меня, о счастливый царь, что Абу-альХасан простился с Али ибн Беккаром,
и тог сказал ему: "О брат мой, не оставляй меня без вестей". И Абу-
аль-Хасан отвечал: "Слушаю и повинуюсь!"
А затем Абу-аль-Хасан ушел, и, придя в свою лавку, открыл ее и стал
поджидать вестей от Шамс-ан-Нахар, но никто не принес ему ничего. И он
провел эту ночь в своем доме, а когда настало утро, он встал и отправил-
ся к дому Али ибн Беккара и, придя к нему, нашел его на постели. Его ок-
ружали друзья, и врачи были подле него, и каждый из них прописывал ему
что-нибудь и щупал ему руку.
Когда же Абу-аль-Хасан вошел и Али увидал его, и улыбнулся, и
Абу-аль-Хасан поздоровался с ним и спросил, как он поживает. Он просидел
у него, пока люди не вышли, и потом спросил его: "Что все это значит?" И
Али ибн Беккар отвечал: "Распространился слух, что я болея, и мои друзья
прослышали об этом, и у меня нет силы, которая помогла бы мне встать и
ходить, чтобы уличить во лжи тех, кто считает меня больным. Я все время
лежу здесь, как ты меня видишь, и мои друзья пришли посетить меня. Но
видел ли ты девушку, о брат мой, и слышал ли от нее какие-нибудь вести?"
- "Я не видел ее с того дня, как расстался с ней на берегу Тигра", - от-
ветил Абу-альХасан. И потом он сказал: "О брат мой, берегись позора и
оставь этот плач".
"О брат мой, я не владею собою, - ответил Али ибн Беккар, а затем он
произнес:
На кисти ее есть то, чего я достичь не мог, -
Рисунок на коже рук - он стойкость сломил мою.
Стрелы своих глаз она страшилась для рук своих
И вот облачила их в кольчугу сплетенную.
И руку мою взял врач, не зная, и молвил я:
"Поистине, в сердце боль - пусти ж мою руку ты".
Кричит она призраку, что был и ушел от нас:
"Аллах, каково ему? Прибавить иль скрыть не смей".
Сказал он: "Он был таков, что если бы жаждал он.
И крикнула б ты: "Не пей!" - не стал бы он пить тогда".
И тут пролила она с нарциссов жемчужины [207]
На розы, и в пурпур рук вонзила градинок ряд""
А окончив свои стихи, он сказал: "О Абу-аль-Хасан, мне послана беда,
от которой я был в безопасности, и пет мне отдыха лучше смерти". И
Абу-аль-Хасан ответил ему: "Потерпи, может быть Аллах тебя вылечит".
А затем Абу-аль-Хасан ушел от него и отправился к себе в лавку и отк-
рыл ее, и, просидев лишь немного, он увидел, что та невольница подходит
к нему и приветствует его. И он ответил на ее приветствие и, взглянув на
нее, увидел, что она идет с трепещущим сердцем, озабоченная, и на ней
видны следы горести. "Приют-уют тебе! Как поживает Шамс-ан-Нахар?" -
спросил он, и невольница ответила: "Я расскажу тебе, что с ней, но в ка-
ком состоянии Али ибн Беккар?" И Абу-аль-Хасан рассказал ей обо всем,
что было и чем завершилось его дело. И невольница опечалилась и огорчи-
лась и завздыхала, удивляясь этим делам.
А затем она сказала: "Моя госпожа в еще более удивительном состоянии.
Когда вы отправились и ушли, я вернулась, и мое сердце трепетало за вас,
и мне не верилось, что вы спасетесь. А вернувшись, я нашла мою госпожу
лежащей в беседке, и она не говорила и не отвечала никому, а повелитель
правоверных сидел у ее изголовья и не мог никого найти, кто бы ему расс-
казал о ней, и он не знал, что с ней случилось. А она пролежала без па-
мяти до полуночи, и потом очнулась, и повелитель правоверных спросил ее:
"Что случилось с тобой, о Шамс-ан-Нахар, и что тебя постигло сегодня
ночью?" И, услышав слова халифа, Шамс-ан-Нахар поцеловала ему ноги и
воскликнула: "О повелитель правоверных, да сделает меня Аллах выкупом за
тебя! Меня охватило нездоровье, и огонь вспыхнул у меня в теле, и я ли-
шилась чувств из-за моих страданий, и не знаю я, что со мной было". -
"Что ты ела сегодня днем?" - спросил халиф. И она сказала: "Я позавтра-
кала чем-то, чего никогда не ела". А затем она сделала вид, что стала
сильнее, и приказала подать чего-нибудь выпить и выпила и после того
попросила царя вернуться к веселью. И царь сел на свое ложе в беседке, и
помещение было приведено в порядок, и когда я пришла к ней, она спросила
меня про вас, и я рассказала ей, что я с вами сделала, и повторила ей
стихи, которые сказал на прощанье Али ибн Беккар, и она заплакала, ук-
радкой, и приумолкла. А потом халиф сел и приказал одной из невольниц
петь, и она произнесла:
"Клянусь, не сладка мне жизнь, когда удалились вы,
О, если бы знать я мог, как вам без меня жилось!
И слезы мои теперь могли бы из крови быть,
Коль плакали вы по мне слезами обычными".
И, услышав эти стихи, моя госпожа упала на скамью без памяти..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Сто пятьдесят седьмая ночь
Когда же настала сто пятьдесят седьмая ночь, она сказала: "Дошло до
меня, о счастливый царь, что невольница говорила Абу-аль-Хасану: "И ког-
да моя госпожа услышала эти стихи, она упала на скамью без памяти, а я
схватила ее за руку и побрызгала ей в лицо розовой водой, и когда она
очнулась, я сказала ей: "О госпожа, не срывай покрова с себя и с тех,
кого вмещает твой дворец. Ради жизни твоего возлюбленного будь терпели-
ва". - "Разве может быть в этом деле что-нибудь хуже смерти? Я ищу ее, и
в ней для меня отдых", - сказала она. И когда мы так разговаривали, одна
невольница вдруг пропела слова поэта:
"Сказали: "Терпение, быть может, нам отдых даст!"
Я молвил: "А как терпеть, когда мы расстались с ним?
Союз укрепил он наш взаимный, и клялся я
Порвать узы стойкости в прощальном объятии".
А когда невольница кончила свои стихи, моя госпожа упала без памяти,
и халиф увидел это и поспешно подошел к пей и велел убрать напитки и
чтобы все невольницы воротились в свои комнаты, а сам оставался у нее
весь остаток ночи, пока не наступило утро. И повелитель правоверных поз-
вал врачей и лекарей и велел им лечить Шамс-анНахар, не зная, какова ее
страсть и любовь, и я осталась с нею, пока мне не показалось, что она
поправилась. Вот что меня задержало и помешало прийти к вам. Я оставила
у нее много ее приближенных, чьи сердца беспокоятся о ней, и она велела
мне пойти к вам, узнать новости об Али ибн Беккаре и вернуться".
Услышав ее слова, Абу-аль-Хасан удивился и воскликнул: "Клянусь Алла-
хом, я рассказал тебе все новости о нем! Возвращайся к твоей госпоже и
передай ей привет и уговаривай ее хорошенько быть терпеливой. Побуждай
ее к этому и скажи ей: "Скрывай тайну!" И передай ей, что я узнал о ее
деле и что это дело трудное, где нужна сообразительность". И невольница
поблагодарила Абу-льХасана и ушла.
Вот что было с нею.
Что же касается Абу-аль-Хасана, то он просидел в своей лавке до конца
дня, а когда день прошел, он поднялся и, выйдя из своей лавки, запер ее
и пришел к дому Али ибн Беккара. Он постучал в дверь, и к нему вышел
один из слуг и ввел его. Когда он вошел к Али ибн Беккару, тот улыбнулся
и обрадовался его приходу и воскликнул: "О Абу-аль-Хасан, ты заставил
меня тосковать, не придя ко мне сегодня! Моя душа залог за тебя на всю
оставшуюся мне жизнь".
"Брось эти речи, - ответил Абу-аль-Хасан, - если бы твое исцеление
было в моих руках, я бы, право, сделал Это прежде, чем ты бы меня попро-
сил, и если бы тебя можно было выкупить, я выкупил бы тебя своей душой.
А сегодня приходила невольница и рассказала, что Шамсан-Нахар не могла
прийти в то время, так как у нее был халиф. И невольница мне рассказала
обо всем, что было с ее госпожой".
И Абу-аль-Хасан передал ему все, что он слышал от невольницы, и Али
ибн Беккар крайне опечалился и заплакал, а затем он обратился к
Абу-аль-Хасану и сказал ему: "Заклинаю тебя Аллахом, о брат мой, помоги
мне в моем испытании и научи меня, какую применить хитрость. Прошу тебя,
сделай милость и переночуй у меня сегодня ночью, чтобы я мог развлечься
с тобою".
И Абу-аль-Хасан последовал его приказанию и согласился переночевать у
него, и они провели вечер разговаривая. А когда спустилась ночь, Али ибн
Беккар начал вздыхать и плакать и жаловаться, и затем он пролил слезы и
произнес такие стихи:
"Твой призрак в глазах моих, а имя в устах моих,
А место - в душе моей, так как ты уходишь?
Печалюсь о том лишь я, что жизни проходят дни
И нам не достанется свидание на долю. -
И слова другого:
Мой надежный шлем раздробила ты острием очей,
И копьем ты стана пронзила панцирь терпения.
И открыла нам из-под мускуса твоей родинки
Зари камфару, что пронзает амбры глубокий мрак.
Испугавшись, сгрызла кораллы ты свежим жемчугом,
И жемчужины в пруду сахара поселился.
Ты вздохнула горько, и в грудь рукой ты ударила,
След оставив там, и увидел то, что не видел я.
Из коралла перья чернилами - амброй серою -
На листке хрустальном пять ровных строчек вывели.
О повязанный мечом истинным, - коль глядит она -
Берегись удара очей ее сокрушающих.
И удара ты, о копье носящий, страшись ее,
Если ринется на тебя она с копьем стройности".
Окончив эти стихи, Али ибн Беккар испустил громкий крик и упал без
памяти. И Абу-аль-Хасан подумал, что дух оставил его тело. И он пролежал
без сознания, пока не начал восходить день, а потом он очнулся и погово-
рил с Абу-аль-Хасаном, и Абу-аль-Хасан просидел у него до зари. А после
того он поднялся и ушел, и, придя в свою лавку, открыл ее, и вдруг та
невольница пришла к нему и остановилась подле него.
И когда Абу-аль-Хасан взглянул на нее, она знаком поздоровалась с
ним, и он ответил на ее приветствие, и тогда невольница передала ему
привет от своей госпожи и спросила: "Как поживает Али ибн Беккар?" - "О
добрая невольница, - ответил Абу-аль-Хасан, - не спрашивай, что с ним и
как он сильно влюблен: он не спит ночью и не отдыхает днем, и его изну-
рила бессонница и одолела тоска, и его положение не обрадует любимого".
И невольница сказала ему: "Моя госпожа приветствует тебя и его, и она
написала ему записку. Ее положение еще хуже, чем его положение. Она от-
дала мне записку и сказала: "Не приходи ко мне без ответа и сделай так,
как я тебе велела". И вот она, эта записка, у меня. Не хочешь ли ты отп-
равиться со мною к нему, и мы возьмем у него ответ?" - "Слушаю и повину-
юсь", - сказал Абу-аль-Хасан. И затем он запер лавку и, взяв с собою не-
вольницу, вышел с нею оттуда, куда вошел. И они шли до тех пор, пока не
достигли дома Али ибн Беккара, и тогда Абу-аль-Хасан оставил невольницу
стоять у ворот и вошел..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Сто пятьдесят восьмая ночь
Когда же настала сто пятьдесят восьмая ночь, она сказала: "Дошло до
меня, о счастливый царь, что Абу-аль-Хасан пошел с невольницей к дому
Али ибн Беккара и, оставив ее у ворот, вошел в дом. И Али ибн Беккар,
увидя его, обрадовался, а Абу-аль-Хасан сказал ему: "Я пришел потому,
что такой-то прислал к тебе свою невольницу с запиской, содержащей при-
вет тебе, и он говорит в ней, что не приходит к тебе из-за одного обсто-
ятельства. А невольница стоит у двери. Позволишь ли ты ей войти?" -
"Введите ее!" - сказал Али. И Абу-аль-Хасан подмигнул ему, что это не-
вольница Шамс-ан-Нахар, и Али ибн Беккар понял знак.
А когда невольница вошла, он поднялся и обрадовался и спросил ее зна-
ками: "Как поживает твой господин, да исцелит и да излечит его Аллах!" А
она ответила: "Хорошо!" А затем вынула записку и подала ее юноше. И Али
ибн Беккар взял записку, поцеловал ее и, развернув, прочитал, а потом
отдал Абу-аль-Хасану, и тот увидел, что в ней написаны такие стихи:
"Мой посланный тебе скажет все новости,
Что скажет он, пусть заменит свидание.
Влюбленную в тебя страстно оставил ты,
И бодрствуют неизменно глаза ее.
Я стойкою быть стараюсь в несчастии,
Но тварь отразить не может судьбы удар.
Будь счастлив и не забудь ты души моей,
