разлуке с ним. И я хочу, чтобы тот, кто купит ее, говорил с нею мягко и
сказал бы ей: "Твой брат у меня в Иерусалиме, больной". Я сбавлю за это
на нее цену".
И один из купцов поднялся и спросил: "Сколько ей лет?" И бедуин отве-
тил: "Она невинна и достигла зрелости, умна, образованна, сообрази-
тельна, красива и прелестна, но с тех пор как я отослал ее брата в Иеру-
салим, ее сердце занято мыслью о нем, и ее прелести изменились и ее вид
стал другим". Услышав это, купец пошел с бедуином и сказал ему: "Знай, о
шейх арабов, что я пойду с тобою и куплю у тебя невольницу, которую ты
прославляешь и расхваливаешь за ум, образованность, красоту и прелесть.
И я дам тебе цену за нее, но я поставлю тебе условия и, если ты их при-
мешь, заплачу тебе ее цену наличными. Если же ты не примешь их, я верну
тебе невольницу обратно". - "Если хочешь, - отвечал бедуин, - отведи ее
к султану. Ставь мне какие хочешь условия - скажи только, когда ты ее
приведешь к царю Шарр-Кану, сыну царя Омара ибн ан-Нумана, властителя
Багдада и земли Хорасана, она, может быть, придется ему по сердцу, и он
отдаст тебе ее цену и умножит твою прибыль за нее". - "А у меня, - ска-
зал купец, - есть к нему просьба: написать мне разрешение из дивана,
чтобы с меня не брали пошлины, и еще написать своему отцу, Омару иб-
нан-Нуману, рекомендательное письмо. И если он примет от меня девушку, я
тотчас же отвешу [116] тебе ее цену" - "Я принял это условием, - сказал
бедуин. И оба пошли и пришли к тому месту, где была Нузхат-аз-Заман, и
бедуин остановился у двери помещения и крикнул ей: "Эй, Наджия!" (а он
назвал ее этим именем), и, услышав его голос, она заплакала и не ответи-
ла ему. И бедуин обернулся и сказал купцу: "Вон она сидит, делай с ней
что хочешь! Подойди к ней и взгляни на нее и будь с ней ласков, как я
учил тебя".
И купец подошел к ней с приятным видом и увидал, что она небывалой
красоты и прелести и к тому же знает арабский язык. И тогда купец ска-
зал: "Если она такова!" как ты ее описал мне, я достигну благодаря ей у
султана того, чего хочу".
"Мир с тобою, о дочка, каково тебе?" - сказал он потом, и Нуз-
хат-аз-Заман обернулась к нему и ответила: "Это было начертано в Книге".
И она посмотрела на него и видит - это человек степенный и красивый ли-
цом, и тогда она сказала про себя: "Я думаю, он пришел меня купить. Если
я не дамся ему, я останусь у этого злодея, и он сгубит меня побоями. Как
бы то ни было, лицо этого человека красиво, и от него скорее можно ждать
добра, чем от этого грубого бедуина. А может быть, он пришел, только
чтобы послушать мои речи. Я отвечу ему хорошим ответом". И при всем этом
глаза ее смотрели в землю, а затем она подняла свой взор к купцу и ска-
зала ему нежными словами: "И с тобою мир, о господин, и милость Аллаха и
благословение его - так повелел отвечать пророк, - да благословит его
Аллах и да приветствует! А что до твоих слов "каково тебе?" - то, если
хочешь узнать, что со мною, желай этого только твоим врагам". И она
умолкла, и когда купец услышал ее слова, ум его улетел от радости, и,
обернувшись к бедуину, он спросил его: "Сколько она стоит? Поистине, она
благородна!" И бедуин рассердился и крикнул: "Ты испортил мне девушку
этими словами! Зачем ты говоришь, что она благородная, когда она - от-
ребье невольниц и происходит из самых низких: людей? Я не продам ее те-
бе!" И купец, услышав его слова, понял, что он малоумен, и сказал:
"Сдержи свой нрав! Я куплю ее, несмотря на те недостатки, о которых ты
говоришь!" - "А сколько ты мне дашь за нее?" - спросил бедуин. - "Сыну
дает имя только отец; требуй же ты, сколько тебе хочется!" - ответил
торговец. Но бедуин воскликнул: "Будешь говорить только ты!" И тогда ку-
пец подумал: "Этот бедуин - сухоголовый крикун! Клянусь Аллахом, я не
знаю ей цены, но она покорила мое сердце своим красноречием и прекрасной
внешностью, а если она пишет и читает, то в этом завершение милости для
нее и для того, кто купит ее. По этот бедуин не знает, какая ей йена".
И, обернувшись к бедуину, он сказал: "О шейх арабов, л дам за нее
двести динаров, целиком тебе в руки, но считая налогов и доли султана".
И, услышав это, бедуин пришел в сильный гнев и закричал на купца: "Под-
нимайся И иди своей дорогой! Клянусь Аллахом, если бы ты дал мне двести
динаров за тот кусок плаща, который на ной надет, я бы не продал его те-
бе. И я не стану больше ее продавать, а оставлю ее у себя пасти верблю-
дов и молоть на мельнице!" И он крикнул девушке: "Пойди сюда, вонючая, я
не продаю тебя!" А затем обернулся к купцу и сказал:
"Я считал, что ты из знающих людей! Клянусь моим колпаком, если ты не
уйдешь, я заставлю тебя услышать то, что тебе не понравится". - "Поисти-
не, этот бедуин одержимый и не знает ей цены, - подумал купец. - Я сей-
час ничего не скажу ему о ее цене; будь он человеком разумным, он не го-
ворил бы: "Клянусь моим колпаком!" Клянусь Аллахом, она стоит царства
Хосроя, и со мной нет платы за нее, но если он потребует с меня больше,
я дам ему сколько он захочет, хотя бы он взял все, что у меня есть". И,
обернувшись к бедуину, он сказал ему: "О шейх арабов, будь терпелив и
сдержи свою душу. Скажи мне, что у тебя есть из ее одежды?" - "А какая
одежда годится для этой девки? - воскликнул бедуин. - Клянусь Аллахом, и
этого плаща, в который она завернута, для нее много". - "С твоего позво-
ления я открою ей лицо и поворочаю ее, как люди ворочают невольницу при
покупке", - сказал купец, и бедуин отвечал: "Делай с нею, что хочешь,
сохрани Аллах твою молодость! Осмотри ее снаружи и изнутри, и, если хо-
чешь, сними с нее одежду и погляди на нее голую". - "Сохрани Аллах, я
взгляну только на ее лицо", - сказал купец и подошел к девушке, смущен-
ный ее красотой и прелестью..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Пятьдесят седьмая ночь
Когда же настала пятьдесят седьмая ночь, она сказала: "Дошло до меня,
о счастливый царь, что купец подошел к Нузхат-аз-Заман и, смущенный ее
красотою и прелестью, и, сев с нею рядом, сказал ей: "О госпожа моя, как
твое имя?" - "Ты спрашиваешь о моем сегодняшнем имени или о прежнем?" -
спросила девушка. "А у тебя есть два имени?" - сказал купец, и девушка
ответила: "Да, мое имя до этого было было Нузхат-аз-Заман [117], а сегодня
мое имя Гуссат-аз-Заман" [118].
И когда купец услышал эти слова, его глаза наполнились слезами, и он
спросил: "А есть у тебя больной брат?" - "Да, клянусь Аллахом, господин
мой, - отвечала она, - но время разлучило меня с ним, когда он был в Ие-
русалиме". И купец растерялся, увидя ее ум и нежность ее разговора, и
сказал про себя: "Прав был бедуин в том, что говорил!" А Нузхат-аз-Заман
вспомнила своего брата, больного, на чужой стороне, и свою разлуку с
ним, когда он был нездоров, и не знала она, что с ним случилось. И ей
вспомнилось, как произошло у нее это дело с бедуином и что она далеко от
матери и отца и своего царства, и слезы побежали по ее щекам, и она не
стала сдерживать их потока и произнесла такие стихи:
"Где б ты ни был, храпим да будешь Аллахом
О ушедший, но в сердце вечно живущий!
И да будет Аллах к тебе всюду близок,
Охраняя от бед тебя и несчастий.
Скрылся ты, и глаза мои так тоскуют,
И струятся, и как еще, мои слезы.
Если б знать мне, в каком краю и стране ты
Обитаешь, в каком дому или стане!
Если жизни ты воду пьешь, свеж, как роза,
Мне напитком лишь горькие служат слезы.
Если спишь ты когда-нибудь, знай, что уголь
Ночи долгой лежит меж мною и постелью.
Мое сердце все вынесет, - не разлуку -
Все другое снести ему уж не тяжко".
Услыхав сказанные ею стихи, купец заплакал и протянул руку, чтобы
утереть слезы с ее щек, но она закрыла лицо и сказала: "Берегись этого,
господин!"
А кочевник сидел и смотрел на нее, когда она закрыла лицо от купца,
хотевшего утереть слезы на ее щеке. И он подумал, что девушка не дает
ему себя осмотреть, и, вскочив, подбежал к ней с верблюжьим поводом,
бывшим у него, и поднял руку и ударил ее по плечам, и удар оказался так
силен, что она упала на землю вниз лицом. И камешек на земле попал ей в
бровь и пробил ее, так что кровь потекла по ее лицу, и она испустила
громкий крик и почти лишилась сознания, и заплакала, и купец заплакал с
нею. "Я непременно куплю эту девушку, хотя бы ценою ее было столько зо-
лота, сколько в ней веса. Я избавлю ее от этого злодея!" - воскликнул
купец. И он принялся ругать бедуина, а девушка была в бесчувствии. И,
придя в себя, она вытерла с лица слезы и кровь и повязала голову, и,
подняв взор к небу, стала взывать к своему владыке с опечаленным серд-
цем. И она произнесла:
"О, сжальтесь над благородною,
Что в притесненье низкой стала.
И плачет, и слез потоки льет,
И молвит: "Не спастись от рока!"
А кончив эти стихи, она обратилась к купцу и сказала ему тихим голо-
сом: "Ради Аллаха, не оставляй меня у этого злодея, который не знает Ал-
лаха великого! Если я проведу у него эту ночь, я убью себя своей рукой.
Избавь же меня от него, Аллах избавит тебя от огня геенны". И купец под-
нялся и сказал бедуину: "О шейх арабов, эта девушка не то, что тебе нуж-
но; продай мне ее за сколько хочешь". - "Бери ее, - отвечал бедуин, - и
давай плату за нее, а не то я ее отведу на кочевье и заставлю ее соби-
рать навоз и пасти верблюдов". - "Я дам тебе пятьдесят тысяч динаров", -
предложил купец, но бедуин ответил: "Аллах великий поможет!" - "Семьде-
сят тысяч динаров", - сказал купец. "Аллах поможет! - отвечал бедуин, -
это меньше денег, затраченных на нее. Она съела у меня ячменных лепешек
на девяносто тысяч динаров". - "И ты, и твоя семья, и твое племя за всю
жизнь не съели на тысячу динаров ячменя! - воскликнул купец. - Я скажу
тебе одно слово, и если ты не согласишься, укажу на тебя наместнику Да-
маска, и он возьмет у тебя девушку силой". - "Говори", - молвил бедуин,
и купец сказал: "За сто тысяч динаров". - "Я продал ее тебе за такую це-
ну и считаю, что купил на эти деньги соли", - сказал бедуин. И, услышав
это, купец рассмеялся и пошел в свое убежище и принес ему деньги. Он от-
дал их бедуину, и тот взял их, думая про себя: "Обязательно съезжу в Ие-
русалим; может быть, я найду ее брата, и привезу его и продам", а потом
он сел и ехал, пока не прибыл в Иерусалим" Он отправился в хан и спросил
о ее брате, но не нашел его - и вот то, что с ним было. Что же касается
купца и Нузхат-аз-Заман, то купец, получив девушку, накинул на нее
кое-что из своей одежды и пошел с ней в свое жилище..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Пятьдесят восьмая ночь
Когда же настала пятьдесят восьмая ночь, она сказала: "Дошло до меня,
о счастливый царь, что купец, получив Нузхат-аз-Заман от бедуина, пошел
с нею в свое жилище и одел ее в роскошнейшие одежды. А потом он взял ее
и отправился с нею на рынок, где набрал ей драгоценностей, какие она по-
желала, и, сложив их в кусок атласа, положил его перед Нузхат-аз-Заман и
сказал: "Все это для тебя. И я хочу только, чтобы ты, когда я приведу
тебя к султану, наместнику Дамаска, осведомила его о иене, за которую я
тебя купил (пусть этого было мало за один твой ноготь!). А когда ты ока-
жешься у него и он купит тебя у меня, расскажи ему, что я для тебя сде-
лал, и попроси у него для меня султанскую грамоту с рекомендацией. Я
отправлюсь с нею к его отцу, владыке Багдад", Омару ибн ан-Нуману, и он
не позволит брать с меня пошлины за материю и за все, чем я буду торго-
вать".
Услышав его слова, Нузхат-аз-Заман заплакала и зарыдала, и купец ска-
зал ей: "О госпожа, я вижу, что всякий раз, как я вспоминаю о Багдаде,
твои глаза льют слезы. У тебя там есть кто-нибудь, кого ты любишь? Если
