Если б только влюбленный им не терзался!
Горесть смерти - минута лишь, и проходит,
А разлука с любимыми - вечно в сердце.
Коль могли бы добраться мы до разлуки,
То разлука вкусила бы вкус разлуки".
Услышав стихи, произнесенные невольницей, Али ибн Беккар издал вопль,
и дух его расстался с его телом.
И когда я увидел, что он умер, - говорил ювелир, - я поручил его за-
ботам хозяина дома и сказал ему: "Знай, я ухожу в Багдад передать об
этом его матери и близким, чтобы они пошли обрядить его". Потом я пришел
в Багдад и, зайдя домой, переменил на себе одежду, а затем я пришел в
дом Али ибн Беккара. И когда его слуги увидали меня, они подошли ко мне
и стали меня расспрашивать про ибн Беккара, а я попросил их, чтобы они
испросили мне разрешение войти к его матери. И она позволила мне войти,
и я вошел и приветствовал ее и сказал: "Поистине, Аллах распоряжается
душами по своей власти. И когда он решит какое-нибудь дело, некуда убе-
жать от решения его, и не бывало, чтобы умерла душа иначе, как по изво-
лению Аллаха, в срок, установленный в записи".
И мать Али ибн Беккара предположила по этим словам, что ее сын умер,
и заплакала сильным плачем, а потом она воскликнула: "Ради Аллаха, прошу
тебя, скажи мне, скончался ли мой сын?" И я не мог дать ей ответа из-за
плача И великой горести. Увидев, что я в таком состоянии, мать Али ибн
Беккара задохнулась от плача и затем упала на землю без памяти. А очнув-
шись от обморока, она спросила: "Что было с моим сыном?" - и я восклик-
нул: "Да сделает Аллах великий твою награду за него!"
И потом я рассказал ей, как было с ним дело, от начала до конца. "По-
ручил ли он тебе что-нибудь?" - спросила его мать, и я ответил ей: "Да",
- и рассказал, какое он дал мне поручение. "Поторопись обрядить его", -
сказал я ей. И когда мать Али ибн Беккара услышала мои слова, она упала
без памяти, а очнувшись, она принялась за то, что я наказал ей сделать.
Затем я ушел от нее домой и пошел по дороге, раздумывая о прекрасной
юности Али ибн Беккара и его великой любви. И когда я так шел, вдруг ка-
кая-то женщина схватила меня за руку, и я посмотрел на нее и узнал не-
вольницу..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Сто шестьдесят девятая ночь
Когда же настала сто шестьдесят девятая ночь, она сказала: "Дошло до
меня, о счастливый царь, что ювелир говорил: "И вдруг какая-то женщина
схватила меня за руку, и я всмотрелся в нее и вижу - это невольница, ко-
торая приходила от Шамс-ан-Нахар, и она была охвачена скорбью. И мы уз-
нали друг друга и плакали вместе, пока не пришли к тому дому.
И я спросил ее: "Узнала ли ты о том, что с юношей Али ибн Беккаром?"
- "Нет, клянусь Аллахом!" - отвечала она. И я рассказал ей, что случи-
лось и как было дело, и мы все время плакали. И потом я спросил ее: "А
как поживает твоя госпожа?"
И она отвечала: "Повелитель правоверных не стал слушать ничьих слов о
ней, так как он сильно любил ее и ее поступки он толковал прекрасным об-
разом. И халиф сказал ей: "О Шамс-ан-Нахар, ты мне дорога, и я стерплю
Это от тебя наперекор твоим врагам", - и велел обставить для нее комнату
с вызолоченными стенами и прекрасное помещение. И моя госпожа зажила у
него после Этого приятнейшею жизнью, пользуясь великим благоволением. И
случилось в один из дней, что халиф сел, как обычно, за питье, и налож-
ницы явились пред лицо его, и он усадил их по местам, и Шамс-ан-Нахар
посадил с собою рядом (а у нее пропало терпенье, и страданье ее увеличи-
лось). И халиф приказал одной из невольниц петь, и она взяла лютню, на-
ладила ее и настроила и, ударив по струнам, произнесла такие стихи:
"Зовущий нередко звал к любви, и внимала я,
И слезы чертили страсть чертой на щеке моей.
И кажется, слезы глаз вещают, что чувствуем -
Что скрыл я, открыл их ток, скрыв то, что открыть я мог.
Так как же стремиться скрыть любовь и таить ее?
Покажет ведь, что со мной, безмерная страсть моя.
Приятна теперь мне смерть, раз милых лишился я,
Узнать бы, что ныне им приятно, как нет меня!"
И, услышав, как невольница говорит эти стихи, Шамсан-Нахар не могла
сидеть и упала без памяти. И халиф кинул кубок и привлек ее к себе и
закричал, а невольницы зашумели, и повелитель правоверных стал перевора-
чивать Шамс-ан-Нахар и шевелить ее, и вдруг оказалось, что она мертва.
И повелитель правоверных опечалился из-за ее смерти великой печалью и
приказал сломать все бывшие в комнате сосуды и лютни и увеселяющие музы-
кальные инструменты. А когда Шамс-ан-Нахар умерла, он положил ее к себе
на колени и провел подле нее всю остальную ночь.
Когда же взошел день, он обрядил ее и велел ее обмыть и завернуть в
саван и похоронить и печалился о ней великой печалью, но не спросил, что
с ней было и какое случилось с нею дело".
Потом невольница сказала ювелиру: "Прошу тебя, ради Аллаха, извести
меня в тот день, когда прибудет похоронное шествие Али ибн Беккара, что-
бы я могла присутствовать на его погребении". И он отвечал ей: "Что ка-
сается меня, то ты меня найдешь в каком хочешь месте, а вот ты - где я
найду тебя и кто может до тебя добраться в том месте, где ты нахо-
дишься?" И невольница сказала ему: "Когда умерла Шамс-ан-Нахар, повели-
тель правоверных отпустил ее невольниц на свободу, со дня ее смерти, и
меня тоже, среди них, и мы находимся у ее гробницы, в таком-то месте".
И я поднялся, - говорил ювелир, - и пришел к могиле Шамс-ан-Нахар и
посетил ее, а потом ушел своей дорогой и ожидал похорон Али ибн Беккара,
пока шествие не прибыло.
И жители Багдада вышли хоронить его, и я вышел с ними и увидал ту не-
вольницу среди женщин, и она горевала сильнее всех. И в Багдаде не было
похорон великолепнее этих, и мы шли в большой тесноте, пока не достигли
могилы и не закопали его на милость великого Аллаха.
И я не перестаю посещать его могилу и могилу Шамсан-Нахар, - сказал
ювелир. - И вот вся повесть о том, что с ними было, да помилует их обоих
Аллах!"
Но это не удивительнее повести о царе Шахрамане".
"А как это было?" - спросил Шахразаду царь...
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
ПОВЕСТЬ О ЦАРЕ ШАХРАМАНЕ, СЫНЕ ЕГО КАМАР-АЗ-ЗАМАНЕ И ЦАРЕВНЕ БУДУР
Ночь, дополняющая до ста семидесяти
Когда же настала ночь, дополняющая до ста семидесяти, Шахразада ска-
зала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что был в древние времена и ми-
нувшие века и столетия царь, которого звали царь Шахраман. И был он об-
ладателем большого войска и челяди и слуг, но только велики сделались
его годы, и кости его размякли, и не было послано ему ребенка.
И он размышлял про себя и печалился и беспокоился и пожаловался на
это одному из своих везирей и сказал: "Я боюсь, что, когда умру, царство
погибнет, так как я не найду среди моих потомков кого-нибудь, чтобы уп-
равлять им после меня". И тот везирь отвечал ему: "Быть может, Аллах со-
вершит впоследствии нечто; положись же на Аллаха, о царь, и взмолись к
нему".
И царь поднялся, совершил омовение и молитву в два раката и воззвал к
великому Аллаху с правдивым намерением, а потом он призвал свою жену на
ложе и познал ее в это же время, и она зачала от него, по могуществу Ал-
лаха великого.
А когда завершились ее месяцы, она родила дитя мужского пола, подоб-
ное луне в ночь полнолуния, и царь назвал его Камар-аз-Заманом [209] и об-
радовался ему до крайней степени. И он кликнул клич, чтобы город украси-
ли, и город был украшен семь дней, и стучали в барабаны и били в литав-
ры. А младенцу царь назначил кормилиц и нянек, и воспитывался он в вели-
чии и неге, пока не прожил пятнадцать лет. И он превосходил всех красо-
тою и прелестью и стройностью стана и соразмерностью, и отец любил его и
не мог с ним расстаться ни ночью, ни днем.
И отец мальчика пожаловался одному из своих везирей на великую любовь
свою к сыну и сказал: "О везирь, поистине я боюсь, что дитя мое, Ка-
мар-аз-Замана, постигнут удары судьбы и случайности, и хочу я женить его
в течение моей жизни". - "Знай, о царь, - ответил ему везирь, - что же-
ниться значит проявить благородство нрава, и правильно будет, чтобы ты
женил твоего сына, пока ты жив, раньше, чем сделаешь его султаном".
И тогда царь Шахраман воскликнул: "Ко мне моего сына Камар-аз-Зама-
на!" И тот явился, склонив голову к земле от смущения перед своим отцом.
И отец сказал ему: "О Камар-аз-Заман, я хочу тебя женить и порадоваться
на тебя, пока я жив", - а юноша ответил: "О батюшка, знай, что нет у ме-
ня охоты к браку и душа моя не склонна к женщинам, так как я нашел много
книг и рассуждений об их коварстве и вероломстве. И поэт сказал:
А коли вы спросите о женах, то истинно
Я в женских делах премудр и опытен буду.
И если седа глава у мужа иль мало средств,
Не будет тогда ему в любви их удела.
А другой сказал:
Не слушайся женщин - вот покорность прекрасная,
Несчастлив тот юноша, что женам узду вручил:
Мешают они ему в достоинствах высшим стать,
Хотя бы стремился он к науке лет тысячу".
А окончив свои стихи, он сказал: "О батюшка, брак - нечто такое, чего
я не сделаю никогда, хотя бы пришлось мне испить чашу гибели".
И когда султан Шахраман услышал от своего сына такие слова, свет стал
мраком перед лицом его, и он сильно огорчился..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Сто семьдесят первая ночь
Когда же настала сто семьдесят первая ночь, она сказала: "Дошло до
меня, о счастливый царь, что когда царь Шахраман услышал от своего сына
такие слова, свет стал мраком перед лицом его, и он огорчился, что его
сын Камар-аз-Заман не послушался, когда он посоветовал ему жениться. Но
из-за сильной любви к сыну он не пожелал повторить ему эти речи и гне-
вить его, а, напротив, проявил заботливость и оказал ему уважение и вся-
ческую ласку, которой можно привлечь любовь к сердцу. А при всем этом
Камар-аз-Заман каждый день становился все более красив, прелестен, изя-
щен и изнежен.
И царь Шахраман прождал целый год и увидел, что тот сделался соверше-
нен по красноречию и прелести, и люди теряли из-за него честь. Все вею-
щие ветры разносили его милости, и стал он в своей красоте искушением
для влюбленных и по своему совершенству - цветущим садом для тоскующих.
Его речи были нежны, и лицо его смущало полную луну, и был он строен
станом, соразмерен, изящен и изнежен, как будто он ветвь ивы или трость
бамбука. Его щека заменяла розу и анемон, а стан его - ветку ивы, и чер-
ты его были изящны, как сказал о нем говоривший:
Явился он, и сказали: "Хвала творцу!"
Прославлен тот, кем он создан столь стройным был"
Прекрасными всеми всюду владеет он,
И все они покоряться должны ему,
Слюна его жидким медом нам кажется,
Нанизанный ряд жемчужин - в устах его.
Все прелести он присвоил один себе
И всех людей красотою ума лишил.
Начертано красотою вдоль щек его:
"Свидетель я, - нет красавца опричь его".
А когда Камар-аз-Заману исполнился еще один год, его отец призвал его
к себе и сказал ему; "О дитя мое, не выслушаешь ли ты меня?" И Ка-
мар-аз-Заман пал на Землю перед своим отцом из почтительного страха пе-
ред ним, и устыдился и воскликнул: "О батюшка, как мне тебя не выслу-
шать, когда Аллах мне велел тебе повиноваться и не быть ослушником?"
"О дитя мое, - сказал ему тогда царь Шахраман, - Знай, что я хочу те-
бя женить и порадоваться на тебя при жизни и сделать тебя султаном в мо-
ем царстве прежде моей смерти".
И когда Камар-аз-Заман услышал это от своего отца, он ненадолго поту-
пил голову, а потом поднял ее и сказал: "О батюшка, такое я не сделаю
никогда, хотя бы пришлось мне испить чашу гибели. Я знаю и уверен, что
великий Аллах вменил мне в обязанность повиноваться тебе, но, ради Алла-
