жи ее, чтоб она помогала нам возить рыбу, и пойди сюда - я научу тебя
ловить сейчас же".
И ар-Рашид сошел со своего мула и, привязав его, заткнул полы платья
вокруг пояса, и Халифа сказал ему:
"О флейтист, возьми сеть вот так, положи ее на руку вот так и закинь
ее в реку Тигр вот так". И ар-Рашид укрепил свое сердце и сделал так,
как показал ему Халифа, и закинул сеть в реку Тигр и потянул ее, но не
мог вытянуть. И Халифа подошел к нему и стал ее тянуть, но оба не смогли
ее вытянуть. "О злосчастный флейтист, - сказал тогда Халифа, - если я в
первый раз взял твой кафтан вместо моей одежды, то на этот раз я возьму
у тебя ослицу за мою сеть, если увижу, что она разорвалась, и буду бить
тебя палкой, пока ты не обольешься и не обделаешься". - "Потянем с тобой
вместе", - сказал ар-Рашид. И оба потянули и смогли вытянуть эту сеть
только с трудом, и, вытянув ее, они посмотрели и вдруг видят: она полна
рыбы всех сортов и всевозможных цветов..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Восемьсот тридцать восьмая ночь
Когда же настала восемьсот тридцать восьмая ночь, она сказала: "Дошло
до меня, о счастливый царь, что когда Халифа-рыбак вытянул сеть вместе с
халифом, они увидели, что она полна рыбы всех сортов, и Халифа сказал:
"Клянусь Аллахом, о флейтист, ты скверный, но если ты будешь усердно за-
ниматься рыбной ловлей, то станешь великим рыбаком. Правильно будет,
чтобы ты сел на твою ослицу, поехал на рынок и привез пару корзин; а я
посторожу рыбу, пока ты не приедешь, и мы с тобой нагрузив ее на спину
твоей ослицы. У меня есть весы и гири и все, что нам нужно, и мы возьмем
все это с собой, и ты должен будешь только держать весы и получать
деньги. У нас рыбы на двадцать динаров. Поторопись же привести корзины и
не мешкай". И халиф отвечал: "Слушаю и повинуюсь!" - и оставил рыбака и
оставил рыбу и погнал своего мула в крайней радости. И он до тех пор
смеялся из-за того, что случилось у него с рыбаком, пока не приехал к
Джафару.
И, увидав его, Джафар сказал: "О повелитель правоверных, наверное,
когда ты поехал пить, ты нашел хороший сад и вошел туда и погулял там
один?" И, услышав слова Джафара, ар-Рашид засмеялся. И все Бармакиды
поднялись и поцеловали землю меж его рук и сказали: "О повелитель право-
верных, да увековечит Аллах над тобой радости и да уничтожит над тобой
огорчения! Какова причина того, что ты задержался, когда поехал пить, и
что с тобой случилось?" - "Со мной случилась диковинная история и весе-
лое, удивительное дело", - ответил халиф. И затем он рассказал им исто-
рию с Халифой-рыбаком и рассказал о том, что у него с ним случилось, как
Халифа ему сказал: "Ты украл мою одежду", и как он отдал ему свой кафтан
и рыбак обрезал кафтан, увидав, что он длинный.
"Клянусь Аллахом, о повелитель правоверных, - сказал Джафар, - у меня
было на уме попросить у тебя этот кафтан! Но я сейчас поеду к этому ры-
баку и куплю у него кафтан!" - "Клянусь Аллахом, он отрезал треть кафта-
на со стороны подола и погубил его! - воскликнул халиф. - Но я устал, о
Джафар, от ловли в реке, так как я наловил много рыбы и она на берегу
реки, у моего хозяина Халифы, который стоит там и ждет, пока я вернусь,
захватив для него две корзины и с ними резак. А потом я пойду с ним на
рынок, и мы продадим рыбу и поделим плату за нее". - "О повелитель пра-
воверных, - сказал Джафар, - а я приведу вам того, кто будет у вас поку-
пать". - "О Джафар, - воскликнул халиф, - клянусь моими пречистыми отца-
ми, всякому, кто принесет мне рыбину из рыбы, что лежат перед Халифой,
который научил меня ловить, я дам за нее золотой динар!"
И глашатай кликнул клич среди свиты: "Идите покупать рыбу повелителя
правоверных!" И невольники пошли и направились к берегу реки. И когда
Халифа ждал, что повелитель правоверных принесет ему корзины, невольники
вдруг ринулись на него, точно орлы, и схватили рыбу и стали класть ее в
платки, шитые золотом, и начали из-за нее драться. И Халифа воскликнул:
"Нет сомнения, что эта рыба - райская рыба!" - и взял две рыбины в пра-
вую руку и две рыбины в левую руку и вошел в воду по горло и стал кри-
чат: "Аллах! Ради этой рыбы пусть твой раб-флейтист, мой товарищ, сейчас
же придет!"
И вдруг подошел к нему один негр. А этот негр был начальником всех
негров, что были у халифа, и он отстал от невольников, потому что его
конь остановился на дороге помочиться. И когда этот негр подъехал к Ха-
лифе, он увидел, что рыбы не осталось нисколько - ни мало, си много. Он
посмотрел направо и налево и увидал, что Халифа-рыбак стоит в воде с ры-
бой и сказал: "Эй, рыбак, пойди сюда". - "Уходи без лишних слов", - от-
ветил рыбак. И евнух подошел к нему и сказал: "Подай сюда эту рыбу, а я
дам тебе деньги". - "Разве у тебя мало ума? - сказал Халифа-рыбак евну-
ху. - Я ее не продаю". И евнух вытащил дубинку, и Халифа закричал: "Не
бей, несчастный! Награда лучше дубинки!" А потом он бросил ему рыбу, и
евнух взял ее и положил в платок и сунул руку в карман, но не нашел там
ни одного дирхема. "О рыбак, - сказал тогда негр, - твоя доля злосчаст-
ная: клянусь Аллахом, со мной нет нисколько денег. Но завтра приходи в
халифский дворец и скажи: "Проведите меня к евнуху Сандалю", и слуги
приведут тебя ко мне, и когда ты придешь ко мне туда, тебе достанется
то, в чем будет тебе счастье, и ты возьмешь это и уйдешь своей дорогой!"
И Халифа воскликнул: "Сегодня благословенный день, и благодать его была
видна с самого начала". А потом он положил сеть на плечо и шел, пока не
вошел в Багдад, и прошел по рынкам, и люди увидели па нем одежду халифа
и стали смотреть на него.
И Халифа вошел в свою улицу, а лавка портного повелителя правоверных
была у ворот этой улицы, и портной увидал Халифу-рыбака в халате, кото-
рый стоил тысячу динаров и принадлежал к одеждам халифа, и сказал: "О
Халифа, откуда у тебя эта фарджия?" [620] - "А ты чего болтаешь? - ответил
Халифа. - Я взял ее у того, кого я научил ловить рыбу, и он стал моим
слугой, и я простил его и не отрубил ему руки, так как он украл у меня
одежду и дал мне этот кафтан вместо нее". И портной понял, что халиф
проходил мимо рыбака, когда тот ловил рыбу, и пошутил с ним и дал ему
эту фарджию..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Восемьсот тридцать девятая ночь
Когда же настала восемьсот тридцать девятая ночь, она сказала: "Дошло
до меня, о счастливый царь, что портной понял, что ха лиф проходил мимо
Халифы-рыбака, когда тот ловил рыбу, и пошутил с ним и дал ему эту фард-
жию, и рыбак отправился домой, и вот то, что с ним было.
Что же касается халифа Харуна ар-Рашида, то он по ехал на охоту и
ловлю, только чтобы отвлечься от невольницы Кут-аль-Кулуб. А когда Зу-
бейда услышала об этой невольнице и о том, что халиф ею увлекся, ее ох-
ватила ревность, которая охватывает женщин, и она отказалась от пищи и
питья и рассталась со сладостью сна и стала выжидать отсутствия халифа
или его отъезда, чтобы расставить Кут-аль-Кулуб сети козней. И, узнав,
что халиф выехал на охоту и ловлю, она приказала невольницам устлать
дворец коврами и умножила украшения и роскошь и поставила кушанья и сла-
дости и приготовила в число всего этого фарфоровое блюдо с самой лучшей,
какая бывает, халвой и положила в нее банджа, примешав его к ней. И по-
том она приказала кому-то из евнухов сходить за невольницей Кут-аль-Ку-
луб и позвать ее к трапезе Ситт-Зубейды, дочери аль-Касима, жены повели-
теля правоверных, и сказать: "Жена повелителя правоверных пила сегодня
лекарство, а она слышала, что ты хорошо поешь, и хочет видеть чтонибудь
из твоего искусства". И невольница отвечала: "Слушаю и повинуюсь Аллаху
и Ситт-Зубейде!" И в тот же час и минуту она поднялась, не зная, что
скрыто для нее в неведомом, и, взяв нужные ей инструменты, пошла с евну-
хом и шла до тех пор, пока не вошла к СиттЗубейде.
И, войдя к ней, она поцеловала землю меж ее руками множество раз и
поднялась на ноги и сказала: "Привет высокой завесе и неприступному ве-
личию, отпрыску Аббасидов и члену семьи пророка - да приведет тебя Аллах
к преуспеянию и миру на дни и на годы!" - и стала между других невольниц
и евнухов. И тогда СиттЗубейда подняла к ней голову и взглянула на ее
красоту И прелесть, и она увидала девушку с овальными щеками и грудями,
подобными гранатам, с лицом, как месяц, с блестящим лбом и черным оком,
и веки ее покоились в истоме, а лицо ее блистало светом, и словно бы
солнце всходило от ее лба, и мрак ночи нисходил от ее кудрей, и мускусом
веяло от ее дыханья. И цветы сверкали в ее красоте, и луну являло ее че-
ло, и ветвью стан ее изгибался, и была она подобна полной луне, что за-
сияла во мраке ночи. И глаза ее ласкали любовью, а брови изгибались, как
лук, и уста ее были выточены из коралла, и она ошеломляла красотой смот-
рящего и очаровывала взором видящего, - возвышен тот, кто ее сотворил,
придал ей совершенство и ее соразмерил! - и была такова, как сказал поэт
о сходной с нею:
Разгневается, и видишь: все убиты,
Простит, и снова души к ним вернутся.
Глазами мечет взоры колдовские,
Шлет смерть и жизнь тому, кому желает,
Зрачками в плен берет она народы,
Как будто стали люди ей рабами.
И сказала Ситт-Зубейда девушке: "Приют, уют и простор тебе, о
Кут-аль-Кулуб! Садись и покажи нам твою работу и прекрасное твое ис-
кусство!" И Кут-аль-Кулуб отвечала: "Хорошо!" - и, протянув руку, взяла
бубен, о котором сказал кто-то такие стихи:
О дар, взлетает сердце от желанья
И громко кричит, коль бьют по тебе рукою.
Пленил ведь ты израненное сердце,
И ударять тебя мужам приятно.
Скажи же слово ты, легко иль тяжко -
Звучи как хочешь, - ты увеселяешь.
Будь радостен и стыд отбрось, влюбленный,
Пляши, склонись, диви и удивляйся.
И затем она ударила многими ударами и запела так, что остановила
птиц, и все вокруг взволновалось, а потом она положила бубен и взяла
свирель, о которой сказан такой стих:
Глаза у нее, и их зрачки людям пальцами
Указывают напев лишь верный, сомненья нет.
И также сказал поэт еще такой стих:
Когда дойдет она до цели песен,
Приятно время радостью сближенья.
А потом она положила свирель, после того как пришли из-за нее в вос-
торг все присутствующие, и взяла лютню, о которой поэт сказал:
О свежая ветвь, что стала лютней певицы той,
Влечет благородных и достойных к себе она,
И щиплет певица струны, чтоб испытать ее,
И пальцы ее - как цепь, прекрасно сплетенная
И Кут-аль-Кулуб натянула струны лютни, подвинтила колки и положила ее
на колени и наклонилась над ней, как мать наклоняется над своим ребен-
ком, и казалось, что о ней и о ее лютне сказал поэт такие стихи:
Персидскою глаголет струной она.
И все поймут, кто прежде понять не мог.
"Любовь - убийца", - нам говорит она.
И разум губит всех мусульман она.
О девушка! Создатель рукой ее
Заставил расписное заговорить.
И лютнею сдержала любви поток,
Как ловкий врач сдержать бы мог крови ток.
И она ударила на четырнадцать ладов и спела под лютню полный круг,
так что ошеломила смотрящих и привела в восторг слушающих, и потом про-
изнесла такие два стиха:
"Мой приход к тебе благодатен был,
В нем радость вечно новая,
Успехи в нем сменяются
И счастье не кончается..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Ночь, дополняющая до восьмисот сорока
Когда же настала ночь, дополняющая до восьмисот сорока, она сказала:
"Дошло до меня, о счастливый царь, что девушка Кут-альКулуб пропела сти-
хи и ударила по струнам перед Ситт-Зубейдой, а потом она встала и начала
показывать фокусы и проворство рук и всякие прекрасные штуки, так что
