главный евнух посмотрел на нее и узнал ее, а позади нее он увидел девуш-
ку, описание которой смущает умы, и сказал про себя: "Что до старухи, то
это нянька, а что до той, которая сзади, то нет в нашей земле девушки,
похожей на нее внешностью и близкой к ней по красоте и изяществу, если
только это не царевна Хайят-ан-Нуфус, но она взаперти и никогда не выхо-
дит. Если бы узнать, как она вышла на дорогу! Посмотреть бы, вышла ли
она с позволения царя или без его позволения!"
И он поднялся на ноги, чтобы выяснить это дело, и за ним последовали
около тридцати евнухов, и когда старуха увидела их, ее ум улетел, и она
воскликнула: "Поистине мы принадлежим Аллаху и к нему возвращаемся! Про-
пали наши души сейчас, нет сомнения..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Семьсот тридцать третья ночь
Когда же настала семьсот тридцать третья ночь, она сказала: "Дошло до
меня, о счастливый царь, что, когда старуха увидела главного евнуха, ко-
торый приближался со своими слугами, ее охватил величайший страх, и она
воскликнула: "Нет мощи и силы, кроме как у Аллаха! Поистине мы принадле-
жим Аллаху и к нему возвращаемся! Пропали наши души сейчас, нет сомне-
ния!"
И когда главный евнух услышал слова старухи, его охватил страх, так
как он знал ярость царевны и знал, что отец под ее властью. "Может быть,
царь велел няньке взять свою дочь с собой, чтобы исполнить какое-нибудь
дело, и не хочет, чтобы кто-нибудь о ней знал, - сказал он про себя. -
Если я стану ей противодействовать, у нее в душе будет из-за меня нечто
великое, и она скажет: "Этот евнух встал передо мною, чтобы раскрыть мои
обстоятельства", - и постарается меня убить. Нет мне нужды до этого де-
ла". И он повернул назад, и тридцать евнухов вернулись с ним к воротам
дворца и отогнали людей от дворцовых ворот, и тогда старуха вошла и поз-
доровалась с ними головой, и тридцать евнухов встали из уважения к ней и
возвратили ей приветствие. И старуха вошла, и царевич вошел сзади, и они
входили в разные двери, и прошли через все помещения, и покрывал их пок-
рывающий, пока они не дошли до седьмой двери, - а это была дверь самого
большого дворца, в котором находился царский престол, и через нее можно
было пройти в комнаты наложниц, помещение гарема и дворец царской доче-
ри. И старуха остановилась там и сказала: "О дитя мое, вот мы пришли сю-
да, да будет же хвала тому, кто привел нас; к этому месту! О дитя мое,
встреча придет к нам не раньше чем ночью, так как ночь - покров для боя-
щегося". - "Ты права. Как же ухитриться?" - спросил царевич, и старуха
сказала: "Спрячься в этом темном месте".
И царевич сел в колодец, а старуха отправилась в другое место и оста-
вила юношу в колодце до тех пор, пока день не повернул на закат, и тогда
она пришла к нему и вытащила его из колодца, и они вошли в ворота дворца
и входили в двери, пока не подошли к комнате Хайят-анНуфус. И нянька
постучала в дверь, и вышла маленькая невольница и спросила: "Кто у две-
рей?" И нянька ответила: "Я". И тогда невольница вернулась и спросила у
своей госпожи позволения няньке войти, и царевна сказала: "Открой ей и
дай ей войти и тому, кто с нею". И оба вошли.
И когда они явились, нянька обернулась к Хайят-анПуфус и увидела, что
та уже приготовила помещение и расставила светильники и покрыла скамееч-
ки и портики коврами и положила подушки и зажгла свечи в золотых и се-
ребряных подсвечниках. И она поставила трапезу и плоды и сладости и
зажгла мускус, алоэ и амбру и села среди свечей и светильников, и свет
ее лица был сильнее всего их света. И, увидев няньку, она спросила: "О
няня, где возлюбленный моего сердца?" И старуха ответила: "О госпожа, я
его не встречала, и мой глаз не падал на него, но я привела к тебе его
сестру по отцу и по матери". - "Что ты - бесноватая? Нет мне нужды в его
сестре! Разве, когда болит у человека голова, он перевязывает себе ру-
ку!" - воскликнула царевна. И нянька ответила: "Нет, клянусь Аллахом, о
госпожа, но взгляни на нее, и если она тебе понравится, оставь ее у се-
бя".
И она открыла лицо юноши, и когда царевна узнала его, она поднялась
на ноги и прижала его к груди, и они упали на землю, покрытые беспа-
мятством на долгое время. И нянька брызнула на них розовой водой, и они
очнулись, и царевна поцеловала его в уста более чем тысячей поцелуев и
произнесла такие стихи:
"Посетил любимый сердца в темноте,
Я стояла, в уваженье, пока сел.
Я сказала: "О желанный, о мой друг,
Не боялся стражи, ночью ты пришел!"
Он ответил: "Я боялся, по любовь
Вздох последний мой и душу отберет".
Обнялись мы и лежали так с часок,
Безопасно тут и стража не страшна,
Встали мы, дурного не свершив совсем.
Отряхнули платье - грязи нет на нем..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Семьсот тридцать четвертая ночь
Когда же настала семьсот тридцать четвертая ночь, она сказала: "Дошло
до меня, о счастливый царь, что, когда к Хайят-ан-Нуфус пришел во дворец
ее возлюбленный, они обнялись, и она произнесла стихи, подходящие для
этого, а окончив говорить, воскликнула: "Разве правда, что я вижу тебя в
моем жилище и ты мой собеседник и друг?"
И затем усилилась ее любовь, и измучило ее волнение" так что ум ее
едва не улетел от радости, и она произнесла такие стихи:
"Дороже души моей пришедший во тьме ночной,
И в срок, им назначенный, его ожидала я,
И вдруг испугал меня рыдания его звук,
И молвила я: "Семья, приют и уют тебе!"
И тысячу раз в лицо его целовала я,
И тысячу раз обняла, а он был закрыт плащом,
И молвила я: "Теперь достигла желанного -
Аллаха восхвалим же - он к должному нас привел!"
И спали мы, как хотели, в ночь наилучшую,
Пока не прогнало утро сумрачной ночи тьму"
А когда наступило утро, она ввела царевича в одну из своих комнат, и
он не входил к ней, пока не пришла ночь. И тогда царевна привела его к
себе, и они сели и стали беседовать. "Я хочу, - сказал царевич, - вер-
нуться в мои земли и осведомить отца о твоих обстоятельствах, чтобы он
послал к твоему отцу своего везиря и тот бы посватался к тебе у него". -
"О любимый, - сказала царевна, - я боюсь, что ты уйдешь в свою страну к
власти и отвлечешься и забудешь любовь ко мне, или твой отец не будет
согласен с твоими словами, и тогда я умру, и конец. Правильное решение,
чтобы ты остался со мной, в моих руках и смотрел бы на мое лицо, и я
смотрела бы на твое лицо, пока я не придумаю для тебя хитрости и мы не
выйдем, и я и ты, в одну ночь и не отправимся в твою страну. Я уже отча-
ялась и не надеюсь больше на моих родных".
И Ардешир отвечал: "Слушаю и повинуюсь!" И они продолжали, как
раньше, пить вино. И в какую-то ночь вино было им приятно, и они не зад-
ремали и не заснули, пока не заблистала заря. И вдруг случилось, что
один из царей прислал отцу царевны подарки, среди которых было ожерелье
из бесподобных драгоценных камней, состоявшее из двадцати девяти зерен,
цену которых не покрыли бы сокровищницы царя, и царь сказал: "Это оже-
релье подходит только для моей дочери Хайят-ан-Нуфус!" И он обратился к
одному евнуху, у которого царевна вырвала зубы из-за обстоятельств, тре-
бовавших этого, и позвал его и сказал: "Возьми это ожерелье и доставь
его к Хайят-ан-Нуфус и скажи ей: "Один царь прислал его в подарок твоему
отцу, и не найдется денег, которые бы покрыли его стоимость. Надень же
его себе на шею".
И слуга взял ожерелье, говоря: "Пусть сделает его Аллах великий пос-
ледним, что она наденет в жизни - она лишила меня пользы от моих зубов!"
И пошел и пришел к дверям комнаты царевны. И он увидал, что двери запер-
ты и старуха спит у дверей, и разбудил ее, и она проснулась, испуганная,
и спросила: "Что тебе нужно?" - "Царь послал меня с делом к своей доче-
ри", - ответил евнух. И старуха сказала: "Ключа нет; уходи, а я принесу
ключ". - "Я не могу пойти к царю", - оказал евнух. И старуха ушла, чтобы
принести ключ, и ее охватил страх, и она убежала, ища спасения своей ду-
ши. И когда евнух заждался ее, он побоялся заставить ждать царя и толк-
нул дверь и потряс ее, и защелка сломалась, и дверь распахнулась. И ев-
нух вошел и входил в двери, пока не дошел до седьмых дверей, и, войдя в
комнату царевны, он увидал, что она устлана великолепными коврами, и там
стоят свечи и кувшины. И евнух удивился этому делу и шел, пока не дошел
до ложа, перед которым была парчовая занавеска и сетка из драгоценных
камней, и, подняв занавеску, евнух увидел царевну, которая лежала, держа
в объятиях юношу, прекраснее ее. И евнух прославил Аллаха великого, ко-
торый создал его из ничтожной воды, и воскликнул: "Вот прекрасные дела
для той, кто ненавидит мужчин! Как она добралась до этого? Я думаю, что
она вырвала мне зубы только из-за него!" И он опустил занавес на место и
вышел, направляясь к дверям, и царевна проснулась, испуганная, и увидела
евнуха Кафура и кликнула его, но он не отозвался. Тогда она спустилась с
ложа я догнала Кафура и, схватив край его одежды, положила его себе на
голову и поцеловала евнуху ноги, говоря: "Покрой то, что покрыл Аллах!"
- "Аллах да не покроет тебя и того, кто покрывает тебя! - воскликнул ев-
нух. - Ты вырвала мне зубы и говорила: "Пусть никто не упоминает мне ни
о каких качествах мужчин". И он вырвался от нее и вышел бегом и запер
дверь и поставил у двери евнуха сторожить ее. И он вошел к царю, и царь
спросил его: "Отдал ты ожерелье Хайят-ан-Нуфус?" - "Клянусь Аллахом, ты
достоин большего, чем все это!" - сказал евнух. И царь воскликнул: "А
что случилось? Скажи мне и говори скорее!" - "Я скажу тебе не иначе как
в уединении", - ответил евнух. Но царь вскричал: "Говори не в уедине-
нии!" - "Дай мне пощаду", - сказал тогда евнух. И царь бросил ему платок
пощады, и евнух сказал: "О царь, я вошел к царевне Хайят-ан-Нуфус и на-
шел ее в комнате, устланной коврами, и она спала, держа в объятиях юно-
шу. И я запер их и явился к тебе".
И когда царь услышал его слова, он поднялся на ноги и взял в руку меч
и кликнул главного евнуха и сказал ему: "Возьми твоих молодцов, войди к
Хайят-ан-Нуфус и принеси и ее и того, кто у ной, лежащими на ложе, и
закройте их обоих одеялами..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Семьсот тридцать пятая ночь
Когда же настала семьсот тридцать пятая ночь, она сказала: "Дошло до
меня, о счастливый царь, что, когда царь приказал евнуху взять своих мо-
лодцов и отправиться к Хайят-ан-Нуфус и принести к нему ее и того, кто
был с ней, евнух со своими людьми вышел, и они вошли к ней и увидали,
что Хайят-ан-Нуфус стоит на ногах и совсем растаяла от плача и стенаний
и царевич тоже. И главный евнух сказал юноше: "Ложись на ложе, как
раньше, и царевна тоже". И царевна испугалась за юношу и сказала ему:
"Сейчас не время прекословить". И оба легли, и их понесли и принесли к
царю. И когда царь открыл их, царевна поднялась на ноги, и царь посмот-
рел на нее и хотел отрубить ей голову, но юноша поспешил и бросился царю
на грудь и воскликнул: "О царь, на ней нет греха - грех на мне. Убей же
меня прежде нее". И царь направил на него меч, чтобы убить его, и тогда
Хайят-ан-Нуфус бросилась к отцу и воскликнула: "Убей меня, но не убивай
его. Он сын величайшего царя, который владеет всей землей и вдоль и
вширь".
И, услышав слова своей дочери, царь обратился к великому везирю (а он
был скопищем зла) и спросил его: "Что ты скажешь, о везирь, об этом де-
ле?" И везирь ответил: "Вот, что я скажу: "Всякому, кто попал в это де-
ло, нужно лгать, и нет для них ничего, кроме отсечения головы, после то-
го как ты их помучаешь разными мучениями".
И тогда царь позвал меченосца своей мести, и тот пришел со своими мо-
