"Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда Синдбад-мореход стал то-
нуть в море, он сел верхом на деревянную доску и сказал про себя: "Я
заслужил все то, что со мной случается, и это было предопределено мне
Аллахом великим, чтобы я отказался от моей жадности. Все то, что я терп-
лю, происходит от жадности, - ведь у меня много денег".
"И я вернулся к разуму, - говорил Синдбад, - и сказал: "В это путе-
шествие я каюсь Аллаху великому преискренним раскаянием и не буду путе-
шествовать и в жизни не стану упоминать о путешествии языком или в уме".
И я не переставал умолять Аллаха великого и плакать, вспоминая, в каком
я жил спокойствии, радости, наслаждении, восторге и веселье. И я провел
таким образом первый день и второй, и, наконец, я выбрался на большой
остров, где было много деревьев и каналов, и стал я есть плоды с этих
деревьев и пил воду из каналов, пока не оживился и душа не вернулась ко
мне, и решимость моя окрепла, и грудь моя расправилась.
И затем я пошел по острову и увидел на противоположном конце его
большой поток с пресной водой, но течение этого потока было сильное. И я
вспомнил о лодке, на которой я ехал раньше, и сказал про себя: "Я непре-
менно сделаю себе такую же лодку, может быть я спасусь от этого дела.
Если я спасусь - желаемое достигнуто, и я закаюсь перед Аллахом великим
и не буду путешествовать, а если я погибну - мое сердце отдохнет от
утомления и труда". И затем я поднялся и стал собирать сучья деревьев -
дорогого сандала, подобного которому не найти (а я не знал, что это та-
кое); и, набрав этих сучьев, я раздобыл веток и травы, росшей на остро-
ве, и, свив их наподобие веревок, связал ими свою лодку и сказал про се-
бя: "Если я спасусь, это будет от Аллаха!"
И я сел в лодку и поехал на ней по каналу и доехал до другого конца
острова, а затем я отдалился от него и, покинув остров, плыл первый день
и второй день и третий день. И я все лежал и ничего не ел за это время,
но когда мне хотелось пить, я пил из потока; и стал я подобен одуревшему
цыпленку из-за великого утомления, голода и страха. И лодка приплыла со
мной к высокой горе, под которую втекала река; и, увидев это" я испугал-
ся, что будет так же, как в прошлый раз, на предыдущей реке, и хотел ос-
тановить лодку и выйти из нее на гору, но вода одолела меня и повлекла
лодку, и лодка пошла под гору, и, увидев это, я убедился, что погибну, и
воскликнул: "Нет мощи и силы, как у Аллаха, высокого, великого!" А лодка
прошла небольшое расстояние и вышла на просторное место; и вдруг я вижу:
передо мной большая река, и вода шумит, издавая гул, подобный гулу гро-
ма, и мчась, как ветер. И я схватился за лодку руками, боясь, что выпаду
из нее, и волны играли со мной, бросая меня направо и налево посреди
этой реки; и лодка спускалась с течением воды по реке, и я не мог ее за-
держать и не был в состоянии направить ее в сторону суши, и, наконец,
лодка остановилась со мной около города, великого видом, с прекрасными
постройками, в котором было много народа. И когда люди увидали, как я
спускался на лодке посреди реки по течению, они бросили мне в лодку сеть
и веревки и вытянули лодку на сушу, и я упал среди них, точно мертвый,
от сильного голода, бессонницы и страха.
И навстречу мне вышел из собравшихся человек, старый годами, великий
шейх, и сказал мне: "Добро пожаловать!" - и накинул на меня много прек-
расных одежд, которыми я прикрыл срамоту; а затем этот человек взял меня
и пошел со мной и свел меня в баню; он принес мне оживляющего питья и
прекрасные благовония. А когда мы вышли из бани, он взял меня к себе в
дом и ввел меня туда, и обитатели его дома обрадовались мне, и он поса-
дил меня на почетное место и приготовил мне роскошных кушаний, и я ел,
пока не насытился, и прославил великого Аллаха за свое спасение.
А после этого его слуги принесли мне горячей воды, и я вымыл руки, и
невольницы принесли шелковые полотенца, и я обсушил руки и вытер рот; и
потом шейх в тот же час поднялся и отвел мне отдельное, уединенное поме-
щение в своем доме и велел слугам и невольницам прислуживать мне и ис-
полнять все мои желанья и дела, и слуги стали обо мне заботиться.
И я прожил таким образом у этого человека, в доме гостеприимства, три
дня, и хорошо ел, и хорошо пил, и сдыхал прекрасные запахи, и душа вер-
нулась ко мне, и мой страх утих, и сердце мое успокоилось, и я отдохнул
душой. А когда наступил четвертый день, шейх пришел ко мне и сказал: "Ты
возвеселил нас, о дитя мое! Слава Аллаху за твое спасение! Хочешь пойти
со мной на берег реки и спуститься на рынок? Ты продашь свой товар и по-
лучишь деньги, и, может быть, ты купишь на них что-нибудь, чем станешь
торговать".
И я помолчал немного и подумал про себя: "А откуда у меня товар и ка-
кова причина этих слов?" А шейх продолжал: "О дитя мое, не печалься и не
задумывайся, пойдем на рынок; и если мы увидим, что кто-нибудь дает тебе
за твои товары цену, на которую ты согласен, я возьму их для тебя, а ес-
ли товары не принесут ничего, чем бы ты был доволен, я сложу их у себя в
моих кладовых до тех пор, пока не придут дни купли и продажи". И я поду-
мал о своем деле и сказал своему разуму: "Послушайся его, чтобы посмот-
реть, что это будет за товар"; и затем сказал: "Слушаю и повинуюсь, о
дядя мой шейх! То, что ты делаешь, благословенно, и невозможно тебе пре-
кословить ни в чем".
И затем я пошел с ним на рынок и увидел, что он разобрал лодку, на
которой я приехал (а лодка была из сандалового дерева), и послал зазыва-
теля кричать о ней..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Пятьсот шестьдесят пятая ночь
Когда же настала пятьсот шестьдесят пятая ночь, она сказала: "Дошло
до меня, о счастливый царь, что Синдбад-мореход пришел с шейхом на берег
реки и увидел, что лодка из сандалового дерева, на которой он приехал,
уже развязана, и увидел посредника, который старался продать дерево.
"И пришли купцы, - рассказывал Синдбад, - и открыли ворота цены, и за
лодку набавляли цену, пока она не достигла тысячи динаров, а потом купцы
перестали набавлять, и шейх обернулся ко мне и сказал: "Слушай, о дитя
мое, такова цена твоего товара в дни, подобные этим. Продашь ли ты его
за эту цену, или станешь ждать, и я сложу его у себя в кладовых, пока не
придет время увеличения его цены и мы его про дадим?" - "О господин, ве-
ление принадлежит тебе, делай же что хочешь", - ответил я; и старец ска-
зал: "О дитя мое, продашь ли ты мне это дерево с надбавкой в сто динаров
золотом сверх того, что дали за него купцы?" - "Да, - отвечал я, - я
продам тебе этот товар", - и получил за него деньги. И тогда старец при-
казал своим слугам перенести дерево в свои кладовые, и я вернулся с ним
в его дом. И мы сели, и старец отсчитал мне всю плату за дерево и велел
принести кошельки и сложил туда деньги и запер их на железный замок,
ключ от которого он отдал мне.
А через несколько дней и ночей старец сказал мне: "О дитя мое, я
предложу тебе кое-что и желаю, чтобы ты меня в этом послушал". - "А что
это будет за дело?" - спросил я его. И шейх ответил: "Знай, что я стал
стар годами и у меня нет ребенка мужского пола, но есть у меня моло-
денькая дочь, прекрасная видом, обладательница больших денег и красоты,
и я хочу выдать ее за тебя замуж, чтобы ты остался с ней в нашей стране;
а впоследствии я отдам тебе во владение все, что у меня есть, и все, чем
владеют мои руки. Я ведь стал стар, и ты встанешь на мое место". И я
промолчал и не сказал ничего, а старец молвил: "Послушайся меня, о дитя
мое, в том, что я тебе говорю, я ведь желаю тебе блага. Если ты меня по-
слушаешься, я женю тебя на моей дочери, и ты станешь как бы моим сыном,
и все, что в моих руках и принадлежит мне, будет твое, а если ты захо-
чешь торговать и отправиться в твою страну, никто тебе не будет пре-
пятствовать, и вот твои деньги у тебя под рукой. Делай же так, как захо-
чешь и изберешь". - "Клянусь Аллахом, о дядя мой шейх, ты стал как бы
моим отцом, и я испытал многие ужасы, и не осталось у меня ни мнения, ни
знания! - ответил я. - Веление во всем, что ты хочешь, принадлежит те-
бе". И тогда шейх приказал своим слуга я привести судью и свидетелей, и
их привели, и он женил меня на своей дочери, и сделал для нас великолеп-
ный пир и большое торжество. И он ввел меня к своей дочери, и я увидел,
что она до крайности прелестна и красива и стройна станом, и на ней мно-
жество разных украшений, одежд, дорогих металлов, уборов, ожерелий и
драгоценных камней, стоимость которых - многие тысячи тысяч золота, и
никто не может дать их цену. И когда я вошел к этой девушке, она мне
понравилась, и возникла между нами любовь, и я прожил некоторое время в
величайшей радости и веселье.
И отец девушки преставился к милости великого Аллаха, и мы обрядили
его и похоронили, и я наложил руку на все, что у него было, и все его
слуги стали моим"! слугами, подвластными моей руке, которые мне служили.
И купцы назначили меня на его место, а он был их старшиной, и ни один из
них ничего не приобретал без его ведома и разрешения, так как он был их
шейхом, - и я оказался на его месте. И когда я стал общаться с жителями
этого города, я увидел, что их облик меняется каждый месяц, и у них по-
являются крылья, на которых они взлетают к облакам небесным, и остаются
жить в этом городе только дети и женщины; и я сказал про себя: "Когда
придет начало месяца, я попрошу кого-нибудь из них, и, может быть, они
отнесут меня туда, куда сами отправляются".
И когда пришло начало месяца, цвет жителей этого города изменился, и
облик их стал другим, и я пришел к одному из них и сказал: "Заклинаю те-
бя Аллахом, унеси меня с собой, и я посмотрю и вернусь вместе с вами". -
"Это вещь невозможная", - отвечал он. Но я не переставал уговаривать
его, пока он не сделал мне этой милости, и я встретился с этим человеком
и схватился за него, и он полетел со мной по воздуху, а я не осведомил
об этом никого из моих домашних, слуг или друзей.
И этот человек летел со мной, а я сидел у него на плечах, пока он не
поднялся со мной высоко в воздух, и я услышал славословие ангелов в ку-
поле небосвода и подивился этому и воскликнул: "Хвала Аллаху, да будет
слава Аллаху!"
И не закончил я еще славословия, как с неба сошел огонь и едва не
сжег этих людей. И все они спустились и бросили меня на высокую гору,
будучи в крайнем гневе на меня, и улетели и оставили меня, и я остался
один на этой горе и стал себя упрекать за то, что я сделал, и восклик-
нул: "Нет мощи и силы, кроме как у Аллаха, высокого, великого! Всякий
раз как я освобожусь из беды, я попадаю в беду более жестокую".
И я оставался на этой горе, не зная, куда направиться; и вдруг прошли
мимо меня двое юношей, подобные лунам, и в руке каждого из них была зо-
лотая трость, на которую они опирались. И я подошел к ним и приветство-
вал их, и они ответили на мое приветствие, и тогда я сказал им:
"Заклинаю вас Аллахом, кто вы и каково ваше дело?"
И они ответили мне: "Мы из рабов Аллаха великого", - и дали мне
трость из червонного золота, которая была с ними, и ушли своей дорогой,
оставив меня. И я остался стоять на вершине горы, опираясь на посох, и
раздумывал о деле этих юношей.
И вдруг из-под горы выползла змея, державшая в пасти человека, кото-
рого она проглотила до пупка, и он кричал: "Кто освободит меня, того ос-
вободит Аллах от всякой беды!"
И я подошел к этой змее и ударил ее золотой тростью по голове, и она
выбросила этого человека из пасти..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Пятьсот шестьдесят шестая ночь
Когда же настала пятьсот шестьдесят шестая ночь, она сказала: "Дошло
до меня, о счастливый царь, что Синдбад-мореход ударил змею золотой
