вчера случилось и произошло. Прежде чем встретить горбатого, я был в на-
чале дня на пиру у одного из моих друзей, у которого собралось около
двадцати человек из жителей этого города, и среди нас были ремесленники:
портные, плотники, ткачи и другие. И когда взошло солнце, нам подали ку-
шанье, чтоб мы поели; и вдруг хозяин дома вошел к нам, и с ним юношачу-
жеземец, красавец из жителей Багдада, одетый в какие ни на есть хорошие
одежды и прекрасный, но только он был хромой. И он вошел к нам и при-
ветствовал нас, а мы поднялись перед ним, и он подошел, чтобы сесть, но
увидел среди нас одного человека, цирюльника, и отказался сесть и хотел
уйти от нас. Но мы схватили этого юнош", и хозяин дома вцепился в него,
и стал заклинать его, и спросил: "Почему ты вошел и уходишь?" И юноша
отвечал: "Ради Аллаха, господин мой, не противься мне ни в чем! Причина
моего входа в ртом злосчастном цирюльнике, что сидит здесь". И, услышав
эти слова, хозяин долга пришел в крайнее удивление и сказал: "Как! этот
юноша из Багдада, и его сердце расстроилось из-за этою цирюльника!" А мы
посмотрели на юношу и сказали ему: "Расскажи нам, в чем причина твоего
гнева на этого цирюльника?"
"О собрание, - сказал тогда юноша, - у меня с этим цирюльником в моем
городе Багдаде произошло такое дело: это из-за него я сломал себе ногу и
охромел, и я дал клятву, что больше никогда не буду находиться с ним в
одном и том же месте или жить в городе, где он обитает, - и уехал из
Багдада, и покинул его, и поселился в ртом городе; и сегодняшнюю ночь я
проведу не иначе как в путешествии".
"Заклинаем тебя Аллахом, - сказали мы ему, - расскажи нам твою исто-
рию!"
И юноша начал (а лицо цирюльника пожелтело): "О люди, знайте, что
отец мой был одним из больших купцов Багдада, и Аллах великий не послал
ему детей, кроме меня. И когда я вырос и достиг возраста мужей, мой отец
преставился к милости великого Аллаха и оставил мне деньги, и слуг, и
челядь, и я стал хорошо одеваться и хорошо есть. Но Аллах внушил мне не-
нависть к женщинам. И в какой-то из дней я шел по переулкам Багдада" и
мне встретилась на дороге толпа женщин, и я убежал и спрятался в тупике
и присел в конце его на скамейку. И не просидел я минуты, как вдруг око-
ло дома, стоявшего там, где я был, открылось, и в нем показалась девуш-
ка, подобная луне в полнолуние, равной которой по красоте я не видел, и.
она поливала цветы, бывшие на окне. И девушка повернулась направо и на-
лево и закрыла окно и ушла, и ненависть превратилась в любовь, и я про-
сидел все время до заката солнца, исчезнув из мира. И вдруг едет кади
нашего города, и впереди него рабы, а сзади слуги; и он сошел и вошел в
дом, откуда показалась девушка, - и я понял, что это ее отец. Потом я
отправился в свое жилище огорченный и упал, озабоченный, на постель; и
ко мне вошли мои невольницы и сели вокруг меня, не зная, что со мной, а
я не обратил к ним речи, и они заплакали и опечалились обо мне.
И ко мне вошла одна старуха и увидела меня, и от нее не укрылось мое
состояние. Она села у моего изголовья и ласково заговорила со мной и
сказала: "О дитя мое, скажи мне, что с тобой случилось, и я сделаю все
для того, чтобы свести тебя с возлюбленной". И когда я рассказал ей свою
историю, она сказала: "О дитя мое, это дочь кади Багдада, и она сидит
взаперти; то место, где ты ее видел, - ее комната, а у ее отца большое
помещение внизу; и она сидит одна. Я часто к ним захожу, и ты познаешь
единение с нею только через меня, - подтянись же!"
И, услышав ее речь, я открыл свою душу. И мои родные обрадовались в
этот день, и наутро я был здоров. И старуха отправилась и вернулась с
изменившимся лицом к сказала: "О дитя мое, не спрашивай, что мне было от
нее! Когда я сказала ей об этом, она ответила мне: "Если ты, злосчастная
старуха, не бросишь таких речей, я, поистине, сделаю с тобою то, что ты
заслуживаешь!" Но я непременно вернусь к ней в другой раз". И когда я
услышал это, моя болезнь еще усилилась.
А через несколько дней старуха пришла и сказала: "О дитя мое, я хочу
от тебя подарка!" И когда я услышал от нее это, душа вернулась ко мне, и
я воскликнул: "Тебе будет всякое благо!" А она сказала: "Вчера я пришла
к девушке, и, увидев, что у меня разбито сердце и глаза мои плачут, она
сказала мне: "Тетушка, что это у тебя, я вижу, стеснена грудь?" И когда
она сказала мне это, я заплакала и ответила: "О госпожа, я пришла к тебе
от юноши, который тебя любит, и он из-за тебя близок к смерти". И она
спросила (а сердце ее смягчилось): "Откуда этот юноша, о котором ты упо-
мянула?" И я ответила: "Это мой сын, плод моего сердца; он увидел тебя в
окне несколько дней назад, когда ты поливала цветы, и, взглянув в твое
лицо, обезумел от любви к тебе; и когда я сказала ему в первый раз, что
случилось у меня с тобою, его болезнь усилилась, и он не покидает поду-
шек. Он не иначе как умрет, несомненно". И она воскликнула (л лицо ее
пожелтело): "И все это из-за меня?" И я отвечала: "Да, клянусь Аллахом!
Чего же ты хочешь?" - "Пойди передай ему от меня привет и скажи, что со
мной происходит во много раз больше того, что с ним, - сказала она. -
Как будет пятница, пусть он придет к дому перед молитвой, и когда он
придет, я спущусь, открою ему ворота и проведу его к себе, и мы немного
побудем вместе с ним; и он вернется раньше, чем мой отец приедет с мо-
литвы".
И когда я услышал слова старухи, мучения, которые я испытывал, прек-
ратились и мое сердце успокоилось. Я дал ей одежды, которые были на мне,
и она ушла, сказавши: "Успокой свое сердце"; а я молвил: "Во мне не ос-
талось никакого страдания". И мои родные и друзья обрадовались моему
выздоровлению.
И так продолжалось до пятницы. И вот старуха вошла ко мне и спросила
о моем состоянии, и я сообщил ей, что нахожусь в добром здоровье, а за-
тем я надела свои одежды и умастился и стал ожидать, когда люди пойдут
на молитву, чтобы отправиться к девушке. И старуха сказала мне: "Время у
тебя еще есть, и если бы ты пошел в баню и снял свои волосы, в особен-
ности поело сильной болезни, это было бы хорошо". И я ответил ей: "Это
правильно, но я обрею голову, а после схожу в баню".
И потом я послал за цирюльником, чтобы обрить себе голову, и сказал
слуге: "Пойди на рынок и приведи мне цирюльника, который был бы разумен
и не болтлив, чтобы у меня не треснула голова от его разговоров"; и слу-
га пошел и привел этого зловредного старца. И, войдя, он приветствовал
меня, и я ответил на его приветствие, И он сказал мне: "Я вижу, ты ото-
щал телом"; а я отвечал: "Я был болен". И тогда он воскликнул: "Да уда-
лит от тебя Аллах заботу, горе, беду и печали!"
"Да примет Аллах твою молитву!" - сказал я: и цирюльник воскликнул:
"Радуйся, господин мой, здоровье пришло к тебе! Ты хочешь укоротить во-
лосы или пустить кровь? Дошло со слов ибн Аббаса - да будет доволен им
Аллах! - что пророк говорил: "Кто подрежет волосок в пятницу, от того
будет отвращено семьдесят болезней"; и с его же слов передают, что он
говорил: "Кто в пятницу поставят себе пиявки, тот в безопасности от по-
тери зрения и множества болезней".
"Оставь эти разговоры, встань сейчас же, обрей мне голову, я человек
слабый!" - сказал я; и цирюльник встал и, протянув руку, вынул платок и
развернул его, - у вдруг в нем оказалась астролябия с семью дисками, вы-
ложенными серебром. И цирюльник взял ее и, выйдя на середину дома, под-
нял голову к лучам солнца и некоторое время смотрел, а потом сказал:
"Знай, что от начала сегодняшнего дня, то есть дня пятницы - пятницы де-
сятого сафара, года шестьсот шестьдесят третьего от переселения пророка
(наилучшие молитвы и привет над ним!) и семь тысяч триста двадцатого от
времени Александра, - прошло восемь градусов и шесть минут, а в восхож-
дении в сегодняшний день, согласно правилам науки счисления, Марс, и
случилось так, что ему противостоит Меркурий, а это указывает на то, что
брить сейчас волосы хорошо, и служит мне указанием, что ты желаешь
встретиться с одним человеком, и это будет благоприятно, но после случа-
тся разговоры и вещи, о которых я тебе не скажу".
"Клянусь Аллахом, - воскликнул я, - ты надоел мне и сделал мне нехо-
рошее предсказание, а я призвал тебя лишь затем, чтобы побрить мне голо-
ву! Пошевеливайся же, выбрей мне голову и не затягивай со мной разгово-
ров!" - "Клянусь Аллахом, - отвечал цирюльник, - если бы ты знал, что с
тобой случится, ты бы ничего сегодня не делал. Советую тебе поступать
так, как я тебе скажу, ибо я говорю на основании расчета по звездам".
И я сказал: "Клянусь Аллахом, я не видел цирюльника, умелого в науке
о звездах, кроме тебя, но я знаю и ведаю, что ты говоришь много пустя-
ков. Я позвал тебя лишь для того, чтобы привести в порядок мою голову, а
ты пришел ко мне с этими скверными речами". - "Хочешь ли ты, чтобы я
прибавил тебе еще? - спросил цирюльник. - Аллах послал тебе цирюльни-
ка-звездочета, сведущего в белой магии, в грамматике, синтаксисе, рито-
рике, красноречии, логике, астрономии, геометрии, правоведении, предани-
ях и толкованиях Корана, и я читал книги и вытвердил их, принимался за
дела и постигал их, выучил науки и познал их, изучил ремесла и усвоил их
и занимался всеми вещами и брался за них. Твой отец любил меня за мою
малую болтливость, и поэтому служить тебе моя обязанность; но я не болт-
лив, и не такой, как ты говоришь, и зовусь поэтому молчаливым, степен-
ным. Тебе бы следовало восхвалить Аллаха и не прекословить мне, - я тебе
искренний советчик, благосклонный к тебе, и я хотел бы быть у тебя в ус-
лужении целый год и чтобы ты воздал мне должное, и я не желаю от тебя
платы за это".
И, услышав это от него, я воскликнул: "Ты убьешь меня сегодня, несом-
ненно..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Ночь, дополняющая до тридцати
Когда же настала ночь, дополняющая до тридцати, она сказала: "Дошло
до меня, о счастливый царь, что юноша сказал цирюльнику: "Ты убьешь меня
в сегодняшний день!" И цирюльник ответил: "О господин мой, я тот, кого
люди называют Молчальником за малую болтливость в отличие от моих шести
братьев, ибо моего старшего брата зовут аль-Бакбук, второго - аль-Хад-
дар, третьего - Факик, имя четвертого - аль-Куз-аль-Асвани, пятого -
аль-Фашшар, и шестого - Шакашик, а седьмого зовут ас-Самит [61], - и это
я".
И когда цирюльник продлил свои речи, - говорил юноша, - я почувство-
вал, что у меня лопается желчный пузырь, и сказал слуге: "Дай ему чет-
верть динара, и пусть он уйдет от меня, ради лика Аллаха! Не нужно мне
брить голову!" Но цирюльник, услышав, что я сказал слуге, воскликнул:
"Что это за слова, о господин! Клянусь Аллахом, я не возьму от тебя пла-
ты, пока не услужу тебе, и служить тебе я непременно должен! Я обязан
тебе прислуживать и исполнять то, что тебе нужно, и я не подумаю взять с
тебя деньги. Если ты не знаешь мне цены, то я знаю тебе цену, и твой
отец, да помилует его Аллах великий, оказал нам милости, ибо он был ве-
ликодушен. Клянусь Аллахом, твой отец послал за мной однажды, в день,
подобный этому благословенному дню, и я вошел к нему (а у него было соб-
рание друзей), и он сказал мне:
"Отвори мне кровь!" И я взял астролябию и определил ему высоту и на-
шел, что положение звезд для него неблагоприятно и что пустить кровь при
этом тяжело, и осведомил его об этом; и он последовал моим словам и по-
дождал, а я произнес во хвалу ему:
Пришел к господину я, чтоб кровь отворить ему.
Но вижу, пора не та, чтоб телу здоровым быть.
И сел я беседовать о всяких диковинах,
И знанья свои перед ним я мудро развертывал.
По сердцу ему пришлось внимать мне, и молвил он:
"Ты знанья прошел предел, о россыпь премудрости!"
