им, и они отвечали:
"Слушаем и повинуемся!" И отправились к тому мариду, и заковали его,
и крепко связали, а затем вернулись ко мне и сказали: "Мы сделали то,
что ты нам приказал". И я велел им вернуться назад. Затем я возвратился
к женщине и рассказал ей о том, что произошло, и спросил ее: "О жена
моя, пойдешь ли ты со мною?" - "Да", - отвечала она, и тогда я поднялся
с нею из погреба, в который я пошел, и мы пошли и дошли до людей, кото-
рые указали мне, где она..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Триста пятая ночь
Когда же настала триста пятая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о
счастливый царь, что Абу-Мухаммед говорил: "И мы пошли и дошли до людей,
которые указали мне, где женщина, и я сказал им: "Укажите мне дорогу,
которая приведет меня в мои земли". И они указали мне дорогу и пошли со
мной до берега моря и посадили на корабль. И ветер был для нас хорош. И
на этом корабле плыли мы, пока не достигли города Басры. И когда женщина
вошла в дом своего отца и родные увидели ее, они сильно обрадовались ей.
И тогда я окурил орла мускусом, и вдруг ифриты пришли ко мне отовсюду и
сказали: "Мы к твоим услугам, что хочешь, то тебе и будет".
И я велел им перенести все, какие есть в медном городе, богатства,
металлы и драгоценные камни в мой дом в Басре. И они это сделали, а по-
том я приказал им привести мне ту обезьяну, и ее привели, униженную и
презираемую. И я спросил обезьяну: "О проклятая, почему ты меня преда-
ла?" А затем я велел посадить ее в медный кувшин, и ее посадили в узкий
кувшин из меди и закупорили его свинцом.
А я с моей женой зажил в наслаждении и радости, и у меня теперь, о
повелитель правоверных, такие сокровища, диковинные камни и обильные бо-
гатства, что их не охватить счетом и не ограничить пределом. И если ты
потребуешь сколько-нибудь денег или чего другого, я прикажу джиннам тот-
час же привести тебе, и все это - по милости Аллаха великого".
И повелитель правоверных пришел от этого в крайнее удивление, а затем
он пожаловал Абу-Мухаммеду дары халифата взамен его подарка я оказал ему
милости, подходящие для него.
Рассказ О ВЕЛИКОДУШИИ ЯХЬИ ИБН ХАДИДА [341]
Рассказывают также, что Харун ар-Рашид призвал одного из своих телох-
ранителей, которого звали Салих (а было это до тех времен, когда ар-Ра-
шид изменился к Бармакидам). И когда тот явился, сказал ему: "О Салих,
иди к Мансуру и скажи ему: "У тебя тысяча тысяч дирхемов наших денег, и
мое решение требует, чтобы ты доставил их нам сейчас же". И я приказываю
тебе, Салих, если у тебя не будет этих денег до предзакатной молитвы,
отдели ему голову от тела и принеси мне".
И Салих отвечал: "Слушаю и повинуюсь!" А затем он отправился к Мансу-
ру и сказал ему о том, что упомянул повелитель правоверных. "Я погиб,
клянусь Аллахом! - сказал тогда Мансур." - Ведь стоимость всех моих ве-
щей и того, чем владеет моя рука, если продать это за самую дорогую це-
ну, не превзойдет ста тысяч. Откуда же я могу взять, о Салих, остальные
девятьсот тысяч дирхемов?" - "Придумай для себя хитрость, которая тебя
быстро освободит, а иначе ты погиб - я не могу тебе дать отсрочки ни на
мгновение после того срока, который назначил халиф, и я не властен пре-
небречь чем-нибудь из того, что мне приказал повелитель правоверных, -
сказал Салих. - Торопись же с хитростью, которая тебя освободит, прежде
чем истечет время". - "О Салих, - сказал Мансур, - прошу тебя, сведи ме-
ня, по твоей милости, в мой дом проститься с детьми и семьей и дать нас-
тавление близким".
И я пошел с ним в его дом, - говорил Салих, - и он стал прощаться с
семьей, и поднялись вопли в его жилище, и раздались плач и крик и призы-
вы о помощи к Аллаху великому. И я сказал Мансуру: "Мае пришло на ум,
что Аллах пошлет тебе помощь через руки Бармакидов. Пойдем со мной в дом
Яхьи ибн Халяда".
И мы пошли к Яхье ибн Халиду, и Мансур рассказал ему о своем положе-
нии, и Халид огорчился из-за этого и склонил на некоторое время голову к
земле, а потом он поднял голову и, призвав своего казначея, спросил его:
"Сколько дирхемов у нас в казне?" - "Около пяти тысяч дирхемов", - отве-
тил казначей, и Яхья велел принести их, а потом он отправил к своему сы-
ну аль-Фадлу посланного с письмом такого содержания: "Мне предлагают ку-
пить прекрасные поместья, которые никогда не придут в запустение; пришли
нам сколько-нибудь дирхемов".
И аль-Фадл прислал ему тысячу тысяч дирхемов, и затем Яхья послал
другого человека к своему сыну Джафару с письмом такого содержания: "У
нас случилось важное дело, и нам нужно для него сколько-нибудь дирхе-
мов".
И Джафар тотчас же послал ему тысячу тысяч дирхемов. И Яхья до тех
пор посылал людей к Бармакидам, пока не собрал от них для Мансура
большие деньги, а Салих и Мансур не знали об этом. И Мансур сказал Яхье:
"О владыка, я схватился за твой подол и знаю, что получу эти деньги
только от тебя, как обычно для твоего великодушия. Заплати же за меня
остаток моего долга и сделай меня твоим вольноотпущенником". И Яхья по-
тупился и заплакал и сказал: "Эй, мальчик, повелитель правоверных пода-
рил когда-то нашей невольнице Дананир жемчужину большой ценности. Пойди
к ней и скажи, чтобы она нам прислала эту жемчужину".
И слуга пошел к невольнице и принес жемчужину Яхье, и тот сказал: "О
Салих, я купил эту жемчужину для повелителя правоверных у купцов за
двести тысяч динаров, а повелитель правоверных подарил ее нашей не-
вольнице Дананир, лютнистке, и когда он увидит с тобой эту жемчужину, он
узнает ее и окажет тебе уважение и сохранит от пролития твою кровь ради
нас и из уважения к нам. И теперь твои деньги собраны полностью, о Ман-
сур".
И я понес жемчужину и деньги к ар-Рашиду, - говорил Салих, - и Мансур
был со мною. И когда мы были в пути, я вдруг услышал, как он говорит та-
кой стих поэта:
"Не по любви спешат к ним мои ноги,
Но убоялся я стрелы удара".
И я удивился его злому нраву, низости и испорченности и скверному его
происхождению и рождению, и возразил ему и сказал: "Нет на лице земли
лучших, чем Бармакиды, и нет никого сквернее и злее тебя! Они купили те-
бя у смерти и выручили тебя от гибели и сделали тебе милость, спасши те-
бя, а ты не благодаришь их и не хвалишь, и не поступаешь, как поступают
свободные, но отвечаешь на их благодеяние такими словами!"
И потом я пошел к ар-Рашиду и рассказал ему эту историю и осведомил
его обо всем, что случилось..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Триста шестая ночь
Когда же настала триста шестая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о
счастливый царь, что Салих говорил: "И я рассказал эту историю повелите-
лю правоверных и осведомил его обо всем, что случилось. И ар-Рашид уди-
вился великодушию Яхьи и его щедрости и благородству и гнусности Мансура
и его низости, и велел вернуть жемчужину Яхье ибн Халиду, и сказал:
"Все, что мы подарили, не годится нам брать назад".
И Салих вернулся к Яхье ибн Халиду и упомянул ему о Мансуре и его
дурном поступке, и Яхья сказал: "О Салих, когда человек беден, грудь его
стеснена и мысли его заняты; что бы от него ни исходило, с него нельзя
взыскивать, так как это возникает не в сердце". И он принялся искать оп-
равданий Мансуру.
И Салих заплакал: "Не бывает, чтобы вращающий небосвод создавал для
бытия людей, подобных тебе! О горе! Как может быть погребен под землей
тот, чей нрав подобен твоему нраву и чье благородство таково, как твое!"
И он произнес такие два стиха:
"Спеши совершить добро всегда, коль задумаешь,
Ведь подлинно не всегда щедроты доступны нам.
Как часто препятствуя душе совершить добро,
Коль можно, покуда смерть помехой не явится".
Рассказ О ПОДДЕЛАННОМ ПИСЬМЕ
Рассказывают также, что между Яхьей ибн Халидом и Абд-Аллахом ибн Ма-
ликом аль-Хузаи была тайная вражда, которой они не проявляли. Причиною
вражды между ними было то, что повелитель правоверных Харун арРашид лю-
бил Абд-Аллаха ибн Малика великой любовью, и Яхья ибн Халид и его сы-
новья даже говорили, что Абд-Аллах околдовывает повелителя правоверных.
И так прошло долгое время, и ненависть была в их сердцах. И случилось,
что ар-Рашнд поручил управление Арменией Абд-Аллаху ибн Малику аль-Хузан
и отправил его туда. И когда он поселился в столице Армении, направился
к нему человек из людей Ирака, и обладал этот человек избытком образова-
ния и проницательности и понятливости, но только уменьшилось то, что бы-
ло у него в руках, и кончились у него деньги, и расстроилось его положе-
ние. Я од подделал письмо от имени Яхьи ибн Халида к Абд-Аллаху ибн Ма-
лику и поехал к нему в Армению, и, придя к дверям Абд-Аллаха, вручил
письмо одному из его царедворцев. И царедворец взял письмо и отдал его
Абд-Аллаху ибн Малику аль-Хузан, и тот развернул письмо и прочитал его
и, пораздумав о нем, донял, что письмо ложное. И он велел привести того
человека, и тот, явившись, призвал на него благословение и восхвалил его
и людей, бывших в его собрании, и Абд-Аллах ибн Малик спросил его: "Что
побудило тебя преодолеть трудности и отдаление и прибыть ко мне с под-
ложным письмом? Но успокой твою душу, - мы не обманем твоего рвения". -
"Да продлит Аллах век нашего владыки везиря! - отвечал этот человек. -
Если для тебя тягостно мое прибытие, то не приводи доводов, чтобы отка-
зать мне. Земля Аллаха обширна, и наделяющий всегда будет жив. А письмо,
которое я тебе доставил от Яхьи ибн Халида, - настоящее, не подложное".
- "Я напишу письмо моему поверенному в Багдаде и прикажу ему спросить,
что это за письмо, которое ты мне принес, и если оно окажется настоящим
и подлинным, а не подложным, я назначу тебя эмиром в какую-нибудь из мо-
их земель или дам тебе двести тысяч дирхемов с конями, породистыми верб-
людами и почетной одеждой, если ты хочешь подарка. Если же письмо под-
ложное, я прикажу, чтобы тебе дали две сотни палок и сбрили тебе бороду"
[342].
И потом Абд-Аллах велел отвести его в комнату и приносить ему туда
все, что ему нужно, пока его дело не будет проверено. А затем он написал
своему поверенному в Багдаде письмо такого содержания: "Ко мне прибыл
человек с письмом, и он утверждает, что это письмо от Яхьи ибн Халида, а
я предполагаю об этом письме дурное. Тебе не следует пренебрегать этим
делом: сходи сам и проверь дело с письмом
И поспеши дать мне ответ, чтобы мы
могли отличить ложь от правды".
И когда письмо прибыло к поверенному в Багдад, он сел на коня..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Триста седьмая ночь
Когда же настала триста седьмая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о
счастливый царь, что поверенный Абд-Аллаха ибн Малика аль-Хузаи, когда
письмо прибыло к нему в Багдад, тотчас же сел на коня и отправился к
Яхье ибн Халиду.
И он нашел его сидящим со своими сотрапезниками и приближенными, и
приветствовал его, и вручил ему письмо, и Яхья ибн Халид прочитал его и
сказал повереному: "Вернись ко мне завтра, и я напишу тебе ответ". И он
обратился к своим сотрапезникам после ухода поверенного и спросил: "Как
воздать тому, кто унес от меня подложное письмо и пошел с ним к моему
врагу?" И каждый из сотрапезников сказал слово, и все они стали называть
какой-нибудь способ пытки, но Яхья сказал им: "Вы ошибаетесь, и ваши со-
веты - следствие низости вашего ума и его гнусности. Вы знаете, как
близко место Абд-Аллаха к повелителю правоверных, и вам известно, каковы
между ним и мною гнев и вражда. Аллах великий послал этого человека пос-
редником для примирения нас и поддержал его в этом. Он послал его, чтобы
погас в наших сердцах огонь гнева, который усиливается уже двадцать лет,
и наши дела придут в порядок через его посредство. Для меня обязательно
