помирился с ней, он проспал подле нее ночь, а когда настало утро, пришли
к нему солдаты, и он выехал из ворот. И женщина поднялась ко мне и спро-
сила: "Видел ли ты этого?" И я отвечал: "Да!" И она сказала: "Это мой
муж. Но я расскажу тебе, что у меня с ним произошло. Случилось, что мы
сидели с ним однажды в садике внутри дома, и вдруг он ушел от меня и от-
сутствовал долгое время. И я заждалась его и подумала: "Быть может, он в
доме уединения". И пошла в дом уединения, но не нашла его. И я вошла в
кухню и увидала невольницу и спросила ее о нем, и она показала мне на
него, а он лежал с девушкой из кухонной прислуги. И тут я поклялась ве-
ликой клятвой, что непременно совершу блуд с грязнейшим и нечистоплот-
нейшим из людей. И в тот день, когда евнух схватил тебя, было четыре дня
как я искала по городу кого-нибудь, кто бы был таков, и не нашла никого
грязней в нечистоплотней тебя. И я позвала тебя, и было то, что было по
приговору Аллаха над нами, и я освободилась от клятвы, которую дала". И
потом она сказала мне: "А когда мой муж еще раз падет на девушку и будет
лежать с нею, я снова призову тебя для того, что у тебя со мной было".
И когда я услышал от нее эти речи и она метнула мне в сердце стрелы
своих глаз" мои слезы так потекли, что поранили мне очи. И я произнес
слова поэта:
"Поцелуев мне десять дай с руки левой -
И над правой узнай ее превосходство:
Ближе знает ведь левая место срама,
Обмывая всю грязь с него ежедневно",
И после этого она велела мне уходить от нее, и мне досталось от нее
четыреста мискалей золота, и я расходую их. И я пришел сюда помолиться
Аллаху - слава ему и величие! - чтобы ее муж еще раз вернулся к не-
вольнице - быть может, и я вернусь тогда к тому, что было".
И, услышав рассказ этого человека, начальник паломничества отпустил
его и сказал присутствующим; "Ради Аллаха, молитесь за него - ему прос-
тительно".
Рассказ О ЛЖЕ-ХАЛИФЕ
Рассказывают также, что халиф Харун ар-Рашид почувствовал в одну ночь
из ночей сильное беспокойство и позвал своего везиря Джафара Бармакида и
сказал ему: "Моя грудь стеснилась, и я хочу сегодня ночью прогуляться по
улицам Багдада и посмотреть на дела рабов Аллаха, с условием, что мы пе-
рерядимся в одежду купцов, чтобы не узнал нас никто из людей. И везирь
отвечал ему: "Слушаю и повинуюсь!" И они поднялись в тот же час и минуту
и, сняв бывшую на них роскошную одежду, надели одежду купцов, а было их
трое: халиф, Джафар и Масрур, меченосец.
И они ходили с места на место, пока не достигли Тигра. И увидели они
старика, сидевшего в челноке, и подошли и приветствовали его и сказали:
"О старец, мы хотим от твоей милости и доброты, чтобы ты покатал нас в
твоей лодке. Возьми в уплату этот динар..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Двести восемьдесят шестая ночь
Когда же настала двести восемьдесят шестая ночь, она сказала: "Дошло
до меня, о счастливый царь, что они сказали старцу: "Мы хотим, чтобы ты
покатал нас в твоей лодке. Возьми в уплату этот динар". И старец отве-
тил: "Кто это может кататься, когда халиф ар-Рашид выезжает каждый вечер
на реку Тигр на маленьком судне, и с ним глашатай, который кричит: "О
собравшиеся люди, все поголовно - большие и малые, избранные и простые,
дети и юноши, - всякому, кто выедет на лодке и поедет по Тигру, я отруб-
лю голову или повешу на мачте!" И, кажется, вы его сейчас увидите, его
судно приближается".
И халиф с Джафаром сказали: "О старец, возьми эти два динара и сведи
нас в беседку из этих беседок на то время, пока не проедет лодка хали-
фа!" И старец отвечал: "Давайте золото и положитесь на Аллаха великого".
И он взял золото и проплыл с ними немного, как вдруг приблизилась с
середины Тигра лодка, и свечи и факелы в ней сияли. "Не говорил ли я
вам, что халиф проезжает Здесь каждый вечер? - сказал старец и начал
восклицать: - О покровитель, не снимай покровов!" И он ввел этих троих в
беседку и накинул на них черный плащ, и они стали смотреть из-под плаща
и увидали на носу лодки человека, у которого в руках был факел из чер-
вонного золота, и он жег на нем какуллийское алоэ. И на этом человеке
был плащ из красного атласа, и на плече желтые вышивки, а на голове у
него был мосульский тюрбан и на другом плече - мешок из зеленого шелка,
полный какуллийского алоэ, которым он разжигал факел вместо дерева. А на
корме лодки халиф увидел другого человека, одетого, как тот, и в руках у
него был факел, как у того человека. И они увидели в лодке двести не-
вольников, которые стояли справа и слева, и увидели поставленный там
престол из червонного золота и прекрасного юношу, который сидел на нем,
подобный месяцу, и одет он был в черную одежду с вышивками из желтого
золота. И подле него был человек, подобный везирю Джафару, а рядом с ним
стоял евнух, похожий на Масрура, и в руках у него был обнаженный меч. И
еще халиф увидел двадцать сотрапезников.
И, увидя все это, халиф сказал: "Джафар!" И Джафар ответил: "Я здесь,
о повелитель правоверных!" - "Может быть, это один из моих сыновей -
аль-Мамун или аль-Амин?" - сказал халиф. И затем он стал всматриваться в
юношу, сидевшего на престоле, и увидел, что он совершенен по красоте,
прелести, стройности и соразмерности. И, вглядевшись в него, халиф обер-
нулся к везирю и сказал: "О везирь!" И везирь ответил: "Я здесь!" А ха-
лиф молвил: "Клянусь Аллахом, этот, что сидит, не забыл ничего в облике
халифа, и тот, кто перед ним, подобен тебе, о Джафар, и евнух, что стоит
с ним рядом, похож на Масрура, а эти сотрапезники - точно мои сотрапез-
ники, и мой разум смущен этим делом..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Двести восемьдесят седьмая ночь
Когда же настала двести восемьдесят седьмая ночь, она сказала: "Дошло
до меня, о счастливый царь, что халиф, увидав такое дело, смутился умом
и воскликнул: "Клянусь Аллахом, я удивляюсь этому делу, о Джафар!"
И Джафар ответил: "И я, клянусь Аллахом, о повелитель правоверных!"
И затем челнок уехал и скрылся из глаз, и тогда старец выехал на сво-
ем челноке и воскликнул: "Слава Аллаху За благополучие, раз никто нас не
встретил!" И халиф спросил его: "О старец, а халиф каждый вечер выезжает
на Тигр?" - "Да, о господин, и он так делает уже целый год", - ответил
старец. "О старец, - сказал халиф, - мы хотим от твоей милости, чтобы ты
постоял здесь для нас в следующую ночь, и мы дадим тебе пять динаров зо-
лотом. Мы чужеземцы и ищем развлечения, а живем мы в аль-Халдаке" [319]. -
"С любовью и охотой!" - молвил старец. И потом халиф, Джафар и Масрур
ушли от старца во дворец и сняли бывшие на них одежды купцов и надели
царственное одеяние, и каждый из них сел на свое место, и стали входить
эмиры, везири, царедворцы и наместники, и зал наполнился народом.
А когда окончился день, и разошлись люди разных сословий, и каждый
ушел своей дорогой, халиф Харун альРашид сказал: "О Джафар, пойдем пос-
мотреть на второго халифа". И Джафар с Масруром засмеялись и надели
одежду купцов и вышли и пошли, крайне веселые, а вышли они через потай-
ную дверь. И, достигнув Тигра, они увидели, что тот старик, владелец
челнока, сидит и ожидает их. И они сошли к нему в лодку, и не успели они
прождать с ним и часа, как подъехала лодка второго халифа и приблизилась
к ним. И они обернулись, и стали внимательно рассматривать лодку, и уви-
дели в ней двести невольников, кроме прежних, и факелоносцы кричали, как
всегда. "О везирь, - оказал халиф, - это такая вещь, что если бы я услы-
шал об этом, я бы не поверил, но я увидал это воочию!"
И потом халиф сказал владельцу того челнока, в котором они сидели:
"Возьми, о старец, эти десять динаров и поезжай рядом с ними. Они осве-
щены, а мы в тени, и мы их увидим и посмотрим на них, а они нас не уви-
дят".
И старец взял десять динаров, и поплыл в своем челноке рядом с ними,
и оказался под тенью их лодки..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Двести восемьдесят восьмая ночь
Когда же настала двести восемьдесят восьмая ночь, она сказала: "Дошло
до меня, о счастливый царь, что халиф Харун ар-Рашид сказал старцу:
"Возьми эти десять динаров и поезжай рядом с ними". И старец отвечал:
"Слушаю и повинуюсь!"
А затем он взял динары и поехал, и они ехали в тени до садов. А дос-
тигнув садов, они увидели огороженную поляну, и лодка пристала у этой
поляны. И вдруг оказалось: там стоят слуги и с ними мул, оседланный и
взнузданный. И второй халиф вышел и сел на мула и поехал среди своих
сотрапезников. И факелоносцы закричали, и слуги занялись делами второго
халифа, а Харун ар Рашид с Джафаром и Масруром вышли на сушу и прошли
среди невольпиков и пошли впереди них. И факелоносцы бросили взгляд и
увидали троих людей, одетых в одежды купцов и пришедших из чужих земель,
и заподозрили их и мигнули на них, и их привели ко второму халифу. И,
увидев их, тот спросил: "Как вы достигли этого места и что привело вас в
такое время?" И они ответили: "О владыка, мы - люди из купцов и чужезем-
цы, и прибыли сегодняшний день, и вышли вечером пройтись, и вдруг вы
подъехали, и пришли эти люди и схватили нас и поставили перед тобой, и
вот наша история". - "С вами не будет беды, так как вы - чужеземцы, а
если бы вы были из Багдада, я бы отрубил вам головы, - молвил второй ха-
лиф. И затем он обратился к своему везирю и сказал ему: - Возьми этих
людей с собою: они наши гости сегодня вечером". - "Слушаю и повинуюсь, о
владыка наш!" - сказал везирь. И затем он пошел с ними, и они достигли
высокого, великолепного замка, крепко построенного, каким не обладал
султан: он вздымался из праха и цеплялся за крылья облаков, и ворота его
были из текового дерева [320], украшенного рдеющим золотом. И входящий
проникал через них в зал с водоемом и фонтаном, и были там ковры и по-
душки и парчовые циновки и длинные матрасы. И там были опущенные зана-
вески и подстилки, ошеломляющие ум и ослабляющие тех, кто говорит, и на
двери были написаны такие два стиха:
Вот дворец стоит, с ним да будет мир и радость!
Наградили дни красотой его своею.
В нем и редкости и диковины всевозможные,
И не знают, как описать его, каламы.
И второй халиф вошел, и с ним его люди, я сел на престол из золота,
украшенный драгоценными камнями (а на престоле был молитвенный коврик из
желтого шелка), и сели его сотрапезники, а меченосец мести встал перед
ним. И накрыли стол, и поели, и убрали посуду, и вымыли руки, и подали
приборы для вина, и выстроились кувшины и чаши, и пошли вкруговую, и
достигли халифа Харуна ар-Рашида, но тот отказался пить.
И второй халиф спросил Джафара: "Что это твой товарищ не пьет?" И
Джафар ответил: "О владыка, он уже давно не пил этого". - "У меня есть
другое питье, подходящее для твоего товарища, - это яблочный напиток", -
сказал второй халиф, и затем он велел принести его, и его тотчас же при-
несли, и второй халиф подошел к Харуну ар-Рашиду и сказал ему: "Всякий
раз, как очередь дойдет до тебя, пей это питье".
И они не переставая веселились и пили вино, пока напиток не овладел
их головами и не взял власть над их разумом..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Двести восемьдесят девятая ночь
Когда же настала двести восемьдесят девятая ночь, она сказала: "Дошло
до меня, о счастливый царь, что второй халиф и те, кто сидел с ним, не
переставая пили, пока напиток не овладел их головами и не взял власть
над их разумом. И халиф Харун ар-Рашид сказал своему везирю: "О Джафар,
клянусь Аллахом, нет у нас сосуда, подобного этим сосудам! О, если бы я
знал, каково дело этого юноши!"
И когда они потихоньку разговаривали, юноша вдруг бросил взгляд и
