мастеру дай по три динара и скажи: "Это за чеканку, а что до платы за
работу, то она остается за мной". И посмотри, что он скажет. А потом
приходи и принеси с собой триста динаров - отдай их твоему отцу, чтобы
он помогал ими себе в жизни, он ведь человек бедный по состоянию". -
"Слушаю и повинуюсь!" - отвечал Камар-аз-Заман.
И потом он отправился к ювелиру, и тот сказал ему: "Добро пожало-
вать!" И посадил его, и дал ему перстень. И Камар-аз-Заман надел перс-
тень на палец, и быстро снял его, я сказал: "Надлежит такому мастеру,
как ты, когда приносит ему подобный мне работу, снимать мерку. Если бы
ты снял мерку с моего пальца, ты бы не ошибся. Но возьми перстень и от-
дай кому-нибудь из своих невольниц".
И затем он вынул камень ценой в тысячу динаров и сказал: "Возьми этот
камень и оправь его для меня в перстень по мерке моего пальца". И ювелир
воскликнул: "Ты прав, и истина с тобой!" И он снял мерку, и Камар-аз-За-
ман вынул сорок динаров и сказал ему: "Возьми это за чеканку, а плата за
работу останется за мной". - "О господин, - сказал ювелир, - сколько раз
мы брали с тебя плату! Твои милости к нам велики!" И Камар-аз-Заман от-
ветил: "Не беда!" И он побеседовал с ним некоторое время, и всякий раз,
как мимо проходил нищий, он подавал ему динар, а потом он оставил ювели-
ра и ушел.
Вот то, что было с ним. Что же касается ювелира, то он отправился до-
мой и сказал своей жене: "Как щедр этот юноша-купец! Я не видел никого
щедрее и красивее и нежнее речами". И он стал говорить своей жене о кра-
сотах и щедрости Камар-аз-Замана, далеко заходя в похвалах ему. И жена
его сказала: "О необходительный! Если ты знаешь в нем эти качества и он
дал тебе два драгоценных перстня, тебе следует его пригласив и сделать
ему угощение и подружиться с ним. Когда он увидит от тебя дружбу и при-
дет в наше жилище, ты, может быть, получишь от него большее благо. А ес-
ли ты не согласен сделать ему угощение, то пригласи его, и я сделаю ему
угощение от себя". - "Разве ты считаешь, что я скупой, что говоришь та-
кие слова?" - воскликнул ювелир. И жена его сказала: "Ты не скупой, но
необходительный. Пригласи его сегодня вечером и не приходи без него, а
если он будет отказываться, заклинай его разводом и настаивай". - "На
голове и на глазах!" - сказал ювелир. И потом он оправил перстень и лег
спать, а наутро, в третий день, отправился в лавку и сел там.
Вот что было с ним. Что же касается Камар-аз-Замана, то он взял трис-
та динаров, отправился к старухе и отдал их ее мужу. И она сказала ему:
"Может быть, ювелир тебя пригласит сегодня, и если он тебя пригласит и
ты будешь у него ночевать, то, что бы с тобой ни случилось, расскажи мне
утром и принеси с собой четыреста динаров и отдай их твоему отцу". И Ка-
мар-аз-Заман сказал: "Слушаю и повинуюсь!" (а всякий раз, как у него
кончались деньги, он продавал часть камней) - и отправился к ювелиру, и
тот поднялся к нему, и заключил его в объятия, и пожелал ему мира, и за-
вязал с ним дружбу. И он вынул перстень, и Камар-аз-Заман увидел, что
перстень - по его мерке, и сказал: "Да благословит тебя Аллах, о госпо-
дин из мастеров! Оправа подходит, но камень не такой, как я хочу..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Ночь, дополняющая до девятисот семидесяти
Когда же настала ночь, дополняющая до девятисот семидесяти, она ска-
зала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что Камар-аз-Заман сказал юве-
лиру: "Оправа подходит, но камень не такой, как я хочу, у меня есть луч-
шие. Возьми этот и отдай его кому-нибудь из своих невольниц".
И он вынул другой камень и сто динаров и сказал: "Возьми твою плату и
не взыщи с нас, - мы тебя утомили". И ювелир сказал ему: "О купец, то,
из-за чего мы утомлялись, ты нам отдал, и ты пожаловал нам многое. К мо-
ему сердцу привязалась любовь к тебе, и я не могу с тобой расстаться.
Заклинаю тебя Аллахом, будь моим гостем сегодня вечером и залечи мое
сердце". - "Это недурно, - сказал Камар-аз-Заман, - но я обязательно
должен отправиться в хан, чтобы предупредить моих слуг и сказать им, что
я не ночую в хане, чтобы они меня не ждали". - "А ты стоишь в каком ха-
не?" - спросил ювелир. И Камар-аз-Заман сказал: "В таком-то хане". И
ювелир воскликнул: "Я к тебе туда приду!" - "Это недурно", - сказал Ка-
мар-аз-Заман. И ювелир отправился в этот хан перед закатом, боясь гнева
своей жены, если он придет домой без гостя, и взял Камар-аз-Замана и
привел его к себе в дом. И они сели в комнате, которой нет подобной, а
женщина увидела Камар-аз-Замана, когда он входил в дом, и пленилась им.
И Камар-аз-Заман с ювелиром разговаривали, пока не принесли ужин, и они
поели и попили, а потом им принесли кофе и напитки. И ювелир не переста-
вал развлекать Камар-аз-Замана беседой до ночной молитвы. И они соверши-
ли обязательную молитву, и потом вошла к ним невольница, неся две чашки
с питьем, и когда они выпили, их одолел сон, и они заснули. И тогда
пришла та женщина и, увидев, что они спят, стала смотреть в лицо Ка-
мар-аз-Замана, и его красота ошеломила ей ум. И она воскликнула: "Как
может спать тот, кто любит красавиц!"
И потом она повернула его навзничь и села ему на грудь, и от сильной
ярости в страсти к нему она осыпала его щеки градом поцелуев, так что
они оставили след на его щеках, и усилился румянец Камар-аз-Замана, и
его щеки заблестели. И женщина припала к его губам и стала их сосать, и
она до тех пор сосала ему губы, пока кровь не выступила у нее на губах.
И при всем этом огонь в ней не погасал, и ее жажда не утолялась. И она
не переставала его целовать, и обнимать, сплетать ноги с ногами, пока не
засияло чело утра и не заблистала сияющая заря, и потом она положила в
карман Камар-аз-Замана четыре бабки [672], и оставила его, и ушла.
А после этого она послала свою невольницу с чем-то вроде нюхательного
табака, и невольница вложила его им в ноздри, но они чихнули и пришли в
себя, и невольница сказала им: "Знайте, господа мои, что молитва обяза-
тельна. Поднимайтесь же на утреннюю молитву!"
И она принесла им таз и кувшин, и Камар-аз-Заман сказал: "О мастер,
время пришло, и мы перешли предел сна". И ювелир сказал купцу: "О друг
мой, сон в этой комнате тяжелый. Всякий раз, как я в ней сплю, со мной
случается такое дело". - "Твоя правда", - сказал Камар-азЗаман. И потом
он принялся за омовенье, и когда вода коснулась его лица, у него начали
гореть щеки и губы. "Чудеса! - молвил он. - Если воздух в комнате был
тяжелый и мы погрузились в сон, то почему у меня горят щеки и губы. О
мастер, - сказал он потом, - щеки и губы у меня горят". И ювелир отве-
тил: "Я думаю, что это от укусов комаров". - "Чудеса! - сказал Ка-
мар-аз-Заман. - А с тобой случается в этой комнате подобное?" - "Нет, -
ответил ювелир, - но когда у меня бывает гость, такой, как ты, он утром
жалуется на укусы комаров, и это бывает только, если гость, как ты, без-
бородый, а если он бородатый, то комары к нему не слетаются, и от кома-
ров спасает меня только моя борода. Комары как будто не любят людей с
бородами". - "Твоя правда", - сказал Камар-аз-Заман. А потом невольница
принесла им завтрак, и они поели и вышли.
И Камар-аз-Заман отправился к старухе, и, увидав что, она сказала: "Я
вижу следы счастья у тебя на лице. Расскажи мне, что ты видел". - "Я ни-
чего не видел, - сказал Камар-аз-Заман, - я только поужинал с хозяином
дома в комнате, и мы совершили вечернюю молитву, а потом легли спать и
проснулись только утром". И старуха засмеялась и сказала: "Что это за
следы у тебя на щеках и губах?" - "Комары в той комнате сделали со мной
такие дела", - сказал Камар-аз-Заман. И старуха сказала: "Твоя правда! А
случилось ли с хозяином дома то же самое, что случилось с тобой?" -
"Нет, - сказал Камар-аз-Заман, - но он мне рассказывал, что комары в
этой комнате не вредят людям с бородой и летают только над безбородыми,
и всякий раз, как у него бывает гость безбородый, он жалуется утром на
укусы комара, а если он бородатый, с ним ничего такого не случается". -
"Твоя правда, - отвечала старуха. - А заметил ли ты что-нибудь, кроме
этого?" - "Я нашел у себя в кармане четыре бабки", - сказал Камар-аз-За-
ман. "Покажи их мне", - попросила старуха. И Камар-аз-Заман дал ей баб-
ки, и она взяла их и сказала смеясь: "Это твоя возлюбленная положила их
тебе в карман". - "Как так?" - удивился Камар-аз-Заман. И старуха сказа-
ла: "Она говорит тебе знаками: "Если бы ты был влюблен, ты не спал бы,
ибо тот, кто любит, не спит, а ты еще маленький, и тебе подходит играть
в бабки. Что же побудило тебя Влюбляться в красавиц?" И она пришла к те-
бе ночью, и увидела, что ты спишь, и изранила тебе щеки поцелуями, и по-
ложила тебе этот знак. Но только ей не будет достаточно этого - напро-
тив, она обязательно пришлет к тебе своего мужа, и он пригласит тебя се-
годня вечером, и когда ты пойдешь с ним, не засыпай скоро. Захвати с со-
бой пятьсот динаров и иди, а мне расскажи о том, что случится, и я дове-
ду для тебя эту хитрость до конца". И Камар-аз-Заман сказал: "Слушаю и
повинуюсь!" И пошел в хан.
Вот то, что было с ним. Что же касается жены ювелира, то она спросила
своего мужа: "Ушел гость?" И он сказал: "Да, но только, о такая-то, ко-
мары беспокоили его сегодня ночью, и они искололи ему щеки и губы, и мне
было перед ним стыдно". - "И такой уж обычай у комаров в нашей комнате,
они любят только безбородых, - ответила его жена. - Но пригласи его на
следующий вечер".
И ювелир отправился к Камар-аз-Заману в хан, где он жил, и пригласил
его, и привел в ту комнату, и они поели, и попили, и совершили вечернюю
молитву.
И тогда вошла невольница и дала каждому из них чашку..."
И Шахразаду застигло утро, я она прекратила дозволенные речи.
Девятьсот семьдесят первая ночь
Когда же настала девятьсот семьдесят первая ночь, она сказала: "Дошло
до меня, о счастливый царь, что невольница вошла к ним и дала каждому из
них чашку, и они выпили и заснули. И тогда пришла молодая женщина и ска-
зала Камар-аз-Заману: "О негодяй, как ты спишь и утверждаешь, что ты
влюбленный, ведь влюбленные не спят". И она села ему на грудь и не пе-
реставала осыпать его поцелуями, и кусать, и сосать ему губы, и играть с
ним до утра. А потом она положила ему в карман нож. Под утро она послала
свою невольницу, и та разбудила обоях, и щеки Камар-аз-Замана словно пы-
лали огнем от сильного румянца, и губы у него были как коралл из-за со-
санья и поцелуев.
И ювелир спросил его: "Может быть, тебя беспокоили комары?" И Ка-
мар-аз-Заман отвечал: "Нет". Теперь, узнав в чем загадка, он перестал
жаловаться, - а посмотрев у себя в кармане, он нашел нож, - и промолчал.
И Камар-азЗаман позавтракал, и выпил кофе, и вышел от ювелира, и отпра-
вился в хан. И, взяв пятьсот динаров, пошел к старухе, и рассказал ей о
том, что видел, и сказал: "Я заснул против воли и утром не увидел ниче-
го, кроме ножа у себя в кармане". - "Да защитит тебя от нее Аллах в сле-
дующую ночь! - воскликнула старуха. - Она говорит тебе: "Если ты заснешь
еще раз, я тебя зарежу!" Ты будешь приглашен к ним на следующую ночь, и
если ты заснешь, она тебя зарежет". - "А что же мне делать?" - спросил
Камар-аз-Заман. И старуха сказала: "Расскажи мне, что ты ешь и пьешь пе-
ред сном". И Камар-аз-Заман сказал: "Мы ужинаем, как обычно ужинают, а
потом, после ужина к нам приходит невольница и подает каждому из нас
чашку. И когда я выпиваю свою чашку, я засыпаю и просыпаюсь только ут-
ром". - "Беда в этой чашке, - сказала старуха. - Возьми ее у невольницы,
но не пей, пока ее не выпьет хозяин и не заснет. Когда невольница даст
тебе чашку, скажи ей: "Дай мне напиться воды". И она уйдет, чтобы при-
