И брошен, повергнут был на землю тотчас же я,
Не ведала дочь царя, что было со мной тогда.
Нагнувшись, она чарует сердце влюбленного, -
Аллахом молю, - смягчись и сжалься ты надо мной!
Владыка, молю, ускорь сближенье и счастье дай
Душе ты моей, пока в могилу я не сошел!
И пусть поцелуй мой десять, десять и десять раз
Уста истомленного к щеке принесут ее".
А старуха до тех пор водила царевну по саду, пока не дошла до того
места, где был царевич. И тогда старуха вдруг сказала: "О тайно милости-
вый, избавь нас от того, что нас страшит!" И когда царевич услышал знак,
он вышел из-под прикрытия и принял самодовольный и высокомерный вид и
стал ходить среди деревьев, смущая своим станом ветви, и лоб его был
окаймлен капельками пота, а щеки его стали как заря - слава Аллаху вели-
кому за то, что он создал! И царевна бросила взгляд и увидела юношу. И,
увидев его, она надолго устремила на него взор и увидела его красоту и
прелесть, и его глаза, которые пленяли газелей, и его стройный стан, по-
зоривший ветви ив. И царевич ошеломил ее ум и похитил ее разум и поразил
ее стрелами глаз в сердце, и царевна опросила старуху: "О няня, откуда у
нас этот юноша, прекрасный видом?" - "Где он, о госпожа?" - спросила
старуха, и царевна ответила: "Вот он, близко, среди деревьев".
И старуха стала оглядываться направо и налево, словно она ничего о
нем не ведала, и спросила: "А кто показал этому юноше дорогу в этот
сад?" И Хайят-ан-Нуфус воскликнула: "О, кто расскажет нам об этом юноше
- слава тому, кто создал мужчин! А ты, о няня, знаешь его?" - "О госпо-
жа, это тот юноша, который посылал тебе со мной послания", - ответила
старуха, и царевна (а она потонула в море любви и в огне страсти и увле-
чения) воскликнула: "О нянюшка, как этот юноша прекрасен! Поистине он
красив видом, и я думаю, что на лице земли нет никого лучше".
И когда старуха поняла, что любовь к юноше овладела царевной, она
молвила: "Разве я не говорила тебе, о госпожа, что это красивый юноша со
светлым ликом?" И царевна сказала ей: "О нянюшка, царские дети не знают
обстоятельств земной жизни и не знают качеств тех, кто есть на земле, и
они ни с кем не общаются, не берут и не дают. О нянюшка, как до него
добраться и какой хитростью обратить мне к нему лицо, и что я скажу ему,
и он мне скажет?" - "А какая есть теперь у меня в руках хитрость? - от-
ветила старуха. - Мы не знаем, как поступить в этом деле из-за тебя". -
"О нянюшка, - воскликнула царевна, - знай, что никто не умер от страсти,
кроме меня! Я уверена, что умру сейчас же, и все это из-за огня любви".
И когда старуха услышала слова девушки и увидела ее страсть в любви к
юноше, она сказала: "О госпожа, что касается до его прихода к тебе, то к
этому нет пути, а тебе простительно, что ты не пошла к нему, потому что
ты молоденькая. Но идем со мной, и я буду идти впереди, пока ты не дой-
дешь до него, и я стану с ним разговаривать, так что тебе не будет стыд-
но, и в один миг у вас с ним возникнет дружба". - "Иди впереди меня -
приговора Аллаха не отвратить", - сказала царевна. И нянька с царевной
пошли и подошли к царевичу, который сидел, подобный луне в ее полноте. И
когда они подошли к нему, старуха сказала: "Посмотри, о юноша, кто при-
шел к тебе - это дочь царя времени, Хайят-ан-Нуфус.
Узнай же ей цену и значение того, что она пошла и пришла к тебе.
Встань из уважения к ней и стой перед нею на ногах". И царевич в тот же
час и минуту поднялся на ноги, и его взор встретился с ее взором, и оба
они стали как пьяные, без вина, и еще увеличилась любовь царевича и его
страсть к ней. И царевна раскинула руки, и юноша также, и они обнялись,
охваченные крайним томлением, и одолела их любовь и страсть, и покрыло
их беспамятство, и они упади на землю, и оставались без чувств долгое
время. И старуха испугалась позора и внесла их во дворец и села у дверей
его, а невольницам она сказала: "Пользуйтесь и гуляйте, - царевна спит".
И невольницы снова пошли гулять. А влюбленные очнулись от забытья и уви-
дели себя внутри дворца, и юноша сказал царевне: "Заклинаю тебя Аллахом,
о владычица красавиц, - сон ли это, или пучки сновидений?" И затем они
обнялись и опьянели без вина и стали жаловаться на волнение страсти, и
юноша произнес такие стихи:
"Восходит с лица ее сияющий солнца лик,
И так же со щек ее румянец зари блестит.
Когда появляется смотрящим лицо се,
Смущенно скрывается звезда в небесах пред ним,
Когда же появятся улыбки ее лучи,
Свет утра блеснет, и мрака тучи рассеет он,
А если свой гибкий стан склонить она вздумает,
Ревнует ее тогда ветвь ивы в листве своей,
Достаточно видеть мне ее, и доволен я,
Спаси, сохрани ее людей и зари господь!
Луне она в долг дала частицу красот своих,
Хотело с ней сходным солнце быть - не могло оно.
Откуда взять солнцу мягкость нежных боков ее,
Откуда взять месяцу и внешность и нрав ее?
Кто может меня корить за то, что я весь в любви,
И то разделяюсь в ней, то вновь безразделен я?
Моим овладела сердцем, раз лишь взглянув она,
И что уберечь могло бы сердце влюбленное?"
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Семьсот тридцать вторая ночь
Когда же настала семьсот тридцать вторая ночь, она сказала: "Дошло до
меня, о счастливый царь, что, когда царевич окончил свои стихи, царевна
прижала его к груди и поцеловала в уста и меж глаз, и душа вернулась к
юноше, и он принялся сетовать ей на силу страсти, которую испытывал, и
жестокость любви и великую тоску и волнение и на то, что случилось с ним
из-за суровости ее сердца. И царевна, услышав его слова, стала целовать
ему руки и ноги и обнажила голову, и потемнело на земле, и засияла над
ней луна. "О любимый, о предел моих желаний, - да не будет дня разлуки и
да не заставит его Аллах к нам вернуться! - сказала царевна. И они обня-
лись и стали плакать, и царевна произнесла такие стихи:
"О солнце дня смутивший и лик луны,
Велел убить чертам меня дивным ты.
Сразил мечом он глаз меня режущим,
Куда бежать от глаз меча острого?
С бровей, как лук, мне в сердце разящая
Стрела огня и страсти вонзилася,
А щек плоды мне рай сулят розовых -
Стерпеть могу и их не рвать разве я?
Твой гибкий стан - расцветшая ивы ветвь,
Плоды ее срывать должно любящим
Влечешь меня насильно ты, сна лишив,
Забыла стыд в любви к тебе всякий я.
Аллах тебе поможет пусть светом дня,
Приблизив даль и миг, когда свидимся!
Так сжалься же над сердцем страдающим
И помощи высот твоих ищущим!"
А когда она окончила свои стихи, любовь залила ее, и она обезумела и
стала плакать слезами обильными, струящимися и сожгла сердце юноши. И он
сделался пленником любви к ней и обезумел и подошел к царевне и стал це-
ловать ей руки и плакать сильным плачем. И они не переставая, обменива-
лись укорами, беседовали и говорили стихи, пока не раздался призыв к
предвечерней молитве, и не было между ними ничего, кроме этого.
И они собрались уходить, и царевна сказала юноше: "О свет моего глаза
и последний вздох моего сердца, теперь время разлуки, но когда же будет
встреча?" А юноша, которого пронзили стрелы ее слов, воскликнул: "Кля-
нусь Аллахом, я не люблю упоминания о разлуке!" И затем царевна вышла из
дворца, и Ардешир посмотрел на нее и увидел, что она издает стоны, от
которых расплавится камень, и плачет слезами, подобными дождю, и он по-
тонул от любви в море бедствий и произнес такие стихи:
"Желанная сердца, все больше я занят
Любовью к тебе, как теперь ухитриться?
Твой лик, точно утро, когда оно встанет,
А кудри напомнили цветом мрак ночи.
Твой стан - точно ветвь, когда гнется она,
Коль северный ветер ее закачает,
А глаз твоих взоры - газелям подобны,
Когда на них взглянут достойные люди.
Твой стан изнурен отягчающим задом -
Ведь тяжек он так, а твой стан легковесен"
Вино влаги уст твоих - лучший напиток,
Как мускус пахуч он и чист и прохладен"
Газель из степей, перестань же грустить,
Будь щедрой ко мне и пришли мне хоть призрак".
И когда царевна услышала эти слова, сказанные для восхваления ее, она
вернулась к юноше и обняла его с горящим сердцем, где разлука разжигала
огонь, который гасили лишь поцелуи и объятия, и молвила: "Сказал сложив-
ший ходячую поговорку - терпеть без любимого, но не утратить его, - и я
непременно придумаю хитрость" чтобы нам встретиться". И потом она прос-
тилась с юношей и ушла, не зная, от сильной любви, куда она ставит ноги,
и шла до тех пор, пока не увидела себя в своей комнате.
Что же касается юноши, то тоска и безумие его усилились, и он лишился
сладости сна. А царевна не вкушала пищи, и истощилось ее терпение, и
стойкость ее ослабела. Когда наступило утро, она позвала няньку, и та
явилась и увидела, что состояние царевны изменилось. "Не спрашивай, что
со мной: все, что со мной - дело твоих рук", - сказала царевна. И потом
она спросила: "Где любимый моего сердца?" - "О госпожа, - сказала стару-
ха, - а когда он с тобой расстался? Разве он был вдали от тебя дольше,
чем одну ночь?" - "А разве мне возможно вытерпеть без него и одну мину-
ту! - воскликнула царевна. - Поднимайся, придумай хитрость и сведи меня
с ним поскорее, - душа моя почти из меня выходит". - "Продли терпение, о
госпожа, пока я не придумаю для вас тонкого дела, о котором никто не уз-
нает", - сказала нянька, и царевна воскликнула: "Клянусь великим Алла-
хом, если ты не приведешь его сегодня, я обязательно скажу царю и расс-
кажу ему, что ты меня испортила, и он сбросит тебе голову!" - "Прошу те-
бя ради Аллаха, потерпи со мной, ибо это дело опасное", - сказала стару-
ха. И она до тех пор унижалась перед царевной, пока не уговорила ее по-
терпеть три дня, и потом царевна сказала ей: "О няня, эти три дня стоят
для меня трех лет. Если пройдет четвертый день и ты его ко мне не приве-
дешь, я постараюсь тебя убить".
И нянька вышла от царевны и отправилась в свое жилище, а когда насту-
пило утро четвертого дня, она позвала всех горничных города и потребова-
ла от них хороших красок, чтобы раскрасить невинную девушку, разрисовать
и расписать се, и они принесли ей требуемое, лучшего, какой только есть,
сорта. А затем она позвала юношу, и когда тот явился, открыла сундук и
вынула из него узел, в котором было платье из женских одежд, стоящее
пять тысяч динаров, и повязку, обшитую всевозможными драгоценными камня-
ми, и сказала: "О дитя мое, хочешь ли ты встретиться с Хайят-ан-Нуфус?"
И царевич ответил: "Да!" И тогда старуха взяла щипчики и выщипала на ли-
це у царевича волосы и пасурмила его и потом она обнажила его и наложила
узоры ему на руки, от ногтей до плеча, и на ноги, от плюсны до бедер, и
расписала ему все тело, и узоры стали подобны красной розе на плитках
мрамора. А после этого, через небольшое время, она вымыла юношу и почис-
тила его и вынесла ему рубаху и исподнее и потом одела его в ту
царственную одежду с повязкой и покрывалом и научила его, как ходить, и
сказала: "Выставляй левую ногу, и отставляй правую". И юноша сделал так,
как она ему велела, и пошел перед ней, и стал он подобен гурии, вышедшей
из рая. И старуха сказала ему: "Укрепи свое сердце - ты идешь к царскому
дворцу, и обязательно будут у ворот солдаты и слуги. И если ты их испу-
гаешься или охватит тебя страх, они начнут в тебя всматриваться и узнают
тебя, - постигнет нас вред, и пропадут наши души. И если нет у тебя силы
на это" осведоми меня". - "Это дело меня не страшит, будь же спокойна
душою и прохлади глаза", - ответил царевич. И старуха вышла, идя впереди
него, и они дошли до ворот дворца, перед которыми было полно евнухов, и
старуха обернулась к юноше, чтобы посмотреть, охватил его страх или нет,
и увидела, что он все такой же и не изменился. И когда старуха подошла,
