они господа своего и предпочли жизнь дольнюю последней; нет у них в жиз-
ни дольней дел памятных, и нет им доли в жизни последней, ибо Аллах не
дает отсрочки людям насилия и притеснения, и не пренебрегает он ни одним
из рабов. Упомянули везири наши о том, что из-за справедливости нашей к
ним и благих действий наших с ними пожаловал Аллах нам и им свою под-
держку в благодарении его, обязательном из-за великих его милостей, и
всякий из них сказал то, что внушил ему Аллах, и далеко зашли они в бла-
годарении Аллаха великого и в прославлении его за его милость и благоде-
яние. И я благодарю Аллаха, ибо я - всего лишь подневольный раб, и мое
сердце - в руке его, и язык мой следует ему, и я доволен тем, что судил
он мне и им, что бы ни случилось. И всякий из везирей высказал то, что
пришло ему на ум относительно этого мальчика, и упомянули они о возоб-
новлении к нам милости, когда достиг я в летах того предела, где побеж-
дает безнадежность и слабеет уверенность. Хвала же Аллаху, который спас
нас от потери и смены правителей, подобно смене ночи и дня! Было это ве-
ликой милостью к ним и к нам! Восхвалим же Аллаха великого, который пос-
лал нам этого мальчика, услыхав нас и вняв нам, и поставил его наследую-
щим в халифате высокое место. Мы просим, чтобы, по своему великодушию и
кротости, он сделал его счастливым в начинаниях, поддерживал бы его в
благодеяниях, и был бы он царем и властителем над подданными, поступая
согласно справедливости и правосудию, и охранил их от гибельного произ-
вола своей милостью, великодушием и щедростью".
И когда царь окончил говорить, ученые и мудрецы поднялись и пали ниц
перед Аллахом, и поблагодарили царя, и поцеловали ему руки, и каждый из
них удалился к себе в дом. И тогда царь вошел в свои комнаты, и увидел
мальчика, и призвал на него благо, и нарек его Вирд-ханом. И когда прош-
ло из жизни мальчика двенадцать лет, царь захотел обучить его наукам и
построил ему дворец в середине города и выстроил в нем триста шестьдесят
комнат. Он поместил мальчика в этом дворце и назначил ему трех мудрецов
и ученых и велел им не пренебрегать его обучением ни ночью, ни днем и
сидеть с ним в каждой комнате один день и стараться, чтобы не было пау-
ки, которой бы они его не обучили, и чтобы стал он во всех науках сведу-
щим. И они должны были писать па дверях каждой комнаты, какой из разных
наук они учили в ней мальчика, и докладывать царю каждые семь дней, что
он узнал в науках. И мудрецы обратились к мальчику, и начали его обу-
чать, не прерывая занятий ни ночью, ни днем, и не скрыли от него ничего,
что знали в науках. И обнаружилась у мальчика острота ума и превосходная
сообразительность и способность к восприятию паук, какой не обнаружива-
лось ни у кого прежде. И ученые докладывали царю каждую неделю о том,
чему его сын научился и что он основательно выучил. И царь усваивал при
этом прекрасную мудрость и благое вежество, и мудрецы говорили: "Мы ни-
когда никого не видели, кто был бы одарен таким умом, как этот мальчик!
Да благословит тебя в нем Аллах, да даст он тебе насладиться его
жизнью!"
И когда мальчик завершил срок двенадцати лет, он выучил из каждой на-
уки самое лучшее и превзошел всех ученых и мудрецов, бывших в его время,
и мудрецы привели его к царю, его отцу, и сказали ему: "Да прохладит Ал-
лах твое око, о царь, этим счастливым сыном! Мы привели его к тебе, пос-
ле того как он изучил все науки, так что ни один из ученых нынешних вре-
мен или мудрец не достиг тою, чего он достиг".
И царь обрадовался сильной радостью, и еще больше стал благодарить
великого Аллаха, и простерся ниц черед ним (велик он и славен!), и воск-
ликнул: "Хвала Аллаху за его милости, которые неисчислимы!" И потом он
позвал Шимаса, везиря, и сказал ему: "Знай, о Шимас, что мудрецы пришли
ко мне и рассказали, что мой сын изучил все науки, и не осталось среди
наук науки, которой бы его не научили, так что он превзошел в этом тех,
кто был прежде него. Что же ты скажешь, о Шимас?" И тут Шимас пал ниц
перед Аллахом (велик он и славен!), и поцеловал руку царю, и молвил: "Не
может яхонт, хотя бы был он в твердой горе, не сиять, как светильник,
твой же сын - жемчужина, и не мешает ему его юность быть мудрым. Хвала
же Аллаху за то, что он даровал ему!
Если захочет Аллах великий, я завтра спрошу его и допрошу о том, что
он знает, в собрании, где я соберу для него избранных ученых и эми-
ров..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Девятьсот девятая ночь
Когда же настала девятьсот девятая ночь, она сказала: "Дошло до меня,
о счастливый царь, что когда царь Джиллиад услышал слова Шимаса, он при-
казал остроумным ученым, сообразительным вельможам и искусным мудрецам
явиться назавтра в царский дворец, и они все явились, и когда они собра-
лись у дверей царя, тот позволил им войти. А потом явился Шимас, везирь,
и поцеловал руки царевича, и царевич поднялся и пал ниц перед Шимасом. И
Шимас сказал ему: "Не следует детенышу льва падать ниц перед кемлибо из
зверей, и не подобает, чтобы сочетался свет с тьмою". - "Когда детеныш
льва увидел везиря царя, он пал перед ним ниц", - сказал царевич. И Ши-
мас молвил. "Расскажи мне, что есть вечное, свободное, что есть его два
бытия и что вечно в двух бытиях его?" И юноша отвечал: "Что до вечного,
свободного, то это Аллах (велик он и славен!), ибо он - первый без нача-
ла и последний без конца А два бытия его - это жизнь дольняя и жизнь
последняя, и вечное в двух бытиях его - блаженство последней жизни". -
"Ты был прав в том, что сказал, - молвил Шимас, - и я принимаю от тебя
это, но только я хотел бы, чтобы ты мне сказал, откуда узнал ты, что од-
но бытие - жизнь дольняя, а другое - жизнь последняя?" И юноша ответил:
"Из того, что дольняя жизнь сотворена, и не возникла она ни из чего су-
щего, и восходит происхождение ее к бытию изначальному, но только она -
явление, быстро проходящее, и необходимо в ней воздаяние за дела, а это
требует восстановления того, что преходяще. А последняя жизнь - бытие
второе". - "Ты был прав в том, что сказал, - молвил Шимас, - и я принял
от тебя это, но только я хотел бы, чтобы ты мне рассказал, откуда узнал
ты, что блаженство последней жизни есть то, что вечно в двух бытиях?"
И мальчик ответил: "Я узнал это из того, что последняя жизнь - оби-
тель воздаяния за дела, которую приготовил сущий вечно, без прекраще-
ния". И тогда Шимас сказал: "Расскажи мне, кто из людей дольней жизни
наиболее достохвален за деяния свои". - "Тот, кто предпочитает последнюю
жизнь жизни дольней", - ответил мальчик. "А кто же предпочитает послед-
нюю жизнь дольней?" - спросил Шимас. И мальчик ответил: "Тот, кто знает,
что пребывает он в доме уединенном, и создан он только для гибели, и что
после гибели он призван к расчету, и что если бы был кто-нибудь оставлен
в этой жизни навек, навсегда, не предпочел бы он дольнюю жизнь послед-
ней".
"Расскажи мне, существует ли последняя жизнь без жизни дольней?" -
молвил Шимас. И мальчик ответил: "У кого нет дольней жизни, у того не
будет и жизни последней. Но я считаю, что дольняя жизнь и живущие в ней
и исход, к которому они направляются, подобны жителям деревень, которым
построил эмир тесный дом и ввел их т) да и приказал выполнять некую ра-
боту, и назначил каждому срок, и приставил к каждому человека. И того из
них, кто выполнял то, что было ему приказано, человек, приставленный к
нему, выводил из тесноты, а тот, кто не выполнял того, что было ему при-
казано, когда истекал назначенный срок, бывал наказан. И когда это было
так, вдруг начал сочиться из щелей того дома мед, и когда люди поели
этого меда и отведали его вкуса и сладости, они стали медлить в работе,
им назначенной, и кинули ее себе за спину и стали терпеть тесноту, в ко-
торой пребывали, и горесть, зная о наказании, к которому идут, и удов-
летворились той малой сладостью. И человек, к ним приставленный, не ос-
тавлял никого из них, когда приходил его срок, и выводил из этого дома.
Мы знаем, что дольняя жизнь - обитель, где смущаются взоры, и назначены
пребывающим в ней конечные сроки, и тот, кто обрел малую сладость, су-
ществующую в дольней жизни, и занял ею свою душу, будет в числе погибаю-
щих, ибо предпочел он дела дольней жизни жизни последней. А тот, кто
предпочитает дела последней жизни жизни дольней и не обращает взора к
той малой сладости, будет в числе преуспевающих".
"Я выслушал то, что упомянул ты о делах дольней жизни и последней, -
сказал Шимас, - и принимаю от тебя это, но я видел, что обе они властву-
ют над человеком, и он неизбежно должен удовлетворить их разом, хотя они
и различны. И если обратится раб к поискам пропитания, это повредит его
душе в месте возвращения, а если обратится он к последней жизни, это
повредит его телу, и нет для него пути, чтобы удовлетворить то, что не-
исходно, разом".
И мальчик ответил: "Кто добывает пропитание в жизни дольней, того ук-
репляет оно к жизни будущей. Я считаю, что жизнь дольняя и жизнь послед-
няя подобны двум царям - справедливому и несправедливому. Была земля ца-
ря несправедливого полна деревьев, плодов и растений, и этот царь не ос-
тавлял никого из купцов, не отобрав у него денег и товаров, и они терпе-
ли это, так как пользовались плодородием этой земли для пропитания. А
что касается справедливого царя, то он послал человека из жителей своей
земли, дав ему обильные деньги, и приказал ему отправиться в землю несп-
раведливого царя, чтобы купить там на эти деньги драгоценностей. И чело-
век пустился с деньгами в путь и вступил в эту землю. И сказали царю:
"Пришел в твою землю человек - купец с большими деньгами, и хочет купить
здесь на них драгоценностей". И царь послал за этим человеком, и велел
привести его, и спросил: "Кто ты, откуда ты пришел, кто привез тебя в
мою землю и что тебе нужно?" И человек ответил: "Я из земли такой-то и
такой-то. Царь этой земли дал мне денег и приказал купить драгоценностей
в твоей земле, и я подчинился его приказанию и пришел". - "Горе тебе! -
воскликнул царь. - Разве ты не знаешь, что я делаю с людьми моей земли?
Я отнимаю у них деньги каждый день. Так как же ты приходишь ко мне с
деньгами и находишься на моей земле с такогото и такого то времени?" -
"Из этих денег, - ответил купец, - мне не принадлежит ничего, и они
только поручены мне и отданы в мои руки, чтобы я доставил деньги их вла-
дельцу". - "Я не позволю тебе брать пропитание из моей земли, пока ты не
выкупишь себя всеми этими деньгами", - сказал царь..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Девятьсот десятая ночь
Когда же настала девятьсот десятая ночь, она сказала: "Дошло до меня,
о счастливый царь, что царь несправедливый сказал купцу, который хотел
купить в его земле драгоценностей: "Невозможно, чтобы ты брал в моей
земле пропитание, прежде чем выкупишь себя этими деньгами или погиб-
нешь". И тогда этот человек сказал себе. "Я меж двух царей! Я знаю, что
несправедливость этого царя распространяется на всех, кто находится в
его земле, Если я его не удовлетворю, будет мне гибель, и пропадут мои
деньги - и то и другое неизбежно, - и я не получу того, что мне нужно. А
если я отдам ему все деньги, будет мне гибель у царя, владельца денег, -
это неизбежно. Нет мне иной хитрости, кроме как отдать царю из этих де-
нег небольшую часть, - я удовлетворю его этим и защищу себя и остальные
деньги от гибели. Я буду получать от плодородия этой земли для себя пи-
щу, пока не куплю того, что хочу из драгоценностей, и выйдет, что я
удовлетворил царя тем, что я ему дал. Я возьму свою долю из этой земли и
отправлюсь к владельцу денег с тем, что ему нужно, и я жду от него такой
справедливости и снисходительности, что мне не страшно наказание за
