"Ты Ибрахим, а вот Макам, по правде!" [326]
И халиф улыбнулся ему в лицо, и ответил на его привет, и обратил к
нему око уважения, и приблизил его к себе, и посадил его перед собою, и
сказал: "О Мухаммед Али, я хочу, чтобы ты мне рассказал, что произошло с
тобою сегодня ночью, - поистине, это чудо и редкостное диво".
И юноша отвечал: "Прости, о повелитель правоверных, дай мне платок
пощады, чтобы утих мой страх и успокоилось мое сердце". А халиф сказал:
"Тебе будет пощада от страха и печали". И юноша начал ему рассказывать о
том, что досталось ему на долю, от начала до конца.
И халиф понял, что юноша влюблен в разлучен с любимой, и спросил его:
"Хочешь ли ты, чтобы я вернул ее тебе?" И юноша молвил: "Это будет ми-
лостью повелителя правоверных".
И затем он произнес такие стихи:
"Целуй его пальцы ты, - не пальцы они совсем,
Скорее они ключи к достатку и благу.
За милость благодари его-то не милость ведь,
Скорее ожерелье на шеях красавиц".
И тогда халиф обратился к везирю и сказал ему: "О Джафар, приведи ко
мне твою сестру Ситт-Дунья, дочь везиря Яхьи ибн Халида!" И везирь отве-
чал: "Слушаю и повинуюсь, о повелитель правоверных!"
И он в тот час и минуту привел ее, и когда она предстала перед хали-
фом, тот спросил ее: "Знаешь ли ты, кто это?" - "О повелитель правовер-
ных, откуда женщинам знать мужчин?" - сказала Ситт-Дунья.
И халиф улыбнулся и молвил: "О Дунья, это твой возлюбленный Мухаммед
Али, сын ювелира. Мы узнали, в чем дело, и слышали эту историю от начала
до конца и поняли явное и тайное, и ничто от нас не скрылось, хотя его и
скрывали". - "О повелитель правоверных, - сказала Ситт-Дунья, - это было
начертано в книге, и я прошу прощения у Аллаха великого за то, что из-за
меня произошло, а тебя прошу по твоей милости извинить меня".
И халиф Харун ар-Рашид засмеялся и призвал кади и свидетелей, и во-
зобновил договор Ситт-Дунья с ее мужем, Мухаммедом Али, сыном ювелира, и
выпало ей на долю счастливейшее счастье и огорчение завистников. И халиф
сделал Мухаммеда одним из своих сотрапезников, и проводили они жизнь в
радости, наслаждении и благоденствии, пока не пришла к ним Разруши-
тельница наслаждений и Раэлучительница собраний.
Рассказ О МЕШКЕ
Рассказывают также, что халиф Харун ар Рашид в одну ночь из ночей был
взволнован, и позвал он своего везиря, и когда тот предстал перед ним,
сказал ему "О Джафар, я сегодня ночью был охвачен великим беспокойством,
и моя грудь стеснилась, и я хочу от тебя чего-нибудь, что обрадовало бы
мое сердце и расправило бы мою грудь". - "О повелитель правоверных, у
меня есть друг, по имени Али-персиянин, и он знает рассказы и увеселяю-
щие повести, которые радуют душу и отгоняют от сердца дурное", - сказал
Джафар. И халиф воскликнул: "Ко мне его!" И Джафар отвечал: "Слушаю и
повинуюсь!"
И потом Джафар вышел от халифа на поиски Алиперсиянина, и послал за
ним, и когда Али явился, сказал ему: "Отвечай повелителю правоверных!" И
Али отвечал: "Слушаю и повинуюсь!.."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Двести девяносто пятая ночь
Когда же настала двести девяносто пятая ночь, она сказала: "Дошло до
меня, о счастливый царь, что персиянин сказал: "Слушаю и повинуюсь!" - и
отправился с Джафаром к халифу. И когда он предстал перед халифом, ар
Рашид позволил ему сесть, и он сел, и халиф сказал ему: "О Али, у меня
стеснилась сегодня ночью грудь, а я слышал про тебя, что ты помнишь
рассказы и повести, и хочу, чтобы ты мне рассказал что-нибудь, что про-
гонит мою заботу и развеселит мой ум". - "О повелитель правоверных,
рассказать ли тебе то, что я видел глазами, или то, что слышал ушами?" -
спросил Али. И халиф оказал: "Если ты что-нибудь видел, рассказывай!.."
- "Слушаю и повинуюсь! - отвечал Али. - Знай, о повелитель правоверных,
что я выехал в какомто году из своего города - а это город Багдад - и
вместе со мной был слуга, у которого был небольшой мешок. Мы прибыли в
один город, и пока я там продавал и покупал, вдруг какой то человек из
курдов, жестокий преступник, набросился на меня и отнял у меня мешок и
сказал: "Это мой мешок, и все, что там есть, мое достоянье!" - "О собра-
ние мусульман, освободите меня из рук нечестивейшего из обидчиков!" -
закричал я, и все люди сказали: "Идите к кади и примите его приговор с
удовлетворением". И мы отправились к кади, и я был согласен на его при-
говор. И когда мы вошли к кади и предстали перед ним, он спросил: "Из за
чего вы пришли и в чем ваше дело?" И я сказал: "Мы соперники и взываем к
твоему суду" согласные на твой приговор". - "Который из вас жал об итак?
- спросил кади. Тогда курд выступил вперед и сказал: "Да поддержит Аллах
владыку нашего - кади! Этот мешок - мой мешок, и все, что в нем есть, -
мое достоянье. Он пропал, и я нашел его у этого человека". - "А когда он
у тебя пропал?" - спросил кади. "Накануне, и я провел ночь без сна из за
его исчезновения", - ответил курд. "Если ты узнал этот мешок, расскажи
мне, что в нем есть", - сказал кади. И курд ответил: "В этом мешке две
серебряные иглы и разная сурьма для глаз, и плаюк для рук, и я положил
туда два позолоченных горшка и два подсвечника, и там находятся две па-
латки, два блюда, две ложки две лампы, подушка, два ковра, два кувшина,
поднос, два таза, котел, две кружки, поварешка, игольник, две торбы,
кошка, две собаки, миска, два больших мешка, кафтан, две меховые шубы,
корова, два теленка, коза, пара ягнят, овца, пара козлят, два Зеленых
шатра, верблюд, две верблюдицы, буйволица, пара быков, львица, два льва,
медведица, две лисицы, скамеечка, два ложа, дворец, две беседки, сводча-
тый проход, два зала, кухня с двумя дверями и толпа курдов, которые зас-
видетельствуют, что этот мешок - мой мешок". - "Эй ты, а ты что ска-
жешь?" - спросил кади. И я подошел к нему (а курд ошеломил меня своими
речами) и сказал: "О повелитель правоверных. Да возвеличит Аллах нашего
владыку кади! У меня в этом мешке только разрушенный домик, и другой,
без дверей, и собачья конура, и там школа для детей, и юноши, которые
играют в кости, и палатки, и веревки, и город Басра, и Багдад, и дворец
Шеддада, сына Ада, и горн кузнеца, и сеть рыбака, и палки, и "одышки, и
девушки, и юноши, и тысяча сводников, которые засвидетельствуют, что
этот мешок - мой мешок".
И когда курд услышал эти слова, он заплакал и зарыдал и воскликнул:
"О владыка наш кади, этот мешок известен, и все, что в нем есть, описа-
но! В этом мешке укрепления и крепости, журавли и львы, и люди, играющие
в шахматы на досках, и в этом моем мешке кобыла и два жеребенка, и жере-
бец, и два коня, и два длинных копья, и там находится лев, два зайца,
город и две деревни, и девка, и два ловких всадника, и распутник в женс-
ком платье, и два висельника, и слепой, и два зрячих, и хромой, и два
расслабленных, и священник с двумя дьяконами, и патриарх, и два монаха,
и кади, и два свидетеля, которые засвидетельствуют, что этот мешок - мой
мешок". - "Что ты скажешь, Али? - спросил кади. И я исполнился гнева, о
повелитель правоверных, и подошел к кади и сказал: "Да поддержит Аллах
владыку нашего - кади..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Двести девяносто шестая ночь
Когда же настала двести девяносто шестая ночь, она сказала: "Дошло до
меня, о счастливый царь, что персиянин говорил: "И я исполнился гнева, о
повелитель правоверных, и подошел к кади и сказал ему: "Да поддержит Ал-
лах владыку нашего, кади! В этом моем мешке кольчуги и лезвия, и кладо-
вые с оружием, и тысяча бодливых баранов, и там пастбище для скота, и
тысяча лающих псов, и сады, и виноградники, и цветы, и благовония, и
смоквы, и яблоки, кувшины и кубки, и картины, я статуи, и прекрасные не-
весты, и певицы, и свадьбы, и суета и крик, и обширные области, и удач-
ливые братья, и прекрасные товарищи - ас ними и мечи, и копья, и стрелы,
и луки - и друзья, и любимые, и приятели, и товарищи, и клетки для ор-
лов, и сотрапезники для питья, и тамбуры [327], и свирели, и знамена, и
флаги, и дети, и девушки, и открытые невесты, и невольницы, певицы, и
пять абисоияок, и три индуски, и четыре мединки, и двадцать румиек;
пятьдесят турчанок, семьдесят персиянок, восемьдесят курдок и девяносто
грузинок, и Тигр, и Евфрат, и сеть рыбака, и огниво, и кремень, и Ирем
многостолбный, и тысяча распутников, и сводник, и ристалища, и стойла, и
мечети, и бани, и каменщик, и столяр, и кусок дерева, и гвоздь, и черный
раб с флейтой, и начальник, и стремянный, и города, и области, и сто ты-
сяч динаров, я Куфа с аль-Анбаром [328], и двадцать сундуков, полных мате-
рии, и пятьдесят кладовых для припасов, и Газза, и Аскалон [329], и земля
от Дамиетты до Асуана, и дворец Хосроя Ануширвана, и царство Сулеймана,
и страны от долины Намана до земли Хорасана, и Балх, и Испахан. И страна
от Индии до Земли черных [330]. И в нем - да продлит Аллах жизнь владыки
нашего кади! - исподнее платье и куски полотна и тысяча острых бритв,
которые обреют бороду кади, если он не побоится меня наказать и постано-
вит, что этот мешок не мой".
И когда кади услышал мои слова, его ум смутился и он воскликнул: "Я
вижу, что вы оба просто скверные люди или зиндики [331], вы играете с дос-
тоинством кади и законами и не боитесь порицаемого, так как не описывали
описывающие и не слыхивали слышащие ничего удивительнее того, что вы
сказали, и не говорил подобного этому говорящий! Клянусь Аллахом, от Ки-
тая до дерева Умм Гайлан, и от стран персов до земли Судан, и от долины
Намана до земли Хорасана не уместить того, о чем вы оба упомянули, и не
поверит никто тому, что вы утверждаете! Разве этот мешок - море, у кото-
рого нет дна, или день смотра [332], когда соберутся чистые и нечестивые?
И потом кади велел открыть мешок, и я открыл его, и вдруг оказывается
в нем хлеб, и лимон, и сыр, и маслины! И я бросил мешок перед курдом и
ушел".
И когда халиф услышал от Али-персиянина этот рассказ, он опрокинулся
навзничь от смеха и хорошо наградил его.
Рассказ ОБ АБУ-ЮСУФЕ
Рассказывают, что Джафар Бармакид однажды вечером разделял с ар-Раши-
дом трапезу, и ар-Рашид сказал ему: "О Джафар, до меня дошло, что ты ку-
пил такую-то невольницу, а я уже давно стремлюсь купить ее, так как она
прекрасна до предела, и мое сердце занято любовью к ней. Продай мне ее".
- "Я ее не продам, о повелитель правоверных", - ответил Джафар. "Ну так
подари мне ее", - молвил ар-Рашид. И Джафар сказал: "Не подарю!" И тогда
ар-Рашид воскликнул: "Зубейда трижды разведена [333] со мной, если ты не
продашь мне невольницу или не подаришь мне ее!" И Джафар оказал: "Моя
жена трижды разведена со мной, если я тебе продам эту невольницу или по-
дарю ее тебе!"
А потом они опомнились от хмеля и поняли, что попали в великое дело,
и были бессильны придумать какуюнибудь хитрость, и ар-Рашид воскликнул:
"Вот происшествие, для которого не пригодится никто, кроме АбуЮсуфа!"
[334]
И его потребовали, а это было в полночь, и когда посланный пришел,
Абу-Юсуф поднялся, испуганный, и сказал про себя: "Меня призывают в та-
кое время только ради какого-нибудь дела, постигшего ислам!"
И он поспешно вышел и сел на мула и сказал своему слуге: "Возьми с
собой торбу; может быть, мул не получил весь свой корм, и, когда мы при-
едем в халифский дворец, привяжи ему торбу, и он будет есть оставшийся
корм, пока я не выйду, если он не получил всего корма сегодня вечером".
И слуга отвечал: "Слушаю и повинуюсь!"
И когда Абу-Юсуф вошел к ар-Рашиду, тот встал перед ним и посадил его
на ложе с собою рядом (а он не сажал с собою никого, кроме него) и ска-
зал ему: "Мы потребовали тебя в такое время лишь для важного дела, и оно
обстоит так-то и так-то, и мы бессильны придумать какуюнибудь хитрость".
