ногою, и копь помчался с ним,
как стрела, когда она слетела о лука, и в руках Шарр-Кана был его меч,
вынутый из ножен, и юноша кричал: "Аллах велик!"
И когда девушка увидала его, она поднялась на ноги и стала на берег
потока (а шириной он был в шесть локтей, по мерке рабочим локтем [95]), и
прыгнула и оказалась на другом берету. И она поднялась и крикнула, воз-
высив голос: "Кто ты, о человек? Ты прервал нашу радость, и, когда ты
обнажил свой меч, ты словно ринулся на целое войско. Откуда ты и куда
направляешься? Будь правдив в речах, ибо правдивость для тебя полезней,
и не лги: лживость - качество скверных. Нет сомнения, что ты сбился в
эту ночь с дороги и приехал в это моею, и спустись отсюда - величайшая
для тебя удача. Ты сейчас находишься на лугу, и, если бы мы крикнули
здесь один раз, к нам наверное пришли бы четыре тысячи патрициев [96].
Скажи же нам, чего ты хочешь: если ты желаешь, чтобы мы тебя вывели на
дорогу, мы выведем тебя, а если ты хочешь подарка, мы тебя одарим".
И, услышав ее слова, Шарр-Кан ответил: "Я чужеземец, из мусульман;
сегодня ночью я отправился один в поисках добычи и не нашел добычи лучше
этих десяти девушек в эту лунную ночь. Я возьму и приведу их к моим то-
варищам". - "Знай, - ответила ему девушка, - что до этой добычи тебе не
добраться. Эти девушки, клянись богом, тебе не добыча! Не говорила ли я
тебе, что ложь отвратительна?" - "Умен тот, кто поучается на примере
другого", - отвечал Шарр-Кан. И она воскликнула: "Клянусь мессией, если
б я не боялась, что от моих рук случится твоя гибель, я бы наверное зак-
ричала криком, от которого луг наполнился бы конными и пешими, по я жа-
лею чужеземца. И если ты хочешь добычи, то я требую от тебя: сойди с ко-
ня и поклянись мне твоей верой, что ты не приблизишься ко мне ни с каким
оружием. Мы с тобой поборемся, и если ты меня повалишь, клади меня на
твоего коня и бери нас всех, как добычу. Если же повалю тебя я, ты бу-
дешь в моей власти. Поклянись же мне в этом, я боюсь от тебя обмана;
ведь говорится в преданиях: раз вероломство врожденно, верить всякому -
слабость. Если ты поклянешься мне, я перейду на другую сторону и приду и
подойду к тебе".
И Шарр-Кан, которому хотелось ее захватить, сказал про себя: "Она не
знает, что я витязь среди витязей". И затем он крикнул ей и сказал: "Бе-
ри с меня клятву, чем хочешь и тем, чему доверяешь, что я не пойду к те-
бе ни с чем дурным, пока ты не приготовишься и не скажешь мне: "Приб-
лизься, чтобы мне побороться с тобой". И тогда я пойду, и если ты пова-
лишь меня, то у меня есть деньги, чтобы себя выкупить, а если повалю те-
бя я, то это будет величайшая добыча!"
И девушка отвечала: "Я согласна на это". И ШаррКан, смутившись, воск-
ликнул: "Клянусь пророком, - да благословит его Аллах и да приветствует,
- я тоже согласен". И тогда девушка сказала: "Поклянись же тем" кто вло-
жил души в тела и дал людям законы, что ты мне не сделаешь никакого зла
и только поборешься, а иначе ты умрешь вне веры ислама". - "Клянусь Ал-
лахом, - воскликнул Шарр-Кан, - если бы меня приводил к клятве кадий, то
будь он даже кадием кадиев [97], он не взял бы с меня таких клятв!" - и
он поклялся всем, чем она хотела, и привязал своего коня среди деревьев,
будучи по гружен в море размышлений, и воскликнул: "Слава тому, кто сот-
ворил ее из ничтожной воды!" А затем ШаррКан укрепился и приготовился к
единоборству и сказал девушке: "Переходи и переправься через реку!", но
она ответила ему: "Нет мне к тебе переправы! Если хочешь, переправься ты
ко мне". - "Я не могу этого сделать", - отвечал Шарр-Кан, и девушка ска-
зала: "О юноша, я приду к тебе".
И затем она подобрала полы и прыгнула и оказалась подле него, на дру-
гом берегу реки. И Шарр-Кан приблизился к ней и склонился и захлопал в
ладоши, но он был ошеломлен ее красотой и прелестью, и видел образ, ко-
торый выдубила листьями джиннов рука всемогущества и воспитала рука выш-
ней заботливости, и обвевали его ветры счастья, и встретило при рождении
счастливое сочетание звезд.
И девушка подошла к нему и крикнула: "Эй, мусульманин, выступай бо-
роться, прежде чем взойдет заря!" и она обнажила руку, похожую на свежий
сыр, и местность осветилась от нее. Вот! А Шарр-Кан впал в смущение и
нагнулся и захлопал в ладоши, и она тоже захлопала в ладоши и влепилась
в него, и он вцепился в нее. И они обнялись и схватились и стали бо-
роться, и он положил руку на ее худощавый бок, и его пальцы погрузились
в складки ее живота, и члены его расслабли, и он оказался у места жела-
ний, и ей стало ясно, что Шарр-Кан ослаб, и он задрожал, как персидский
тростник при порывистом ветре, и тогда девушка подняла его и ударила об
землю и села ему на грудь задом, подобным песчаному холму, и Шарр-Кан
перестал владеть своим умом. И девушка сказала ему: "О мусульманин, уби-
ение христиан у вас дозволено, но что ты скажешь о том, чтобы быть ли-
шенным жизни?" И Шарр-Кан отвечал: "О госпожа моя, что до твоих слов о
лишении меня жизни, то оно, наверное, запретно, так как наш пророк Му-
хаммед, - да благословит его Аллах и да приветствует! - запретил убивать
женщин, детей, старцев и монахов". - "Если вашему пророку было такое
откровение, - отвечала девушка, - то нам должно вознаградить его за это.
Вставай же, я дарю тебе твою душу, ибо не пропадает милость, оказанная
человеку". И она поднялась с груди Шарр-Кана, и тот встал, отряхая со
своей головы пыль от одной из обладательниц кривого ребра, а она накло-
нилась к нему и сказала: "Не смущайся! Как же так, что у того, кто всту-
пает в землю румов, желая добычи, и помогает царям против царей, нет си-
лы, чтобы защититься от обладательницы кривого ребра?" - "Это не от моей
слабости, - отвечал Шарр-Кан, - и ты повалила меня не своей силой. Это
красота твоя повергла меня. Если ты соблаговолишь еще на одну схватку,
это будет для меня милостью". И девушка засмеялась и сказала: "Я соглас-
на на это, но невольницам уже наскучило быть связанными и устали их руки
и бока. Лучше будет, если я развяжу их. Может быть, борьба с тобою в эту
