дуга, отрубить голову, а того, кто ее исцелит, я женю на ней. Так пусть
не обманывает тебя твоя красота и прелесть. Аллахом клянусь, если ты ее
не вылечишь, я непременно отрублю тебе голову!" - "Пусть так и будет! -
отвечал Камар-аз-Заман. - Я согласен и Знал об этом раньше, чем пришел к
тебе".
И царь аль-Гайюр призвал судей засвидетельствовать Это и отдал Ка-
мар-аз-Замана евнуху и сказал ему: "Отведи его к Ситт Будур!" И евнух
взял Камар-аз-Замана За руку и пошел с ним по проходу, и Камар-аз-Заман
опередил его, и евнух побежал, говоря ему: "Горе тебе, не ускоряй гибели
своей души! Я не видел звездочета, который бы ускорял свою гибель, кроме
тебя, но ты не знаешь, какие перед тобой напасти". Но Камараз-Заман от-
вернул лицо от евнуха..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Двести четвертая ночь
Когда же настала двести четвертая ночь, она сказала: "Дошло до меня,
о счастливый царь, что евнух говорил Камар-аз-Заману: "Потерпи и не то-
ропись!" - но Камар-аз-Заман отвернул от него лицо и произнес такие сти-
хи:
"Хоть я знающий, но не знаю, как описать тебя,
И растерян я, и не ведаю, что сказать теперь.
Коль скажу я: "Солнце" - заката нет красоте твоей
Для очей моих, но закатится солнце всякое.
Совершенна так красота твоя! Описать ее,
Кто речист, бессилен, - смутит она говорящего".
Потом евнух поставил Камар-аз-Замана за занавеской" висевшей на две-
ри, и Камар-аз-Заман спросил его: "Какой способ тебе приятнее: чтобы я
вылечил и исцелил твою госпожу отсюда или чтобы я пошел к ней и вылечил
ее по ту сторону занавески?" И евнух изумился его словам и сказал: "Если
ты вылечишь ее отсюда, это увеличит твои достоинства".
Тогда Камар-аз-Заман сел за занавеской и, вынув чернильницу и калам,
взял бумажку и написал на ней такие слова: "Это письмо от того, кого лю-
бовь истомила и страсть погубила, и печаль изнурила, кто на жизнь надеж-
ды лишился и в близкой кончине убедился. И нет для сердца его болезного
помощника и друга любезного, и для ока, что ночью не спит, нет никого,
кто заботу победит. И днями он в пламени сгорает, а ночами, как под пыт-
кой, страдает, и тело его худоба изводит, но гонец от любимого не прихо-
дит".
А потом он написал такие стихи:
"Пишу, и душа моя тебя поминает лишь,
И веки сгоревшие не слезы, а кровь струят.
Печаль и страдания на тело надели мне
Рубаху томления, и в ней я влачу его.
Я сетовал на любовь, любовью терзаемый,
И нет для терпения местечка в душе моей.
К тебе обращаюсь я: "Будь щедрой и кроткою
И сжалься" - душа моя в любви разрывается",
А под стихами он написал такие созвучия: "Сердец исцеленье - любимым
единенье. Кого любимый терзает, того Аллах исцеляет. Кто из нас иль из
вас обманщиком будет, тот желаемого не добудет. Нет лучше, чем любящий и
верный любимому, что суров безмерно".
И он написал, подписываясь: "От безумно влюбленного, любящего, сму-
щенного, любовью и страстью возбужденного, тоской и увлечением плененно-
го Камар-аз-Замана, сына Шахрамана, - единственной во все времена, что
среди прекрасных гурий избрана, госпоже Будур, чей отец - царь аль-Га-
йюр. Знай, что ночи провожу я в бденье, а дни свои влачу в смущенье,
больной, истощенный, любящий, увлеченный, многие вздохи испускающий,
обильные слезы проливающий, любовью плененный, тоской умерщвленный, с
душою, разлукой прожженной, страсти заложник, недугов застольник. Я
бодрствующий, чье око сном не смежается, влюбленный, чьи слезы не прек-
ращаются, и огня сердца моего не погасить, а пламени страсти не сок-
рыть".
А потом Камар-аз-Заман написал на полях письма вот какой превосходный
стих:
"Привет мой из сокровищ благ господних
" Тому, кто держит и мой дух и сердце".
И еще он написал:
"Хоть слово в подарок мне вы дайте и, может быть,
Меня пожалеете, и дух мой смирится.
И правда, от страсти к вам, влюбленный, считаю я
Пустым то, что пережил - мое униженье.
Аллах, сохрани же тех, к кому отдален мой путь!
Я скрыл свои чувства к ним в достойнейшем месте.
Но вот свои милости послала ко мне судьба,
И ныне закинут я к порогу любимой.
Я видел Буду со мной на ложе лежащею
Светила луна моя в лучах ее солнца".
А потом Камар-аз-Заман, запечатав это письмо, написал на месте адреса
такие стихи:
"Письмо ты спроси о том, что пишет перо мое, -
Поведают письмена любовь и тоску мою.
Вот пишет рука моя, а слезы текут из глаз,
И жалуется любовь бумаге из-под пера.
Пусть вечно течет слеза из глаз на бумаги лист,
Коль слезы окончатся, польется за ними кровь".
А заканчивая письмо, он, наконец, написал еще:
"Я перстень послал тебе, что в день единения
Я взял своему взамен, - пришли же мне перстень мой".
Потом Камар-аз-Заман положил перстень Ситт Будур в свернутую бумажку
и отдал ее евнуху, а тот взял ее и вошел с нею к своей госпоже..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи,
Двести пятая ночь
Когда же настала двести пятая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о
счастливый царь, что Камар-аз-Заман положил перстень в бумажку и отдал
ее евнуху, а ют взял ее и вошел к Ситт Будур. И царевна взяла бумажку из
рук евнуха и, развернув ее, увидала, что в ней ее перстень, - он самый,
- и прочитала бумажку, а когда она поняла ее смысл, то узнала, что
письмо от ее возлюбленного и что это он стоит за занавеской. И ее ум
улетел от счастья, и грудь ее расправилась и расширилась, и от избытка
радости она произнесла такие стихи;
"Горевала я, как пришлось с тобой разлучиться нам,
И пролили веки потоки слез в печали.
И поклялась я, что когда бы время свело нас вновь,
О разлуке бы поминать не стал язык мой.
Налетела радость, но бурно так, что казалось мне,
Что от силы счастья меня повергла в слезы.
О глаза мои, ныне слезы лить уж привычно вам,
И вы плачете и от радости и с горя".
А когда Ситт Будур окончила свои стихи, она тотчас поднялась и, упер-
шись ногами в стену, с силой налегла на железный ошейник и сорвала его с
своей шеи, а потом она порвала цепи и, выйдя из-за занавески, бросилась
к Камар-аз-Заману и поцеловала его в рот, как клюются голуби, и, обняв
его от сильной любви и страсти, воскликнула: "О господин мой, явь это
или сон? Неужели Аллах послал нам близость после разлуки? Слава же Алла-
ху за то, что мы встретились после того, как потеряли надежду!"
И когда евнух увидал, что она в таком состоянии, он выбежал бегом и,
придя к царю аль-Гайюру, поцеловал землю меж его рук и сказал: "Знай, о
мой владыка, что этот звездочет - шейх звездочетов и ученее их всех. Он
вылечил твою дочку, стоя за занавеской и не входя к ней". - "Посмотри
хорошенько, верная ли это весть!" - сказал царь. И евнух ответил: "О
господин, встань и взгляни на нее, она нашла в себе столько сил, что
порвала железные цепи и вышла к звездочету и принялась его целовать и
обнимать".
И тогда царь аль-Гайюр поднялся и вошел к своей дочери, а та, увидав
его, встала на ноги, закрыла себе голову и произнесла такое двустишие:
"Не люблю зубочистку я, потому что,
Ее вспомнив, скажу всегда: "Без тебя я!"
А арак, тот любезен мне, потому что,
Его вспомнив, скажу всегда: "Тебя вижу!" [236]
И тогда отец ее до того обрадовался ее благополучию, что едва не уле-
тел, и он поцеловал дочь меж глаз, так как любил ее великой любовью. И
царь аль-Гайюр обратился к Камар-аз-Заману и спросил его, кто он, и ска-
зал: "Из каких ты земель?" И Камар-аз-Заман рассказал царю о своем про-
исхождении и сане и осведомил его о том, что его отец - царь Шахраман. А
затем Камар-аз-Заман рассказал ему всю историю, с начала и до конца, и
поведал ему обо всем, что приключилось у него с Ситт Будур и как он взял
у нее с пальца ее перстень и надел ей свой перстень. И царь аль-Гайюр
изумился и воскликнул: "Поистине, вашу историю надлежит записать в кни-
гах, чтобы ее читали после вас поколения за поколениями!"
И потом царь аль-Гайюр призвал судей и свидетелей и написал брачную
запись госпожи Будур с Камар-аз-Заманом и велел украсить город на семь
дней. А после этого разложили скатерти с кушаньями и устроили празднест-
ва я украсили город, и все воины надели самые роскошные платья, и забили
в литавры и застучали в барабаны, и Камар-аз-Заман вошел к Ситт Будур, и
ее отец обрадовался ее исцелению и выходу ее замуж и прославил Аллаха,
пославшего ей любовь к красивому юноше из царских сыновей.
И царевну раскрывали перед Камар-аз-Заманом, и оба они были похожи
друг на друга красотой, прелестью, изяществом и изнеженностью. И Ка-
мар-аз-Заман проспал подле нее эту ночь и достиг того, чего желал от
нее, а она удовлетворила свое стремление к нему и насладилась его красо-
той и прелестью, и они обнимались до утра. А на другой день царь устроил
званый пир и собрал на него всех жителей внутренних островов и внешних,
и разостлал для них скатерти с роскошными кушаньями, и столы были расс-
тавлены в течение целого месяца.
А после того, как сердце Камар-аз-Замана успокоилось, и он достиг же-
лаемого и провел таким образом с Ситт Будур некоторое время, ему вспом-
нился его отец, царь Шахраман. И он увидел во сне, что отец говорит ему:
"О дитя мое, так ли ты поступаешь со мною и делаешь такие дела?" И про-
износит ему, во сне, такое двустишие:
"Луна во мраке страшит меня отдалением,
Поручила векам стеречь она стадо звезд своих"
Дай срок, душа! Ведь, может быть, и придет она.
Потерпи же, сердце, когда прижгли, как клеймом, тебя",
И Камар-аз-Заман, увидав во сне своего отца, который упрекал его, был
наутро озабочен и печален, и Ситт Будур спросила его, и он рассказал ей
о том, что видел..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Двести шестая ночь
Когда же настала двести шестая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о
счастливый царь, что когда Камараз-Заман рассказал Ситт Будур о том, что
видел во сне, она вошла с ним к своему отцу, и они рассказали ему об
этом и попросили позволения уехать. И царь позволил Камар-аз-Заману уе-
хать, но Ситт Будур сказала: "О батюшка, я не вытерплю разлуки с ним". И
тогда ее отец отвечал: "Поезжай с ним!" - и позволил ей оставаться с Ка-
мар-аз-Заманом целый год, с тем чтобы после этого она приезжала навещать
отца ежегодно.
И царевна поцеловала отцу руку, и Камар-аз-Заман также, а потом царь
аль-Гайюр принялся снаряжать свою дочь и ее мужа, и приготовил им припа-
сы и все нужное для путешествия, и вывел им меченных коней и одногорбых
верблюдов, а для своей дочери он велел вынести носилки, и он нагрузил
для них мулов и верблюдов и дал им для услуг черных рабов и людей, и
извлек для них все то, что им было нужно в путешествии. А в день отъезда
царь аль-Гайюр попрощался с Камар-аз-Заманом и одарил его десятью рос-
кошными золотыми платьями, шитыми жемчугом, и предоставил ему десять ко-
ней и десять верблюдиц и мешок денег и поручил ему свою дочь Ситт Будур,
и выехал проводить их до самого дальнего острова.
Потом он простился с Камар-аз-Заманом и вошел к своей дочери Ситт Бу-
дур, которая была на носилках, и прижал ее к груди и поцеловал, плача и
говоря:
"К разлуке стремящийся, потише:
Услада влюбленного - объятья.
Потише: судьба всегда обманет,
И дружбы конец - всегда разлука".
И потом он вышел от своей дочери и пришел к ее мужу, Камар-аз-Заману,
и стал с ним прощаться и целовать его, а затем он расстался с ним и
возвратился с войском в свой город, после того как приказал им тро-
гаться.
И Камар-аз-Заман со своей женой Ситт Будур и теми, кто с ними был из
сопровождающих, ехали первый день, и второй, и третий, и четвертый, и
двигались, не переставая, целый месяц. И остановились они как-то на лу-
