жареный бронник, и взял свежих и сушеных плодов на закуску, и цветов - и
отослал ей это; и, зайдя домой, взял пятьдесят динаров в платке и вышел
и, как обычно, поехал с ослятником к ее дому. И я вошел, и мы поели и
попили и спали до утра, а потом я поднялся и бросил ей платок и, как
всегда, поехал в хан. И так продолжалось некоторое время; и вот однажды
я провел ночь и проснулся, не имея ни дирхема, ни динара. И я сказал се-
бе: "Все это дело сатаны! - и произнес такие стихи:
От бедности богатого меркнет свет,
Как солнца луч бледнеет в вечерний час.
Коль нет его, помянут не будет он,
А в стан придет, так доли там нет ему.
На рынке он проходит украдкой,
И слезы льет в пустыне он горькие.
Клянусь Аллахом, муж среди родичей,
Коль бедностью испытан он, - всем чужой!"
И я вышел из хана и прошел по улице Бейн-аль-Касрейн и дошел до самых
ворот, и я увидел, что люди стоят толпой и ворота забиты множеством на-
рода. И по предопределенному велению я увидал солдата и невольно прижал
его, и моя рука оказалась у его кармана, и я потрогал его и нащупал ко-
шелек в том кармане, на котором лежала моя рука. И я почувствовал, что
моя рука касается кошелька, и взял его из кармана солдата. И солдат за-
метил, что его карман стал легким, и положил туда руку, но ничего не на-
шел там; и он обернулся ко мне и, подняв руку с дубиной, ударил меня по
голове, и я упал на землю. И люди окружили нас и схватили за уздечку ло-
шадь солдата и сказали: "Из-за тесноты ты ударил этого юношу таким уда-
ром!" Но солдат закричал на них и сказал: "Это проклятый вор!" И тут я
очнулся и услышал, что люди говорят: "Эго красивый юноша, он ничего не
взял!" - некоторые верили, а другие не верили, и толки и пересуды умно-
жились.
И люди потащили меня и хотели меня освободить из рук солдата; и по
предопределенному велению вдруг въехали в ворота вали и начальник и
стражники, и они увидели, что народ собрался около меня и солдата. И ва-
ли спросил: "В чем дело?" И солдат сказал: "Клянусь Аллахом, господин,
это вор! У меня в кармане был голубой кошель с двадцатью динарами, и он
взял его, когда я был в толпе". - "А был с тобой кто-нибудь?" - спросил
вали у солдата; и солдат ответил: "Нет!" И тогда вали крикнул начальни-
ка, и тот схватил меня, и покров Аллаха был с меня снят. И вали сказал
начальнику: "Раздеть его!" И когда меня раздели, кошель нашли в моем
платье. А когда кошель нашли, вали взял его и открыл и пересчитал
деньги, и увидел, что в нем двадцать динаров, как и сказал солдат.
И вали рассердился и кликнул стражников, и меня подвели к нему, и он
спросил: "О юноша, скажи правду, ты украл этот кошелек?" И я опустил го-
лову к земле и сказал про себя: "Если скажу "не украл", - но ведь он вы-
тащил его из моего платья; а если скажу "украл" - испытаю мучение". И я
поднял голову и сказал: "Да, я взял его". И, услышав от меня эти слова,
вали удивился и позвал свидетелей, и они явились и засвидетельствовали
мои слова, - и все это происходило у ворот Зукбале. И вали отдал приказ
палачу, и тот отрубил мне правую руку; и сердце солдата смягчилось, и он
заступился за меня, и вали оставил меня и уехал. А люди остались около
меня и дали мне выпить кубок вина, а солдат отдал мне кошель и сказал:
"Ты красивый юноша, не должно тебе быть вором". И после этого я произ-
нес:
"Аллахом клянусь, я не был вором, о верный брат,
И не из крадущих я, о лучший из тварей!
Внезапно превратностью судьбы поражен я был,
И мучим заботой я, нуждой и волненьем.
Не ты поразил меня, - стрелою господь метнул
И сбил с головы моей венец царской власти".
И солдат оставил меня и ушел, отдав мне кошель, и я тоже ушел, и за-
вернул свою руку в тряпку и положил ее на пазуху; и мое состояние
расстроилось, и цвет лица пожелтел из-за того, что со мной случилось. И
я дошел до дома той женщины, будучи нездоров, и бросился на постель; и
женщина увидела, что у меня изменился цвет лица, и спросила: "Что у тебя
болит и почему ты, я вижу, расстроен?" - "У меня болит голова, и мне не-
хорошо", - отвечал я. И тогда она разгневалась и обеспокоилась за меня и
воскликнула: "Не сжигай моего сердца, господин мой. Сядь, подними голову
и расскажи мне, что произошло с тобой сегодня? Мне видны на твоем лице
многие слова". - "Избавь меня от разговоров", - сказал я. И она заплака-
ла и воскликнула: "Ты как будто бы больше не хочешь меня! Я вижу, что ты
не такой, как обычно". И я промолчал, а она стала разговаривать со мной,
по я не отвечал ей.
А когда подошла ночь, она подала мне кушанье, но я отказался от него,
боясь, что она увидит, что я ем левой рукой, и сказал: "Я не хочу сейчас
есть!" - "Расскажи мне, что произошло с тобою сегодня и почему ты озабо-
чен и разбиты твое сердце и душа", - сказала она. И я ответил: "Сейчас я
расскажу тебе не торопясь". И она подала мне вина и сказала: "Вот тебе,
это разгонит твою заботу! Непременно выпей и расскажи мне, что случи-
лось". - "Я обязательно должен рассказать тебе?" - спросил я; и он" от-
ветила: "Да!" И тогда я сказал: "Если это непременно должно быть, напои
меня твоей рукой". И она наполнила кубок, и я выпил его, и она наполнила
его снова и протянула мне, и я принял его от нее левой рукой, и слезы
побежали из моих глаз. И я произнес:
"Когда Аллах захочет сделать что-нибудь
С разумным мужем, видящим и слышащим,
Он оглушит его и душу ослепит
Ему, и ум его, как волос, вырвет он.
Когда же приговор исполнится его,
Вернет он ум ему, чтоб поучался он".
И, окончив стихи, я взял кубок левой рукой и заплакал, а она издала
громкий крик и спросила: "Отчего ты плачешь? Ты сжег мне сердце! Почему
ты взял кубок левой рукой?" - "У меня на руке чирей", - отвечал я ей; и
она сказала: "Вынь ее, я тебе его проткну". Но я сказал: "Теперь не вре-
мя его вскрывать! Не надоедай мне!
Я не выну сейчас руки!"
Затем я выпил кубок, и она до тех пор поила меня, пока меня не одолел
хмель и я не заснул на месте, и тогда она увидала мою руку без кисти и,
обыскав меня, нашла у меня кошель с золотом; и ее охватила такая печаль,
какая еще не охватывала никого, и она страдала из-за меня до утра. А
пробудившись от сна, я увидел, что она приготовила мне отвар и подала
его, - и вдруг я вижу, он из четырех куриц! - и дала мне выпить кубок
вина; и я поел и выпил, и положил кошель, как обычно, и хотел выйти, но
она спросила: "Куда идешь?" - "В одно место, куда мне надо пойти", - от-
вечал я. Но она сказала: "Не уходи, садись!"
И когда я сел, она воскликнула: "Так твоя любовь дошла до того, что
ты истратил все деньги и лишился кисти? Свидетельствую перед тобой - и
свидетель тому
Аллах! - что я с тобой не расстанусь! Ты скоро убедишься в истинности
моих слов!" И она послала за свидетелями и, когда они явились, сказала
им: "Напишите мою брачную запись с этим юношей и засвидетельствуйте, что
я получила приданое". И они засвидетельствовали мой брачный договор с
нею, и после того она сказала: "Засвидетельствуйте, что все мои деньги,
которые в этом сундуке, и все какие у меня есть рабы и невольницы при-
надлежат этому юноше".
И они засвидетельствовали это, и я принял дарственную, и они ушли,
получив сначала свою плату; а после этого она взяла меня за руку и, пос-
тавив меня около кладовой, открыла большой сундук и сказала мне: "Пос-
мотри, что в сундуке". И я посмотрел - и вижу: он полон платков; а она
сказала: "Это твои деньги, которые я брала у тебя. Всякий раз, как ты
давал мне платок с пятьюдесятью динарами, я складывала его и бросала в
этот сундук. Возьми свои деньги, они вернулись к тебе, и ты сегодня бо-
гат. Судьба поразила тебя из-за меня: ты потерял свою правую руку, - и я
не могу возместить тебе этого. Даже если бы я пожертвовала своей душой,
этого было бы мало; и у тебя надо мной преимущество. - И она сказала
мне: Получи свои деньги". И я перенес ее сундук к своему и положил ее
деньги к своим деньгам, которые я давал ей, и мое сердце возрадовалось,
и моя забота рассеялась. И я поцеловал мою жену и поблагодарил ее, а она
сказала: "Ты пожертвовал своей рукой из любви ко мне! Как я могу возмес-
тить тебе это? Клянусь Аллахом, если бы я отдала из любви к тебе свою
душу, этого, наверное, было бы мало, и я не в состоянии должным образом
воздать тебе".
После этого она отписала мне особою крепостью все какие имела но-
сильные платья и драгоценности и вещи и провела эту ночь озабоченная мо-
ей заботой; и я рассказал ей все, что со мной случилось, и провел с нею
ночь. И когда прошло меньше месяца, ее слабость увеличилась и болезнь ее
усилилась, и, проживши только пятьдесят дней, она оказалась среди обита-
телей того света. И я обрядил ее и похоронил в земле, и устроил над нею
чтения Корана, и роздал за нее в виде милостыни много денег. А выйдя из
ее склепа, я увидал, что ей принадлежат большие богатства, владения и
поместья; и в числе ее складов был склад кунжута, часть которого я про-
дал тебе, и л потому не посещал тебя в течение этого времени, что прода-
вал остальные запасы и все, что было в кладовых, и я до сих пор еще не
получил всех денег. Не возражай же против тою, что я тебе скажу, так как
я поел твоей пищи: я дарю тебе деньги за кунжут, который находится у те-
бя.
Вот причина отсечения моей правой руки и того, что я ел левой рукой".
"Ты был милостив и благодетелен", - сказал я ему. И он спросил: "Не
хочешь ли ты отправиться со мной в мои земли? Я накупил товаров каирских
и александрийских, и, может быть, ты согласишься сопровождать меня?" -
"Хорошо, - сказал я и назначил ему сроком начало месяца, а затем я
продал все, что имел, и купил других товаров и отправился вместе с юно-
шей в эти земли, то есть в вашу страну. И юноша продал товары и купил
вместо их другие в вашей стране и отправился в земли египетские, а мне
на долю выпало побывать этой ночью здесь, - и со мной случилось на чуж-
бине то, что случилось. Не удивительней ли это, о царь нашего времени,
чем то, что произошло с горбуном?"
"Вас всех необходимо повесить", - сказал царь..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Двадцать седьмая ночь
Когда же настала двадцать седьмая ночь, она сказала: "Дошло до меня,
о счастливый царь, что царь Китая сказал: "Вас необходимо повесить!"
Тогда надсмотрщик подошел к царю Китая и молвил: "Если ты мне поверишь,
я расскажу тебе историю, приключившуюся со мной
За это время, раньше чем я нашел этого горбуна, и если она будет уди-
вительнее его истории, подаришь ли ты нам наши души?" - "Хорошо", - от-
вечал царь. И надсмотрщик сказал:
РАССКАЗ НАДСМОТРЩИКА
Знай, что в прошлый вечер я был в одном собрании, где устроили чтение
Корана и собрали законоведов; и когда чтецы прочитали и кончили, накрыли
стол, и среди того, что подали, был засахаренный миндаль в уксусе. И мы
подошли и начали есть миндаль, но один из нас отошел и не стал есть его,
и хотя мы заклинали его, он поклялся, что не будет есть миндаль. Мы все
же заставляли его, и он воскликнул: "Не принуждайте меня, довольно того,
что со мной случилось из-за того, что я поел миндаля! - И потом он про-
изнес:
На плечо возьми ты бубен и иди,
Коль сурьму такую любишь, так сурьмись".
А когда он кончил, мы спросили его: "Заклинаем тебя Аллахом, почему
ты отказываешься есть миндаль?" И он ответил: "Если я уж непременно дол-
жен поесть его, то я его поем только после того, как вымою руки сорок
раз мылом, сорок раз содой и сорок раз щелоком, - а всего ею двадцать
раз". И тогда хозяин пира приказал своим слугам принести воды и того,
что требовал юноша, и гот вымыл руки так, как сказал я, а после того он
подошел и сел и протянул руку, как бы испуганный, и с отвращением кос-
