сказал:
РАССКАЗ О ТРЕТЬЕМ ПУТЕШЕСТВИИ
Знайте, о братья, и выслушайте от меня рассказ о третьем путешествии;
он более удивителен, чем рассказы, услышанные в предыдущие дни, а Аллах
лучше всех знает сокровенное и всех мудрее.
В минувшие и давно прошедшие времена я вернулся из второго путешест-
вия и жил в крайнем довольстве и веселье, радуясь моему благополучию. Я
нажил большие деньги, как я рассказал вам вчерашний день, и Аллах воз-
местил мне все то, что у меня пропало; и я пробыл в Багдаде некоторое
время, живя в крайнем счастье, радости, довольстве и веселье, и захоте-
лось моей душе попутешествовать и прогуляться, и стосковалась она по
торговле, наживе и прибыли, - душа ведь приказывает злое.
И я решился и купил много товаров, подходящих для поездки по морю, и
связал их для путешествия и выехал с ними из города Багдада в город Бас-
ру. Я пришел на берег реки и увидел большой корабль, где было много куп-
цов и путников - все добрые люди и прекрасный народ, верующие, милости-
вые и праведные; и сел с ними на этот корабль, и мы поехали с благосло-
вения Аллаха великого, с его помощью и поддержкой, радуясь, в надежде на
благо и безопасность. И ехали мы из моря в море и от острова к острову и
из города в город, и в каждом месте, где мы проезжали, мы гуляли и про-
давали и покупали, и испытывали мы крайнюю радость и веселье. И в один
из дней мы ехали посреди ревущего моря, где бились волны, и вдруг капи-
тан, стоявший на краю палубы и смотревший на море, стал бить себя по ли-
цу, свернул паруса корабля, бросил якоря, выщипал себе бороду и разодрал
на себе одежду и закричал великим криком. "О капитан, в чем дело?" -
спросили мы его; и он сказал: "Знайте, о мирные путники, что ветер оси-
лил нас и согнал с пути посреди моря, и судьба бросила нас, из-за нашей
злой доли, к горе мохнатых. А это люди, подобные обезьянам, и никто из
достигших этого места не спасся. И мое сердце чует, что мы все погибли".
И не закончил еще капитан своих слов, как пришли к нам обезьяны и ок-
ружили корабль со всех сторон, и были они многочисленны, словно саранча,
и распространились на корабле и на суше. И мы боялись, что, если мы
убьем одну из них, или ударим, или прогоним, они нас убьют из-за своей
крайней многочисленности (ведь многочисленность сильнее доблести); и
страшились мы, что они разграбят паше имущество и товары. А это самые
гадкие звери, и на них волосы точно черный войлок, и вид их устрашает, и
никто не понимает их речи и ничего о них не знает. Они дичатся людей, и
у них желтые глаза и черные лица; они малы ростом, и высота каждого из
них - четыре пяди.
И обезьяны забрались на канаты и порвали их зубами и также порвали
все канаты на корабле со всех сторон, и корабль накренился и пристал к
их горе; и когда корабль оказался у берега, обезьяны схватили всех куп-
цов и путников и вышли на остров и взяли корабль со всем, что на нем бы-
ло, и ушли с ним своей дорогой, оставив нас на острове; и корабль скрыл-
ся от нас, и мы не знали, куда его увели.
И мы остались на этом острове и питались его плодами, овощами и яго-
дами и пили из рек, протекавших на нем, и вдруг показался перед нами
выстроенный дом, стоявший посреди острова. И мы направились к нему и
пошли в его сторону, - и вдруг оказалось, что это дворец с крепкими
столбами и высокими стенами; его ворота с двумя створами были открыты, и
сделаны они были из черного дерева. И мы вошли в ворота этого дворца и
увидели обширное пространство, подобное широкому большому двору, и вок-
руг этого двора было много высоких дверей, а посредине его стояла высо-
кая большая скамья, подле которой находились сосуды для стряпни, висев-
шие над жаровнями, а вокруг них лежало много костей. Но мы не увидели
здесь никого и удивились этому до крайней степени. И мы посидели немного
во дворе этого дворца, а затем заснули и спали от зари до захода солнца;
и вдруг земля под нами задрожала, и мы услышали в воздухе гул, и вышло к
нам из дворца огромное существо, имевшее вид человека, который был чер-
ного цвета и высокого роста и походил на громадную пальму. Его глаза бы-
ли подобны двум горящим головням, и у него были клыки, точно клыки каба-
на, и огромный рот, точно отверстие колодца, и губы, как губы верблюда,
которые свешивались ему на грудь, и два уха, точно громадные камни,
спускавшиеся ему на плечи, а когти на его руках были точно когти льва.
И, увидев существо такого вида, мы исчезли из мира, и усилился наш
страх, и увеличился наш испуг, и стали мы точно мертвые от сильного
страха, горя и ужаса..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Пятьсот сорок седьмая ночь
Когда же настала пятьсот сорок седьмая ночь, она сказала: "Дошло до
меня, о счастливый царь, что, когда Синдбад-мореход и его товарищи уви-
дели это существо с ужасным обликом, их охватил величайший страх и ис-
пуг. И когда этот человек ступил на землю, - говорил Синдбад, - он поси-
дел немного на скамье, а затем поднялся и подошел к нам. Он схватил меня
за руку, выбрав меня среди моих товарищей купцов, и поднял одной рукой с
земли и начал щупать и переворачивать, и я был у него в руке точно ма-
ленький кусочек.
И человек ощупал меня, как мясник щупает убойную овцу, и увидел, что
я ослаб от великой грусти и похудел из-за утомления и пути и на мне сов-
сем нет мяса, и выпустил меня из рук и взял другого из моих товарищей и
стал его ворочать, как меня, и щупать, как меня щупал, - и тоже выпустил
его; и он не переставал нас щупать и переворачивать одного за другим,
пока не дошел до капитана, на корабле которого мы плавали.
А это был человек жирный, толстый, широкоплечий, обладавший силой и
мощью, и он понравился людоеду, и тот схватил его, как мясник хватает
жертву, и бросил его на землю и поставил на его шею ногу и сломал ее. И
потом он принес длинный вертел и вставил его капитану в зад, так что
вертел вышел у него из маковки, и зажег сильный огонь и повесил над ним
этот вертел, на который был воткнут капитан, и до тех пор ворочал его на
угольях, пока его мясо не поспело. И он снял его с огня и положил перед
собой и ровнял его, как человек разнимает цыпленка, и стал рвать его мя-
со ногтями и есть, и продолжал это до тех пор, пока не съел мяса и не
обглодал костей, ничего не оставив. И человек этот бросил остатки костей
в уголь и затем, посидев немного, свалился и заснул на этой скамье и
стал храпеть, как храпит баран или прирезанная скотина, и спал до утра,
а затем поднялся и ушел своей дорогой.
И когда мы убедились, что он далеко, мы начали разговаривать друг с
другом и плакать о самих себе и сказали: "О, если бы мы утонули в море
или съели бы нас обезьяны! Это было бы лучше, чем жариться на угольях!
Клянемся Аллахом, такая смерть - смерть скверная, но что хочет Аллах -
то бывает! Нет мощи и силы, кроме как у Аллаха, высокого, великого! Мы
умрем в тоске, и никто о нас не узнает, и нет для нас больше спасения из
этого места!"
И потом мы поднялись, и вышли на остров, чтобы присмотреть себе мес-
то, куда бы могли спрятаться или убежать, и нам показалось легко уме-
реть, если наше мясо не изжарят на огне.
Но мы не нашли себе места, чтобы укрыться в нем, а нас уже настиг ве-
чер, и мы вернулись во дворец из-за сильного страха.
И мы посидели немного, и вдруг земля под нами задрожала, и пришел тот
черный человек и, подойдя к нам, стал нас ворочать одного за другим, как
и в первый раз. И он щупал нас, пока один из нас ему не понравился, и
тогда он схватил его и сделал с ним то же самое, что сделал с капитаном
в первый раз: он изжарил его и съел, и заснул на скамье, и проспал всю
ночь, храпя, как прирезанная скотина.
А когда взошел день, он встал и ушел своей дорогой, оставив нас, как
обычно; и мы сошлись все вместе и стали разговаривать и говорили друг
другу: "Клянемся Аллахом, если мы бросимся в море и умрем от потопления,
это будет лучше, чем умереть от сожжения, ибо такая смерть отврати-
тельна!" - "Выслушайте мои слова, - сказал один из нас. - Мы должны
ухитриться и убить этого человека и избавиться от забот и избавить му-
сульман от его вражды и притеснения". - "Послушайте, о братья, - сказал
я, - если его непременно нужно убить, то нам следует перенести эти брев-
на к берегу и перетащить туда часть этих дров и сделать для себя судно,
наподобие корабля, а после этого мы ухитримся его убить, сядем на судно
и поедем по морю в любое место, куда захочет Аллах, или же мы будем си-
деть в этом месте, пока не пройдет мимо нас корабль, и тогда мы сядем на
него. Если же мы не сможем убить этого человека, мы уйдем и поплывем по
морю, - хотя бы мы утонули, мы избавимся от поджаривания на огне и убие-
ния. Если мы спасемся, то спасемся, а если утонем, то умрем мучениками".
- "Клянемся Аллахом, это правильное мнение!" - сказали все; и мы сгово-
рились об этом деле и начали действовать.
Мы вынесли бревна из дворца и сделали судно и привязали его у берега
моря, а потом мы сложили туда коекакую пищу и вернулись во дворец; и
когда наступил вечер, земля вдруг задрожала, и вошел к нам тот черный
людоед, подобный кусливой собаке. И он стал нас переворачивать и щупать
одного за другим, и, взяв одного из нас, сделал с ним то же самое, что с
предыдущим, и съел его, и заснул на скамье, и храп его был подобен гро-
му.
И мы поднялись и взяли два железных вертела, из тех вертелов, что
стояли тут же, и положили их на сильный огонь, так что они покраснели и
стали как уголья, и мы крепко сжали их в руках и подошли к этому челове-
ку, который спал и храпел, и, приложив вертела к его глазам, налегли на
них все вместе с силой и решимостью и воткнули их ему в глаза, когда он
спал. И глаза его ушли внутрь, и он закричал великим криком, так что на-
ши сердца устрашились, а затем он решительно встал со скамьи и начал ис-
кать нас, а мы убегали от него направо и налево; но он не видел этого,
так как его глаза ослепли. И мы испугались его великим страхом и убеди-
лись в этот час, что погибнем, и потеряли надежду на спасение; а этот
человек пошел ощупью к воротам и вышел, крича, и мы были и величайшем
страхе, и земля дрожала под нами от его громкого крика.
И этот человек вышел из дворца (а мы следовали за ним) и ушел своей
дорогой, ища нас, а потом он вернулся, и с ним была женщина, огромнее
его и еще более дикого вида; и когда мы увидели его и ту, что была с
ним, еще более ужасную, чем он, мы испугались до крайней степени.
И, увидев нас, они поспешили к нам, а мы поднялись, отвязали судно,
которое сделали, и, сев в него, толкнули его в море. А у каждого из этих
двоих был громадный кусок скалы, и они бросали в нас камнями, пока
большинство из нас не умерло от ударов; и осталось только три человека:
я и еще двое..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Пятьсот сорок восьмая ночь
Когда же настала пятьсот сорок восьмая ночь, она сказала: "Дошло до
меня, о счастливый царь, что, когда Синдбад-мореход сел на судно вместе
со своими товарищами, черный и его подруга стали бросать в них камнями,
и большинство людей умерло, и осталось из них только три человека.
"И судно пристало с нами к берегу, и мы шли до конца дня, - говорил
Синдбад, - и пришла ночь, и мы были в таком положении. И немного поспали
и пробудились от сна, и вдруг дракон огромных размеров с большим телом
преградил, нам дорогу и, направившись к одному из нас, проглотил до
плеч, а затем он проглотил остатки его, и мы услышали, как его ребра ло-
маются у дракона в животе, и дракон ушел своей дорогой. Мы удивились
этому до крайней степени и стали горевать о нашем товарище, испытывая
великий страх за самих себя, и сказали: "Клянемся Аллахом, вот удиви-
