вал хвостом в знак удовлетворения. И когда охотник увидел, что лев ему
доверяет, и привык к нему, и ему послушен, он сказал про себя: "Этот лев
смирился передо мной, и я над ним властвую. Я считаю, что мне следует
сесть на него верхом и содрать с него шкуру, как с других зверей".
И охотник осмелел, и вскочил льву на спину, и запотел овладеть им. И
когда лев увидел, что сделал охотник, он разгневался великим гневом и,
подняв лапу, ударил охотника, и его кости вонзились ему в кишки. И потом
лев бросил охотника под передние лапы и разорвал его в клочки.
Из этого я узнал, что подобает везирю держать себя с царем сообразно
тому, каким он видит его поведение, и не быть с ним слишком смелым
вследствие превосходства своего суждения, чтобы царь к нему не переме-
нился..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Девятьсот двенадцатая ночь
Когда же настала девятьсот двенадцатая ночь, она сказала: "Дошло до
меня, о счастливый царь, что мальчик, сын царя Джиллиада, сказал везирю
Шимасу: "Подобает везирю держать себя с царем сообразно тому, каким он
видит его поведение, и не быть с ним слишком смелым из-за превосходства
своего суждения, чтобы царь к нему не переменился". И потом Шимас мол-
вил: "Расскажи мне, чем украшается везирь во мнении царя". - "Исполнени-
ем поручения, которое ему вверено, посредством искреннего совета, здра-
вого суждения и осуществления повелений царя", - ответил мальчик. И Ши-
мас молвил: "Что касается того, что ты упомянул об обязанности везиря
избегать гнева царя и делать то, что вызывает его благоволение, и забот-
ливо выполнять ему порученное, то это дело обязательное. Но расскажи
мне, как ухитриться, если царь доволен лишь тогда, когда он притесняет и
совершает несправедливости и насилия? Как ухитриться везирю, если он ис-
пытан общением с этим жестоким царем? Если он захочет отвратить его от
его страстей, вожделений и замыслов, то не сможет этого, а если он пос-
ледует его страстям и объявит его замыслы хорошими, он понесет тяжесть
этого и станет врагом для подданных. Что ты об этом скажешь?"
И мальчик в ответ ему сказал: "То, что ты упомянул, о везирь, о тя-
жести и грехе, бывает только тогда, когда везирь следует за царем в со-
вершаемых им ошибках. Но подлежит везирю, когда царь спросит его совета
об этом, изъяснить ему путь справедливости и правосудия, и предостеречь
его от притеснения и насилия, и осведомить его о том, каково хорошее по-
ведение с подданными, и соблазнить его заключающейся в этом наградой,
предостерегая его от наказания, за грехи обязательного. И если царь
склонится и обратится к его словам, - желаемое достигнуто, а если нет, -
то не останься ничего другого везирю, кроме как расстаться с царем мяг-
ким способом, ибо в разлуке - для каждого из них избавление".
"Расскажи мне, - попросил везирь, - каковы обязанности царя перед
подданными и каковы обязанности подданных перед царем". И мальчик отве-
тил: "То, что он приказывает, - пусть совершают с чистым намерением и
пусть повинуются ему в том, что угодно ему и угодно Аллаху и его послан-
нику. А обязанности царя перед подданными состоят в охране их имущества
и защите их гарема, так же как подданные обязаны оказывать царю внимание
и повиновение и не жалеть для него своей души, и воздавать ему обяза-
тельно должное, и возглашать ему прекрасную хвалу за справедливость и
благодеяния, им оказанные".
"Ты изъяснил мне то, что я тебя спросил об обязанностях царя и под-
данных, - сказал Шимас. - Расскажи мне, остались ли у царя какие-нибудь
обязанности по отношению к подданным, кроме тех, о которых ты сказал". -
"Да, - ответил мальчик, - права подданных над царем более обязательны,
чем права царя над подданными, потому что пренебрежение их правами более
вредоносно, чем пренебрежение его правами, ибо бывает гибель царя и
прекращение его власти и благоденствия только из-за пренебрежения права-
ми подданных. Кто облачен властью, тому следует не оставлять трех вещей:
поддержания порядка в делах веры, поддержания порядка в делах подданных
и поддержания порядка в делах управления. И если не оставляет он этих
трех вещей, его власть длится".
"Расскажи мне, - молвил Шимас, - как подобает дарю поступать, чтобы
поддерживать в порядке дела подданных". И мальчик ответил: "Воздавая им
должное, поддерживая их обычаи и пользуясь учеными и мудрецами для того,
чтобы их учить, а также оказывал правосудие одному перед другим, обере-
гая кровь от пролития, не прикасаясь к их имуществу, облегчая их тяготы
и укрепляя войско".
"Расскажи мне, - молвил Шимас, - каковы обязанности царя перед вези-
рем". - "Нет у царя обязанностей ни перед кем из людей более непрелож-
ных, чем обязанность, лежащая на нем по отношению к везирю, и это
вследствие трех особенностей. Во-первых, из-за того, что поражает паря,
когда бывает мнение везиря ошибочно, и из-за всеобщей пользы, для царя и
для подданных, когда суждение везиря здраво; во-вторых, потому, что люди
знают, сколь прекрасно положение везиря у царя, и подданные смотрят на
него глазами почтения, уважения и послушания; в-третьих, везирь, видя
это от царя и от подданных, отклоняет от них то, что им ненавистно, и
исполняет то, что им любо".
"Я выслушал все то, что ты мне сказал о свойствах царя, везиря и под-
данных, и принял это, - сказал Шимас. - Расскажи мне, что надлежит де-
лать, чтобы охранять язык от лжи, глупости, поношения чести и неумерен-
ности в речах". - "Надлежит человеку, - отвечал мальчик, - не говорить
ни о чем, кроме блага и милостей, и не произносить слова о том, что его
не касается. Пусть оставит он злословие и пусть не переносит речей, ко-
торые от кого-нибудь слышал, к его врагу; пусть не ищет он для друга
своего или врага несчастья у султана и пусть не задумывается ни о ком,
от кого ожидает блага или опасается зла, кроме Аллаха великого, ибо он,
поистине, есть вредоносец, пользу приносящий. Пусть не вспоминает он ни
о чьих пороках и не говорит, не зная, чтобы не привязались к нему прег-
решения и грех пред Аллахом и ненависть людей. Знай, что слово подобно
стреле: когда оно пронзит, никто не может воротить его. Пусть остерега-
ется везирь поручать свою тайну тому, кто ее разгласит - нередко пости-
гает его вред от разглашения тайны, когда он уверен, что она сокрыта. И
пусть охраняет он тайну от друга больше, чем от врага - поистине, сокры-
тие тайны для всех людей - исполнение доверенного".
"Расскажи мне, - молвил Шимас, - о добронравии в обхождении с родными
и близкими". И мальчик ответил: "Нет покоя сынам Адама иначе как при
добром нраве, но следует человеку оказывать родным то, чего они заслужи-
вают, и друзьям то, что им следует".
"Расскажи мне, - сказал Шимас, - как следует обращаться с родными". И
мальчик ответил: "Что касается обращения с родителями, то тут нужна по-
корность, нежность в речах, мягкость в обхождении, уважение и почтение.
Что же касается обращения с друзьями, то тут нужен добрый совет, щед-
рость на деньги, помощь в средствах к жизни и радость их радости, и
снисхождение к допускаемым ими ошибкам. И когда друзья увидят это от че-
ловека, они будут встречать его самым дорогим, какой есть у них, из со-
ветов и не пожалеют для него своей души. Если ты уверен в своем друге,
будь с ним щедр на дружбу и оказывай ему помощь во всех его делах..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Девятьсот тринадцатая ночь
Когда же настала девятьсот тринадцатая ночь, она сказала: "Дошло до
меня, о счастливый царь, что когда везирь Шимас задал мальчику, сыну ца-
ря Джиллиада, предшествующие вопросы и тот дал ему ответ на них, везирь
Шимас сказал: "Я считаю, что друзья бывают двух родов: друзья доверенные
и Друзья по общению. Что касается друзей доверенных, то им следует то, о
чем ты говорил, а я спрашиваю тебя о другом - о друзьях по общению". -
"Что касается друзей по общению, - сказал мальчик, - то ты имеешь от них
усладу, доброе обхождение, нежность в словах и прекрасное общение. Не
прекращай же этого наслаждения, но отдавай им то, что они отдают тебе, и
поступай с ними так, как они поступают с тобой, - будь весел лицом и не-
жен в словах, и будет твоя жизнь приятна, и слова твои ими приняты".
"Мы узнали все эти дела, - молвил Шимас. - Расскажи же мне о наделе,
назначенном тварям их творцом. Распределен ли он среди людей и животных
- каждому спой надел до конца его срока? А если дело обстоит так, то что
заставляет ищущего пропитание брать на себя труд в стремлении к тому,
что, как он знает, ему неизбежно достанется, если это ему определено,
хотя бы он и не брал на себя труда стараться? Если же это ему не опреде-
лено, то оно ему не достанется, хотя бы и старался он для этого до пре-
делов старания. Оставить ли ему старание и положиться ли на своего гос-
пода, дав отдых своему телу и душе?" - "Мы считаем, - сказал мальчик, -
что всякому есть определенный надел и назначенный срок. Но ко всякому
наделу есть путь и способы. И тот, кто ищет, получает в искании своем
отдых, прекратив искание, но вместе с тем искать свой надел необходимо.
Ищущие наделы бывают двух родов - они или получают, или лишены его. От-
дых получившего бывает из-за двух обстоятельств: от того, что он получил
свой надел, и от того, что исход его стремлений достохвален, а отдых ли-
шенного надела бывает вследствие трех обстоятельств: от готовности ис-
кать свой надел, от нежелания быть в тягость людям и от освобождения от
ответственности при упреках".
"Расскажи мне, - сказал Шимас, - каковы способы искать пропитание". И
мальчик ответил: "Позволительно человеку то, что дозволил ему Аллах, и
запретно то, что запретил ему Аллах (велик он и славен!)".
И прекратилась между ними речь, когда дошли они до этого предела. И
затем поднялся Шимас и те из мудрецов, кто присутствовал, и они пали ниц
перед мальчиком, и возвеличили его, и восхвалили, и отец прижал его к
груди. А затем, после этого, он посадил его на престол царский и воск-
ликнул: "Хвала Аллаху, который наделил меня сыном и прохладил им мои
глаза при жизни!"
И потом мальчик сказал Шимасу и тому, кто присутствовал из мудрецов:
"О мудрец, знаток духовных вопросов, если даже Аллах открыл мне из зна-
ния лишь нечто малое, то я все же понял, какова была твоя цель, когда ты
принял от меня ответы, данные мною на то, о чем ты спросил, - все равно,
был ли я в них прав, отвечая, или ошибся, - и может быть, ты прочил их
ошибки. Я хочу спросить тебя о вещи, для которой слабо мое суждение и
узки мои способности, и для описания ее бессилен мой язык. Я хочу, чтобы
ты разъяснил мне это и не было бы ничего в нем смутно для подобного мне
в будущем, как было оно смутно для меня в прошлом. Ибо Аллах, так же как
он создал жизнь в воде и силу в пище и исцеление больного в лечении вра-
ча, создал исцеление невежды в знании знающего. Прислушайся же к моим
словам".
"О, сияющий разумом, знаток праведных вопросов, о ты, чье достоинство
засвидетельствовали все мудрецы. Так как ты разъяснил вещи и разобрал их
и прекрасно попадал в цель, отвечая на то, о чем я тебя спросил, - ска-
зал Шимас, - я знаю, что ты спрашиваешь меня о чемнибудь, а сам в толко-
вании этого придерживаешься более правильного мнения и более верных
слов, ибо Аллах даровал тебе знание, какого не даровал никому из людей.
Расскажи же мне, о чем ты хочешь спросить".
И мальчик сказал: "Расскажи мне о творце (да возвысится его могущест-
во!). Из каких вещей сотворил он все сущее, когда прежде не было ничего.
Не видно в сем мире вещи, которая не была бы сотворена из другой вещи.
Создатель (да будет он благословен и возвеличен!) может творить вещи из
ничего, но так судила воля его, при совершенном его могуществе и вели-
