пытал меня красотой этой девушки, чтобы я на ней женился, я согласен же-
ниться на ней и избавить от этого свою душу. Он ведь сделал со мною все
Это только потому, что я отказывался жениться. Но вот я согласен же-
ниться и еще раз согласен жениться. Уведомь же об этом моего отца, о ве-
зирь, и посоветуй ему женить меня на этой девушке - я не хочу никого
другого, и мое сердце любит только ее. Вставай и поспеши к моему отцу и
посоветуй ему ускорить мою женитьбу, а потом сейчас же возвращайся ко
мне с ответом".
И везирь сказал ему: "Хорошо!" - и не верил он, что вырвался из его
рук, а потом он поднялся и вышел из башни, спотыкаясь на ходу от сильно-
го страха и испуга, и бежал до тех пор, пока не вошел к царю Шахрама-
ну..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Сто восемьдесят девятая ночь
Когда же настала сто восемьдесят девятая ночь, она сказала: "Дошло до
меня, о счастливый царь, что везирь вышел из башни и бежал до тех пор,
пока не вошел к царю Шахраману. А когда он пришел к нему, царь спросил
его: "О везирь, что тебя постигло и кто поразил тебя злом, и почему, я
вижу, ты смущен и прибежал испуганный?" - "О царь, - отвечал везирь, - я
пришел к тебе с новостью". - "Какою же?" - спросил царь, и везирь ска-
зал: "Знай, что у твоего сына Камар-аз-Замана пропал разум и его постиг-
ло безумие".
И когда царь услышал слова везиря, свет стал мраком перед его лицом,
и он воскликнул: "О везирь, разъясни мне, каково его безумие!" - "О гос-
подин, слушаю и повинуюсь!" - сказал везирь, и затем он осведомил царя о
том, что Камар-аз-Заман совершил то-то и то-то и рассказал ему, что у
него с ним случилось.
"Радуйся, о везирь! За твою новость о том, что мой сын обезумел, я
отсеку тебе голову и прекращу к тебе милости, о сквернейший из везирей и
грязнейший из эмиров! Я знаю, что ты виноват в безумии моего сына, так
как дал мне совет и указал способ, скверный и несчастный в начале и в
конце. Клянусь Аллахом, если с моим сыном произойдет какая-нибудь беда
или он станет безумным, я обязательно приколочу тебя гвоздями к куполу
дворца и дам тебе вкусить превратности!"
Потом царь поднялся на ноги и пришел с везирем в башню. Он вошел к
Камар-аз-Заману, и когда они оба пришли к нему, Камар-аз-Заман вскочил
на ноги и по-
спешно спустился с ложа, на котором сидел, и поцеловал
отцу руки, и потом он отошел назад и склонил голову к
Земле, заложив руки за спину, и остановился перед своим
отцом и простоял так некоторое время, а затем он под-
нял голову к отцу и слезы побежали из его глаз и потекли
по его щекам, и он произнес:
"Коль свершил я прежде оплошность с вами когда-нибудь
Или сделал с вами я что-нибудь непохвальное,
То раскаялся я в грехе моем, и прощение
Ведь объемлет злого, когда приходит с повинной он".
И тогда царь встал и обнял своего сына Камар-аз-Замана и, поцеловав
его меж глаз, посадил его рядом с собою на ложе и обернулся к везирю и,
взглянув на него глазом гнева, воскликнул: "О собака среди везирей, как
ты говоришь на моего сына Камар-аз-Замана то-то и то-то и возбуждаешь
против него мое сердце?" И царь обратился к своему сыну и спросил его:
"О дитя мое, как называется сегодняшний день?" - "О батюшка, сегодня
день субботы, а завтра воскресенье, а затем понедельник, а затем втор-
ник, а затем среда, а затем четверг, а затем пятница", - отвечал Ка-
мар-аз-Заман. И царь воскликнул: "О дитя мое, о Камар-аз-Заман, слава
Аллаху, что твой ум невредим! А как называется по-арабски тот месяц, что
теперь у нас?" - "Он называется Зу-ль-Када, а за ним следует Зу-ль-Хидж-
же, а после него - Мухаррам, а после Сафар, а после - месяц Раби первый,
а после - месяц Раби второй, а после - Джумада первая, а после - Джумада
вторая, а после - Раджаб, а после - Шабан, а после - Рамадан, а после
него Шавваль", - отвечал Камар-аз-Заман.
И царь обрадовался сильной радостью и плюнул в лицо везирю и сказал
ему: "О дурной старец, как ты утверждаешь, что мой сын сошел с ума, а
оказывается, что сошел с ума один лишь ты!" И тут везирь покачал головой
и хотел говорить, но потом ему пришло в голову подождать немного, чтобы
посмотреть, что будет. А царь затем сказал своему сыну: "О дитя мое, что
это за слова ты говорил евнуху и везирю, когда сказал им: "Я сегодня
ночью спал с красивой девушкой?" Что это за девушка, про которую ты го-
ворил?"
И Камар-аз-Заман засмеялся словам своего отца и сказал: "О батюшка,
знай, что у меня не осталось сил переносить насмешки. Не прибавляйте же
больше ничего, ни одного слова: моя душа стеснилась от того, что вы со
мной делаете. И узнай, отец, и будь уверен, что я согласен жениться, но
с условием, чтобы вы женили меня на той девушке, которая спала возле ме-
ня сегодня ночью. Я уверен, что это ты прислал ее ко мне в возбудил во
мне страсть к ней, а потом послал за вея перед утром и взял ее от меня"
- "Имя Аллаха да будет вокруг тебя, о дитя мое! Да охранит он твой разум
от безумия!" - воскликнул царь."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Ночь, дополняющая до ста девяноста
Когда же настала ночь, дополняющая до ста девяноста, она сказала:
"Дошло до меня, о счастливый царь, что царь Шахраман сказал своему сыну
Камар-аз-Заману: "Имя Аллаха да будет вокруг тебя, о дитя мое. Да сохра-
нит он твой разум от безумия! Что это за девушку, ты говоришь, я прислал
к тебе сегодня ночью, а потом послал взять ее от тебя перед утром? Кля-
нусь Аллахом, дитя мое, я не ведаю об Этом деле! Заклинаю тебя Аллахом,
расскажи мне: спутанные ли это грезы, или привиделось после кушаний? Ты
провел сегодня ночь с умом, запятым мыслью о женитьбе и смущенный речами
о ней, - прокляни Аллах женитьбу и час ее создания, и прокляни он того,
кто ее посоветовал! Наверное в нет сомнения, что твое настроение было
смущено из-за брака, и ты увидел во сне, что тебя обнимает красивая де-
вушка, а теперь уверен в душе, что видел ее наяву. Все это, о дитя мое,
спутанные грезы!"
"Брось эти речи и поклянись мне Аллахом, творцом всеведущим, сокруша-
ющим притеснителей и погубившим Хосроев [228], что ты не знаешь девушки и
ее местоприбывания", - сказал Камар-аз-Заман. И царь воскликнул: "Кля-
нусь великим Аллахом, богом Мусы и Ибрахима [229], я этого не знаю, и нет
у меня об этом сведений, и все это спутанные грезы, которые ты видел во
сне!" - "Я приведу тебе сравнение, которое ясно покажет тебе, что это
было наяву", - сказал Камар-аз-Заман..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Сто девяносто первая ночь
Когда же настала сто девяносто первая ночь, она сказала: "Дошло до
меня, о счастливый царь, что Камараз-Заман сказал своему отцу: "Я приве-
ду тебе сравнение, которое ясно покажет тебе, что это было наяву. Я
спрашиваю тебя: случалось ли кому-нибудь видеть во сне, что он сражается
и ведет жестокий бой, а потом пробудиться от сна и найти у себя в руке
меч, вымазанный кровью?" - "Нет, клянусь Аллахом, о дитя мое, этого не
случалось", - отвечал царь.
И тогда Камар-аз-Заман сказал своему отцу: "Я расскажу тебе, что про-
изошло со мною.
Сегодня ночью мне привиделось, будто я пробудился от сна в полночь и
нашел девушку, которая спала подле меня, и стан ее был, как мой стан, и
вид ее был, как мой вид, и я обнял ее и повернул своей рукой, и взял ее
перстень и надел его себе на палец, а свой перстень я сиял и надел ей на
палец. И я заснул подле нее и воздержался от нее, стыдясь тебя и боясь,
что это ты послал ее, чтобы испытать меня, и я подумал, что ты где-ни-
будь спрятался, чтобы посмотреть, что я с ней делаю. И поэтому я посты-
дился поцеловать ее в рот, от стыда перед тобою, и мне казалось, что ты
соблазняешь меня жениться.
А потом я пробудился, на рассвете, от сна и не увидел и следа девушки
и не знал о ней ничего. И случилось у меня с евнухом и с везирем то, что
случилось. Как же может быть это сном или ложью, когда дело с перстнем -
истина? Если бы не перстень, я бы думал, что это сон, но вот ее перстень
у меня на маленьком пальце. Посмотри на перстень, о царь, сколько он
стоит?"
И Камар-аз-Заман подал перстень своему отцу, и тот взял перстень и
всмотрелся в него и повертел его, а затем он обратился к своему сыну и
сказал: "В этом перстне - великое уведомление и важная весть, и поисти-
не, то, что случилось у тебя с девушкой сегодня ночью, - затруднительное
дело. Не знаю, откуда пришло к нам это незваное, и виновник всей этой
смуты один лишь везирь. Заклинаю тебя Аллахом, о дитя мое, подожди, пока
Аллах облегчит тебе эту горесть и принесет тебе великое облегчение. Ведь
кто-то из поэтов сказал:
Надеюсь, что, может быть, судьба повернет узду
И благо доставит мне, - изменчиво время! -
И помощь в надеждах даст, и нужды свершит мои -
Ведь вечно случаются дела за делами.
О дитя мое, я убедился сейчас, что нет в тебе безумия, но дело твое
диковинно, и освободит тебя от него лишь Аллах великий".
"Заклинаю тебя Аллахом, о батюшка, - сказал Камар-аз-Заман, - сделай
мне добро и разузнай для меня об этой девушке. Поторопись привести ее, а
не то я умру с тоски и никто не будет знать о моей смерти". Потом Ка-
мар-аз-Заманом овладела страсть, и, повернувшись к своему отцу, он про-
изнес такое двустишие:
"Когда обещание любви вашей ложно,
Влюбленного хоть во сне тогда посетите.
Сказали: "Как призраку глаза посетить его,
Когда запрещен им сон и к ним не допущен?"
А затем, произнеся эти стихи, Камар-аз-Заман обернулся к своему отцу,
смиренно и огорченно, и пролил слезы и произнес такие стихи..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Сто девяносто вторая ночь
Когда же настала сто девяносто вторая ночь, она сказала: "Дошло до
меня, о счастливый царь, что Камараз-Заман, сказав своему отцу эти сти-
хи, стал плакать, сетовать и вздыхать из глубины пораненного сердца и
произнес еще такие стихи:
"Страшитесь очей ее - волшебна ведь сила их,
И тем не спастись уже, кто стрелами глаз сражен.
Не будьте обмануты речей ее нежностью:
Поистине, пылкость их умы опьяняет нам.
О нежная! Если бы щекой коснулась роз она,
Заплакала бы, и дождь лился бы из глаз ее.
И если бы ветерок во сне пролетел над ней"
Летя, он всегда бы нес ее благовония.
Скорбят ожерелия, что пояс звенит ее,
Когда онемел браслет на каждой из рук ее.
Захочет браслет ножной серьгу лобызать ее -
И все в ней сокрытое предстанет очам любви,
Меня за любовь хулят, не зная прощения,
Что пользы от глаз, когда они не прозорливы?
Хулитель, позор тебе, ты несправедлив ко мне!
Все взоры склоняет вниз краса газеленочка".
А когда он кончил говорить стихи, везирь сказал царю: "О царь века и
времени, до каких пор будешь ты сидеть подле твоего сына, удалившись от
войск? Быть может, нарушится порядок в твоем царстве, так как ты удалил-
ся от вельмож царства. Разумный, когда на его теле разнообразные раны,
должен лечить опаснейшую из них, и, по моему мнению, тебе следует пере-
вести твоего сына отсюда во дворец, выходящий на море, и ты будешь уда-
ляться туда к своему сыну. А для дивана и для выезда ты назначишь во
всякую неделю два дня - четверг и понедельник, и станут входить к тебе в
эти дни эмиры, везири, придворные и вельможи царства, и остальные воины
и подданные, чтобы изложить тебе свои дела, и ты будешь исполнять их
нужды, судить их, брать и отдавать, и приказывать и запрещать. А остаток
недели ты будешь подле твоего сына Камар-аз-Замана и останешься в этом
положении, пока Аллах не пошлет тебе и ему облегчения. О царь, берегись
превратностей времени и ударов случая, разумный всегда настороже. А как
хороши слова поэта:
Доволен ты днями был, пока хорошо жилось,
