месте?" И я ответил: "Тебе станет ясна польза от этого". И теперь тебе
стало ясно, в чем тут польза. Это я сделал такое дело, и я велел малярам
изобразить тот сон и нарисовать самца в когтях хищника, который убил его
и выпил его кровь и съел его мясо. И когда царевна спустится и посмотрит
на этот рисунок, она увидит изображение " на и увидит самца, которого
убил хищник, и простит его и перестанет ненавидеть мужчин".
И царевич, услышав эти слова, поцеловал везирю руки и поблагодарил
его за его дело и воскликнул: "Подобный тебе да будет везирем царя вели-
чайшего! Клянусь Аллахом, если я достигну желаемого и вернусь радостный
к царю, я осведомлю его об этом, чтобы он оказал тебе еще большее уваже-
ние и возвысил твой сан и слушал бы твои слова". И везирь поцеловал у
него руку, и потом они пошли к старику садовнику и сказали ему: "Посмот-
ри на это место - как оно прекрасно!" И старик воскликнул: "Все это по
вашему счастью!" - "О старец, - сказали они потом, - если спросят тебя
хозяева этого места, кто отстроил этот дворец, скажи им: "Я отстроил его
на свои деньги, чтобы досталось тебе благо и награда". И старик отвечал:
"Слушаю и повинуюсь".
И царевич не оставлял этого старика, и вот что случилось с везирем и
царевичем.
Что же касается Хайят-ан-Нуфус, то, когда прекратились письма к ней и
послания и исчезла старуха, она обрадовалась сильной радостью и подума-
ла, что юноша уехал в свою страну. И когда наступил какой-то день, при-
несли ей покрытое блюдо от ее отца. И, открыв его, она нашла в нем прек-
расные плоды. И она спросила и сказала: "Разве пришло время для этих
плодов?" И ей ответили: - "Да". И тогда она воскликнула: "Что, если бы
мне приготовиться к прогулке в саду!.."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Семьсот двадцать седьмая ночь
Когда же настала семьсот двадцать седьмая ночь, она сказала: "Дошло
до меня, о счастливый царь, что царевна, когда ее отец послал к ней пло-
ды, спросила и сказала: "Разве пришло время этик плодов?" И ей ответили:
"Да".
И тогда она воскликнула: "Что, если бы нам приготовиться к прогулке в
саду!" И ее невольницы сказали ей: "Прекрасная мысль, о госпожа! Клянем-
ся Аллахом, мы стосковались по этому саду". И царевна спросила: "Как же
поступить? Ведь каждый год нас водит по саду и показывает нам в нем раз-
ные деревья только няня, а я прибила ее и запретила ей ходить ко мне. Я
раскаиваюсь в том, что из-за меня с нею было, так как она, при всех обс-
тоятельствах, моя няня и я обязана ей воспитанием. Нет мощи и силы, кро-
ме как у Аллаха, высокого, великого!"
И когда невольницы услышали от царевны такие слова, они все поднялись
и поцеловали землю меж ее рук и сказали: "Ради Аллаха, о госпожа, прости
ее и прикажи ее привести!" И царевна ответила: "Клянусь Аллахом, я реши-
лась на это дело! Кто же из вас пойдет к ней? Я приготовила ей роскошную
одежду".
И подошли к царевне две невольницы, одну из которых звали Бульбуль, а
другую звали Савад-аль-айн [601] (а это были старшие невольницы царевны и
приближенные к ней, и они обладали красотою и прелестью), и сказали: "Мы
пойдем к ней, о царевна". И девушка молвила: "Делайте, что вам вздумает-
ся!"
И они пошли к дому няньки и постучали в ворота и вошли к ней, и, уз-
нав их, старуха встретила их объятиями и приветствовала их, и когда не-
вольницы уселись, они сказали: "О нянюшка, царевна произнесла прощение и
смиловалась над тобой". И старуха воскликнула: "Не будет этого никогда,
хотя бы меня напоили из чаш смерти! Разве я забыла, как меня пытали пе-
ред любящими и ненавистниками, когда окрасилась моя одежда кровью и я
чуть не умерла от жестоких побоев, а затем меня потащили за ноги, точно
дохлую собаку, и выбросили за ворота! Клянусь Аллахом, я не вернусь к
ней никогда и не наполню моих глаз ее видом!" И невольницы сказали ей:
"Не делай нашего старания напрасным! Где же твое уважение к нам? Посмот-
ри, кто к тебе явился и вошел к тебе, - разве ты хочешь кого-нибудь, кто
выше нас по положению у царевны?" И старуха воскликнула: "Прибегаю к Ал-
лаху! Я знаю, что мой сан меньше вашего, но только царевна возвысила мой
сан в глазах своих невольниц и слуг, и когда я сердилась на самую стар-
шую из них, она умирала живьем". - "Дело осталось как было и ни в чем не
изменилось - напротив, оно еще лучше, чем ты думаешь, - сказали не-
вольницы. - Царевна унизилась перед тобой и ищет мира без посредников".
- "Клянусь Аллахом, - воскликнула старуха, - если бы не ваш приход ко
мне, я бы к ней не вернулась, хотя бы она приказала меня убить!"
И невольницы поблагодарили ее за это, и старуха тотчас же поднялась и
надела свою одежду и вышла с ними. И они шли вместе, пока старуха не
вошла к царевне, и когда она вошла к ней, царевна поднялась на ноги, а
нянька воскликнула: "Аллах, Аллах, о царевна, - ошибка от меня или от
тебя?" - "Ошибка от меня, а прощение и милость - от тебя, - сказала ца-
ревна. - Клянусь Аллахом, о нянюшка, твой сан у меня высок, и я обязана
тебе воспитанием. Но ты знаешь, что Аллах - велик он и славен! - опреде-
лил тварям четыре вещи: сотворение, жизнь, надел и срок, и не во власти
человека отвратить приговор. Я не совладала со своей душой и не могла
удержать ее, и я раскаялась в том, что сделала, о нянюшка!"
И тогда прошел гнев, охвативший старуху, и она поднялась и поцеловала
землю меж рук царевны, и та приказала подать роскошную одежду и облачила
в нее старуху, и старуха до крайности обрадовалась этой одежде, - ведь
евнухи и невольницы стояли перед ней. И когда собрание закончилось, ца-
ревна спросила: "О нянюшка, как обстоит дело с плодами и нашими плодовы-
ми рощами?" И старуха ответила: "Клянусь Аллахом, о госпожа, я видела
большинство плодов в городе, и сегодня я разузнаю об этом деле и дам те-
бе ответ". И она вышла от царевны, удостоившись величайшего почета, и
отправилась и пришла к царевичу, и гот радостно встретил старуху и обнял
ее и возвеселился из-за ее прихода. И сердце его расправилось, так как
он долго ожидал, когда ее увидит. И старуха рассказала ему о том, что
случилось у нее с царевной, и о том, что царевна хочет спуститься в сад
в такой-то день..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Семьсот двадцать восьмая ночь
Когда же настала семьсот двадцать восьмая ночь, она сказала: "Дошло
до меня, о счастливый царь, что старуха пришла к царевичу и рассказала
ему о том, что у нее случилось с царевной Хайят-ан-Нуфус и о том, что та
спустится в сад в такой-то день, и спросила: "Сделал ли ты то, что я те-
бе велела с привратником сада и достигло ли его что-нибудь из твоей ми-
лости?" - "Да, - отвечал царевич. - Он стал моим другом, и его путь -
мой путь, и у него на уме, чтобы случилось у меня какое-нибудь до него
дело". И потом он рассказал ей, что произошло у него с везирем и как тот
велел нарисовать сон, виденный царевной, и дело с охотником, сетью и
хищником, и когда старуха услышала его речи, она обрадовалась сильной
радостью и сказала царевичу: "Заклинаю тебя Аллахом, пусть будет твой
везирь посредине своего сердца - его поступки указывают на полноту его
ума, и он помог тебе в достижении желаемого. Поднимайся сейчас же, о ди-
тя мое, сходи в баню и надень самую роскошную твою одежду - у нас не ос-
талось хитрости больше этой - и ступай к привратнику и сделай с ним хит-
рость, чтобы он дал тебе переночевать в саду - если бы ему наполнили всю
землю золотом, он бы не дал никому войти в сад. А когда войдешь,
спрячься, чтобы не видели тебя глаза, и сиди, спрятавшись, пока не услы-
шишь, как я скажу: "О тайно милостивый, спаси нас от того, что нас стра-
шит!" И тогда выйди из-под прикрытия и покажи свою красоту и прелесть и
спрячься между деревьями, ведь твоя красота смущает луны. Когда царевна
Хайят-ан-Нуфус увидит тебя, ее сердце и члены наполнятся любовью к тебе
и ты достигнешь того, чего хочешь и желаешь, и забота твоя пройдет". И
юноша сказал: "Слушаю и повинуюсь!" И вынул кошелек, в котором была ты-
сяча динаров, и старуха взяла его и ушла. А царевич в тот же час и мину-
ту вышел и пошел в баню и вымылся и надел лучшую одежду из одежд царей
Хосроев и подпоясался поясом, в который он набрал всяких драгоценных
камней, и надел тюрбан, вышитый нитками червонного золота и окаймленный
жемчугом и яхонтами. И щеки его горели, и уста его алели, и глаза его
пленяли газелей, и он покачивался словно захмелевший, и покрыла его кра-
сота и прелесть, и позорил ветви его гибкий стан.
И царевич положил за пазуху мешок, в котором была тысяча динаров, и
пришел к саду. Он постучал в ворота, и привратник откликнулся и отпер
ворота и, увидав царевича, сильно обрадовался и приветствовал его самым
пышным приветом. И он увидел, что лицо юноши нахмурено, и спросил его,
что с ним, и царевич сказал: "Знай, о старец, что я у моего отца в поче-
те и он никогда не касался меня рукой до сегодняшнего дня. У нас с ним
случился разговор, и он выбранил меня и ударил меня по лицу и побил пал-
кой и выгнал, и я не знал ни одного друга и испугался обмана времени, а
ты знаешь, что гнев родителей - дело не маленькое. И я пришел к тебе, о
дядюшка, - мой отец о тебе осведомлен, - и хочу от твоей милости, чтобы
я мог остаться в саду до конца дня или переночевать в нем, пока не исп-
равит Аллах дело между мной и моим отцом".
И когда садовник услышал слова юноши, он огорчился из-за того, что
случилось у него с отцом, и сказал: "О господин, позволишь ли ты мне
сходить к твоему отцу и пойти к нему и быть причиной примирения между
вами?" И юноша сказал: "О дядюшка, знай, что у моего отца нрав непо-
сильный, и если ты заговоришь с ним о мире, когда он будет в пылу гнева,
он к тебе не повернется". - "Слушаю и повинуюсь! - сказал садовник. - Но
пойдем, о господин, со мною ко мне домой - я положу тебя на ночь между
детьми и женой, и никто нас не осудит". - "О дядюшка, я всегда остаюсь
один, когда я в гневе", - отвечал царевич, и садовник сказал: "Мне тяже-
ло, что ты будешь спать один, в саду, когда у меня есть дом". - "О ба-
тюшка, я делаю это с целью, чтобы прошел у меня приступ гнева, и я знаю,
что мой отец простит меня из-за этого и его сердце ко мне смягчится", -
сказал царевич. "Если уж это неизбежно, - молвил садовник, - я принесу
тебе постель, чтобы на ней спать, и одеяло, чтобы покрыться". - "О дя-
дюшка, в этом нет дурного", - ответил царевич. И старик поднялся и отпер
ворота сада и принес ему постель и одеяло (а старик не знал, что царевна
хочет выйти в сад).
Вот что было с царевичем. Что же касается до няньки, то она отправи-
лась к царевне и рассказала ей, что плоды стали хороши на деревьях, и
девушка сказала: "О няня, сойдем со мной в сад и погуляем завтра, если
захочет Аллах великий. Пошли к сторожу и осведоми его, что мы будем
завтра у него в саду". И старуха послала сказать садовнику, что царевна
будет завтра у него в саду и чтобы он не оставлял в саду поливальщиков
или рабочих и не давал никому из всех созданий Аллаха войти в сад. И
когда пришло к старику известие от царевны, он привел протоки в порядок
и встретился с царевичем и сказал ему: "Царевна - владелица этого сада,
и ты, о господин мой, простишь, и это место - твое место, а я живу
только твоими милостями, но мой язык у меня под ногами. И я уведомляю
тебя, что царевна Хайят-ан-Нуфус хочет спуститься в сад завтра в начале
дня и приказала мне не давать никому в саду ее увидеть. И я хочу от тво-
ей милости, чтобы ты вышел сегодня из сада; царевна останется здесь
только сегодняшний день до послеполуденного времени, а потом сад будет
твой на месяцы, века и годы". - "О старец, - сказал царевич, - может
быть, тебе досталось из-за нас дурное?" И садовник воскликнул: "Нет,
