из-за этих девушек, боясь, что я привяжусь к одной из них".
И он принялся смотреть на прелести старшей девушки, а она была прек-
раснее всего, что создал Аллах в ее время, и превзошла красотой всех лю-
дей. Ее рот был подобен печати Сулеймана [617], а волосы были чернее, чем
ночь разлуки для огорченного и влюбленного, а лоб был подобен новой луне
в праздник Рамадана, и глаза напоминали глаза газели, а нос у нее был с
горбинкой, яркой белизны, и щеки напоминали цветы анемона, и уста были
подобны кораллам, а зубы - жемчугу, нанизанному в ожерельях самородного
золота. Ее шея, подобная слитку серебра, возвышалась над станом, похожим
на ветвь ивы, и животом со складками и уголками, при виде которого дуре-
ет влюбленный, взволнованный и пупком, вмещающим унцию мускуса наилучше-
го качества, и бедрами - толстыми и жирными, подобными мраморным столбам
или двум подушкам, набитым перьями страусов, а между ними была вещь,
точно самый большой холм или заяц с обрубленными ушами, и были у нее
крыши и углы. И эта девушка превосходила красотой и стройностью ветвь
ивы и трость камыша и была такова, как сказал о ней поэт, любовью взвол-
нованный:
Вот девушка, чья слюна походит на сладкий мед,
А взоры ее острей, чем Индии острый меч.
Движенья ее смущают ивы ветвь гибкую,
Улыбка, как молния, блистает из уст ее.
Я с розой расцветшею ланиты ее сравнил,
И молвила, отвернувшись: "С розой равняет кто?
С гранатами грудь мою сравнил, не смущаясь, он:
Откуда же у гранатов ветви, как грудь моя?
Клянусь моей прелестью, очами и сердцем я,
И раем сближенья, и разлуки со мной огнем -
Когда он к сравнениям вернется, лишу его
Услады я близости и гнева огнем сожгу.
Они говорят: "В саду есть розы, но нет средь них
Ланиты моей, и ветвь на стан не похожа мой".
Коль есть у него в саду подобная мне во всем,
Чего же приходит он искать у меня тогда?"
И девушки продолжали смеяться и играть, а Хасан стоял на ногах и
смотрел на них, позабыв об еде и питье, пока не приблизилось время пред-
вечерней молитвы, и тогда старшая девушка сказала своим подругам: "О до-
чери царей, уже наскучило оставаться здесь. Поднимайтесь же, и отправим-
ся в наши места". И все девушки встали и надели одежды из перьев, и ког-
да они завернулись в свои одежды, они стали птицами, как раньше, и все
они полетели вместе, и старшая девушка летела посреди них. И Хасан поте-
рял надежду, что они вернутся, и хотел встать и уйти, но не мог встать,
и слезы потекли по его щекам. И усилилась его страсть, и он произнес та-
кие стихи:
"Лишусь я пусть верности в обетах, коль после вас
Узнаю, как сладок сон и что он такое.
И глаз не сомкну я пусть, когда вас со мною нет.
И после отъезда пусть не мил будет отдых.
Мне грезится, когда сплю, что вижу опять я вас,
О, если бы грезы сна для нас были явью!
Поистине, я люблю, когда и не нужно, спать-
Быть может, во сне я вас, любимые, встречу".
И потом Хасан прошел немного, не находя дороги, и спустился вниз во
дворец. И он полз до тех пор, пока не достиг дверей комнаты, и вошел ту-
да и запер ее и лег, больной, и не ел и не пил, погруженный в море раз-
мышлений, и плакал и рыдал над собой до утра, а когда наступило утро, он
произнес такие стихи:
"И вот улетели птицы вечером, снявшись,
А умер кто от любви, в том нет прегрешенья.
Я буду скрывать любовь, пока я смогу скрывать,
Но коль одолеет страсть, ее открывают.
Пришел ко мне призрак той, кто видом всем схож с зарей,
У ночи моей любви не будет рассвета.
Я плачу о них, и спят свободные от любви,
И ветер любви теперь со мною играет,
Я отдал слезу мою, и деньги, и душу всю,
И разум, и весь мой дух, - а в щедрости прибыль.
Ужаснейшей из всех бед и горестей нахожу
Я милой красавицы враждебность и злобу,
Он говорит: "Любовь к прекрасным запрещена,
А кровь тех, кто любит их, пролить не запретно"
Что делать, как не отдать души изнуренному -
Отдаст он ее в любви, - любовь - только шутка.
Кричу от волнения и страсти к любимой я -
Ведь истинно любящий на плач лишь способен"
А когда взошло солнце, он отпер дверь комнаты и пошел в то место, где
был раньше, и сидел напротив той залы, пока не пришла ночь, но ни одна
птица не прилетела, и Хасан сидел и ждал их. И он плакал сильным плачем,
пока его не покрыло беспамятство, и тогда он упал на землю, растянув-
шись, а придя в себя после обморока, он пополз и спустился вниз, и приш-
ла ночь, и сделался весь мир для него тесен.
И Хасан плакал и рыдал над собою всю ночь, пока не наступило утро и
не взошло солнце над холмами и долинами, и он не ел, не пил и не спал и
не находил покоя.
И днем он был в смятении, а ночь проводил в бденье, ошеломленный,
пьяный от размышлений и от сильной страсти, охватившей его, и произносил
такие слова поэта, любовью взволнованного:
"О ты, что смущаешь солнце светлое на заре
И ветви позор несешь, хоть ей то неведомо, -
Узнать бы, позволит ли, чтоб ты возвратилась, рок,
Погаснет ли тот огонь, что пышет в моей груди?
И сблизят ли нас при встрече страсти объятия,
Прильну ли щекой к щеке и грудью к груди твоей?
Кто это сказал: "В любви усладу находим мы"
В любви ведь бывают дни, что горше, чем мирры сок..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Семьсот восемьдесят восьмая ночь
Когда же настала семьсот восемьдесят восьмая ночь, она сказала: "Дош-
ло до меня, о счастливый царь, что Хасан-ювелир, когда ею страсть усили-
лась, произнес эти стихи, будучи один во дворце, и не находил никого,
кто бы его развлек. И когда он был в муках волнения, вдруг поднялась из
пустыня пыль, и Хасан побежал вниз и спрятался, и понял он, что хозяева
дворца вернулись. И прошло не более часа, и воины спешились и окружили
дворец, и семь девушек тоже спешились и вошли во дворец и сняли оружие и
бывшие на них боевые доспехи, а что касается до младшей девушки, сестры
Хасана, то она не сняла с себя боевых доспехов, а вошла в комнату Хасана
и не нашла его. И она стала его искать и нашла его в одной из комнат,
больного и исхудавшего, и тело его утомилось, и кости его стали тонки, и
цвет его лица пожелтел, и глаза его провалились на лице, от скудости пи-
щи и питья и от обилия слез из-за его привязанности к той девушке и его
любви к ней.
И когда его сестра-джинния увидела, что он в таком состоянии, она бы-
ла ошеломлена, и ее рассудок исчез. Она спросила Хасана, каково ему, что
с ним и что его поразило, и сказала ему: "Расскажи мне, о брат мой, что-
бы я ухитрилась снять с тебя твои страдания и была за тебя выкупом". И
Хасан горько заплакал и произнес:
"Влюбленному, коль его оставит любимая,
Останутся только скорбь и муки ужасные.
Снаружи его - тоска, внутри его - злой недуг,
Вначале он говорит о ней, в конце - думает".
И когда услышала это сестра Хасана, она удивилась ясности его речи и
красноречью его слов и тому, как он хорошо сказал и ответил ей стихами,
и спросила его: "О брат мой, когда ты впал в это дело, в которое ты
впал, и когда это с тобой случилось? Я вижу, что ты говоришь стихами и
льешь обильные слезы. Заклинаю тебя Аллахом, о брат мой, и святостью
любви, которая между нами: расскажи мне о твоем положении и сообщи мне
твою тайну и не скрывай от меня ничего, что с тобою случилось в наше от-
сутствие. Моя грудь стеснилась, и жизнь моя замутилась из-за тебя".
И Хасан вздохнул и пролил слезы, подобные дождю, и воскликнул: "Я бо-
юсь, о сестрица, что, если я тебе расскажу, ты мне не поможешь в том, к
чему я стремлюсь, и оставишь меня умирать в тоске с моей горестью". -
"Нет, клянусь Аллахом, о брат мой, я не отступлюсь от тебя, даже если
пропадет моя душа", - ответила девушка. И Хасан рассказал ей, что с ним
случилось и что он увидел, когда отпер дверь, и поведал ей, что причина
несчастья и беды - его страсть к девушке, которую он увидел, и любовь к
ней и что он десять дней не пробовал ни пищи, ни питья. И потом он
горько заплакал и произнес такие два стиха:
"Верните сердце, как было прежде, телу вы,
И дремоту глазу, потом меня оставьте вы"
Или скажете, изменила ночь мой обет в любви?
"Пусть не будет тех, кто меняется!" - я отвечу вам".
И сестра Хасана заплакала из-за его плача и пожалела его из-за его
страсти и сжалилась над изгнанником и сказала: "О брат мой, успокой свою
душу и прохлади глаза. Я подвергну себя опасности, вместе с тобою, и от-
дам душу, чтобы тебя удовлетворить. Я придумаю для тебя хитрость, даже
если будет в ней гибель моих драгоценностей и моей души, и исполню твое
желание, если захочет Аллах великий. Но я наказываю тебе, о брат мой,
скрывать тайну от моих сестер. Не показывай твоего состояния ни одной из
них, чтобы не пропала моя и твоя душа, и если они тебя спросят, открывал
ли ты дверь, скажи им: "Я не открывал ее никогда, но мое сердце занято
из-за вашего отсутствия и моей тоски по вас и оттого, что я сидел во
дворце один". - "Хорошо, так и будет правильно!" - воскликнул Хасан.
И он поцеловал девушку в голову, и успокоилось его сердце, и распра-
вилась у него грудь, так как он боялся своей сестры, потому что открыл
дверь, а теперь душа к нему вернулась после того, как он был близок к
гибели от сильного страха. И он попросил у сестры чего-нибудь поесть, и
она поднялась и вышла от него и вошла к своим сестрам, печальная, плача
о Хасане. И сестры спросили ее, что с ней, и она сказала им, что ее ум
занят мыслью о ее брате и что он болен и вот уже десять дней, как к нему
в живот не опускалось никакой пищи. И сестры спросили ее о причине его
болезни, и она ответила: "Причина ее - наше отсутствие и то, что мы зас-
тавили его тосковать эти дни, когда мы отсутствовали, тянулись для него
дольше, чем тысяча лет, и ему простительно, так как он на чужбине и оди-
нок, а мы оставили его одного, и не было у него никого, кто бы его разв-
лек и успокоил бы его душу. Он, при всех обстоятельствах, юноша и еще
мал, и, может быть, он вспомнил родных и мать - а она женщина старая - и
подумал, что она плачет о нем в часы ночи и части дня и постоянно о нем
печалится, а мы его утешали своей дружбой".
И, услышав слова девушки, ее сестры заплакали от сильной печали о Ха-
сане и сказали: "Клянемся Аллахом, ему простительно!" И они вышли к вои-
нам и отпустили их, и вошли к Хасану, и пожелали ему мира, и увидели,
что его прелести изменились и цвет его лица пожелтел и исхудало его те-
ло. И они заплакали от жалости к нему и сели подле него и стали его
развлекать и успокаивать его сердце разговором и рассказали ему обо
всем, что видели из чудес и диковинок, и о том, что произошло у жениха с
невестой, и оставались с ним в течение целого месяца, развлекая его и
уговаривая, но его болезнь каждый день усиливалась, и всякий раз, как
девушки его видели в таком состоянии, они плакали о нем сильным плачем,
и больше всех плакала младшая девушка.
А через месяц девушкам захотелось поехать на охоту и ловлю, и они ре-
шили это сделать и попросили свою младшую сестру поехать с ними, но она
сказала им: "Клянусь Аллахом, о сестрицы, я не могу с вами поехать, ког-
да мой брат в таком состоянии, и пока он не поправится и не пройдут его
страдания, я лучше буду сидеть подле него и развлекать его". И, услышав
слова девушки, ее сестры поблагодарили ее за ее благородство и сказали
ей: "За все, что ты сделала с этим чужеземцем, ты получишь небесную наг-
раду". И они оставили девушку подле Хасана во дворце, и выехали, взяв с
собой пищи на двадцать дней..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Семьсот восемьдесят девятая ночь
Когда же настала семьсот восемьдесят девятая ночь, она сказала: "Дош-
ло до меня, о счастливый царь, что когда девушки выехали и отправились
