выстроили и накопили. Вот какова наша повесть, и после самого дела оста-
ется лишь след его".
И воины посмотрели на нижнюю часть доски и увидели, что там написаны
такие стихи:
"Адама сын, пусть надежд игрушкой не будешь ты,
Ведь все, что руками накопил ты, покинешь ты.
Я вижу, что жаждешь ты благ мира и роскоши,
Искали и прежде их ушедшие первые.
Они добывали деньги правдой и кривдою,
Но нет от судьбы защиты, если окончен срок.
Бели они воинов, толпой собирая их,
Но, деньги оставив и достройки, ушли они.
В теснины могильных плит и в прах они брошены
Залогом лежат они теперь за дела свои,
Подобные путникам, что кинули кладь свою
В ночной темноте у дома, где угощенья нет,
И молвил хозяин: "Нет, о люди, стоянки вам
В сем доме, седлайте же, хоть вы и сложили кладь",
Не радостен ни привал для них, ни отъезд теперь,
И в страхе все путники, и сердце трепещет их,
Готовь же запасы ты, чтоб завтра быть радостным,
Лишь в страхе перед господом нам следует действовать",
И заплакал эмир Муса, услышав эти слова, и прочитал дальше: "Клянусь
Аллахом, страх божий - начало всех дел и доказательство истины и крепкая
опора, и поддано, смерть - явная истина и несомненное обещание. В смер-
ти, о человек, - возврат и возвращение. Поучайся же на примере тех, кто
сошел раньше тебя во прах, и спеши на путь возврата. Не видишь ли ты,
что седина к могиле тебя призывает и белизна волос твоих о кончине тебе
возвещает? Будь же бдителен и готов к отъезду и расчету. О сын Адама,
как жестоко твое сердце и как заблуждаешься ты относительно твоего гос-
пода! Где люди, бывшие прежде - назидание для поучающихся? Где цари Ки-
тая - люди гнева и мощи? Где Ад ибн Шеддад и то, что он возвел и постро-
ил? Где Нимруд, который был горд и заносчив? Где фараон, который отверг
и отступил от веры? Всех их покорила смерть, не оставив от них следа, и
не пощадила она ни малого, ни великого, ни мужчины, ни женщины: срезал
их жизнь срезающий и ночь да день навивающий. Знай, о пришедший к этому
месту, о тот, кто видел нас, что не должно соблазняться ничем из земной
жизни и суеты ее. Она - коварная обманщица, обитель гибели и соблазна, и
счастье рабу, который помнит свои прегрешения и боится своего господина
и хорошо поступает при сделке и приготовила запас для дня возвращения.
Пусть тот, кто войдет в наш город и достигнет его и кому облегчит Аллах
вступление в него, берет из богатств его что может, но пусть не дотраги-
вается он ни до чего, что на моем теле: это - покров для моей срамоты и
снаряжение мое против земной жизни. Пусть же убоится он Аллаха и не по-
хищает с меня ничего: он сам себя погубит. Я сделала это л моим советом
и поручением, которое я ему доверяю, и конец. Я прошу Аллаха, чтобы из-
бавил он вас от злых бедствий и недугов..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Пятьсот семьдесят седьмая ночь
Когда же настала пятьсот семьдесят седьмая ночь, она сказала: "Дошло
до меня, о счастливый царь, что, услышав эти слова, эмир Муса заплакал
горьким плачем и лишился чувств, а очнувшись, он велел записать все то,
что увидел, и извлек поучение из того, чему был свидетелем. А затем он
сказал своим людям: "Принесите мешки и наполните их этим богатством и
сосудами и редкостями и драгоценными камнями". И Талиб ибн Оахль сказал
эмиру: "О эмир, разве оставишь ты эту девушку и то, что есть на ней? Это
ведь - вещи, которым нет подобных, и ни в какое время не найти равных
им. Они дороже того, что ты взял из денег, и будут лучшим подарком, ко-
торым приблизишься ты к повелителю правоверных". - "О такой-то, - воск-
ликнул эмир Муса, - разве не слышал ты, что завещала девушка на этой
доске? Больше того, она сделала это поручением, нам доверенным, а мы не
из людей обмана". - "Неужели мы оставим подобные богатства и драгоценные
камни? - воскликнул Талиб. - Девушка мертва, и что она будет с этим де-
лать, когда это - украшение земной жизни и красота для живых? Ты накро-
ешь эту девушку одеждой из хлопчатой бумаги, и мы имеем больше прав, чем
она, на ее богатство".
И затем он подошел к лестнице и поднимался по ступенькам, пока не
оказался между столбами и не очутился между теми двумя рабами, что стоя-
ли на ступеньках, и вдруг один из них ударил его по спине, а другой уда-
рил его мечом, бывшим у него в руке, и снес ему голову.
И Талиб упал мертвый, и эмир Муса воскликнул: "Да не помилует Аллах
твоего смертного ложа! Этих денег было достаточно, и жадность, нет сом-
нения, смеется над испытывающим ее!" И он велел воинам входить, и те
вошли и нагрузили верблюдов этими богатствами и благородными металлами,
а потом эмир Муса приказал им запереть ворота, как раньше. И люди пошли
по берегу и подошли к высокой горе, которая возвышалась над морем, и бы-
ло в ней много пещер.
И вдруг они увидели там черных людей, покрытых кожами, и на голове у
них были кожаные бурнусы, и речь их была непонятна, и, увидав воинов,
эти люди испугались и бросились бежать в пещеры, а их женщины и дети ос-
тались стоять у входа. "О шейх Абд-ас-Самад, - спросил тогда эмир Муса,
- что это за люди?" И шейх ответил: - "Это те, кого ищет повелитель пра-
воверных".
И воины остановились и разбили палатки и сложили богатства, и не ус-
пели они усесться, как царь чернокожих спустился к горе и подошел к
войску. А он знал по-арабски и, подойдя к эмиру Мусе, приветствовал его,
и эмир возвратил ему приветствие и оказал ему почет.
И царь чернокожих опросил эмира Мусу: "Вы - из людей или из джиннов?"
И эмир Муса ответил: "Что до нас, то мы - из людей, вы - так, несомнен-
но, джинны, ибо вы уединились да этой горе, отдаленной от всех тварей, и
огромны телом". - "Нет, - отвечал царь чернокожих, - мы - народ из лю-
дей, дети Хама, сына Нуха (мир с ним!), а что касается до этого моря, то
оно называется аль-Каркар". - "Откуда у вас энание, когда к вам не при-
ходил пророк, получивший откровение?" - опросил эмир Муса. И царь отве-
тил: "Знай, о эмир, что к нам является из этого моря человек, источающий
свет, который озаряет края земли, и он кричит голосом, слышным для дале-
кого и близкого: "О дети Хама, устыдитесь того, кто видит и кого не ви-
дят, и скажите: нет бога, кроме Аллаха, Мухаммед - посол Аллаха! Я -
Абу-льАббас аль-Хидр!" А мы прежде этого поклонялись одному из нас, и
призвал нас аль-Хидр к поклонению господу рабов".
И затем царь чернокожих оказал эмиру Мусе: "И альХидр научил нас сло-
вам, которые мы говорим". И эмир Муса спросил: "А что это за слова?" И
царь ответил: "Нет бога, кроме Аллаха, единого, не имеющего товарищей;
ему принадлежит власть и ему приличествует слава; он оживляет и
умерщвляет, и он властен во всякой вещи". И мы приближаемся к Аллаху
только такими словами и не знаем других; и каждую ночь в пятницу мы ви-
дим свет на лице земли и слышим голос, который кричит: "Преславный,
пресвятой господь ангелов и духа! Что хочет Аллах, то бывает, а чего не
хочет он, того не бывает! Всякое благо - по милости Аллаха, и нет мощи и
силы, кроме как у Аллаха, высокого, великого!"
И сказал тогда ему эмир Муса: "Мы - люди царя ислама, Абд-аль-Мелика
ибн Мервана, и пришли мы из-за кувшинов, которые у вас, в вашем море, а
в них заточены шайтаны со времен Сулеймана, сына Дауда (мир с ними обои-
ми!). Царь приказал нам принести их несколько, чтобы он мог на них пос-
мотреть и взглянуть на них". - "С любовью и удовольствием!" - отвечал
царь черных.
А затем он угостил эмира мясом рыб и велел ныряльщикам выловить в мо-
ре несколько Сулеймановых кувшинов, и они извлекли двенадцать кувшинов.
И эмир Муса и шейх Абд-ас-Самад и воины обрадовались, что победило дело
повелителя правоверных. И потом эмир Муса подарил царю черных много по-
дарков и одарил его богатыми дарами, и царь черных одарил эмира Мусу по-
дарками из морских чудес, имевших вид сынов Адама, и сказал: "Вас угоща-
ли в эти три дня мясом таких рыб". - "Мы обязательно должны взять с со-
бой сколько-нибудь из них, чтобы посмотрел на них повелитель правовер-
ных, - это больше ему понравится, чем Сулеймановы кувшины", - сказал
эмир Муса, и затем они простились с царем черных и шли, пока не достигли
стран Сирии.
И они вошли к повелителю правоверных Абд-аль-Мелику ибн Мервану, и
эмир Муса рассказал ему обо всем, что он видел, и обо всех стихах, расс-
казах и назиданиях, которые ему довелось услышать, он сообщил ему исто-
рию Талиба ибн Сахля. И повелитель правоверных воскликнул: "О, если бы я
был с вами я видел то же, что вы!"
И затем он взял кувшины и стал открывать кувшин за кувшином, и шайта-
ны выходили из них и говорили: "Прощение, о пророк Аллаха, мы никогда не
вернемся к подобным делам!" И удивился халиф всему этому. А что касается
до морских дев, которыми их угощал царь чернокожих, то для них сделали
деревянные водоемы и наполнили их водой и положили туда дев, и они умер-
ли от сильной жары. А затем повелитель правоверных велел принести деньги
и разделил их между мусульманами..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Пятьсот семьдесят восьмая ночь
Когда же настала пятьсот семьдесят восьмая ночь, она сказала: "Дошло
до меня, о счастливый царь, что повелитель правоверных Абд-аль-Мелик ибн
Мерван, увидев кувшины и то, что в них было, удивился до крайней степе-
ни. Он велел принести деньги и разделил их между мусульманами и сказал:
"Никому не даровал Аллах того, что даровал ее Сулейману, сыну Дауда!".
И затем эмир Муса попросил повелителя правоверных, чтобы он назначил
его сына вместо него правителем подвластных ему стран, а сам он мог бы
отправиться в Иерусалим священный, чтобы поклониться там Аллаху, и пове-
литель правоверных назначил его сына, а эмир Муса отправился в Иерусалим
священный и умер там. И вот часть того, что дошло до нас из рассказа о
медном городе, полностью, а Аллах знает лучше.
Дошло до меня также, что был в древние времена и минувшие века и годы
царь из царей времени, имевший много войска и телохранителей и обладав-
ший властью и богатством, но только достиг он в жизни долгого срока, и
не досталось ему ребенка мужского пола. И встревожился он из-за этого и
прибег к посредничеству пророка (да благословят его Аллах и да при-
ветствует!) перед Аллахом великим и попросил его, ради сана пророков,
друзей и мучеников из приближенных рабов его, наделить его ребенком
мужского пола, чтобы унаследовал он власть после него и был прохладою
его глаз. И затем он поднялся, в тот же час и минуту, и, войдя в покои,
в которых он сидел, послал за дочерью своего дяди и сблизился с нею, и
стала она беременной по изволению великого Аллаха. И провела она так не-
которое время, и пришла ей пора сложить свою ношу, и родила она дитя
мужского пола, лицо которого было, как круг луны в четырнадцатую ночь
месяца, а воспитывали мальчика до тех пор, пока не достиг он пяти лет
жизни.
А был у этого царя человек мудрец из мудрецов искусных, по имени
ас-Синдбад, и отдал ему царь мальчика. И когда тот достиг десяти лет
жизни, мудрец стал учить его мудрости и вежеству, и сделался мальчик та-
ким, что напето в то время не мог с ним сравняться в знании, вежестве и
понятливости. И когда достиг его сын такого возраста, царь призвал к не-
му множество витязей арабов, чтобы они обучили его воинской доблести, и
стал он искусен в этом и носился и гарцевал в пылу боя по полю и превзо-
шел людей своего времени и всех своих сверстников.
И в какой-то из дней тот мудрец посмотрел на звезды и увидел в горос-
копе юноши, что, если тот проживет семь дней и произнесет одно слово, то
в слове этом будет для него гибель. И пошел мудрец к царю, отцу его, и
осведомил об этом деле, и отец мальчика спросил: "Каково же будет верное
