том и была дорога царю.
И когда старуха вошла к царице Нур-аль-Худа, та поднялась и обняла ее
и посадила с собою рядом и спросила, какова была ее поездка, и старуха
отвечала ей: "Клянусь Аллахом, о госпожа, это была поездка благословен-
ная, и я захватила для тебя подарок, который доставлю тебе. О дочь моя,
о царица века и времени, - сказала она потом, - я привела с собой нечто
удивительное и хочу тебе эго показать, чтобы ты помогла мне исполнить
одно дело". - "А что это такое?" - спросила царица. И старуха рассказала
ей историю Хасана, с начала до конца. И она дрожала как тростинка в день
сильного ветра и наконец упала перед царевной и сказала ей: "О госпожа,
попросил у меня защиты один человек на берегу, который прятался под
скамьей, и я взяла его под защиту и привела его с собой в войске деву-
шек, и он надел оружие, чтобы никто его не узнал, и я привела его в го-
род. - И потом еще сказала царевне: - Я пугала его твоей яростью и осве-
домила его о твоей силе и мощи. И всякий раз, как я его пугаю, он плачет
и произносит стихи и говорит мне: "Неизбежно мне увидеть мою жену и де-
тей, или я умру, и я не вернусь в мою страну без них!" И он подверг себя
опасности и пришел на острова Вак, и я в жизни не видела человека, креп-
че его сердцем и с большей мощью, но только любовь овладела им до край-
ней степени..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Восемьсот девятая ночь
Когда же настала восемьсот девятая ночь, она сказала: "Дошло до меня,
о счастливый царь, что старуха рассказала царевне Нураль-Худа историю
Хасана и сказала ей: "Я не видела человека крепче его сердцем, но только
любовь овладела им до крайней степени". И, услышав ее слова и поняв ис-
торию Хасана, царица разгневалась сильным гневом и склонила на некоторое
время голову к земле, а потом она подняла голову и посмотрела на старуху
и сказала ей: "О злосчастная старуха, разве дошла твоя мерзость до того,
что ты приводишь мужчин и приходишь с ними на острова Вак и вводишь их
ко мне, не боясь моей ярости? Клянусь головой царя, если бы не воспита-
ние и уважение, которым я тебе обязана, я бы убила тебя с ним сейчас же
самым скверным убиением, чтобы путешествующие поучались на тебе, о прок-
лятая, и никто бы не делал того ужасного дела, которое сделала ты и на
которое никто не властен. Но ступай приведи его сейчас же ко мне, чтобы
я на него посмотрела".
И старуха вышла от царевны ошеломленная, не зная, куда идти, и гово-
рила: "Все это несчастье пригнал ко мне Аллах через руки Хасана!" И она
шла, пока не вошла к Хасану, и сказала ему: "Вставай, поговори с цари-
цей, о тот, конец чьей жизни приблизился!" И Хасан вышел с нею, и язык
его неослабно поминал великого Аллаха и говорил: "О боже, будь ко мне
милостив в твоем приговоре и освободи меня от беды!" И старуха шла с
ним, пока не поставила его перед царицей Нураль-Худа (а старуха учила
Хасана по дороге, как он должен с ней говорить). И, представ перед
Нур-аль-Худа, Хасан увидел, что она закрыла лицо покрывалом. И он поце-
ловал землю меж ее руками и пожелал ей мира и произнес такие два стиха:
"Продли Аллах величье твое и радость,
И одари господь тебя дарами!
Умножь Аллах величье твое и славу
И укрепи тебя в борьбе с врагами!"
А когда он окончил свои стихи, царица сделала старухе знак поговорить
с ним перед нею, чтобы она послушала его ответы. И старуха сказала Хаса-
ну: "Царица возвращает тебе приветствие и спрашивает тебя: как твое имя,
из какой ты страны, как зовут твою жену и детей, из-за которых ты при-
шел, и как называется твоя страна?" И Хасан ответил (а он укрепил свою
душу, и судьбы помогли ему): "О царица годов и времен, единственная в
века и столетия! Что до меня, то мое имя - Хасанмногопечальный, и город
мой - Басра, а жена моя - имени ей я не знаю; что же до моих детей, то
одного зовут Насир, а другого - Мансур". И, услышав слова Хасана, царица
сказала ему: "Откуда она увезла своих детей?" И Хасан ответил: "О цари-
ца! Из города Багдада, из дворца халифа". - "А говорила она вам что-ни-
будь, когда улетала?" - спросила царица. И Хасан ответил: "Она сказала
моей матушке: "Когда твой сын придет и продлятся над ним дни разлуки, и
захочет он близости и встречи, и потрясут его ветры томления, пусть при-
ходит ко мне на острова Вак".
И тогда царица Нур-аль-Худа покачала головой и сказала: "Не желай она
тебя, она не сказала бы твоей матери этих слов, и если бы она тебя не
хотела и не желала бы близости с тобой, она бы не осведомила тебя, где
ее место и не позвала бы тебя в свою страну". - "О госпожа царей и пра-
вительница над всеми царями и нищими, - ответил Хасан, - о том, что слу-
чилось, я тебе рассказал, ничего от тебя не скрывая. Я прошу защиты у
Аллаха и у тебя, чтобы ты меня не обижала. Пожалей же меня и воспользуй-
ся наградой за меня и воздаянием. Помоги мне встретиться с женой и
детьми, серии мне предмет моих желаний и прохлади глаза мои встречей с
детьми и помоги мне их увидеть".
И он начал плакать, стонать и жаловаться и произнес такие два стиха:
"Тебя буду славить я, пока голубок кричит,
Усиленно, хоть бы не исполнил я должного.
Всегда ведь, когда я жил в былом благоденствии,
Я видел в тебе его причины и корни все".
И царица Нур-аль-Худа склонила голову к земле на долгое время, а по-
том она подняла голову и сказала Хасану: "Я пожалела тебя и сжалилась
над тобой и намерена показать тебе всех девушек в этом городе и в землях
моего острова. Если ты узнаешь твою жену, я отдам ее тебе, а если ты ее
не узнаешь, я тебя убью и распну на дверях дома старухи". И Хасан мол-
вил: "Я принимаю это от тебя, о царица времени". И он произнес такие
стихи:
"Вы подняли страсть во мне, а сами сидите вы,
Вы отняли сон у всех горящих, и спите вы,
Вы мне обещали, что не будете вы тянуть,
Но, повод мой захватив, меня обманули вы.
Любил вас ребенком я, не зная еще любви.
"Не надо же убивать меня?", - я вам жалуюсь.
Ужель, не боясь Аллаха, можете вы убить
Влюбленного, что пасет звезду, когда люди спят?
О родичи, если я умру, напишите вы
На камнях моей могилы: "Это влюбленный был".
И, может быть, юноша, что страстью, как я, сражен,
Увидя мою могилу, скажет мне: "Мир тебе!"
А окончив свои стихи, Хасан сказал: "Я согласен на условие, которое
ты мне поставила, и нет мощи и силы, кроме как у Аллаха, высокого, вели-
кого!"
И тогда царица Нур-аль-Худа приказала, чтобы не осталось в городе де-
вушки, которая не поднялась бы во дворец и не прошла бы перед Хасаном, и
царица велела старухе Шавахи самой спуститься в город и привести всех
бывших в городе девушек к царице во дворец. И царица принялась вводить к
Хасану девушек сотню за сотней, так что в городе не осталось девушки,
которую она бы не показала Хасану, но Хасан не увидел среди них своей
жены. И царица спросила его: "Видел ли ты свою жену среди этих?" И Хасан
отвечал: "Клянусь Аллахом, о царица, ее среди них нет". И тогда царицу
охватил сильный гнев, и она сказала старухе: "Пойди и выведи всех, кто
есть во дворце, и покажи их ему".
И когда Хасану показали всех, кто был во дворце, он не увидел среди
них своей жены и сказал царице: "Клянусь жизнью твоей головы, о царица,
ее среди них нет". И царица рассердилась и закричала на тех, кто был
вокруг нее, и сказала: "Возьмите его и утащите по земле лицом вниз и от-
рубите ему голову, чтобы никто после него не подвергал себя опасности,
не узнал о нашем положении, не прошел по нашей стране и не вступал на
нашу землю и наши острова!" И Хасана вытащили лицом вниз и накинули на
него подол его платья и закрыли ему глаза и остановились подле него с
мечами, ожидая разрешения.
И тогда Шавахи подошла к царице и поцеловала землю меж ее рук и,
схватившись за полу ее платья, положила ее себе на голову и сказала: "О
царица, во имя воспитания, не торопись с ним, особенно раз ты знаешь,
что этот бедняк - чужеземец, который подверг свою душу опасности и испы-
тал дела, которых никто до него не испытывал, и Аллах - слава ему и ве-
личие! - спас его от смерти из-за его долгой жизни, и он услышал о твоей
справедливости и вошел в твою страну и охраняемое убежище. И если ты его
убьешь, разойдутся о тебе с путешественниками вести, что ты ненавидишь
чужеземцев и убиваешь их. А он, при всех обстоятельствах, под своей
властью и будет убит твоим мечом, если не окажется его жены в твоем го-
роде. В какое время ты ни захочешь, чтобы он явился, я могу возвратить
его к тебе. И к тому же я взяла его под защиту, только надеясь на твое
великодушие, так как ты обязана мне воспитанием, и я поручилась ему, что
ты приведешь его к желаемому, ибо я знаю твою справедливость и милосер-
дие, и, если он я не знала в тебе этого, я бы не привела его в твои го-
род. И я говорила про себя: "Царица на него посмотрит и послушает стихи,
которые он говорит, и прекрасные, ясные слова, подобные нанизанному жем-
чугу", Этот человек вошел в наши земли и поел нашей пищи, и соблюдать
его право обязательно для нас..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Восемьсот десятая ночь
Когда же настала восемьсот десятая ночь, она сказала: "Дошло до меня,
о счастливый царь, что когда царица Нур-аль-Худа приказала своим слугам
схватить Хасана и отрубить ему голову, старуха стала ее уговаривать и
говорила ей: "Этот человек вошел в наши земли и поел нашей пищи, и соб-
людать его право для нас обязательно, особенно раз я обещала ему встречу
с тобою. Ты ведь знаешь, что разлука тяжела, и знаешь, что разлука
убийственна, в особенности - разлука с детьми. У нас не осталось ни од-
ной женщины, кроме тебя; покажи же ему твое лицо".
И царица улыбнулась и сказала: "Откуда ему быть моим мужем и иметь от
меня детей, чтобы я показывала ему лицо?" И затем она велела привести
Хасана, и его ввели к ней и поставили" перед нею, и тогда она открыла
лицо. И, увидев его, Хасан испустил великий крик и упал, покрытый беспа-
мятством. И старуха до тех пор ухаживала за ним, пока он не очнулся, а
очнувшись от беспамятства, он произнес такие стихи:
"Ветерочек из Ирака, что подул
В земли тех, кто восклицает громко: "Вак!"
Передай моим возлюбленным, что я
Горький вкус любви моей вкусил давно.
О, смягчитесь, люди страсти, сжальтесь вы.
Тает сердце от разлуки мук мое!"
А окончив свои стихи, он поднялся и посмотрел на царицу и вскрикнул
великим криком, от которого дворец чуть не свалился на тех, кто в нем
был, и затем упал, покрытый беспамятством.
И старуха до тех пор ухаживала за ним, пока он не очнулся, и спросила
его, что с ним, и Хасан воскликнул: "Эта царица - либо моя жена, либо
самый похожий на мою жену человек..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Восемьсот одиннадцатая ночь
Когда же настала восемьсот одиннадцатая ночь, она сказала: "Дошло до
меня, о счастливый царь, что когда старуха спросила Хасана, что с ним,
он воскликнул: "Эта царица - либо моя жена, либо самый похожий на мою
жену человек". И царица сказала: "Гора тебе, о нянюшка, этот чужеземец
бесноватый или помешанный, потому что он смотрит мне в лицо и таращит
глаза". - "О царица, - сказала старуха, - ему простительно, не взыщи с
него. Ведь пословица говорит: "Для больного от любви нет лекарства". Что
он, что бесноватый - все равно". А Хасан заплакал сильным плачем и про-
изнес такие два стиха:
"Увидя следы любимых, с тоски я таю
И слезы лью на месте их стоянки,
Прося того, кто нас испытал разлукой,
Чтоб мне послал любимых возвращенье".
И потом Хасан сказал царице: "Клянусь Аллахом, ты не моя жена, но ты
самый похожий на нее человек!" И царица Нур-аль-Худа так засмеялась, что
