- тебе от него ничего не будет". И взяла нож, и положила его на место, и
села.
Вот то, что было с ней. Что же касается ювелира, то после ухода от
него Камар-аз-Замана в его сердце запылал огонь, и увеличилось его бес-
покойство, и он сказал про себя: "Непременно схожу и проверю, где нож, и
обрежу со мнение уверенностью".
И он пошел, и пришел домой, и вошел к своей жене, пыхтя, точно дра-
кон, и жена его спросила: "Что с тобой, о господин мой?" - "Где мой
нож?" - воскликнул ювелир. И жена его ответила: "В сундуке". А затем она
стала бить себя рукой в грудь и сказала: "О моя забота! Может быть, ты с
кем-нибудь поссорился и пришел искать нож, чтобы ударить его им". - "По-
дай нож, покажи мне его!" - сказал ювелир. И жена его воскликнула:
"Раньше поклянись мне, что ты никого им не ударишь!" И ювелир поклялся
ей, и она открыла сундук и вынула нож, и ее муж принялся его вертеть,
говоря: "Поистине, это вещь удиви тельная!" И затем он сказал ей:
"Возьми его и положи на место". И жена его молвила: "Расскажи мне, в чем
причина этого". И ювелир сказал: "Я увидел у нашего друга нож такой же,
как этот". И рассказал ей всю историю. А потом он сказал: "Но когда я
увидел нож в сундуке, я обрезал сомнение уверенностью". - "Ты, может
быть, по думал обо мне дурное и решил, что я - подруга этого левантинца
и отдала ему нож?" - сказала она. И ювелир молвил: "Да, я усомнился в
этом деле, но когда я увидел нож, сомнение ушло из моего сердца". - "О
человек, - сказала его жена, - не осталось в тебе добра". И ювелир при-
нялся извиняться перед ней и наконец умилостивил ее, и потом он вышел и
пошел в свою лавку.
А на следующий день женщина дала Камар-аз-Заману часы своего мужа (а
он сделал их своей рукой, и ни у кого не было им подобных) и сказала
ему: "Пойди к нему в лавку, сядь подле него и скажи: "Того, кого я видел
вчера, я видел и сегодня, и у него в руках были часы. И он сказал мне:
"Не купишь ли эти часы?" И я спросил: "Откуда у тебя эти часы?" И он
сказал: "Я был у моей подружки, и она мне их дала". И я купил их за
пятьдесят восемь динаров. Скажи мне, дешевы они за эту цену или дороги".
И посмотри, что он тебе скажет. А когда ты уйдешь от него, приходи ско-
рей ко мне и отдай мне часы".
И Камар-аз-Заман пошел к ювелиру и сделал так, как сказала ему женщи-
на, и ювелир, увидев часы, сказал: "Они стоят семьсот динаров". И в него
вошло подозрение.
А юноша оставил его и, придя к женщине, отдал ей часы, и вдруг ее муж
вошел, пыхтя, и спросил: "Где мои часы?" - "Вот они здесь", - сказала
она. И ювелир воскликнул: "Подай их сюда!" И когда женщина принесла ему
часы, он вскричал: "Нет мощи и силы, кроме как у Аллаха высокого, вели-
кого!" - "О человек, - сказала она, - ты не без новостей! Расскажи мне,
какие у тебя новости". - "Что я скажу! - воскликнул ювелир. - Я не знаю,
что думать в этих обстоятельствах!"
И затем он произнес такие стихи:
"Всемилостивым клянусь, смущен я, сомнения нет,
Печали, не знаю, как меня окружили вдруг!
Я буду терпеть, пока узнает терпение,
Что вытерпеть горшее, чем мирра, я в силах был.
Ничто ведь не горько так, как мирра, но вытерпеть
Могу более жгучее, чем угли горячие.
А в том, что хочу я, власть не мне ведь принадлежит,
И тем, кто имеет власть, приказано мне терпеть".
"О женщина, - сказал он потом, - я видел у купца, нашего друга, сна-
чала мой нож (а я узнал его потому, что его работа - изобретение моего
ума, и подобного ему не найти), и он рассказал мне вещи, огорчающие
сердце. И я пришел сюда и увидел нож здесь. А второй раз я увидел у него
часы, и работа их - тоже изобретение моего ума, и не найдется подобных
им в Басре. И наш друг опять рассказал мне вещи, огорчающие сердце, и я
смутился в уме и не понимаю больше, что происходит". - "По твоим словам
выходит, - сказала женщина, - что я - подруга этого купца и его милая и
отдаю ему твои вещи, и ты допустил, что я тебя обманываю, и пришел меня
спросить.
И если бы ты не увидел ножа и часов у меня, ты бы уверился в моем об-
мане. Но только, о человек, раз ты предположил обо мне такие предположе-
ния, я не буду есть с тобой одну пищу и пить одну воду после этого, так
как ты мне отвратителен отвращением запрещающим".
И ювелир принялся ее уговаривать, и наконец умилостивил ее, и вышел,
и стал раскаиваться в том, что обратился к ним с такими словами, и потом
он пошел в лавку и сел там..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Девятьсот семьдесят четвертая ночь
Когда же настала девятьсот семьдесят четвертая ночь, она сказала:
"Дошло до меня, о счастливый царь, что ювелир, выйдя от своей жены, стал
раскаиваться в этих словах, и потом он ушел в лавку и сидел в лавке с
Камар-аз-Заманом, и его охватило сильное волнение и задумчивость, больше
которой нет, и он и верил и не верил. А под вечер он пришел домой один и
не привел с собой Камар-аз-Замана. Женщина спросила его: "Где купец?" -
"У себя", - сказал он. И женщина молвила: "Разве остыла твоя дружба с
ним?" - "Клянусь Аллахом, - ответил ювелир, - он стал мне противен после
тото, что из-за него случилось". И жена его сказала ему: "Пойди приведи
его ради меня".
И ювелир поднялся, и пришел в дом Камар-аз-Замана, и увидел свои ве-
щи, разложенные там, и узнал их, и огонь загорелся в его сердце, и он
начал вздыхать.
"Почему это ты, я вижу, задумчив?" - спросил его Камар-аз-Заман. И
ювелир постыдился сказать ему: "Мои вещи у тебя, кто к тебе их принес?"
Он только сказал: "Меня охватило беспокойство, но пойдем ко мне домой,
мы там развлечемся". - "Оставь меня в моем доме, - сказал Камар-аз-За-
ман, - я не пойду к тебе".
И ювелир стал заклинать его и увел его к себе, а потом они поужинали
и бодрствовали весь вечер. И Камар-аз-Заман разговаривал с ювелиром, но
тот был погружен в море дум, и когда юноша-купец говорил сто слов, юве-
лир отвечал ему одним словом. И невольница вошла к ним, по обычаю, с
двумя чашками, и когда они выпили, купец заснул, а юноша не заснул, так
как в его чашке не было примеси. И женщина вошла к Камар-аз-Заману и
сказала ему: "Как ты находишь этого рогатого, который опьянел в своей
простоте и не знает козней женщин. Я обязательно его обману, чтобы он со
мной развелся. Завтра я приму облик невольницы и пойду за тобой в лавку,
и ты ему скажешь: "О мастер, я зашел сегодня в хан торговцев пленными и
увидел эту невольницу и купил ее за тысячу динаров. Посмотри ее для ме-
ня, дешевая она за эту цену или дорогая". И потом открой ему мое лицо и
грудь и дай ему посмотреть на меня, а затем возьми меня и вернись со
мной в твое жилище, и я пройду домой через подземный ход и посмотрю, чем
у нас с ним кончится дело".
И они провели ночь в радости, веселье и застольной беседе, и играли,
веселились и наслаждались до утра. А после этого женщина ушла в свое по-
мещение и прислала невольницу, и та разбудила своего господина и Кама-
раз-Замана, и они поднялись, и, совершив утреннюю молитву, позавтракали,
и выпили кофе, и ювелир пошел к себе в лавку, а Камар-аз-Заман отправил-
ся домой.
И вдруг женщина вышла к нему из подземного хода в облике невольницы
(а она раньше была невольницей), и Камар-аз-Заман отправился в лавку
ювелира, а женщина пошла за ним, и он шел, а она шла сзади, пока он не
привел ее к лавке ювелира. И он пожелал ее мужу мира, и сел, и сказал:
"О мастер, я ходил сегодня в хан торговцев пленными, чтобы поглядеть, и
увидел эту невольницу в руках посредника. Она мне понравилась, и я ее
купил за тысячу динаров. Я хочу, чтобы ты взглянул на нее и посмотрел,
дешева она за эту цену или нет". И он открыл лицо женщины, и ювелир уви-
дел, что это его жена (а она оделась в свои самые роскошные одежды и ук-
расилась наилучшими украшениями, и насурьмила глаза, и выкрасила концы
пальцев, так же, как украшалась перед ним в его доме), и узнал ее наи-
лучшим образом по лицу, одежде и украшениям, так как он делал их своей
рукой. И он увидел на ее пальце перстни, которые недавно сделал для Ка-
мар-аз-Замана. И для него стало со всех сторон ясно, что это его жена.
"Как твое имя, о невольница?" - спросил он. И она отвечала: "Халима". (А
имя его жены было тоже Халима, и она назвала ему это самое имя.)
И ювелир удивился этому и спросил Камар-аз-Замана: "За сколько ты ее
купил?" - "За тысячу динаров", - сказал Камар-аз-Заман. И ювелир молвил:
"Ты получил ее даром, так как тысяча динаров это меньше, чем стоимость
ее перстней, и ее одежда и украшения достались тебе даром". - "Да обра-
дует тебя Аллах благом, - сказал Камараз-Заман. - Раз она тебе понрави-
лась, я отведу ее к себе домой". - "Делай как хочешь", - сказал ювелир.
И Камар-аз-Заман взял ее и пошел домой, и она прошла через подземный ход
и села в своем доме.
Вот что было с ней. Что же касается ювелира, то в его сердце загорел-
ся огонь, и он сказал про себя: "Пойду посмотрю, где моя жена. Если она
дома, значит, эта невольница на нее похожа (славен тот, на кого нет по-
хожего!), а если моей жены нет дома, значит, это она, без сомнения".
И он вышел и бежал, пока не вошел в дом, и увидел, что его жена сидит
в той самой одежде и украшениях, в которых он ее видел в лавке, и тогда
он ударил рукой об руку и воскликнул: "Нет мощи и силы, кроме как у Ал-
лаха высокого, великого!"
"О человек, - сказала его жена, - случилась с тобой бесноватость или
что с тобой такое? Не таковы твои привычки! С тобой обязательно должно
быть какое-нибудь дело". - "Если ты хочешь, чтобы я тебе рассказал, -
ответил ювелир, - то не огорчайся". - "Говори", - сказала женщина. И
ювелир молвил: "Торговец, наш друг, купил невольницу, стан которой подо-
бен твоему стану, и ее рост такой же, как твой рост, и имя ее такое же,
как твое имя, и одежда такая же, как твоя одежда. Она похожа на тебя во
всех своих качествах, и на пальцах у нее перстни, подобные твоим
перстням, и ее украшения такие же, как твои украшения. Когда он показал
мне ее, я подумал, что это ты, и теперь я в смущении. О, если бы мы не
видели этого купца и не дружили с ним, и он бы не приходил из своей
страны, и мы бы его не знали! Он замутил мою жизнь после ясности и стал
причиной суровости после верности и ввел сомнение в мое сердце". - "Пос-
мотри мне в лицо, - сказала его жена. - Может быть, это я была с ним, и
купец - мой друг, и я переоделась в одежду невольницы и сговорилась с
ним, что он покажет меня тебе, чтобы обмануть тебя?" - "Что это за сло-
ва? - сказал ювелир. - Я не думаю, что ты можешь делать такие вещи!"
А этот ювелир был несведущ в кознях женщин и в том, что они делают с
мужчинами, и не знал таких слов поэта:
Мечтой о красавицах встревожено сердце,
Хоть юность вдали и час седин наступает.
Мне тяжко от Лейлы, хотя близость с ней далека,
И беды и горести стоят между нами.
А если вы спросите о женах, то, истинно,
Я в женских делах премудр и опытен буду.
И если седа голова у мужа иль мало средств,
Не будет тогда ему в любви их удела.
И слов другого:
Не слушайся женщин - вот покорность прекрасная!
Несчастлив тот юноша, что женам узду вручил:
Мешают они ему в достоинствах высшим стать,
Хотя бы стремился он к науке лет тысячу.
И слов другого:
О женщины, - дьяволы, для нас сотворенные!
К Аллаху прибегну я от дьявола козней.
Кто страстью был к ним испытан, ею кто был сражен,
Сгубил рассудительность и в жизни и в вере".
И жена его сказала ему: "Я буду сидеть дома, а ты пойди к нему сейчас
и постучи в ворота и ухитрись быстро войти к нему. И если ты войдешь и
увидишь, что невольница у него, значит, эта невольница похожа на меня
(славен тот, на кого нет похожего!), если же ты не увидишь у него не-
