мужей, теснившихся друг к другу, и патрициев, в руках которых блестели
обнаженные мечи, и все говорили на языке румов: "Ты попался нам, о Шарр-
Кан, будь же уверен в своей гибели!" И, услышав эти слова, Шарр-Кан по-
думал: "Клянусь Аллахом, эта девушка устроила хитрость и дала мне отс-
рочку до тех пор, пока пришли ее люди, те витязи, которыми она меня уст-
рашала. Но я сам ввергнул себя в гибель!"
И он обернулся к девушке, чтобы упрекнуть ее, и увидел, что ее лицо
изменилось и побледнело, и она вскочила на ноги и крикнула им: "Кто вы?"
И патриций, предводительствовавший ими, ответил ей: "О благородная цари-
ца и единственная жемчужина, разве не знаешь ты, кто подле тебя?" И де-
вушка сказала: "Я не знаю его. Кто же он, этот человек?" - "Это разруши-
тель городов и господин витязей, это Шарр-Кан, сын царя Омара ибн анНу-
мана. Это тот, кто завоевал крепости и завладел всеми неприступными мес-
тами, - отвечал предводитель. - Сведение о нем дошло до царя Хардуба,
твоего отца, от старухи госпожи Зат-ад-Давахи. И царь, твой отец, убе-
дился потом из рассказа старухи. И вот ты помогла войску румов, захватив
этого зловещего льва!"
И, услышав слова патриция, девушка посмотрела на него и спросила:
"Как твое имя?" И он отвечал: "Мое имя Масура, сын твоего раба Маусуры
ибн Кашарда, патриция среди патрициев". - "Как же ты вошел ко мне Грез
позволения?" - спросила она. "О госпожа, - отвечал предводитель, - когда
я достиг дверей, меня не задержали ни придворный, ни привратник, напро-
тив - все привратники поднялись и пошли впереди нас, как это обычно бы-
вает; когда же приходит кто-нибудь не из нас, они оставляют его стоять у
дверей, пока не испросят ему разрешения войти. Но теперь не время затя-
гивать разговор. Царь ждет нашего возвращения с этим царем, в котором
сила войск ислама, чтобы убить его, и тогда его войска уйдут в то место,
откуда они пришли, и нам не придется утомляться, сражаясь с пичи".
И, услышав эти слова, девушка воскликнула: "Поистине, эти речи нехо-
роши, но солгала госпожа Зат-ад-Давахи и сказала ложные слова. Она не
знает о нем истины! Я клянусь мессией, что тот, кто у меня, не Шарр-Кан
и не пленный, но это человек, который к нам пришел и явился и попросил
нашего гостеприимства, и мы приняли его, как гостя. И если бы мы удосто-
верились, что это подлинно Шарр-Кан и твердо убедились бы, что это имен-
но он без сомнения, то ему, но его благородству, не подобает мое покро-
вительство. Не заставляйте же меня обманывать моего гостя и не позорьте
меня среди людей. Но ты пойди к царю, моему отцу, облобызай перед ним
землю и расскажи ему, что дело не таково, как говорила госпожа 3атад-Да-
вахи". - "О Абриза, я не могу вернуться к царю иначе, как с его соперни-
ком, - отвечал патриций Масура, и девушка сказала ему гневно: "Горе те-
бе, вернись к нему с ответом, на тебе не будет упрека!" Но Масура отве-
чал: "Я вернусь только с ним". И тогда цвет лица Абризы изменился, и она
сказала ему: "Не будь многоречив и болтлив! Этот человек вошел к нам,
полагаясь на себя в том, что он может напасть один на сто всадников, и
если бы я сказала ему: "Ты Шарр-Кан, сын царя Омара ибн ан-Нумана", - он
ответил бы: "Да!" Но я не дам нам напасть на него; если же вы на него
нападете, он не отойдет от вас, не перебив всех, кто есть в этом месте.
Вот он у меня, и вот я приведу ею к вам с его мечом и щитом".
И патриций Масура ответил ей: "Если я в безопасности от твоего гнева,
то я не в безопасности от гнева твоего отца. И когда я увижу Шарр-Кана,
я дам знак витязям, и они возьмут его в плен, и мы его отведем к царю,
униженного!" - "Не будет этого, - вскричала Абриза, - это образец глу-
пости. Этот человек один, а вас сто. Если вы хотите схватиться с ним, то
выходите на него один за другим, чтобы царю стало ясно, кто среди вас
храбрец..."
И Шахразаду застигло утро, и сна
О прекратила дозволенные речи.
Ночь, дополняющая до пятидесяти
Когда же настала ночь, дополняющая до пятидесяти, она сказала: "Дошло
до меня, о счастливый царь, что царевна Абриза сказала патрицию: "Этот
человек один, а вас сотня, и если вы хотите схватиться с ним, то показы-
вайтесь ему один за одним, чтобы царю стало ясно, кто среди вас храб-
рец". - "Клянусь мессией, - воскликнул патриций Масура, - ты сказала ис-
тину! Но никто не выйдет на него первым, кроме меня!" - "Подожди, - ска-
зала Абриза, - пока я пойду к нему и осведомлю его о ваших речах и пос-
мотрю, каков будет его ответ. Если он согласится, это хорошо, а если от-
кажется, то нет для вас к нему пут. И я, и мои девушки, и те, кто в мо-
настыре, будут за него выкупом".
И она пришла к Шарр-Кану и рассказала ему, что было, и он улыбнулся,
поняв, что она никому не говорила о его деле и что весть о нем распрост-
ранилась и дошла до царя не по ее желанию. И он снова начал упрекать се-
бя и подумал: "Как это я выкинул свою душу в страну румов!"
И, услышав слова девушки, он сказал ей: "Выходить на меня один за од-
ним им непосильно. Отчего бы им не выйти на меня десяток за десятком?" -
"Такая ловкость была бы обидой, - отвечала девушка, - пусть один выходит
на одного". И когда Шарр-Кан услышал это, он вскочил на ноги и пошел к
ним, и с ним были его меч и военные доспехи.
И тут патриций вскочил и бросился на него, и ШаррКан встретил его,
как лев, и ударил его в плечо, так что меч вышел, сверкая, из его спины
и кишок. И когда девушка увидела это, значение Шарр-Кана увеличилось в
ее глазах, и она поняла, что, когда она его свалила, он был повергнут не
ее силой, а ее прелестью и красотой. И девушка подошла к патрициям и
сказала: "Отомстите за вашего товарища!" И тогда к Шарр-Кану вышел брат
убитого, - а это был упорный великан, - и Шарр-Кан, не дав ему сроку,
ударил его мечом в плечо, и меч вышел, сверкая, из его кишок. И девушка
крикнула: "О рабы мессии, отомстите за вашего товарища!"
И они до тех пор выходили, один за другим, а ШаррКан играл с ними
своим мечом, пока он не убил пятьдесят патрициев, а девушка смотрела на
них. И Аллах закинул страх в душу тех из них, кто остался, и они отсту-
пили перед поединком и не дерзали выходить на Шарр-Кана, но бросились на
него все сразу, и он тоже бросился на них с сердцем крепче камня и смо-
лол их, как мелет молотилка, и похитил их умы и души. И девушка закрича-
ла своим невольницам и спросила их: "Кто еще остался в монастыре?" И они
ответили: "Не осталось никого, кроме привратников". И царевна пошла
навстречу Шарр-Кану и взяла его в объятия, и Шарр-Кан отправился с нею
во дворец после тою, как окончил схватку. А из патрициев немногие уцеле-
ли, спрятавшись в кельях монастыря. И когда девушка увидела этих немно-
гих, она поднялась и ушла от Шарр-Кана, а затем вернулась, одетая в
кольчугу из узких колец, с острым индийским мечом в руках, и сказала:
"Клянусь мессией, я не пожалею самой себя для моего гостя и не оставлю
его, даже если буду опорочена из-за этого в странах румов".
И, вглядевшись внимательно в витязей, она увидела, что Шарр-Кан убил
из них восемьдесят, а убежало двадцать. Увидав, что он сделал с людьми,
она воскликнула: "Подобным тебе похваляются витязи! Ты достоин Аллаха, о
Шарр-Кан!" А он после этого встал и, вытирая с меча кровь убитых, произ-
нес такие стихи:
"Как много войск в сраженье я рассеял
И витязей львам отдал на съеденье!
О том, как встарь они со мной сражались,
В день жарких битв, спросите вы всех тварей"
Их львов в Сою поверг я и оставил
В пыли земной на тех полях широких".
И когда он окончил свои стихи, девушка подошла, улыбаясь, и поцелова-
ла ему руку и сняла кольчугу, бывшую на ней, а Шарр-Кан спросил ее: "О
госпожа моя, зачем ты надела эту кольчугу и обнажила свой меч?" - "Чтобы
защитить тебя от этих злодеев", - ответила девушка. А затем она позвала
привратников и спросила их: "Как вы дали приближенным царя войти в мое
жилище без позволения?" - "О царевна, - ответили привратники, - обычно
нам по нужно было спрашивать у тебя разрешения для послов царя, в осо-
бенности для великого патриция". А она отвечала: "Я думаю, вы хотели
лишь опозорить меня и убить моего гостя!"
И она велела Шарр-Кану отрубить им головы, и он отрубил им головы, и
тогда она сказала остальным своим слугам, что они заслуживают большего,
чем это.
А затем она обратилась к Шарр-Кану и сказала ему: "Теперь тебе стало
ясно то, что было скрыто. Сейчас я осведомлю тебя о моей истории. Знай,
что я дочь царя румов Хардуба, и имя мое Абриза. А старуха, которую зо-
вут Зат-ад-Давахи, - моя бабка, мать моего отца. Это она осведомила мое-
го отца о тебе, и она непременно придумает хитрость, чтоб погубить меня,
тем более что ты убил витязей моего отца, а про меня стало известно, что
я отделилась и присоединилась к мусульманам. Правильней будет мне поско-
рей уехать отсюда, пока Зат-адДавахи не настигла меня. Но я хочу, чтобы
ты мне оказал такую же милость, какую я оказала тебе: вражда между мною
и моим отцом возникла из-за тебя, не пропусти же ничего из моих слов:
все это произошло только из-за тебя".
И когда Шарр-Кан услышал эти слова, его ум улетел от радости, и его
грудь расправилась, и он развеселился и воскликнул: "Клянусь Аллахом,
никто до тебя не доберется, пока в моей груди есть дух! Но можешь ли ты
вытерпеть разлуку с отцом и с родными?" - "Да", - отвечала она.
И Шарр-Кан поклялся ей, и они дали обещание друг другу, и тогда она
сказала: "Теперь мое сердце успокоилось, но для тебя осталось еще одно
условие". - "А какое?" - спросил он, и она ответила: "Ты вернешься с
войском в твою страну". И Шарр-Кан воскликнул: "О госпожа, мой отец Омар
ибн ан-Нуман послал меня сражаться с твоим отцом из-за тех богатств, ко-
торые он захватил, а в числе их были три больших камня с многими благос-
ловенными свойствами". - "Успокой свою душу и прохлади глаза, - сказала
девушка. - Я расскажу тебе эту историю и осведомлю тебя о причине пашей
вражды с царем аль-Кустантыни. У нас бывает каждый год праздник, называ-
емый праздником монастыря. Тогда здесь собираются со всех краев цари и
дочери вельмож и купцов и их жены и живут здесь семь дней. И я приезжаю
в числе их. А когда между нами возникла вражда, мой отец запретил мне
бывать на этом празднике в течение семи лет. И случилось так, что в ка-
ком-то году дочери вельмож всех стран приехали из своих дворцов и монас-
тырь на этот праздник, следуя обычаю. И среди прибывших на праздник была
дочь аль-Кустантынии, прекрасная девушка по имени Суфия. И они провели в
монастыре шесть дней, а на седьмой день все уехали. И Суфия сказала: "Я
вернусь в аль-Кустантынию только морем!" И ей снарядили корабль, и она
взошла на него со своими приближенными, и распустили паруса и поплыли. И
когда они плыли, вдруг поднялся ветер и сбил корабль с пути. А в этом
месте, по предопределению судьбы, был корабль христиан с Камфарного ост-
рова, и на нем пятьсот вооруженных франков [105], и они уже находились в
морс некоторое время. И когда христианам блеснули паруса корабля, где
находилась Суфия и девушки, бывшие с ней, они поспешно бросились к нему.
Не прошло и часу, как они подплыли к кораблю, накинули на него крючья и
повлекли его, и, распустив паруса, направились к своему острову. Но они
удалились не на много, и вдруг ветер изменился, и обернулся на них, и
понес их на мель. И ветер разорвал их паруса и насильно привлек их к
нам. И мы вышли на них и сочли их своей добычей и захватили их и переби-
ли. Мы взяли все сокровища и редкости и сорок девушек, среди которых бы-
ла Суфия, дочь царя. И мы захватили их и доставили девушек моему отцу,
не зная, что среди них находится дочь паря Афридуня, царя аль-Кустанты-
нии. И мой отец выбрал из них десять девушек и в числе их царевну, ос-
