вами", - воскликнул Хасан. И девушки спросили: "Кто же из нас тогда тебя
расстроил, что ты огорчился?" И Хасану было стыдно сказать: "Ничто меня
не расстроило, кроме любви к девушке!" И он боялся, что сестры станут
его порицать, и промолчал и не осведомил их ни о чем из своих обстоя-
тельств.
И тогда его сестра поднялась и сказала им: "Он поймал птицу в воздухе
и хочет, чтобы вы помогли ему ее приручить". И все девушки обратились к
Хасану и сказали ему: "Мы все перед тобою, и чего бы ты ни потребовал,
мы это сделаем. Но расскажи нам твою историю и не скрывай от нас ничего
из твоих обстоятельств". И Хасан сказал своей сестре: "Расскажи им мою
историю, мне стыдно, и я не могу обратиться к ним с такими словами..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Семьсот девяносто первая ночь
Когда же настала семьсот девяносто первая ночь, она сказала: "Дошло
до меня, о счастливый царь, что Хасан сказал своей сестре: "Расскажи им
мою историю, мне стыдно, и я не могу обратиться к ним с такими словами".
И сестра Хасана сказала им: "О сестры, когда мы уехали и оставили этого
беднягу одного, ему стало тесно во дворце, и он испугался, что кто-ни-
будь к нему войдет. Вы знаете, что ум у сыновей Адама легковесный, и он
открыл дверь, ведущую на крышу дворца, когда стеснилась у него грудь и
он остался один в одиночестве, и поднялся наверх и сидел там. И ей ока-
зался над долиной и стал смотреть в сторону ворот, боясь, что кто-нибудь
направится но дворцу, и в один из дней, когда он сидел, вдруг подлетели
к нему десять птиц, направляясь ко дворцу. И они летели до тех пор, пока
не сели у пруда, который над Залой, и Хасан увидел птицу, которая была
красивей всех, и она клевала других птиц, и ни одна из них не могла про-
тянуть к ней руки, а затем птицы схватились когтями за воротники и, ра-
зодрав свои одежды из перьев, вышли из них, и каждая птица превратилась
в девушку, подобную луне в ночь ее полноты. И они сняли бывшие на них
одежды, - а Хасан стоял и смотрел на них, - и вошли в воду и принялись
играть, и старшая девушка погружала их в воду, и ни одна из птиц не мог-
ла протянуть к ней руки, и эта девушка была прекраснее всех лицом и
стройнее станом и на ней были самые чистые одежды. И девушки продолжали
так играть, а Хасан стоял и смотрел на них, пока не приблизилась предве-
черняя молитва, и потом они вышли из пруда и, надев нижнюю одежду, оде-
лись в свои одежды из перьев и завернулись в них и улетели. И душа Хаса-
на увлеклась ими и загорелось его сердце огнем из-за старшей птицы, и он
раскаивался, что не украл ее одежды из перьев, и заболел и остался на-
верху, ожидая ее, и отказался от пищи, питья и сна и оставался там, пока
не блеснул новый месяц. И когда он так сидел, птицы вдруг прилетели, по
своему обычаю, и сняли одежду и вошли в пруд, и Хасан украл одежду стар-
шей девушки, и, поняв, что она может летать только в ней, взял ее и
спрятал, боясь, что девушки его заметят и убьют. И потом он подождал,
пока птицы улетели, и поднялся и схватил девушку и спустился из верхней
части дворца". - "А где она?" - спросили ее сестры. И она сказала: "Она
у него, в такой-то комнате". - "Опиши ее нам, сестрица", - сказали де-
вушки. И сестра Хасана молвила: "Она прекраснее, чем луна в ночь полно-
луния, и лицо ее сияет ярче солнца; ее слюна слаще меда, ее стан строй-
нее ветви, у нее черные глаза, и светлый лик, и блестящий лоб, и грудь,
подобная драгоценному камню, и соски, подобные двум гранатам, и щеки,
точно два яблока, и живот со свернутыми складками, и пупок, точно шка-
тулка из слоновой кости, мускусом наполненная, и пара ног, словно мра-
морные столбы. Она захватывает сердце насурьмленным оком и тонкостью ху-
дощавого стана, и тяжелым задом, и речью, исцеляющей больного, она кра-
сива стройностью, прекрасна ее улыбка, и подобна она полной луне".
И когда девушки услышали это описание, они обратились к Хасану и ска-
зали ему: "Покажи ее нам". И Хасан поднялся, взволнованный любовью, и
шел, пока не привел их к комнате, где находилась царевна. И он отпер ее
и вошел впереди девушек, и они вошли сзади него, и, увидев царевну и уз-
рев ее красоту, они поцеловали перед ней землю и удивились красоте ее
образа и ее прекрасным свойствам. И они приветствовали ее и сказали:
"Клянемся Аллахом, о дочь царя величайшего, это поистине вещь великая.
Если бы ты слышала, какова слава этого юноши у женщин, ты бы дивилась на
него весь твой век. Он привязан к тебе крайней привязанностью, но
только, о царевна, он не ищет мерзости и добивается тебя лишь дозволен-
ным образом. Если бы мы Знали, что девушки могут обойтись без мужчин, мы
удержали бы его от того, к чему он стремится, хотя он не посылал к тебе
посланца, а пришел сам: и он нам рассказал, что сжег одежду из перьев, а
не то мы бы ее у него взяли".
И затем одна из девушек сговорилась с царевной и приняла полномочие
на заключение брака, и заключила брак царевны с Хасаном, и тот взял ее
за руку и вложил ее руку в свою, и девушка выдала ее за Хасана с ее доз-
воления, и устроили торжество, подобающее для царевен, и ввели Хасана к
его жене. И Хасан поднялся, и открыл дверь, и откинул преграду, и сломал
печать, и увеличилась его любовь к ней, и усилилось его влечение и
страсть, и, достигнув желаемого, Хасан поздравил себя и произнес такие
стихи:
"Чарует твой стройный стан, и черен твой томный взгляд,
И влагою прелести покрыто лицо твое.
Ты взорам моим предстала в виде прекраснейшем,
Там яхонт наполовину, треть тебя - изумруд.
А пятая часть - то мускус; амбра - шестая часть,
И жемчугу ты подобна, нет, ты светлей его.
И Ева не родила подобных тебе людей,
И в вечных садах найти другую, как ты, нельзя.
Коль хочешь меня пытать, - обычай таков любви,
А хочешь меня простить, так выбор ведь дан тебе.
Земли украшение, желаний моих предел,
Кто против красы твоей, прекрасная, устоит?.."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Семьсот девяносто вторая ночь
Когда же настала семьсот девяносто вторая ночь, она сказала: "Дошло
до меня, о счастливый царь, что когда Хасан вошел к царевне и уничтожил
ее девственность, он насладился с нею великим наслаждением, и увеличи-
лась его любовь и влеченье к ней. И он произнес о ней стихи, упомянутые
выше, а девушки стояли у двери, и, услышав эти стихи, они сказали: "О
царевна, ты слышала слова этого человека? Как ты упрекаешь нас, когда он
произнес эти стихи из любви к тебе?"
И, услышав это, царевна повеселела, развеселилась и обрадовалась. И
Хасан провел с нею сорок дней, счастливый и радостный, наслаждаясь и
блаженствуя, и девушки каждый день доставляли ему новую радость и
счастье, подарки и редкости, и он жил среди них в радости и веселье. И
понравилось царевне жить с ними, и она забыла свою семью.
А потом, через сорок дней, Хасан спал и увидел свою мать, которая пе-
чалилась о нем, и кости ее стали топки, и тело ее исхудало, и цвет ее
лица пожелтел, и состояние ее изменилось, а он был в хорошем состоянии.
И когда его мать увидела его в таком состоянии, она сказала ему: "О дитя
мое, о Хасан, как ты живешь на свете, благоденствуя, и забыл меня? Пос-
мотри, каково мне после тебя: я тебя не забываю, и язык мой не переста-
нет поминать тебя, пока я не умру. Я сделала тебе у себя в доме могилу,
чтобы никогда не забыть тебя. Посмотреть бы, доживу ли я, о дитя мое, до
того, что увижу тебя со мною и мы снова будем вместе, как были".
И Хасан пробудился от сна, плача и рыдая, и слезы текли по его щекам,
как дождь, и стал он грустным и печальным, и слезы его не высыхали, и
сон не шел к нему, и он не находил покоя, и не осталось у него терпения.
А когда наступило утро, вошли к нему девушки и пожелали ему доброго утра
и стали с ним забавляться по своему обычаю, но Хасан не обращал на них
внимания. И они спросили его жену, что с ним, и она ответила: "Не знаю".
И тогда девушки сказали ей: "Спроси его, что с ним?" И царевна подошла к
нему и спросила: "Что случилось, о господин мой?" И Хасан вздохнул и за-
тосковал и рассказал ей, что он видел во сне, а потом он произнес такие
два стиха:
"Смущены мы, что делать нам, мы не знаем,
И к сближенью желанному нет дороги.
Умножает над нами жизнь беды страсти,
Что легко в ней, то кажется нам тяжелым".
И жена Хасана рассказала девушкам, что он ей говорил, и, услышав эти
стихи, они пожалели Хасана в его положении и сказали: "Сделай милость!
Во имя Аллаха! Мы не властны запретить тебе посетить твою мать, а напро-
тив, поможем тебе в посещении ее всем, чем можем. Но тебе следует не за-
бывать нас и посещать хотя бы один раз в год". И Хасан ответил: "Слушаю
и повинуюсь!"
И девушки тотчас же поднялись и приготовили ему пищу и снабдили но-
вобрачную одеждами, украшениями и всякими дорогими вещами, перед которы-
ми бессильны описания, и приготовили Хасану редкости, которые не могут
перечислить перья. И потом они ударили в барабан, и пришли к ним отовсю-
ду верблюды, и они выбрали из них нескольких, чтобы везти все то, что
они собрали, и посадили девушку с Хасаном и погрузили с ними двадцать
пять престолов золотых и пятьдесят серебряных. И они ехали с ними три
дня, покрыв расстояние в три месяца, а затем простились с уезжавшими и
хотели возвратиться. И маленькая сестра Хасана обняла его и плакала, по-
ка ее не покрыло беспамятство, а очнувшись, она произнесла такие два
стиха:
"Пусть вовсе не будет дня разлуки -
Для глаз не оставил он дремоты!
Расстаться заставил нас с тобою,
И силы разрушили нам, и тело".
А окончив свои стихи, сестра Хасана простилась с ним и подтвердила,
что, когда он достигнет своей страны и встретится с матерью и его сердце
успокоится, он не должен лишать свою сестру встречи с ним один раз в
шесть месяцев, и сказала ему: "Когда что-нибудь тебя озаботит или ты ис-
пугаешься дурного, ударь в барабан мага: к тебе явятся верблюды. И ты
садись и возвращайся к нам и не оставайся вдали от нас". И Хасан поклял-
ся ей в этом и стал заклинать девушек, чтобы они воротились, и девушки
воротились, попрощавшись с Хасаном, и были опечалены разлукой с ним, и
больше всех печалилась его маленькая сестра - она не находила покоя, и
терпение ей не повиновалось, и она плакала ночью и днем.
Вот что было с ними. Что же касается Хасана, то он ехал все ночи и
дни, пересекая со своей женой степи и пустыни, долины и кручи, в полд-
невный зной и на заре, и предначертал им Аллах благополучие, и они уце-
лели и достигли города Басры и ехали до тех пор, пока не поставили своих
верблюдов на колени у ворот дома Хасана. И потом Хасан отпустил верблю-
дов и подошел к воротам, чтобы отпереть их, и услышал, что его мать пла-
чет тоненьким голосом, исходящим из истомленного сердца, вкусившего пыт-
ку огнем, и произносит такие стихи:
"О, кто может сон вкусить, когда и дремоты пет,
И ночью он бодрствует, а люди заснули.
И деньги и славу он имел, и велик он был,
И стал одиноким он в стране чужеземцев,
Меж ребер его горящий уголь, и тихий стой,
И горесть великая - сильней не бывает.
Волненье владеет им, волненье ведь властелин,
И плачет, страдая, он, но стоек в страданьях.
Его состояние в любви повествует нам,
Что грустен, печален он, а слезы - свидетель".
И Хасан заплакал, услышав, что его мать плачет и рыдает, а затем он
постучал в ворота устрашающим стуком. И его мать спросила: "Кто у во-
рот?" И Хасан ответил ей: "Открывай!" И она открыла ворота и посмотрела
на Хасана и, узнав его, упала, покрытая беспамятством. И Хасан до тех
пор ухаживал за ней, пока она не очнулась, и тогда он обнял ее, и она
обняла его и стала целовать. И потом он принялся переносить вещи и по-
