чтобы с нею встретиться". - "Если ты сведешь их, у меня будет чем тебя
обрадовать, и ты проживешь всю жизнь с деньгами и в благоденствии", -
сказал ар-Раби. И персиянин молвил: "Поистине, это дело близкое и нет-
рудное".
А потом он обернулся к Ниме и сказал: "С тобою не будет беды, укрепи
же свое сердце, успокой душу и прохлади глаза! Выложи из твоих денег че-
тыре тысячи динаров", - сказал он ар-Раби. И тот вынул деньги и вручил
их персиянину, а персиянин сказал ему: "Я хочу, чтобы твой сын поехал со
мною в Дамаск, и если захочет Аллах великий, я не вернусь иначе, как с
девушкой". А затем персиянин обернулся к юноше и спросил его: "Как тебя
зовут?" - и юноша ответил: "Нима", - и тогда персиянин сказал: "О Нима,
сядь и пребывай под охраной Аллаха великого: Аллах соединит тебя с твоей
возлюбленной".
И Нима сел прямо, а персиянин сказал ему: "Укрепи свое сердце. Мы вы-
едем в этот же день. Ешь, пей и развлекайся, чтобы стать сильным для пу-
тешествия". А после Этого персиянин стал справлять свои дела и забрал
все, что ему было нужно из редкостей, и он взял у отца Нимы десять тысяч
динаров и взял у него коней и верблюдов и все прочее, что нужно для пе-
ревозки тяжестей в пути.
А потом Нима простился со своим отцом и матерью и отправился с врачом
в Халеб, но не напал там на след девушки. Затем они достигли Дамаска и
прожили там три дня, после чего персиянин нанял лавку и уставил в ней
полки тонким фарфором и крышками и украсил полки золотом и кусками доро-
гих материй. Он поставил перед собою сосуды и бутылки, в которых были
разные масла и всякие лекарства, и вокруг бутылок он поставил кубки из
хрусталя, а перед собою он положил доску и астролябию.
И он оделся в платье врачей и лекарей и, поставив перед собою Ниму,
одел его в рубаху и шелковый плащ, и обвязал ему стан шелковым полотен-
цем, вышитым золотом.
И потом персиянин сказал Ниме: "О Нима, ты с сегодняшнего дня мой
сын; не называй же меня иначе как отцом, а я буду называть тебя только
сыном", - и Нима отвечал: "Слушаю и повинуюсь!"
И жители Дамаска стали собираться перед лавкой персиянина, глядя на
красоту Нимы и на красоту лавки и тех товаров, что были в ней. И персия-
нин разговаривал с Нимой по-персидски, а Нима тоже разговаривал с ним на
этом языке, ибо он знал его, как обычно для детей вельмож. И этот перси-
янин сделался известен среди жителей Дамаска, и они стали описывать ему
свои недуги, а он давал им лекарства. И ему приносили банки, наполненные
мочой больных, и персиянин смотрел на нее и говорил:
"Тот, кто налил мочу, которая в этой банке, болен такойто и такой-то
болезнью", - а больной говорил: "Поистине, этот врач прав!" Так персия-
нин стал лечить людям их болезни, и жители Дамаска собирались у него, и
весть о нем распространилась в городе и в домах вельмож.
И вот в один из дней он сидит, и вдруг приближается к нему старуха
верхом на осле, чепрак на котором был из парчи, украшенной драгоценными
камнями. И старуха остановилась возле лавки персиянина и, привязав осла
за уздечку, сделала персиянину знак и сказала: "Возьми меня за руку", -
и персиянин взял старуху за руку, и она слезла с осла и спросила: "Это
ты - персидский врач, прибывший из Ирака?" - "Да", - отвечал врач. И
старуха сказала: "Знай, у меня есть дочь, и она больна". И старуха выну-
ла банку и когда персиянин взглянул на то, что было в банке, он спросил:
"О госпожа, скажи, как зовут Эту девушку, чтобы я мог вычислить ее звез-
ду и узнать, в какое время ей подойдет пить лекарство". И старуха сказа-
ла: "О брат персов, ее зовут Нум..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Двести сорок вторая ночь
Когда же настала двести сорок вторая ночь, она сказала: "Дошло до ме-
ня, о счастливый царь, что персиянин, услышав имя Нум, начал считать и
писать на руках и сказал: "О госпожа, я не пропишу ей лекарства, пока не
узнаю, из какой она земли, из-за различия в воздухе. Осведомь же меня, в
какой земле она воспиталась и сколько прошло лет ее жизни". - "Ее жизни
четырнадцать лет, а воспиталась она на земле Куфы, что в Ираке", - отве-
чала старуха. И персиянин спросил: "А сколько месяцев она в этих краях?"
- и старуха ответила: "Она прожила в этих краях немного месяцев".
И когда Нима услышал слова старухи и узнал имя своей пленницы, его
сердце затрепетало, и он потерял сознание. А персиянин сказал старухе:
"Ей подойдут такие-то и такие-то лекарства, а старуха молвила: "Смешай,
что хочешь, и дай мне то, что ты писал, с благословения Аллаха велико-
го", - и бросила ему на прилавок десять динаров. И врач посмотрел на Ни-
му и велел ему приготовить для старухи лекарственные зелья, а старуха
смотрела на него и говорила: "Защити тебя Аллах, о дитя мое, - твой вид
подобен ее виду".
А потом старуха спросила персиянина: "О брат персов, это твой не-
вольник или твой сын?" И персидский врач отвечал ей: "Это мой сын". А
Нума собрал нужные зелья и положил их в коробочку и, взяв бумажку, напи-
сал на ней такое двустишие:
"И если пожалует один только взгляд мне Нум, -
Пусть счастья не знает Суд, не будет прекрасной Джумль [260]
Сказали: "Забудь ее и двадцать возьмешь таких", -
Но нет ей подобия, ее не забуду я".
Потом он засунул бумажку в коробочку и написал на крышке коробочки
куфическим почерком: [261] "Я Нима ибн ар-Раби - куфиец", и поставил коро-
бочку перед старухой.
Та взяла ее и простилась с ними, и поехала обратно, направляясь во
дворец халифа.
И когда старуха поднялась с зельями к девушке, она поставила перед
ней коробочку с лекарствами и сказала:
"О госпожа, знай, что в наш город пришел врач персиянин, и я не виде-
ла никого прозорливее и осведомленнее в делах болезней, чем он. Я назва-
ла твое имя, после того как он увидел банку, и он узнал, какая у тебя
болезнь, и прописал тебе лекарство, а потом он отдал приказание своему
сыну, и тот составил для тебя вот это лекарство. И в Дамаске нет никого
красивее и изящнее, чем его сын, и ни у кого не найдется лавки такой,
как у него".
И Нум взяла коробочку и увидела, что на ее крышке написано имя ее
господина и имя его отца, и, когда она увидела это, у нее изменился цвет
лица, и она про себя воскликнула: "Нет сомнения, что владелец этой лавки
пришел из-за меня!" - "Опиши мне этого юношу", - сказала она старухе, и
та ответила: "Его зовут Нима, и над правой бровью у него пятнышко, и
одет он в роскошные одежды и обладает совершенной красотой". - "Подай
мне лекарство, с благословения Аллаха великого и с его помощью", - ска-
зала девушка и взяла лекарство и выпила его, смеясь, и сказала старухе:
"Поистине, это благословенное лекарство!"
Потом она осмотрела коробочку и, увидав бумажку, повернула ее и про-
читала, а поняв ее смысл, она уверилась, что тот юноша - ее господин, и
успокоилась душою и обрадовалась. И, увидав, что девушка засмеялась,
старуха воскликнула: "Поистине, этот день - день благословенный!" - а
Нум промолвила: "О надсмотрщица, я хочу чего-нибудь поесть и выпить". И
старуха сказала невольницам: "Подайте вашей госпоже столы с роскошными
кушаньями!" - и Нум подали столы, и она села есть.
Вдруг вошел к ним Абд-аль-Мелик ибн Мерван, и, увидев, что девушка
сидит и ест кушанья, он обрадовался, а надсмотрщица сказала ему: "О по-
велитель правоверных, поздравляем тебя с выздоровлением твоей невольницы
Нум. В этот город прибыл один врач (я не видала никого осведомленнее в
болезнях и лекарствах), и я принесла ей от него лекарство, которое она
приняла один раз, и выздоровление пришло к ней, о повелитель правовер-
ных". - "Возьми тысячу динаров и позаботься о лекарствах, чтобы ее выле-
чить совсем", - сказал повелитель правоверных и вышел, радостный.
А старуха пошла в лавку персиянина и отдала ему тысячу динаров, осве-
домив его о том, что та девушка - невольница халифа. И она передала ему
бумажку, которую написала Нум, а персиянин взял ее и передал Ниме, а
тот, увидев ее, узнал почерк и упал без чувств. А придя в себя, он раз-
вернул бумажку и вдруг видит, в ней написано: "От девушки, чье счастье
похищено, чей разум обманут, от расставшейся с любимым сердца". А после
того: "Ваше письмо пришло ко мне, и расправилась грудь, и возрадовался
разум, и было так, как сказал поэт:
Письмо прибыло! - Пусть бы пальцев я не лишилась,
То письмо писавших, - их дух оно впитало.
И как будто Мусу вернули вновь его матери
Иль плащ Юсуфа принесли назад к Якубу" [262].
И когда Нима прочитал эти стихи, его глаза наполнились слезами, и
надсмотрщица спросила его: "О чем ты плачешь, о дитя мое? Да не заставит
Аллах твои глаза плакать!" - "О госпожа, - сказал ей персиянин, - как
моему сыну не плакать, когда эта девушка - его невольница, а он - ее
господин, Нима ибн ар-Раби из Куфы?
Выздоровление этой невольницы зависит от того, чтобы его увидеть, и
нет у нее другой болезни, кроме любви к нему..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Двести сорок третья ночь
Когда же настала двести сорок третья ночь, она сказала: "Дошло до ме-
ня, о счастливый царь, что персиянин сказал старухе: "Как моему сыну не
плакать, когда эта девушка - его невольница, а он - ее господин, Нима
ибн ар-Раби из Куфы? Выздоровление этой невольницы зависит от того, что-
бы его увидеть, и нет у нее другой болезни, кроме любви к нему. Возьми
же себе, о госпожа, эту тысячу динаров (а у меня будет для тебя еще
больше) и посмотри на нас глазами милости. Мы не знаем, как исправить
это дело, если не через тебя". И старуха спросила Ниму: "Ты ее госпо-
дин?" И Нима ответил:
"Да", - и старуха сказала: "Ты говоришь правду - она непрестанно по-
минает тебя".
И Нима рассказал старухе о том, что с ним случилось, с начала до кон-
ца, и старуха сказала: "О юноша, ты найдешь встречу с нею только через
меня", - а затем она села верхом, и в тот же час и минуту вернулась, и,
войдя к девушке, посмотрела ей в лицо и засмеялась и сказала:
"О дочь моя, ты имеешь право плакать и хворать из-за разлуки с твоим
господином Нимой ибн ар-Раби-куфийцем". - "Покров перед тобой поднят, и
явилась тебе истина", - воскликнула Нум, а старуха сказала ей: "Успокой
свою душу и расправь грудь! Клянусь Аллахом, я соединю вас, даже если
из-за этого пропадет моя душа!"
И потом она вернулась к Ниме и сказала ему: "Я воротилась к твоей не-
вольнице и встретилась с нею и нашла, что она тоскует по тебе больше,
чем ты по ней, и повелитель правоверных хочет сойтись с нею, а она соп-
ротивляется. Если у тебя тверд дух и ты силен сердцем, то я сведу вас и
подвергну себя опасности и придумаю уловку и устрою хитрость, чтобы ты
мог войти во дворец повелителя правоверных и встретиться с девушкой,
ведь она не может выходить". - "Да воздаст тебе Аллах благом!" - воск-
ликнул Нима.
И потом старуха простилась с ним и, придя к девушке, сказала ей: "Ду-
ша твоего господина пропала из-за любви к тебе, и он хочет с тобою
встретиться и достигнуть тебя. Что ты скажешь об этом?" - "У меня тоже
пропала душа, и я хочу с ним встретиться", - ответила Нум. И тогда ста-
руха взяла узел, в котором были украшения и драгоценности и платье из
женских платьев и пришла к Ниме и сказала: "Пойдем в уединенное место".
Когда Нима вошел с нею в комнату позади лавки, она расписала его и
разукрасила ему кисти рук и вплела ему в волосы вышитые ленты, а потом
она одела его в женскую одежду и разукрасила его самым лучшим из того,
чем украшаются невольницы. И стал Нима подобен одной из райских гурий,
и, когда надсмотрщица увидала его в таком обличье, она воскликнула:
"Благословен Аллах, лучший из творцов! Клянусь Аллахом, ты, право, прек-
раснее той девушки!" Потом она сказала: "Походи, выставляя левую ногу и
