чез из мира. И сестра его, Нузхат-азЗаман огорчилась этим и воскликнула:
"Нет мощи и силы, кроме как у Аллаха, высокого, великого! Таков приговор
Аллаха!"
И так она жила с братом в этом месте, и болезнь его все усиливалась,
а сестра ходила за ним и тратила на себя и на него последнее. И деньги,
бывшие у нее, вышли, и она обеднела, так что у нее не осталось ни дирхе-
ма, и тогда она послала мальчика из хана на рынок с кое-какими материя-
ми, и он продал их, а деньги она истратила на своего брата. А потом она
продала еще кое-что и все время продавала свои пожитки, вещь за вещью,
пока у нее не осталось и рваной циновки. И тогда она заплакала и воск-
ликнула: "Аллаху принадлежит власть и доныне и впредь!" И брат сказал
ей: "Сестрица, я почувствовал в себе здоровье, и мне хочется немного жа-
реного мяса", и она отвечала ему: "Клянусь Аллахом, о брат мой, нет у
меня смелости побираться. Завтра я пойду в дом какогонибудь вельможи и
стану служить и заработаю что-нибудь нам на пропитание". И потом она по-
думала немного и сказала: "Мне не легко будет расстаться с тобою, когда
ты в таком состоянии, но я пойду против воли". А ее брат воскликнул:
"Станешь ли униженной после величия? Нет мощи и силы, кроме как у Алла-
ха!" И он заплакал, и она тоже заплакала и сказала: "О брат мой, мы чу-
жеземцы, и мы прожили здесь целый год, но никто не постучался к нам в
дверь. Или нам умирать с голоду? Я думаю одно: пойду и буду сложить и
принесу тебе что-нибудь, чем мы будем кормиться, пока ты не выздоровеешь
от твоей болезни, а потом мы отправимся в нашу страну".
И она немного поплакала, и брат ее тоже плакал, лежа на подушках, а
затем Нузхат-аз-Заман поднялась и покрыла себе голову куском плаща (а
это была одежда погонщика верблюдов, которую ее владелец забыл у них) и,
поцеловав брата в голову, обняла его и вышла, плача, и она не знала, ку-
да пойти. И она ходила, а брат ожидал ее, и уже приблизилось время вече-
ра, но Нузхат-аз-Заман не возвращалась. И брат ее пролежал, ожидая ее,
пока не настал день, но она не вернулась к нему, и он провел в таком по-
ложении два дня, и ему стало от этого тяжело, и сердце его встревожилось
за сестру, и голод его усилился. Он вышел из комнаты и, крикнув мальчика
из хана, сказал ему: "Я хочу, чтобы ты снес меня на рынок". И мальчик
отнес его и бросил на рынке. И жители Иерусалима собрались вокруг юноши
и стали плакать о нем, увидя его в таком состоянии. И он сделал им знак,
прося чего-нибудь поесть, и ему принесли от одного из купцов, что был на
рынке, несколько дирхемов, купили кое что и накормили. А потом его под-
няли и положили у одной из лавок, разостлав кусок циновки, а у изголовья
его поставили кувшин.
Когда же подошла ночь, все люди ушли от него, унося с собою заботу о
нем. А в полночь юноша вспомнил о своей сестре, и его недуг усилился, и
он перестал есть и пить и исчез из бытия. И люди на рынке поднялись и
взяли для него у купцов тридцать дирхемов серебром, и наняли верблюда и
сказали верблюжатнику: "Взвали этого человека на верблюда, доставь его в
Дамаск и свези в больницу; может быть, он выздоровеет и поправится". И
верблюжатник ответил: "На голове!" А затем он сказал себе: "Как я поеду
с этим Больным, когда он близок к смерти?" И он вывез его в какое-то
место и скрывался с ним там до ночи, а потом бросил его на кучу навоза
возле топки одной из бань и ушел своей дорогой.
Когда же настало утро, истопник бани поднялся на работу и увидал Даль
Макана, лежавшего на спине, и подумал: "Почему они бросили этого мертве-
ца как раз здесь!" И он пихнул его ногой, и Дау-аль-Макан шевельнулся, и
еогда истопник воскликнул: "Наедятся хашиша и валяться где попало!" И он
взглянул в лицо юноше и видел, что у него на щеках нет растительности и
что он красив и прелестен, и когда его взяла жалость к юноше, и он по-
нял, что это больной и чужеземец. "Пет мощи и силы, кроме как у Аллаха!
- воскликнул он. - Я совершил грех из-за этого юноши, а пророк, - да
благословит его Аллах и да приветствует, - наставлял почитать чужеземца,
в особенности если он болен". И, подняв юношу, он принес ею в свое жили-
ще, и вошел с ним к своей жене, и велел ей ходить за ним и постлать ему
ковер, и она постлала и положила ему под голову подушку, а затем она
принесла воды и вымыла юноше руки, ноги и лицо.
А истопник пошел на рынок и принес немного розовой коды и сахару, и
прыснул розовой водой в лицо Дау-альМакану и напоил его водой с сахаром.
А потом он вынул для него чистую рубаху и надел ее на него. И юноша по-
чувствовал веяние здоровья, и исцеление направилось к нему, и он оперся
на подушку, а истопник обрадовался и воскликну л: "Слава Аллаху за выз-
доровление этого юноши! Боже, прошу тебя, силою твоей сокрытой тайны
сделай, чтобы спасение этого юноши было от моих рук..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Пятьдесят четвертая ночь
Когда же настала пятьдесят четвертая ночь, она сказала: "Дошло до ме-
ня, о счастливый царь, что истопник воскликнул: "О боже, прошу тебя, си-
лою твоей сокрытой тайны сделан так, чтобы спасение этого юноши было де-
лом моих рук!"
И истопник ходил за ним три дня, поя его сахаром и ивовым соком и ро-
зовой водой, и был с ним ласков и кроток, пока здоровье не разлилось по
его телу. И Дау-аль-Макан открыл глаза, и тогда истопник вошел к нему и
увидел, что эк сидит и выглядит бодро, я спросил: "Каково тебе, дитя
мое, в этот час?" И Дауаль-Макан ответил: "Слава Аллаху, я в этот час во
здравии и благополучии по воле Аллаха великого!" И истопник прославил за
это владыку, И, отправившись на рынок, купил юноше десять цыплят, принес
их своей жене и сказал: "Режь ему каждый день по две птицы - рано утром
одну и в конце дня одну". И они поднялась, зарезала ему цыпленка и, сва-
рив его, принесла юноше, накормила его и дала выпить отвара. А когда он
кончил есть, она подала горячей воды, и Дау-аль-Макан вымыл руки и при-
лег на подушку, а она накрыла его плащом, и он проспал до времени зака-
та. И тогда жена истопника сварила другого цыпленка и принесла его юноше
и разняла цыпленка и сказала: "Ешь, дитя мое!" И когда он ел, вдруг во-
шел ее муж и, увидев, что она кормит юношу, сел у его изголовья и спро-
сил: "Каково тебе теперь, дитя мое?" - "Слава Аллаху за выздоровление,
да воздаст тебе Аллах за меня благом", - ответил Дау-аль-Макан. И истоп-
ник обрадовался, а потом он вышел и принес ему фиалковое питье и розовую
воду и напоил его. А этот истопник работал каждый день в бане за пять
дирхемов, и ежедневно он покупал юноше на дирхем сахару, розовой воды,
фиалкового питья и ивового сока и на дирхем покупал цыплят, и он ухажи-
вал за юношей, пока не прошел месяц и следы ею болезни не исчезли и здо-
ровье не направилось к нему.
И истопник с женой обрадовался выздоровлению Дауаль-Макана и сказал
ему: "О дитя мое, не хочешь ли пойти со мною в баню?" И когда юноша от-
ветил "Хорошо!", истопник пошел на рынок, привел ослятника и, посадив
Дау-аль-Макана на осла, поддерживал его, пока по достиг с ним бани. И
когда он посадил его и, отведя осла к топке, пошел на рынок и купил
листьев лотоса и бобовой муки, а потом он сказал Дау-аль-Макану: "О гос-
подин, во имя Аллаха, войди, я вымою тебя".
И они вошли в баню, и истопник принялся тереть Дауаль-Макану ногу и
стал мыть ему тело лотосом и мукой [113], но пришел банщик, которого хозя-
ин послал к Дау-альМакану, и увидел, что истопник моет его и трет ему
ноги.
И банщик подошел к нему и сказал: "Это ущерб для хозяина" [114], а ис-
топник ответил: "Клянусь Аллахом, хозяин осыпал нас своими милостями!" И
банщик стал брить Дауаль-Макану голову, а потом юноша с истопником вымы-
лись, после чего истопник привел его в свое жилище и надел на него тон-
кую рубаху и одежду из своих одежд, красивый тюрбан и тонкий пояс и
обернул его шею платком.
А жена истопника зарезала для него двух цыплят и сварила их. И когда
Дау-аль-Макан пришел и сел на постель, истопник поднялся и, распустив
сахар в ивовом соке, напоил его, а потом подали скатерть и истопник стал
делить цыплят на части и кормил Дау-аль-Макана и поил его отваром, пока
тот не насытился. И юноша вымыл руки и, прославив Аллаха великого за
выздоровление, сказал истопнику: "Ты тот, кого Аллах великий соблагово-
лил послать мне, и он сделал мое спасение делом твоих рук". И истопник
отвечал ему: "Оставь эти речи и скажи нам, по какой причине ты прибыл в
этот город и откуда ты? Я вижу на твоем лице следы благоденствия". -
"Скажи мне, как ты нашел меня, и я расскажу тебе мою историю", - ответил
Дау-аль Макан. И истопник сказал: "Что до меня, то я, отправляясь на ра-
боту, нашел тебя на навозной куче рано утром возле входа в баню. Я не
знаю, кто бросил тебя там. И я взял тебя к себе, и вот вся моя история".
- "Слава тому, кто оживляет кости, когда они истлели! - воскликнул
Дау-аль-Макан. - О брат мой, ты оказал милость достойному ее и сорвешь
богатые плоды. А в каком я теперь городе?" - спросил он потом истопника,
и тот ответил: "Ты в городе Иерусалиме". И тогда Дау-аль-Макан вспомнил,
что он на чужбине, и, подумав о разлуке со своей сестрой, он заплакал и
открыл свою тайну истопнику. И он рассказал ему свою историю и произнес:
"Любовью обременен я ими сверх сил моих,
И вот из-за них теперь я стражду, как в судный день.
О, сжальтесь, ушедшие, над кровью души моей,
Ведь сжалились после вас злорадные надо мной"
Не будьте скупыми вы и взгляд подарите мне -
Он муку смягчит мою и страсть чрезмерную.
И душу мою просил без вас потерпеть, но мне
Сказала душа: "Отстань! Терпеть мне не свойственно!"
И потом он еще сильнее заплакал, а истопник сказал ему: "Не плачь и
прославь Аллаха великого за спасение и выздоровление". А Дау-аль-Макан
спросил: "Сколько дней отсюда до Дамаска?" - "Шесть дней", - ответил ис-
топник. И Дау-аль-Макан молвил: "Не согласишься ли ты отослать меня ту-
да?" - "О господин, - воскликнул истопник, - как я отпущу тебя одного,
когда ты человек молодой и чужеземец? Если ты хочешь отправиться в Да-
маск, то я тот, кто поедет с тобою. И если моя жена послушает меня и бу-
дет повиноваться, я останусь там, так как мне не легко с тобой расс-
таться".
Потом истопник сказал своей жене: "Не хочешь ли ты отправиться со
мною в Дамаск Сирийский, или ты останешься здесь, пока я буду с моим
господином в Дамаске Сирийском и не возвращусь к тебе? Он стремится в
Дамаск Сирийский, а мне, клянусь Аллахом, не легко расстаться с ним, и я
боюсь для него зла от разбойников с дороги". - "Я поеду с вами", - отве-
тила ему жена"
И истопник воскликнул: "Слава Аллаху за согласие! Дело закончено!"
А потом он поднялся и продал свои пожитки и пожитки жены..."
Пятьдесят пятая ночь
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Когда же настала пятьдесят пятая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о
счастливый царь, что истопник и его жена сговорились с Дау-аль-Маканом
отправиться в Дамаск, а потом истопник продал свои пожитки и пожитки
своей жены, купил верблюда и нанял осла и посадил на него Дау-аль-Мака-
на, и они поехали, и ехали непрерывно шесть дней, пока не вступили в Да-
маск, и прибыли туда в конце дня. И истопник пошел и купил, по обычаю,
кое-какой еды и напитков, и они провели таким образом пять дней, а после
этого жена истопника проболела немного и отошла к милости великого Алла-
ха, и это было тяжело Дау-аль-Макану, так как он привык к ней, пока она
ходила за ним.
И когда она умерла, истопник печалился по ней великой печалью, и
Дау-аль-Макан, посмотрев на него, увидел, что он опечален, и сказал ему:
"Не горюй, мы все войдем в эту дверь". И истопник обернулся к нему и
