долгой жизни и победы над врагами. И Бедр-Басим посидел у своей матери и
отдохнул.
А когда наступило время предвечерней молитвы, эмиры поехали перед
мальчиком, и он приехал на ристалище и играл оружием до времени вечерней
молитвы со своим отцом и вельможами правления, а потом он вернулся во
дворец, и все люди шли перед ним. И он стал каждый день выезжать на рис-
талище, а по возвращении садился судить людей и оказывал справедливость
и эмиру и бедняку. И он делал так в течение целого года, а после этого
стал выезжать на охоту и ловлю и кружил по странам и климатам, которые
были ему подвластны, возвещая о безопасности и спокойствии, и поступал
так, как поступают цари. И был он единственным среди людей своего време-
ни по величию, доблести и справедливости в делах людей.
И случилось, что царь, родитель Бедр-Басима, заболел в один из дней,
и затрепетало его сердце, и почувствовал он, что перейдет в обитель веч-
ности, и усилилась его болезнь, так что он стал близок к смерти. И тогда
призвал он своего сына и наказал ему заботиться о подданных и поручил
ему его мать и всех вельмож правления и приближенных и взял с них второй
раз обеты и клятвы, что они будут слушаться его сына, и заручился от них
клятвами" и после этого он прожил немного дней и преставился к милости
Аллаха великого. И стали горевать о нем его сын Бедр-Басим, и жена его
Джулланар, и эмиры, и везири" и вельможи правления, и сделали ему могилу
и похоронили его в ней. А потом она просидела, принимая соболезнования,
целый месяц, и пришел Салих, брат Джулланар, и ее мать и двоюродные
сестры, и стали они ее утешать в утрате царя и сказали: "О Джулланар,
если царь умер, то он оставил этого доблестного юношу, а кто оставил по-
добного ему, тот не умер. Вот он, этот бесподобный, равный сокрушающему
льву..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Семьсот сорок четвертая ночь
Когда же настала семьсот сорок четвертая ночь, она сказала: "Дошло до
меня, о счастливый царь, что брат Джулланар Салих, ее мать и двоюродные
ее сестры говорили ей: "Царь умер, но он оставил этого бесподобного юно-
шу, равного сокрушающему льву и блестящему месяцу".
А потом вельможи правления и знатные люди вошли к царю Бедр-Басиму и
сказали ему: "О царь, не беда погоревать о царе, но горевать подобает
только женщинам. Не занимай же своего сердца и наших сердец печалью о
твоем родителе - он умер и оставил тебя, а кто оставил подобного тебе,
тот не умер".
И они стали его уговаривать и утешать, а потом сводили в баню. И ког-
да Бедр-Басим вышел из бани, он надел роскошную одежду, вышитую золотом
и украшенную драгоценностями и яхонтами, и возложил на голову царский
венец и сел на престол власти и исполнил дела людей и воздал справедли-
вость слабому против сильного и взял должное для бедняка от эмира. И по-
любили его люди сильной любовью, и продолжал он так поступать в течение
целого года. И через всякий небольшой срок его посещали морские его
родственники, и приятна стала его жизнь, и глаз его прохладился.
И так он провел долгое время, и случилось, что его дядя вошел в одну
ночь из ночей к Джулланар и поздоровался с нею. Джулланар поднялась и
обняла его и посадила рядом с собой и спросила: "О брат мой, как ты по-
живаешь и как поживает моя матушка и дочери моего дяди?" И Салих отве-
тил: "О сестрица, они здоровы и живут во благе и великом счастии, и не-
достает им только взгляда на твое лицо". И потом Джулланар подала Салиху
угощение, и он поел, и завязалась между ними беседа, и они заговорили о
царе Бедр-Басиме и его красоте, и прелести, и стройности, и соразмернос-
ти, и доблести, и уме, и образованности. А царь Бедр-Басим лежал, и ког-
да он услышал, что его мать и дядя упоминают о нем и разговаривают про
него, он сделал вид, что спит, и стал слушать их разговор. И сказал Са-
лих своей сестре Джулланар: "Твой сын прожил семнадцать лет и не женил-
ся. Мы боимся, что случится с ним что-нибудь и не будет у него сына, и я
хочу женить его на какой-нибудь из морских царевен, такой же, как он,
красивой и прелестной". - "Назови мне их - я их знаю", - сказала Джулла-
нар. И Салих принялся пересчитывать ей царевен, одну за другой, а она
говорила: "Не хочу этой для моего сына, и я женю его только на той, что
будет ему равна по красоте и прелести, уму и вере, образованию и благо-
родству, и власти, и роду, и племени".
И сказал Салих: "Я не знаю больше ни одной морской царевны. Я пере-
числил тебе больше ста девушек, и ни одна из них тебе не понравилась. Но
посмотри, о сестрица, спит твой сын или нет". И Джулланар потрогала
Бедр-Басима и увидела на нем признаки сна и сказала: "Он спит. Но что ты
хочешь сказать и зачем тебе нужно, чтобы он спал?" - "О сестрица, - от-
ветил Салих, - знай, что я вспомнил одну девушку из дочерей моря, кото-
рая годится для твоего сына, и боюсь, что, если я заговорю о ней, когда
он не будет спать, любовь к ней привяжется к его сердцу, а нам, может
быть, нельзя будет ее достигнуть, и утомимся и он, и мы, и вельможи
правления, и будет в этом для нас забота. А поэт сказал:
Любовь вначале, когда возникнет поток слюны,
А как власть возьмет, превращается в море бурное".
И, услышав слова Салиха, его сестра молвила: "Скажи мне, что это за
девушка и как ее имя, - я знаю дочерей моря от царей и других, и если я
увижу, что она для него годится, я посватаюсь к ней, даже если истрачу
на нее все, чем владеют мои руки. Расскажи же мне о ней и ничего не бой-
ся - мой сын спит". - "Я боюсь, что он бодрствует, - ответил Салих. -
Ведь сказал же поэт:
Его полюбил, узнав о качествах я его, -
Ведь ухо влюбляется порой раньше ока".
"Говори и будь краток и не бойся, о брат мой", - сказала Джулланар. И
Салих молвил: "Клянусь Аллахом, о сестрица, не подходит для твоего сына
никто, кроме царевны Джаухары, дочери царя ас-Самандаля. Она подобна ему
по красоте, прелести, блеску и совершенству, и не найти ни в море, ни на
суше никого мягче ее и нежнее чертами. Она красива, прелестна, стройна и
соразмерна, и у нее румяные щеки, блестящий лоб, и уста, подобные жемчу-
гам, и темные очи, и тяжелые бедра, и тонкий стан, и прекрасное лицо.
Если она взглянет, то смутит серн и газелей, и когда она идет, ревнует к
ней ветвь ивы, а открывая лицо, она позорит солнце и луну и берет в плен
всякого смотрящего, и уста ее нежны, и члены ев гибки".
И Джулланар, услышав слова своего брата, сказала: "Ты прав, о брат
мой! Я видела ее много раз, и она была моей подругой, когда мы были ма-
ленькие, а сегодня мы не знаем одна другую по причине отдаления, и вот
уже восемнадцать лет, как я ее не видела. Клянусь Аллахом, никто не го-
дится для моего сына, кроме нее!"
И когда Бедр-Басим услышал их слова и понял с начала до конца то, о
чем они говорили, описывая девушку, о которой упомянул Салих, то есть
Джаухару, дочь царя ас-Самандаля, он полюбил ее со слов и прикинулся
спящим, и возникло из-за нее в его сердце пламя огня, и он погрузился в
море, где не достигнуть ни берега, ни дна..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Семьсот сорок пятая ночь
Когда же настала семьсот сорок пятая ночь, она сказала: "Дошло до ме-
ня, о счастливый царь, что, когда царь Бедр-Басим услышал слова своего
дяди Салиха и своей матери Джулланар, оказанные при описании дочери царя
ас-Самандаля, в его сердце возникло из-за нее пламя огня, и он погрузил-
ся в море, где не достигнуть ни берега, ни дна. А Салих посмотрел на
свою сестру Джулланар и сказал: "Клянусь Аллахом, сестрица, нет среди
царей моря никого глупее и яростнее, чем ее отец! Не осведомляй же свое-
го сына об этой девушке, пока мы не посватаемся к ней у ее отца, и если
он пожалует нам согласие, мы восхвалим Аллаха великого, а если он нас
отвергнет и не выдаст ее замуж за твоего сына, мы избавимся от его зла и
посватаемся к другой".
И, услышав слова своего брата, Джулланар сказала: "Прекрасное мнение,
которое ты принял". И потом они замолчали и проспали эту ночь, а у царя
Бедр-Басима было в сердце огненное пламя из-за любви к царевне Джаухаре,
но он скрыл свое дело и не сказал матери и дяде ничего о царевне, хотя
был из-за любви к ней точно на сковородках с углем. А утром царь и его
дядя пошли в баню и вымылись, а выйдя, напились питья, и перед ними пос-
тавили кушанья. И царь Бедр-Басим с матерью и дядей слоя, пока не насы-
тились, а потом она вымыли руки, и после этого Салих поднялся на ноги и
сказал царю Бедр-Басиму и его матери Джулланар: "С вашего разрешения, я
намерен отправиться к родительнице. Я у вас уже несколько дней, и сердце
родных беспокоятся обо мне, и они меня ожидают". - "Посиди у нас сегод-
ня", - сказал царь Бедр-Басим своему дяде Салиху, и тот послушался его
слов, а затем Бедр-Басим сказал: "Пойдем, о дядюшка, выйдем в сад".
И они пошли в сад и стали там ходить и гулять, и царь Бедр-Басим сел
под тенистое дерево и хотел отдохнуть и поспать, и вспомнил он о том,
что говорил его дядя Салих, описывая девушку и ее красоту и прелесть, и
заплакал обильными слезами и произнес такие два стиха:
"Когда бы сказали мне (а пламя огня бы жгло,
И в сердце и теле всем огонь бы и жар пылал):
"Что хочешь и жаждешь ты: увидать возлюбленных
Иль выпить глоток воды?" В ответ я сказал бы: "Их!"
А потом он принялся жаловаться, стонать и плакать и произнес такие
два стиха:
"Кто заступник от страсти к девушке-лани,
Чей лик солнце - о нет, скажу - она лучше!
Мое сердце не знало к ней прежде страсти,
И любовью к царевне вод загорелось".
И когда дядя его Салих услышал слова юноши, он ударил рукою об руку и
воскликнул: "Нет бога, кроме Аллаха, Мухаммед - посол Аллаха, и нет мощи
и силы, кроме как у Аллаха, высокого, великого!" И потом он спросил:
"Разве ты слышал, о дитя мое, что мы говорили с твоей матерью о царевне
Джаухаре и какие мы приписывали ей качества?" - "Да, о дядюшка, и я по-
любил ее со слов, когда услышал то, что говорили, и мое сердце к ней
привязалось, и не могу я вытерпеть без нее", - ответил Бедр-Басим. И Са-
лих сказал: "О царь, давай вернемся к твоей матери и осведомим ее о том,
что случилось, и я попрошу у нее разрешения взять тебя с собой и посва-
таться к царевне Джаухаре, а потом мы простимся с ней и вернемся. Я бо-
юсь, что, если я возьму тебя и пойду без ее позволения, твоя мать на ме-
ня рассердится и будет иметь право, так как я окажусь виновником вашей
разлуки и ее ухода от нас. И город останется без царя, и не будет у под-
данных никого, кто бы ими управлял и рассматривал их обстоятельства. И
расстроятся дела в царстве, и выйдет власть из твоих рук".
И Бедр-Басим, услышав слова своего дяди Салиха, сказал ему: "Знай, о
дядюшка, что, если я вернусь к моей матери и посоветуюсь с ней об этом,
она мне этого не позволит. Я не вернусь к ней и не посоветуюсь с нею ни-
когда!" И он заплакал перед своим дядей и сказал: "Я пойду с тобой, не
осведомляя ее, а потом вернусь".
И Салих, услышав слова своего племянника, растерялся и воскликнул:
"Прошу помощи у великого Аллаха при всех обстоятельствах!" И когда дядя
Бедр-Басима, Салих, увидел своего племянника в таком состоянии и понял,
что он не хочет вернуться к своей матери и уведомить ее, а пойдет с ним,
он снял с пальца перстень, на котором были вырезаны имена из имен вели-
кого Аллаха, и подал его царю Бедр-Басиму и сказал: "Надень его себя на
палец: ты будешь в безопасности от потопления и прочих бед и от зла
морских животных и рыб". И царь БедрБасим взял перстень у своего дяди
Салиха и надел его на палец. И потом они нырнули в море..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Семьсот сорок шестая ночь
Когда же настала семьсот сорок шестая ночь, она сказала: "Дошло до
