отставляя правую, и тряси бедрами". И Нима стал ходить перед нею, как
она ему велела. И, когда старуха увидела, что он знает женскую походку,
она сказала:
"Подожди, пока я приду к тебе завтра вечером, если захочет Аллах ве-
ликий, и возьму тебя и приведу во дворец, и когда ты увидишь привратника
и евнухов, укрепи свою решимость, опусти голову и не говори ни с кем: я
переговорю с ними вместо тебя, и найду у Аллаха поддержку".
Когда наступило утро, на следующий день, надсмотрщица пришла к Ниме
и, взяв его, пришла с ним во дворец, и старуха вошла впереди, а Нима
сзади, следом за нею.
И привратник хотел помешать ему войти, но старуха сказала ему: "О
сквернейший из рабов, это невольница Нум, любимица повелителя правовер-
ных. Как же ты не даешь ей войти?" И она молвила: "Входи, девушка!" - и
Нима вошел со старухой, и они все время шли, до тех дверей, через кото-
рые можно было попасть во двор перед дворцом.
"О Нима, - сказала тогда старуха, - укрепи свою душу и сделай сильным
твое сердце. Войди во дворец, возьми налево, отсчитай пять дверей и вой-
ди в шестую - это дверь в помещение, приготовленное для тебя. Не бойся
и, если кто-нибудь с тобою заговорит, не разговаривай с ним и не оста-
навливайся". И потом старуха пошла с ним и достигла дверей, и ее встре-
тил привратник, поставленный у этих дверей, и спросил: "Что это за де-
вушка?.."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Двести сорок четвертая ночь
Когда же настала двести сорок четвертая ночь, она сказала: "Дошло до
меня, о счастливый царь, что привратник встретил старуху и спросил ее:
"Что это за девушка?" - и старуха ответила ему: "Твоя госпожа хочет ее
купить". - "Никто не войдет иначе, как с позволения повелителя правовер-
ных, - сказал евнух. - Возвращайся с ней назад, я не дам ей войти, пото-
му что мне так приказано". - "О великий привратник, - отвечала старуха,
- вложи разум себе в голову! Нум, невольница халифа, сердце которого
привязано к ней, идет к выздоровлению, и халиф не верит, что она попра-
вилась. Она хочет купить эту невольницу, не мешай же ей войти, чтобы до
Нум не дошло, что ты ей помешал: тогда она на тебя разгневается, и бо-
лезнь снова вернется к ней. А если она на тебя разгневается, то найдет
причину, чтобы тебе отрубили голову". Потом она сказала: "Входи, девуш-
ка, не слушай его слов и не говори царице, что привратник не позволял
тебе войти".
И Нима опустил голову и вошел во дворец. И он хотел пойти влево, но
ошибся и пошел вправо и, желая отсчитать пять дверей и войти в шестую,
отсчитал шесть дверей и вошел в седьмую. И, войдя в эту дверь, он увидел
помещение, устланное парчой, а на стенах его были шелковые занавески,
вышитые золотом, и там стояли курильницы с алоэ, амброй и благоухающим
мускусом. А на возвышении Нима увидел ложе, устланное парчой, и сел на
это ложе и увидал великую пышность, и не знал он, что написано для него
в неведомом.
И пока он сидел и думал о своей судьбе вдруг вошла сестра повелителя
правоверных, и с нею была ее невольница. И, увидав сидящего юношу, сест-
ра халифа подумала, что это девушка и, подойдя к Ниме, спросила его:
"Кто ты будешь, о девушка, в чем твое дело и кто привел тебя в это мес-
то?" - и Нима ничего не сказал и не дал ей ответа. "О девушка, - сказала
тогда сестра халифа, - если ты из любимиц моего брата и он разгневался
на тебя, я за тебя попрошу и постараюсь смягчить его к тебе", - во Нима
не дал ей ответа. И она сказала своей невольнице: "Постой у дверей ком-
наты и не давай никому войти", - а потом подошла к Ниме и взглянула на
него и оторопела при виде его красоты.
"О девушка, - сказала она, - дай мне узнать, кто ты и как тебя зовут
и почему ты вошла сюда: я не видала тебя в нашем дворце", - но Нима ни-
чего не ответил. И тут сестра царя рассердилась и положила руку на грудь
Нимы и не нашла у него грудей. И она хотела раскрыть одежду Нимы, чтобы
узнать, в чем его дело, и тогда Нима сказал ей: "О госпожа, я твой не-
вольник! Купи же меня, я становлюсь под твою защиту: защити же меня". -
"С тобой не будет беды, - отвечала сестра халифа. - Кто же ты и кто при-
вел тебя сюда, в мою комнату?" - "О царица, - отвечал Нима, - я зовусь
Нимой, сыном ар-Раби из Куфы, и я подверг свою душу опасности из-за моей
невольницы Нум, с которой аль-Хаджжадж схитрил и взял ее и послал сюда".
- "С тобой не будет беды", - сказала сестра халифа. А потом она кликнула
свою невольницу и сказала: "Пойди в комнату Нум!"
Тем временем надсмотрщица пришла в комнату Нум и спросила ее: "Прихо-
дил ли к тебе твой господин?" - "Нет, клянусь Аллахом!" - отвечала Нум.
И старуха надсмотрщица сказала: "Может быть, он ошибся и вошел в другую
комнату и сбился с дороги к твоему помещению", - и тогда Нум воскликну-
ла: "Нет мощи и силы, кроме как у Аллаха, высокого, великого! Кончился
срок для нас всех, и мы погибли!"
Они сидели, размышляя, и, пока это было так, вдруг вошла к ним не-
вольница сестры халифа и приветствовала Нум и сказала: "Моя госпожа зо-
вет тебя к себе в гости", - и Нум отвечала ей: "Слушаю и повинуюсь!" -
"Может быть, твой господин у сестры халифа и покров снят", - сказала
надсмотрщица. И Нум в тот же час и минуту встала и пошла к сестре хали-
фа, и та сказала ей: "Вот твой господин сидит у меня: он как будто ошиб-
ся помещением. Но ни для тебя, ни для него не будет страха, если захочет
Аллах великий". И, когда Нум услышала эти слова от сестры царя, ее душа
успокоилась, и она подошла к своему господину Ниме, а тот, увидав ее,
поднялся ей навстречу, и они обнялись..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Двести сорок пятая ночь
Когда же настала двести сорок пятая ночь, она сказала: "Дошло до ме-
ня, о счастливый царь, что Нима, увидав невольницу Нум, поднялся ей
навстречу, и они прижали друг друга к груди, а затем оба упали на землю
без сознания. А когда они очнулись, сестра халифа сказала им: "Сядьте, и
подумаем, как избавиться от той беды, в которую мы попали". - "О госпо-
жа, от нас - внимание и повиновение, а от тебя - приказ", - отвечали
они. И сестра халифа воскликнула: "Клянусь Аллахом, вас не постигнет от
нас никакое зло!"
Затем она сказала своей невольнице: "Принеси кушанья и напитки", - и
невольница принесла это. И тогда они сели и поели достаточно, чтобы на-
сытиться, а затем сели пить. И заходили между ними чаши, и прекратились
их печали, и Нима воскликнул: "О, если бы я знал, что будет потом", - а
сестра халифа спросила: "О Нима, любишь ли ты Нум, свою невольницу?" - и
он отвечал: "О госпожа, любовь к ней заставила меня сделать все это и
подвергнуть себя опасности". А затем она спросила Нум: "О Нум, любишь ли
ты своего господина Ниму?" - и Нум ответила: "О госпожа, от любви к нему
растаяло мое тело и изменился мой вид". - "Клянусь Аллахом, вы любите
Друг друга, и пусть не будет того, кто разлучит вас! Успокойте же ваши
души и прохладите глаза!" - воскликнула сестра халифа, и они обрадова-
лись.
И Нум потребовала лютню, и ей принесли ее, и, взяв лютню, она настро-
ила ее и ударила по ней один раз и, затянув напев, произнесла такие сти-
хи:
"Когда разлучить враги хотели упорно нас,
Хоть мстить ни тебе, ни мне и не за что было им,
Набегами всякими терзали они наш слух,
И мало защитников нашлось и помощников,
Со стрелами глаз твоих тогда я напал на них,
А сам захватил я меч, огонь и поток воды".
А потом Нум дала лютню своему господину Ниме и сказала ему: "Скажи
нам стихотворение", - и Нима взял лютню, и настроил ее и, затянув напев,
произнес такие стихи:
"Подобен бы месяц был тебе, но заходит он.
Лик солнца бы был, как ты, но только он с пятнами,
Дивлюсь я, - а сколько есть в любви всегда дивного,
Заботы не мало в ней, в ней страсть и страдание,
Дорога мне кажется столь близкой, когда иду
К любимой, но путь далек, когда я иду назад",
А когда он кончил говорить стихи, Нум наполнила кубок и подала ему, и
Нима взял кубок я выпил, а затем Нум наполнила другой кубок и подала его
сестре халифа" и та выпила его, и взяла лютню и, настроив ее, натянула
струны и произнесла такие стихи:
"Печаль и грусть в душе моей поселились,
И внутри меня страсть великая так упорна.
Худ я телом так, что явно это стало всем.
Ведь любовью тело давно мое хворает".
И потом она наполнила кубок и подала его Ниме, а тот выпил и, взяв
лютню, настроил на ней струны и произнес такие стихи:
"О тот, кому дух я дал, а он стал терзать его!
Я вырвать его хотел, - но сил не нашел в себе.
Подай же влюбленному спасенье от гибели,
Пока не настала смерть, - и вот мой последний вздох".
И они, не переставая, говорили стихи под звуки струн и проводили вре-
мя в наслаждении, блаженстве, радости и веселье, и пока это было так,
вдруг вошел к ним повелитель правоверных. И, увидав его, они встали и
поцеловали землю меж его рук, и халиф, увидев Нум с лютней, воскликнул:
"О Нум, слава Аллаху, который удалил от тебя бедствие и боль!" Потом он
обернулся к Ниме, который был все в том же виде, и спросил: "Сестрица,
кто эта девушка, которая рядом с Нум?" - "О повелитель правоверных, -
отвечала ему сестра, - у тебя есть невольница, среди твоих любимиц, доб-
рая нравом, и Нум не ест и не пьет иначе, как с нею". И она произнесла
слова поэта:
"Они разные, и сошлись они по различию -
Красота несходных всегда видна по несходству их".
"Клянусь Аллахом великим, - воскликнул халиф, - она так же красива,
как Нум, и завтра я прикажу отвести ей комнату рядом с комнатой Нум и
выдам ей ковры и циновки, и доставлю все, что ей подходит, из уважения к
Нум".
И сестра халифа приказала подать кушанья и предложила их своему бра-
ту, и тот поел и сидел с ними за этим пиром и трапезой. И он наполнил
кубок и сделал Нум знак, чтобы она сказала ему какие-нибудь стихи. И Нум
взяла лютню, выпив сначала два кубка, и ударила по струнам, затянула на-
пев и произнесла такие два стиха:
"Когда сотрапезник даст мне выпить и выпить вновь
Три кубка, наполненных бродящею влагой,
Я ставу влачить подол кичливо, как будто я,
Эмир правоверных всех, эмир над тобою".
И повелитель правоверных пришел в восторг и наполнил еще кубок и, по-
дав его Нум, приказал ей спеть, и она, выпив сначала кубок, попробовала
струны и произнесла такие стихи:
"Вот лучший среди людей в дни наши, и нет ему
Подобного, чтобы мог тем делом прославиться.
Единственный в высоте, и славен престол его,
О царь и владыка наш, повсюду прославленный!
Владыка царей земных и всех без изъятия,
Обильно ты жалуешь без скуки и устали.
Господь сохрани тебя, назло и к тоске врагов,
Успех и победа пусть украсят звезду твою!"
И когда халиф услышал от Нум эти стихи, он воскликнул: "Клянусь Алла-
хом, хорошо! Клянусь Аллахом, прекрасно! От Аллаха твой дар, о Нум! Как
красноречив твой язык и как ясна твоя речь!" И они пребывали в веселье и
радости до полуночи, а затем сестра халифа сказала: "Послушай, о повели-
тель правоверных: я видала в какой-то книге рассказ про одного знатного
вельможу". - "А что это за рассказ?" - спросил халиф.
И сестра его сказала: "Послушай, о повелитель правоверных. Был в го-
роде Куфе юноша, по имени Нима ибн ар-Раби, и была у него невольница, и
он любил ее, и она любила его (а она воспиталась с ним на одной посте-
ли).
И когда они достигли зрелости, и ими овладела любовь друг к другу,
судьба поразила их своей превратностью, и время подавило их своими нес-
частьями, и судило оно им расстаться. И доносчики схитрили с девушкой, и
она вышла из дома своего господина, и ее взяли и украли из его жилища, а
потом укравший девушку продал ее одному из царей за десять тысяч дина-
