И Зумурруд вышла с нею и стала искать и убивать вшей в ее голове, по-
ка старуха не почувствовала себя приятно и не заснула. И тогда Зумурруд
поднялась и надела одежду солдата, которого убил Джеван-курд, и опояса-
лась его мечом и навела его тюрбан, так что стала точно мужчина. А потом
она села на коня и взяла с собой мешок с золотом и сказала про себя: "О
благой покровитель, покрой меня ради сана Мухаммеда, да благословит его
Аллах и да приветствует!" И она подумала: "Если я поеду в город, меня,
может быть, увидит кто-нибудь из родных этого солдата, и мне не будет
добра". И она отказалась от въезда в город и - поехала по безводной пус-
тыне, и непрестанно подвигалась вперед с мешком и конем, питаясь злаками
земли и кормя ими коня, а пила она сама и поила коня из потоков. И так
она ехала в течение десяти дней, а на одиннадцатый приблизилась к горо-
ду, прекрасному и безопасному, полному добра, от которого отвернулось
время зимы с ее холодом, и улыбалось время весны с ее цветами и розами,
и расцвели в городе цветы, и разлились потоки, и защебетали птицы. И
когда Зумурруд достигла города и приблизилась к воротам, она увидала
войска, эмиров и знатных жителей города, и удивилась, увидев их, и ска-
зала про себя: "Все жители города собрались у ворот, какая этому может
быть причина?" И она направилась к толпе. И когда она приблизилась, вои-
ны наперегонки бросились к ней и спешились и поцеловали землю меж ее рук
и сказали: "Аллах да дарует тебе победу, о наш владыка султан!" И выст-
роились перед нею обладатели должностей, и воины стали расставлять народ
по местам и говорили: "Аллах да дарует тебе победу и да сделает твой
приход благословенным для мусульман, о султан миров! Да укрепит тебя Ал-
лах, о царь времени, о единственный в века и столетия!"
И Зумурруд спросила их: "В чем с вами дело, о жители города?" И ца-
редворец ответил: "Одарил тебя тот, кто не скупится на дары, и сделал
тебя султаном этого города и правителем над шеями всех, кто находится в
нем. Знай, что обычай жителей этого города таков: когда умирает царь и у
него нет сына, войска выходят за город и ждут три дня, и человека, кото-
рый придет в город по той дороге, по какой ты пришел, они делают султа-
ном над собою. Слава же Аллаху, который привел к нам человека из детей
турок, прекрасного лицом, - если бы явился к нам человек и меньший, чем
ты, он был бы султаном".
А Зумурруд обладала верным взглядом во всех своих делах, и она сказа-
ла: "Не думайте, что я из сыновей простых турок, нет, я из сыновей
вельмож, но я разгневался на своих родных и ушел от них и оставил их.
Посмотрите на этот мешок с золотом, который я привез с собою, чтобы раз-
давать из него милостыню беднякам и нищим". И ее стали благословлять и
обрадовались ей до крайней степени, и Зумурруд тоже обрадовалась и ска-
зала про себя: "После того как я достигла этого..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Триста девятнадцатая ночь
Когда же настала триста девятнадцатая ночь, она сказала: "Дошло до
меня, о счастливый царь, что Зумурруд сказала про себя: "После того как
я достигла этого, Аллах, быть может, соединит меня с моим господином в
этом месте - поистине, он властен в том, что захочет".
И затем она поехала, и воины поехали с нею вместе и вступили в город
и шли перед нею пешком, пока не привели ее во дворец. И Зумурруд спеши-
лась, и эмиры и вельможи взяли ее под мышки и посадили на престол, и по-
це-^ ловали перед ней землю.
И когда Зумурруд села на престол, она велела открыть сокровищницы, и
их открыли, и она раздала деньги всем воинам, и ей пожелали вечной влас-
ти, и стали повиноваться ей рабы и все жители страны. И некоторое время
она правила так, повелевая и запрещая, и в сердцах людей возникло к ней
большое почтение за ее благородство и целомудрие. И она упразднила пош-
лины и выпустила тех, кто был в тюрьмах, и отменила несправедливости, и
полюбили ее вое люди. Но всякий раз, как она вспоминала своего господи-
на, она плакала и молила Аллаха, чтобы он соединил его с нею. И случи-
лось, что она вспомнила его в какую-то ночь и вспомнила те дни, которые
провела с ним, и пролила из глаз слезы и сказала такие стихи:
"Моя страсть к тебе все нова, хоть срок и долог,
Поток слез глаза растравил мои обильно.
Когда я плачу, от муки плачу любовной я.
В разлуке тяжко быть влюбленному ведь".
А окончив свое стихотворение, она вытерла слезы, поднялась во дворец
и вошла в гарем и отвела рабыням и наложницам отдельные помещения и наз-
начила им выдачи и жалованье, и сказала, что хочет сидеть в своем месте
одна, постоянно предаваясь благочестию. И она стала поститься и мо-
литься, и эмиры говорили: "Поистине, вот султан, которому присуще вели-
кое благочестие!" А Зумурруд не оставила подле себя никого из челяди,
кроме двух маленьких евнухов для услуг. И она просидела на престоле
царства год, но не получала вести о своем господине и не напала на его
след и обеспокоилась из-за этого. И когда ее беспокойство усилилось, она
позвала везирей и царедворцев и велела им привести измерителей и строи-
телей, чтобы они устроили ей под дворцом ристалище длиной в фарсах и ши-
риной в фарсах, и они сделали то, что она приказала, в самое короткое
время, и ристалище вышло точь-в-точь такое, как она хотела. И когда это
ристалище было закончено, Зумурруд выехала туда и велела разбить там для
себя большой шатер, и расставить сиденья для эмиров, и приказала разло-
жить на этом ристалище столы со всякими роскошными кушаньями. И сделали
так, как она велела, а потом она приказала вельможам царства есть, и они
поели, и Зумурруд сказала эмирам: "Когда появится серп нового месяца, я
хочу, чтобы вы делали то же самое, и пусть в городе оповестят, чтобы
никто не отпирал своей лавки, но все бы приходили есть с царского стола,
а всякий, кто ослушается, будет повешен на воротах своего дома".
И когда наступил новый месяц, сделали так, как велела Зумурруд, и
этот обычай продолжался до тех пор, пока не появился серп первого месяца
в следующем году. И Зумурруд выехала на ристалище, и глашатай закричал:
"О собрание людей, слушайте все: всякий, кто откроет свою лавку, или
склад, или дом, будет тотчас же повешен жителям надлежит на воротах сво-
его жилища. Всем прийти и есть с царского стола!"
И когда клич прокричали (а столы уже поставили), люди стали приходить
толпами, и Зумурруд велела им сесть за столы и есть досыта всевозможных
кушаний, и люди сели есть, как она приказала, а Зумурруд села на престол
царства и смотрела на них, и каждый, кто садился за стол, говорил про
себя: "Царь не смотрит ни на кого, кроме меня". И они ели, а эмиры гово-
рили людям: "Ешьте и не стыдитесь! Царь это любит!" И люди ели, пока не
насытились, и ушли, благословляя царя, и одни из них говорили другим:
"Мы в жизни не видели султана, который бы так любил бедных, как этот
султан!" И ему желали долгой жизни. И Зумурруд ушла к себе во дворец..."
И Шахразаду застигло утро, и она (прекратила дозволенные речи.
Триста двадцатая ночь
Когда же настала ночь, дополняющая до трехсот двадцати, она сказала:
"Дошло до меня, о счастливый царь, Зумурруд ушла к себе во дворец, раду-
ясь тому, что она устроила, и думала про себя: "Если захочет Аллах вели-
кий, таким способом я нападу на весть о моем господине Али-Шаре".
А когда начался следующий месяц, она сделала так же, как велел обы-
чай, и поставили столы, и Зумурруд вышла и села на свой престол и велела
людям садиться и есть. И она сидела на конце стола, а люди садились тол-
на за толпой и один за одним, и вдруг взгляд ее упал на Барсума-христиа-
нина, который купил занавеску у ее господина. И она узнала его и сказа-
ла: "Вот начало помощи и достижения желаемого!" А Барсум подошел и сел
среди людей. И он увидал блюдо сладкого риса, посыпанного сахаром (а оно
стояло далеко от него), и потянулся к нему, и, протянув руку, взял блюдо
и поставил его перед собой. И один человек, бывший с ним рядом, сказал
ему: "Почему ты не ешь то, что перед тобой? Не стыдно тебе? Ты протяги-
ваешь руку к тому, что от тебя далеко, или ты не стыдишься?" - "Я буду
есть только это", - сказал Барсум. И человек ответил: "Ешь, да не сдела-
ет Аллах тебе приятным это кушанье!"
А один любитель гашиша сказал: "Пусть его ест рис, я тоже поем с
ним". И тот человек воскликнул: "О самый скверный из гашишеедов, это не
ваше кушанье, это кушанье эмиров! Оставьте же его, пусть оно достается
тем, кому надлежит его есть".
Но Барсум его не послушался и, взяв горсть риса, положил его в рот и
хотел взять вторую, а царица смотрела на него. И она кликнула кого-то из
солдат и сказала: "Приведите того, перед кем блюдо со сладким рисом, и
не давайте ему съесть риса, который у него в руке, выбейте его из его
руки".
И к Барсуму подошли четверо воинов и потащили его вниз лицом, выбив
сначала рис из руки, и поставили перед Зумурруд и люди не стали есть и
говорили один другому: "Клянемся Аллахом, он преступник, так как не ел
кушанья, подходящего для таких, как он". - "Я удовлетворюсь этой кашей,
что стоит передо мной", - сказал один человек, а любитель гашиша воск-
ликнул: "Хвала Аллаху, который не дал мне ничего взять с этого блюда со
сладким рисом! Я ждал, когда тот человек отведает то кушанье и найдет
его приятным, но ему досталось то, что мы видели". И люди говорили друг
другу: "Подождите, посмотрим, что с ним будет". И когда Барсума подвели
к царице Зумурруд, она сказала: "Горе тебе среди голубоглазых! Как твое
имя и почему ты пришел в нашу страну?"
И проклятый изменил свое имя (а он повязал белый тюрбан [355]) и ска-
зал: "О царь, мое имя Али, а по ремеслу я ткач, и пришел я в этот город
для торговли". - "Подайте мне дощечку с песком и медный калам!" - сказа-
ла Зумурруд. И ей тотчас же принесли то, что она потребовала, и она взя-
ла дощечку с песком и калам и стала гадать на песке, и начертила каламом
изображение, похожее на изображение обезьяны, и после этого она подняла
голову и некоторое время всматривалась в Барсума и сказала ему: "О соба-
ка, как ты это лжешь царям! Разве ты не христианин и имя твое не Барсум?
Ты пришел за чем-то, что ты разыскиваешь! Скажи же мне правду, а иначе,
клянусь величием вышнего господства, я отрублю тебе голову!"
И христианин стал запинаться, а эмиры и присутствующие сказали: "Этот
царь умеет гадать на песке! Слава тому, кто даровал ему это!" И Зумурруд
закричала на христианина и сказала ему: "Скажи правду, а не то я тебя
погублю!" И христианин воскликнул:
"Прощенье, о царь времени! Ты правильно гадал на песке, и далекий -
христианин..." [356]
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Триста двадцать первая ночь
Когда же настала триста двадцать первая ночь, она сказала: "Дошло до
о счастливый царь, что христианин сказал: "Прощенье, о царь времени, ты
правильно гадал на песке, и далекий - христианин". И присутствующие эми-
ры и другие удивились тому, как царь отгадал, гадая на песке, и сказали:
"Поистине, этот царь звездочет! Нет в мире ему подобного!" А потом цари-
ца велела содрать с христианина кожу и набить ее соломой и повесить на
воротах ристалища и вырыть яму за городом и сжечь там его мясо и кости и
набросать сверху нечистоты и грязь, и ей сказали: "Внимание и повинове-
ние!" - и сделали все, что она велела.
И когда люди увидели, что постигло христианина, они сказали: "Награда
ему то, что его постигло! Как злосчастен был для него этот рис!" И один
из них оказал: "Далекий пусть разведется! Я в жизни не стану есть слад-
кого риса!" А любитель гашиша воскликнул: "Слава Аллаху, который избавил
меня от того, что случилось с этим, и охватил меня, не дав поесть этого
рису!" И затем все люди вышли, объявив запретным садиться около сладкого
