кому из созданий Аллаха великого войти в этот сад, так как он примыкает
ко дворцу царевны, а когда царевна сойдет в сад, я осведомлю тебя об
этом за два дня, и ты пойдешь ту да, по твоему обычаю, и войдешь в сад и
ухитришься там переночевать. И когда царевна сойдет, ты спрячешься в ка-
ком-нибудь месте..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Семьсот двадцать пятая ночь
Когда же настала семьсот двадцать пятая ночь, она сказала: "Дошло до
меня, о счастливый царь, что старуха научила царевича и сказала ему:
"Царевна спустится в сад, и за два дня до ее выхода я уведомлю тебя. И
когда она спустится, ты будешь там и спрячешься в каком-нибудь месте.
Когда ты увидишь ее - выходи к ней; увидев тебя, она тебя полюбит, а лю-
бовь покрывает все. И знай, о дитя мое, что, если бы она тебя увидела,
она бы наверное пленилась любовью к тебе, так как ты красив видом. Прох-
лади же глаза и успокой свою душу, о дитя мое, - я непременно сведу тебя
с нею".
И царевич поцеловал старухе руку и поблагодарил ее и дал ей три отре-
за александрийского шелка и три отреза атласа разных цветов, и с каждым
отрезом был и другой кусок на шальвары и платок на повязку и баальбекс-
кая материя на подкладку, так что у старухи оказались три полных переме-
ны платья, одна лучше другой. И царевич дал ей кошелек с шестьюстами ди-
наров и сказал: "Это на шитье". И старуха взяла все это и спросила: "О
дитя мое, хочешь ли ты знать дорогу к моему дому, и чтобы я тоже знала,
где ты живешь?" И царевич отвечал: "Да". И послал с ней невольника, что-
бы тот узнал, где ее жилище, и показал ей его дом. И когда старуха отп-
равилась, царевич вышел и велел своим слугам запирать лавку и пошел к
везирю и осведомил его о том, что случилось у него со старухой, от нача-
ла до конца, и, услышав слова царевича, везирь сказал: "О дитя мое, а
если Хайят-анНуфус выйдет и не будет тебе от нее благоприятной встречи,
что ты тогда сделаешь?" - "У меня не будет в руках иной хитрости, как
перейти от слова к делу, - ответил царевич. - Я подвергну себя с нею
опасности и похищу ее среди ее слуг и посажу ее, сзади, на моего коня и
направлюсь с ней в ширь пустынной степи, и если я спасусь, - желаемое
достигнуто, а если погибну, то отдохну от этой жалкой жизни". - "О дитя
мое, - сказал везирь, - разве с таким умом ты проживешь? Как мы поедем,
когда между нами и нашей страной далекое расстояние, и как ты сделаешь
такие дела с царем из царей времени, под властью которого сто тысяч по-
водьев? Нам, может быть, грозит, что он прикажет кому-нибудь из своих
войск пресечь нам дороги. Это не полезное дело, и его не совершит разум-
ный". - "Как же поступить, о везирь благого разумения? Я несомненно ум-
ру", - молвил царевич, и везирь сказал: "Потерпи до завтра, пока мы не
увидим этого сада и не узнаем, каковы там обстоятельства и что произой-
дет у нас с садовником".
И когда наступило утро, везирь поднялся с царевичем и положил за па-
зуху тысячу динаров, и они шли, пока не дошли до сада, и увидели, что
стены его высоки и крепко сложены, и деревья в нем многочисленны, и ка-
налы полноводны, и плоды прекрасны, и цветы в нем благоухали, и птицы в
нем распевали, и был он подобен саду из райских садов. А за воротами его
был человек - престарелый старец, который сидел на скамье. И когда он
увидел их и заметил их почтенный вид, он поднялся на ноги, после того
как они пожелали ему мира, и вернул им пожелание и сказал: "О господа
мои, может быть, у вас есть нужда, которую я почту за честь исполнить?"
И везирь ответил: "Знай, о старец, что мы люди чужеземные, и зной опалил
нас, и жилище наше далеко, в конце города. Мы желаем, чтобы ты, твоя ми-
лость, взял эти два динара и купил нам чего-нибудь поесть и открыл бы
нам ворота этого сада, и мы бы могли посидеть в тени, где есть холодная
вода, и прохладиться, пока ты принесешь нам еду. Мы поедим с тобою и тем
временем отдохнем и уйдем своей дорогой".
И потом везирь сунул руку за пазуху и, вынув два динара, положил их в
руку садовника, а этому садовнику было семьдесят лет жизни, и он не ви-
дывал у себя в руке ничего такого. И когда он увидал динары в своей ру-
ке, его разум улетел, и он сейчас же поднялся и отпер ворота и ввел ве-
зиря с юношей и посадил их под дерево, покрытое плодами и дававшее
большую тень, и сказал: "Сидите в этом месте, но ни за что не входите в
сад. Там есть потайная дверь, которая ведет в дворец царевны Хайят-анНу-
фус". - "Мы не сойдем с места", - сказали они ему.
И старик садовник пошел купить им то, что они велели, и отсутствовал
некоторое время, а потом он пришел к ним с носильщиком, у которого на
голове был жареный барашек и хлеб, и они поели вместе и выпили и погово-
рили немного, а потом везирь осмотрелся и стал оборачиваться направо и
налево, смотря во все стороны сада, и увидел в глубине его дворец, кото-
рый был высоко построен, но обветшал, и со стен его облупилась известка,
и углы его обвалились. "О старец, - спросил тогда везирь, - этот сад -
твоя собственность или ты его нанимаешь?" - "О владыка, - ответил садов-
ник, - он не моя собственность, и я его не нанимаю. Я его только сторо-
жу". - "А какое у тебя жалованье?" - спросил везирь. И садовник ответил:
"О господин, каждый месяц - динар". - "Тебя обидели, особенно если ты
семейный", - сказал везирь. И старец воскликнул: "Клянусь Аллахом, о
господин, у меня семья - восьмеро детей да я сам". - "Нет мощи и силы,
кроме как у Аллаха, высокого, великого! - воскликнул везирь. - Клянусь
Аллахом, ты обременил меня своей заботой, о бедняга! Но что ты скажешь о
том, кто сделает с тобой благое ради твоей семьи, которая с тобою?" - "О
владыка, - отвечал старец, - что бы ты ни сделал благого, это будет для
тебя сокровищем у Аллаха великого". - "Знай, о старец, - сказал везирь,
- что этот сад - красивое место и в нем стоит этот дворец, но только он
ветхий, развалившийся. Я хочу его поправить и выбелить и выкрасить, что-
бы это место стало самым прекрасным во всем саду. И когда придет хозяин
сада и увидит, что дворец отстроен и стал красивым, он непременно спро-
сит тебя, кто его отстроил, и если он тебя спросит, скажи ему: "Это я, о
владыка, его отстроил. Я видел, что он развалился и никто им не пользу-
ется и не может в нем жить, так как он разрушен и заброшен, и вот я и
отстроил его и потратился". А если он тебе скажет: "Откуда у тебя
деньги, которые ты на него истратил?" - скажи: "Из моих собственных де-
нег. Я хотел обелить перед тобою лицо и надеялся на твою милость". И он
непременно наградит тебя за то, что ты потратил на дворец. А завтра я
позову строителей, штукатуров и маляров, чтобы они привели это место в
порядок, и дам тебе то, что обещал". И он вынул из-за пазухи мешок, в
котором было пятьсот динаров, и сказал садовнику: "Возьми эти динары и
трать их на твою семью, и пусть они призовут благо на меня и на моего
сына". И царевич спросил его: "Какая этому причина?" И везирь сказал:
"Тебе скоро станет ясна польза от этого..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот двадцать шестая ночь
Когда же настала семьсот двадцать шестая ночь, она сказала: "Дошло до
меня, о счастливый царь, что везирь дал старику садовнику, который был в
саду, пятьсот динаров и сказал ему: "Возьми эти динары и их накорми
семью" и пусть они призовут благо на меня и на моего сына". И старик
посмотрел на золото, и его ум вышел, и он бросился к ногам везиря и стал
их целовать, желая блага везирю и его сыну, а когда они уходили, он ска-
зал им: "Завтра я буду вас ожидать, и пусть не разлучит меня с вами Ал-
лах великий ни ночью, ни днем!"
И наступил следующий день, и везирь пошел на то место и велел позвать
начальника строителей. И когда тот явился, везирь взял его и отправился
в сад, и, увидев его, садовник обрадовался. А везирь дал начальнику де-
нег на содержание рабочих и на то, что им было нужно для починки дворца,
и они его отстроили, побелили и покрасили, и тогда везирь сказал маля-
рам: "О мастера, прислушайтесь к моим словам и поймите мою цель и наме-
рения. Знайте, что у меня есть сад, такой же, как это место, и я спал в
нем однажды ночью и увидел во сне, что охотник расставил сети и рассыпал
вокруг них пшено. И собрались птицы, чтобы клевать пшено, и попал один
самец в сеть, и все птицы разлетелись от него, и между ними была самка
этого самца. И самка исчезла на некоторое время, а потом вернулась одна
и разорвала петлю, в которой была нога самца, и освободила его, и он
улетел. А охотник в это время спал, и, проснувшись от сна, он увидел,
что сеть не в порядке, и поправил ее, и снова, во второй раз, насыпал
пшено и сел поодаль, ожидая, пока в его сеть попадет дичь. И птицы при-
летели клевать зерно и подошли к сети, и самка была среди них, и она за-
путалась в сети, и улетели от нее все птицы, среди которых был и ее са-
мец. И он не вернулся к ней, и охотник подошел и взял птичку и зарезал
ее. А что касается самца, то, когда он улетел с птицами, его схватил
хищник из хищников и убил его и выпил его кровь и съел его мясо. И я же-
лаю от вас, чтобы вы нарисовали мне весь этот сон в том виде, как я вам
говорил, хорошим маслом. Изобразите эту картину в саду, с его стенами,
деревьями и птицами, и нарисуйте изображение охотника и его сети и все,
что случилось у самца с хищником, когда тот его схватил. И когда вы сде-
лаете то, что я вам объяснил, и я увижу картину и она мне понравится, я
награжу вас, сверх платы, тем, что обрадует вам сердце". И когда маляры
услышали слова везиря, они стали трудиться над раскраской и сделали ее
совершенной до предела. И когда это было кончено и завершено, они пока-
зали картину везирю, и она ему понравилась, и он увидел, что сон, кото-
рый он описал малярам, нарисован словно это на самом деле, и поблагода-
рил их и наградил обильными наградами.
А потом пришел царевич, по своему обычаю, и подошел к этому дворцу (а
он не знал о том, что сделал везирь) и посмотрел на него, и увидел изоб-
ражение сада и охотника, сети, и птиц, и самца, который был в когтях
хищника, и тот убил его и выпил его кровь и съел его мясо. И смутился ум
царевича, и он вернулся к везирю и сказал ему: "О везирь благого разуме-
ния, я увидел сегодня такое чудо, что, будь оно написано иглами в угол-
ках глаза, оно было бы назиданием для поучающихся". - "А каково оно, о
господин?" - спросил везирь, и юноша ответил: "Рассказывал ли я тебе о
сне, который видела царевна, и о том, что он был причиной ее ненависти к
мужчинам?" - "Да, рассказывал", - отвечал везирь. И юноша воскликнул:
"Клянусь Аллахом, о везирь, я увидел этот сон изображенным среди того,
что нарисовано здесь маслом, так, будто вижу его воочию, и увидал я неч-
то другое, что осталось скрытым от царевны и чего она не видела, и на
это следует опираться, чтобы достичь желаемого!" - "А что же это, о дитя
мое?" - спросил везирь. И юноша сказал: "Я увидел, что самца, который
улетел от самки, когда она попала в сеть и не вернулся к ней, схватил
хищник и убил его и выпил его кровь и съел его мясо. О, если бы царевна
увидела весь сон целиком и всю историю до конца и увидала бы, что самца
схватил хищник, и в этом причина того, что он не вернулся к самке и не
освободил ее из сети!" - "О счастливый царь, - воскликнул везирь, - кля-
нусь Аллахом, это поистине дивное дело, и принадлежит оно к диковинам!"
А царевич дивился этому рисунку маслом и жалел, что царевна не увидела
сна до конца, и говорил про себя: "О, если бы она увидала этот сон до
конца или увидала бы его целиком второй раз, хотя бы в пучках сновиде-
ний!" А везирь сказал ему: "Ты спрашивал меня: "Почему ты строишь в этом
