врага; может быть, христиане выступят в твое отсутствие, и следует тебе
оставить в царстве кого-нибудь, кто будет им управлять". И Муса ответил:
"Хорошо!" И он оставил своего сына Харуна вместо себя в своем царстве, и
привел к присяге воинов ему и велел им не прекословить, а, напротив,
слушаться сына своего во всем, что он им прикажет.
И воины выслушали его слова и послушались его, а был его сын Харун
человеком великой ярости, доблестным вождем и неустрашимым храбрецом.
И шейх Абд-ас-Самад объяснил эмиру, что до того места, где находится
то, что нужно повелителю правоверных, четыре месяца пути, и расположено
оно на берегу моря, и там везде есть водопои, которые примыкают друг к
другу, и есть там трава и ручьи. "Аллах облегчит нам это по благости
своей, о наместник повелителя правоверных", - сказал он. И эмир Муса
спросил его: "Известно ли тебе, что кто-нибудь из царей вступил на эту
землю раньше нас?" - "Да, о повелитель правоверных, - отвечал шейх, -
эта земля принадлежала царю Искандарии, Дарану-румийцу".
И затем они отправились, и шли до тех пор, пока не достигли одного
дворца, и шейх оказал: "Пойдем к этому дворцу, в котором назидание для
всех, кто поучается". И эмир Муса подошел ко дворцу вместе с шейхом
Абд-асСамадом и особо приближенными своими спутниками, и они достигли
ворот дворца и увидели, что ворота открыты. А у ворот были высокие ко-
лонны и ступени, две из которых были особенно широкие, и были они из
разноцветного мрамора, подобного которому не видано, а потолки и стены
были разрисованы золотом, серебром и драгоценным сплавом. И на воротах
была доска, на которой было что-то написано по-гречески, и шейх
Абд-ас-Самад спросил: "Прочитать ли мне это, о эмир?" - "Подойди и про-
читай, да благословит тебя Аллах! Нам досталось добро в Этом путешествии
только по твоей благости!" - ответил эмир Муса. И шейх прочитал надпись,
и вдруг это оказались такие стихи:
"...И люди те - что после деяний их
Оплаканы и власть свою бросили.
А вот дворец - последнюю даст он весть
О тех царях, что все в земле собраны.
Сгубила их, их разлучив, злая смерть,
Во прахе все погибло, что собрано.
И кажется, что кладь они скинули
Для отдыха, но быстро вновь двинулись".
И заплакал эмир Муса, так что его покрыло беспамятством, и восклик-
нул: "Нет бога, кроме Аллаха, живого, сущего без прекращения!" - а затем
он вошел во дворец и растерялся, увидя, как он прекрасен и хорошо выст-
роен. И он взглянул на бывшие там изображения и картины и вдруг увидел
на других дверях написанные стихи. "Подойди, о шейх, и прочитай их", -
сказал эмир Муса, и шейх подошел и прочитал, и стихи были такие:
"Как много их обитало под сводам
В былые века и годы, и все ушло!
Взгляни же ты, что с другими содеяли
Превратности, когда беды сразили их.
Делили все, что собрали себе они,
Но, радости все покинув, ушли они.
Как были они одеты и ели как!
А ныне их поедает в могиле червь".
И заплакал эмир Муса горьким плачем, и пожелтел мир перед глазами
его, и он воскликнул: "Поистине, мы созданы ради великого дела!" И они
осмотрели дворец и увидели, что он свободен от обитателей и лишен людей
я жителей, и дворы его были пустынны, и помещения его безлюдны, а посре-
ди него стояла высокая постройка с куполом, уходящим ввысь, вокруг кото-
рой было четыреста могил. И подошел эмир Муса к этим могилам и увидел
среди них могилу, построенную из мрамора, на котором были вырезаны такие
стихи:
"Как часто я медлил, как часто метался,
Как много я разных людей перевидал!
Как много я съел и как много я выпил,
Как много я слышал певиц в моей жизни!
Как много запретов, как много приказов
Я дал, и как много дворцов неприступных
Подверг я осаде, потом обыскал,
И много певиц я оттуда похитил.
По только, глупец, я предел перешел,
Пытаясь добиться того, что не вечно.
Сочтись же, о муж, ты с душою своей
Пред тем, как испить тебе гибели чашу!
Ведь скоро засыплют могильной землей
Тебя, и навеки лишишься ты жизни".
И заплакал эмир Муса и те, что были с ним, а затем он подошел к пост-
ройке, и оказалось, что у нее восемь дверей из сандалового дерева с зо-
лотыми гвоздями, и они усыпаны серебряными звездами и украшены благород-
ными металлами и разными драгоценными камнями, и на первых дверях напи-
саны такие стихи:
"Вое то, что оставил я, не щедростью отдано,
Но рок и судьбы закон людьми управляет.
Ведь долго я радость знал и долго блаженствовал,
Храня заповедное, как лев кровожадный.
Покоя не ведал я и зернышка не давал
Из жадности, хоть бы был в огонь я повергнут,
Пока не сразил меня предопределенный рок -
Его ниспослал мне бог, творец и создатель.
И если уж суждена кончина мне скорая,
Не в силах я отразить ее изобильем.
Нет пользы от воинов, которых я набирал,
Ни друг, ни соседи мне тогда не помогут.
Всю жизнь утомлен я был, путем своим шествуя,
Под сенью погибели, и в легком и в трудном.
К другому перед зарей вернется она опять,
Носильщик когда придет к тебе и могильщик.
В деть смотра увидишь ты Аллаха наедине,
Под ношей твоих грехов, злодейств и проступков,
Так пусть не обманет жизнь тебя с ее роскошью -
Смотря, что вершит она с семьей и соседом".
И когда услышал эмир Муса эти стихи, он заплакал горьким плачем, так
что его покрыло беспамятством, а очнувшись, он вошел под купол и увидел
там длинную могилу, ужасающую на вид, а на ней доску из китайского желе-
за. И шейх Абд-ас-Самад подошел к этой доске и стал читать, и вдруг ви-
дит, на ней написано: "Во имя Аллаха, вечного, бесконечного, не имеющего
конца! Во имя Аллаха, который не рождает и не рожден, и не равен ему
никто! Во имя Аллаха, обладателя величия и власти!
Во имя живого, который не умирает!.."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Пятьсот шестьдесят девятая ночь
Когда же настала пятьсот шестьдесят девятая ночь, она сказала: "Дошло
до меня, о счастливый царь, что шейх Абд-ас-Самад прочел то, о чем мы
упомянули, и увидел, что после этого на доске написано: "А после славос-
ловия: о достигший этих мест, поучайся, видя превратности времени и уда-
ры случайностей, и не дай себя обмануть жизни с ее роскошью, ложью, кле-
ветой, обманом и украшениями; она льстива, коварна, и обманчива, и все,
что есть в ней, взято взаймы. Она отбирает занятое у занимающего, и по-
добна она пучкам видений спящего и грезам грезящего, и точно марево она
в равнине, которое сочтет жаждущий за воду. Украшает ее шайтан для чело-
века до смерти его. Вот каковы свойства земной жизни; не доверяй же ей и
не питай к ней склонности: она обманывает того, кто на нее опирается и в
делах своих на нее полагается. Не попадайся в силки ее и по цепляйся за
подол ее. Я обладал четырьмя тысячами рыжих коней и дворцом и женился на
тысяче девушек из дочерей царских, полногрудых дев, подобных луне, и ос-
талась мне тысяча сыновей, подобных хмурым львам, и прожил я жизни тыся-
чу лет, нежась умом и сердцем, и собрал деньги, добыть которые бессильны
цари земные, и думал я, что счастье продлится без конца, но не успел я
очнуться, как низошла к нам Разлучительница наслаждений и Разрушительни-
ца собраний, опустошающая жилище и разрушающая населенные дома, уничто-
жающая больших и малых, детей, сыновей и матерей. И жили мы в этом двор-
це спокойно, пока не постиг нас приговор господа миров, господа небес и
господа земель, и поразил нас вопль явной истины, и стало умирать из нас
каждый день двое, пока не погибло нас великое множество. И когда увидел
я, что смерть вошла в дома наши и поселилась у нас и утопила нас в море
гибели, я призвал писца и велел ему написать эти стихи и назидания и
увещания и вывел их, с циркулем, на этих воротах, досках и могилах. А
было у меня войско в тысячу тысяч поводьев и крепких людей с копьями и
кольчугами, железными мечами и сильными руками, и приказал я им надеть
ниспадающие кольчуги, и повязать режущие мечи, и прикрепить ужасающие
копья, и сесть на горячих коней, и когда поразил нас приговор господа
миров, господа земель и небес, я сказал им: "О люди, воины и солдаты,
можете ли вы отразить то, что снизошло ко мне от царя покоряющего?" И не
было у воинов и солдат для этого силы, и сказали они: "Как будем мы сра-
жаться с тем, кого не заграждает заграждающий, с обладателем ворот, у
которых нет привратника?" И молвил я: "Принесите мне деньги!" (а было их
тысяча колодцев, в каждом колодце по тысяче кинтаров червонного золота,
и были там разные жемчуга и драгоценности и столько же белого серебра и
сокровищ, собрать которые бессильны цари земли). И сделали это, и когда
деньги принесли ко мне, я спросил: "Можете ли вы спасти меня всеми этими
деньгами и купить мне на них один день, который я проживу?" И не могли
они этого и подчинились судьбе и предопределению, и я был терпелив, ради
Аллаха, к приговору и испытанию, пока не взял Аллах моей души и не посе-
лил меня в гробнице. А если ты опросишь о моем имени, то я - Куш, сын
Шеддада, сына Ада-старшего".
И на этой дороге были написаны еще такие стихи:
"Коль вспомните меня через много лет вы,
Превратности когда друг друга сменят,
То я - Шеддада сын, людей владыка,
И всей земли со всякою страною.
Послушны мне врагов отряды мощные,
И Шам, и Миср, вплоть до земли Аднана [493]
Я был велик, царей их унижал я,
И жители земли меня боялись.
Племена я видел и войск отряды в руках моих,
И страх внушал я городам и людям.
И, садясь верхом, я видеть мог, что солдат моих
На спинах конских тысяча есть тысяч.
Я владел деньгами, числа которых счесть нельзя,
Копил я их на случай перемены,
И мне думалось, будто выкуплю всем богатством я
Мой дух и жизни срок назначу новый.
Все отверг господь, и свою лишь волю исполнил он,
И теперь один я, лишен друзей и братьев,
И пришла ко мне смерть разлучница и снесла меня
Из дома славы в лоно униженья.
Я увидел все, что свершил я раньше, и вот теперь
Я - залог за это и сам всему виновник.
Береги себя, когда будешь ты на краю могил,
Пути превратностей остерегайся".
И заплакал эмир Муса, и его покрыло беспамятством, когда увидел он,
как погибали эти люди. И ходили потом они по дворцу и рассматривали ею
залы и места прогулок, и вдруг увидели они столик на четырех ножках из
мрамора, на котором было написано: "Ели за этим столом тысяча царей од-
ноглазых и тысяча царей с здоровыми глазами, и все они покинули сей мир
и поселились в могилах и гробницах". И записал эмир Муса все это и вы-
шел, не взяв с собой из дворца ничего, кроме этого столика.
И воины двинулись, а шейх Абд-ас-Самад шел впереди их и указывал ям
дорогу, и прошел весь этот день, и второй, и третий и вдруг оказались
они у высокого холма. И посмотрели они на него и увидели на нем всадника
из меди, и на конце его копья было широкое сверкающее острие, которое
едва не похищало взора, и было на нем написано: "О тот, кто прибыл ко
мне, если ты не знаешь дороги, ведущей к медному городу, потри руку это-
го всадника: он повернется и остановится. В какую сторону он обратится,
в ту и иди, и пусть не будет на тебе страха и стеснения. Эта дорога при-
ведет тебя к медному городу..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Ночь, дополняющая до пятисот семидесяти
Когда же настала ночь, дополняющая до пятисот семидесяти, она сказа-
ла: "Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда эмир Муса потер руку
дудника, он повернулся, точно похищающая молния, и обратился не в ту
сторону, в которую они шли. И они повернули в эту сторону и пошли, и
оказалось, что там настоящая дорога. И они пошли по ней и шли весь день
