чии; и когда я сидел, царь вдруг сказал мне: "Знай, о такой-то, что ты
стал у нас почитаемым и уважаемым и сделался одним из нас, и мы не можем
с тобой расстаться и не в состоянии перенести твоего ухода из нашего го-
рода. Я хочу от тебя одной вещи, в которой ты меня послушаешь и не от-
вергнешь моих слов". - "А чего ты хочешь от меня, о царь? - спросил я. -
Я не отвергну твоих слов, так как ты оказал мне благодеяние и милость и
добро, и, слава Аллаху, я стал одним из твоих слуг". - "Я хочу, - сказал
царь, - дать тебе прекрасную, красивую и прелестную жену, обладательницу
богатства и красоты. Ты поселишься у нас навсегда, и я дам тебе жилище у
себя, в моем дворце. Не прекословь же мне и не отвергай моего слова".
Услышав слова царя, я застыдился и промолчал и не дал ему ответа от
великого смущения; и царь спросил меня: "Почему ты мне не отвечаешь, о
дитя мое?" - "О господин, - отвечал я, - приказание принадлежит тебе, о
царь времени!"
И царь в тот же час и минуту послал привести судью и свидетелей и
тотчас женил меня на женщине, благородной саном и высокой родом, с боль-
шими деньгами и богатствами, великой по происхождению, редкостно краси-
вой и прекрасной, владелице поместий, имуществ и имений..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Пятьсот пятьдесят третья ночь
Когда же настала пятьсот пятьдесят третья ночь, она сказала: "Дошло
до меня, о счастливый царь, что царь женил Синдбада-морехода и заключил
его брачный договор с одной великой женщиной.
"А потом, - говорил Синдбад, - он дал мне большой прекрасный от-
дельный дом и подарил мне слуг и челядь и установил мне жалованье и вы-
дачи; и стал я жить в великом покое, веселье и радости и забыл о всех
тяготах, затруднениях и бедах, которые мне достались. "Когда я поеду в
свою страну, то возьму жену с собой, - подумал я. - Все, что суждено че-
ловеку, непременно случится, и никто не знает, что с ним произойдет".
И я полюбил жену, и она полюбила меня великой любовью, и между нами
наступило согласие, и мы пребывали в сладостнейшей жизни и в приятнейшем
существовании. И мы прожили так некоторое время, и Аллах великий лишил
жены моего соседа, который был мне другом, и я вошел к нему, чтобы уте-
шить его в его потере и увидел, что он в наихудшем состоянии, озабочен и
утомлен сердцем и умом. И я стал ему соболезновать и утешать его и ска-
зал ему: "Не печалься о твоей жене! Аллах великий даст тебе взамен благо
и жену лучшую, чем она, и будет жизнь твоя долгой, если захочет Аллах
великий". И сосед мой заплакал сильным плачем и сказал мне: "О друг мой,
как я женюсь на другой женщине и как Аллах даст мне лучшую, чем она,
когда моей жизни остался один день?" - "О брат мой, - ответил я ему, -
вернись к разуму и не возвещай самому себе о смерти: ты ведь хорош,
здрав и благополучен". - "О друг мой, - воскликнул сосед, - клянусь тво-
ей жизнью, сегодня ты потеряешь меня и в жизни меня не увидишь!" - "А
как это?" - спросил я. И сосед ответил: "Сегодня будут хоронить мою же-
ну, и меня похоронят вместе с ней в могиле. В нашей стране есть такой
обычай: если умирает женщина, ее мужа хоронят с ней заживо, а если уми-
рает мужчина, с ним хоронят заживо его жену, чтобы ни один из них не
наслаждался жизнью после своего супруга". - "Клянусь Аллахом, - восклик-
нул я, - это очень скверный обычай, и никто не может его вынести!"
И когда мы веди этот разговор, вдруг пришло большинство жителей горо-
да, и они стали утешать моего друга в потере жены и его собственной жиз-
ни и начали обряжать мертвую, следуя своему обычаю. Они принесли ящик и
понесли в нем женщину (а ее муж был с ними), и вышли за город, и пришли
в некую местность возле горы, у моря; и тогда они подошли к одному месту
и подняли большой камень, и из-под камня показалась каменная крышка вро-
де закраины колодца, и они бросили женщину в отверстие, - и оказалось,
что это большой колодец под горой. А потом они принесли ее мужа, и, при-
вязав ему под грудь веревку из пальмового лыка, спустили его в этот ко-
лодец и спустили к нему большой кувшин с пресной водой и семь хлебных
лепешек. И когда его опустили, он отвязал от себя веревку, и веревку вы-
тащили и закрыли отверстие колодца тем же большим камнем, как прежде, и
все ушли своей дорогой, оставив моего друга подле его жены в колодце.
И я сказал про себя: "Клянусь Аллахом, эта смерть тяжелей, чем первая
смерть!" А потом я пошел к их царю и сказал: "О господин, как это вы хо-
роните живого вместе с мертвым в вашей стране?" И царь ответил: "Знай,
что таков обычай в наших странах: когда умирает мужчина, мы хороним
вместе с ним жену, а когда умирает женщина, мы хороним с ней ее мужа за-
живо, чтобы не разлучать их при жизни и после смерти; и этот обычай идет
от наших дедов". - "О царь времени, - спросил я, - а если у чужеземца,
как я, умирает жена, вы тоже поступаете с ним так, как поступили с тем
человеком?" - "Да, - отвечал царь, - мы хороним его вместе с ней и пос-
тупаем с ним так, как ты видел".
И когда я услышал от него эти слова, у меня лопнул желчный пузырь от
сильной печали и огорчения о самом себе, и мой ум смутился, и я стал бо-
яться, что моя жена умрет раньше меня и меня похоронят с нею при жизни.
Но затем я стал утешать себя и сказал: "Может быть, я умру раньше нес,
никто ведь не отличит опережающего от настигающего".
И я стал развлекаться какими-то делами. Но после этого прошел лишь
малый срок, и моя жена заболела и, прожив немного дней, умерла, и
большинство жителей - пришло утешать меня и утешать родных моей жены в
потере ее, и царь пришел утешать меня, следуя обычаю. А затем они приве-
ли обмывальщицу и обмыли женщину и одели ее в наилучшие, какие у нее бы-
ли, одежды, украшения, ожерелья, драгоценные камни и металлы, а одев мою
жену, ее положили в ящик и понесли, и пошли с ней к той горе, и подняли
камень с отверстия колодца, и бросили в него мертвую. А потом ко мне по-
дошли все мои друзья и родственники жены и стали со мной прощаться, а я
кричал, стоя между ними: "Я чужеземец, и нет у меня силы выносить ваши
обычаи!" Но они не слушали моих слов и не обращали внимания на мои речи.
И они схватили меня и насильно связали и привязали со мной семь хлеб-
ных лепешек и кувшин пресной воды, как полагалось по обычаю, и спустили
меня в этот колодец, и вдруг оказалось, что это огромная пещера под го-
рой. "Отвяжи от себя веревки!" - сказали мне они; но я не согласился от-
вязаться, и они бросили ко мне веревки, а затем прикрыли отверстие ко-
лодца тем большим камнем, который был на нем, и ушли своей дорогой..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Пятьсот пятьдесят четвертая ночь
Когда же настала пятьсот пятьдесят четвертая ночь, она сказала: "Дош-
ло до меня, о счастливый царь, что, когда Синдбада-морехода опустили в
пещеру вместе с его женой, которая умерла, вход в пещеру закрыли и все
ушли своей дорогой.
"А что до меня, - говорил Синдбад, - то я увидел в этой пещере много
мертвых, издававших зловонный и противный запах, и стал упрекать себя за
то, что я сделал, и воскликнул: "Клянусь Аллахом, я заслуживаю всего то-
го, что со мной случается и что мне выпадает!" И я перестал отличать
ночь ото дня и стал питаться немногим, начиная есть только тогда, когда
голод едва не разрывал меня, и не пил, раньше чем жажда становилась
очень сильной, боясь, что у меня кончатся пища и вода. "Нет мощи и силы,
кроме как у Аллаха, высокого, великого! - воскликнул я. - Что заставило
меня, на беду мне, жениться в этом городе! Едва я скажу: вот я вышел из
беды, как сейчас же попадаю в беду еще большую. Клянусь Аллахом, такая
смерть - смерть плохая! О, если бы я потонул в море или умер в горах -
это было бы лучше такой скверной смерти!"
И я пребывал в таком состоянии, упрекая себя, и спал на костях мерт-
вецов, взывая о помощи к Аллаху великому и желая себе смерти, но я не
находил ее, так мне было тяжело.
И я жил таким образом, пока голод не сжег моего сердца и меня не спа-
лила жажда и тогда я присел и, найдя ощупью хлеб, поел его немного и за-
пил небольшим количеством воды. А после этого я поднялся на ноги и стал
ходить по этой пещере и увидел, что она обширна, с пустыми пространства-
ми, и на земле ее много мертвецов и костей, тлеющих с древних времен. И
я устроил себе местечко на краю пещеры, далеко от свежих мертвецов, и
стал там спать, и моя пища уменьшилась, и у меня осталось ее очень нем-
ного, а я ел раз в день или реже и один раз пил, боясь, что у меня кон-
чатся вода и пища, прежде чем я умру.
И я продолжал жить таким образом. И вот в один из дней я сидел, и
когда я сидел и раздумывал, что я буду делать, когда у меня кончится пи-
ща и вода, вдруг камень сдвинули с места, и из отверстия ко мне проник
свет. "Посмотреть бы, в чем дело!" - воскликнул я, и вдруг увидел, что у
верхушки колодца стоят люди и они опускают мертвого мужчину и живую жен-
щину, которая плачет и кричит о самой себе, и с нею опускают много пищи
и воды. И я стал смотреть на эту женщину, а она меня не видела, и люди
закрыли отверстие колодца камнем и ушли своей дорогой.
И я встал и, взяв в руку берцовую кость мертвого мужчины, подошел к
женщине и ударил ее костью по середине головы, и она упала на землю без
памяти, и тогда я ударил ее второй раз и третий, и она умерла. И я взял"
ее хлеб и то, что с ней было, и увидел, что на ней много украшений,
одежд и ожерелий из драгоценных камней и металлов. А взяв воду и пищу,
бывшую у женщины, я сел в том месте, которое себе устроил в углу пещеры,
чтобы там спать, и стал есть эту пищу понемногу, чтобы прокормить себя и
не извести пищу быстро и не умереть с голоду и жажды.
И я оставался в этой пещере некоторое время, и всякий раз, как ко-
го-нибудь хоронили, я убивал того, кого хоронили с ним заживо, и брал
его пищу и питье и питался этим.
И вот однажды я спал и пробудился от сна и услышал, что кто-то возит-
ся в углу пещеры. "Что это такое может быть?" - спросил я себя, и я
встал и пошел по направлению шума, захватив берцовую кость мертвого муж-
чины; и когда шумевший почуял меня, он убежал и умчался, и оказалось,
что это дикий зверь. И я шел за ним до середины пещеры, и передо мной
появился свет, светивший из маленькой щели, точно звезда, и он то появ-
лялся, то скрывался.
И, увидев свет, я направился к тому месту и, подходя к нему, видел
сквозь него свет, который все расширялся. И я убедился тогда, что это
пролом в пещере, выходивший наружу, и сказал про себя: "Этому должна
быть причина. Либо это другое отверстие, такое же, как то, через которое
меня опустили, либо в этом месте пролом". И я подумал про себя некоторое
время и пошел по направлению к свету; и вдруг оказалось что это брешь в
хребте юры, которую проломили дикие звери. И они входили через нее в это
место и ели мертвых, пока не насытятся, а потом выходили через эту
брешь.
И когда я увидел это, дух мой успокоился, тревога моей души улеглась,
и сердце отдохнуло, и я уверился, что буду жив после смерти, и чувство-
вал себя, как во сне. И я трудился до тех пор, пока не вышел через этот
пролом; и я увидел себя на берегу соленого моря, на вершине большой го-
ры, которая отделяла море от острова и города, и никто не мог до нее
добраться.
И я прославил Аллаха великого и возблагодарил его, и обрадовался ве-
ликой радостью, и сердце мое возвеселилось, а потом я вернулся через
брешь в пещеру и перенес всю бывшую там пищу и воду, которую я накопил.
Я взял одежды мертвых и надел на себя кое-какие из них на те, которые
были на мне, и взял из того, что было на мертвых, - много разных ожере-
лий, драгоценных камней, жемчужных цепочек и украшений из серебра и зо-
