от того, что увидел, и язык обстоятельств говорит:
Как солнце она, что на небе живет,
Утешь же ты душу благим утешеньем!
Подняться не можешь ведь ты до нее,
Спуститься к тебе она тоже не может".
И когда женщина услышала это, она улыбнулась и спросила Абу-аль-Хаса-
на: "Как имя этого юноши и откуда он?" И Абу-ль-Хасан отвечал: "Он чуже-
земец". - "Из какой страны?" - спросила она. "Он сын царя персов, и зо-
вут его Али ибн Беккар, - ответил торговец, - а чужеземцу надлежит ока-
зывать уважение". - "Когда моя невольница придет к тебе, приведи его ко
мне", - сказала женщина. И Абу-аль-Хасан отвечал: "На голове и на гла-
зах!" [206] - и потом женщина поднялась и отправилась своей дорогой. И вот
что было с нею.
Что же касается Али ибн Беккара, то он не знал, что сказать. А через
час невольница пришла к Абу-аль-Хасану и сказала ему: "Моя госпожа тре-
бует тебя вместе с твоим товарищем". И Абу-аль-Хасан поднялся и взял с
собою Али ибн Беккара, и они пошли во дворец Харуна ар-Рашида.
И невольница ввела их в комнату и посадила, и они немного побеседова-
ли. И вдруг перед ними поставили столы, и они поели и вымыли руки. А за-
тем невольница принесла им вино, и они опьянели.
И после того она велела им подниматься. И они пошли с нею, и не-
вольница ввела их в другую комнату, построенную на четырех столбах. И
эта комната была устлана разными подстилками и украшена всевозможными
украшениями, точно палата из палат в раю. Оба юноши оторопели, увидав
такие редкости, и, пока они смотрели на эти диковины, вдруг появились
десять невольниц, словно луны, которые гордо раскачивались, ошеломляя
взоры и смущая умы, и встали в ряд, подобные райским гуриям.
А через короткое время вдруг появились другие десять невольниц и при-
ветствовали их обоих. В руках этих невольниц были лютни и инструменты
для забавы и радости. И все невольницы сели и настроили струны, и подня-
лись перед гостями, и играли на лютнях, и пели, и говорили стихи, и каж-
дая из них была искушением для рабов Аллаха.
И пока это происходило, вдруг появилось еще десять невольниц, подоб-
ных им: высокогрудые ровесницы, черноглазые, с румяными щеками, сходящи-
мися бровями и мягкими членами, - искушение для богомольцев и услада для
взирающих. И на них были всякие разноцветные шелка и одежды, ошеломляю-
щие и искушающие разум. И они встали у дверей, а после них пришли другие
десять невольниц, прекраснее их, и на них были красивые одежды, не под-
ходящие ни под какое описание. И невольницы тоже встали у дверей. А по-
том из дверей вышли двадцать невольниц, среди которых была невольница по
имени Шамс-ан-Нахар, подобная луне среди звезд. И она качалась от до-
вольства и изнеженности, опоясанная избытком своих волос. На ней была
голубая одежда и шелковый изар с каемками из золота и драгоценных кам-
ней, а стан ее охватывал пояс, украшенный всякими драгоценностями.
И она шла, кичливо раскачиваясь, пока не села на ложе. И когда Али
ибн Беккар увидал ее, он произнес такие стихи:
"Из-за этой болезнь моя началась,
И продлилась любовь моя и влюбленность.
Перед нею душа моя, вижу, тает
От любви к ней, и всем видны мои кости".
А окончив эти стихи, он сказал Абу-аль-Хасану: "Если бы ты хотел сде-
лать мне добро, то рассказал бы мне об этой красавице. Тогда, прежде чем
войти сюда, я укрепил бы свою дуuу и внушил бы ей быть стойкою в том,
что ее постигнет".
И он стал плакать, стонать и жаловаться, а Абу-альХасан отвечал: "О
брат мой, я хотел тебе только добра, по я боялся, что если я скажу тебе
заранее, тебя охватит любовь, которая оттолкнет тебя от встречи с ней и
встанет между ней и тобою. Успокой же душу и прохлади глаза - она обра-
щает лицо к тебе и добивается встречи с тобою". - "Как зовут эту женщи-
ну?" - спросил Али ибн Беккар. И Абу-аль-Хасаy ответил: "Ее имя Шамс-ан-
Нахар, и она из любимиц повелителя правоверных Харуна ар-Рашида, а это
место - дворец халифа".
И Шамс-ан-Нахар села и стала рассматривать прелести Али ибн Беккара,
и он - тоже рассматривал ее красоту, и любовь друг к другу охватила обо-
их. И Шамс-ан-Нахар велела всем невольницам сесть по местам. И каждая из
них села напротив окна, и Шамс-ан-Нахар велела им петь, и одна из не-
вольниц взяла лютню и произнесла:
"Ты послание второй раз пришли,
И ответ возьми ты открыто свой.
Пред тобой, о царь дивной прелести,
Я стою, на страсть свою жалуясь.
О владыка мой, о душа моя,
О жизнь моя драгоценная,
Пожалуй мне поцелуй один -
Подари его или дай взаймы!
Я верну его, не лишишься ты
Самого его, - каким был, верну.
А захочешь ты прибавления,
Так возьми его, с душой радостной.
О надевший мне платье гордости,
Будь же счастлив ты в платье радости!"
И Али ибн Беккар пришел в восторг и сказал ей: "Прибавь мне еще таких
стихов!" И невольница пошевелила струны и произнесла такое стихотворе-
ние:
"Ты часто далек, о мой любимый,
И глаз научил мой долго плакать.
О счастье очей моих, о радость -
Желаний предел моих и веры!
О, сжалься над тем, чьи очи тонут
В слезах опечаленного страстью".
А когда она окончила свои стихи, Шамс-ан-Нахар сказала другой не-
вольнице: "Дай нам послушать что-нибудь". И та затянула напев и произ-
несла такие стихи:
"От взоров хмелею я, не винами я пьяна,
И стана его изгиб с собою мой сон увел.
Не тешит меня вино - утешусь лишь кудрями;
Вином не взволнована - чертами лица его,
И волю мою сломил кудрей завиток его,
А то, что одето в плащ, похитило разум мой".
И когда Шамс-ан-Нахар услышала стихи, произнесенные невольницей, она
долго вздыхала, и стихи ей понравились. А потом она велела петь другой
невольнице. И та взяла лютню и произнесла:
"Лицо его светилу неба - соперник,
Вода юности на лице его сочится.
И отметил пух на щеках его два ряда письмен,
И весь смысл любви в них изложен до предела,
Закричала прелесть, лишь только оп повстречался мне:
"Вот он, расшитый вышивкой Аллаха!"
А когда она окончила свои стихи, Али ибн Беккар сказал невольнице,
бывшей близко от него: "Скажи ты, о невольница, и дай нам услышать
что-нибудь!" И она взяла лютню и произнесла:
"Время близости слишком коротко -
Для оттяжек этих и игр твоих,
Разлука часто губит нас -
Прекрасный так не делает,
Ловите же миг счастья вы -
Любви приятен будет час".
А когда она окончила свои стихи, Али ибн Беккар сопроводил их
обильными слезами. При виде его плача, жалоб и стонов Шамс-ан-Нахар за-
горелась страстью и любовью, и ее погубило увлеченье и безумие любви. И
она поднялась с ложа и подошла к дверям покоя, и Али ибн Беккар встал и
пошел ей навстречу, и они обнялись и упали без памяти. И невольницы по-
дошли к ним и подняли их и внесли их в покои и обрызгали розовой водой.
А когда они очнулись, то не нашли Абу-аль-Хасана, который прятался за
краем ложа. "Где же Абу-аль-Хасан?" - спросила невольница, и тот пока-
зался ей из-за ложа. Шамс-ан-Нахар пожелала ему мира и воскликнула: "Я
прошу Аллаха, чтобы он дал мне возможность наградить тебя, о творец ми-
лости!"
А потом она обратилась к Али ибн Беккару и сказала: "О господин, лю-
бовь я не чувствовала бы вдвойне; но для нас нет ничего иного, кроме
стойкости против того, что нас постигло". - "О госпожа, - ответил Али
ибн Беккар, - встреча с тобою мне приятна, и взгляд на тебя не потушит
во мне пламени, и ничто не устранит любви к тебе, овладевшей моим серд-
цем, кроме гибели моей души".
И он заплакал" и слезы бежали по его щеке, словно рассыпанные жемчу-
жины, и, увидев, что он плачет, Шамс-ан-Нахар заплакала с ним вместе. И
тогда Абу-альХасан воскликнул: "Клянусь Аллахом, я дивлюсь вам и недоу-
меваю! Поистине, то, что происходит, удивительно и диковинно! Вы так
плачете, когда вместе, что же будет, когда вы расстанетесь и разлучи-
тесь? Теперь не время печали и плача, - прибавил он, - нет, теперь время
быть вместе и радоваться. Веселитесь же и развлекайтесь, но не плачьте!"
Потом Шамс-ан-Нахар сделала знак одной невольнице, и та ушла и верну-
лась с прислужницами, которые несли столик с серебряными блюдами, где
были всякие роскошные кушанья. И они поставили стол перед ними, и Шам-
сан-Нахар принялась есть и кормить Али ибн Беккара, и они ели, пока не
насытились. А затем столик был убран, и они вымыли руки, и принесли ку-
рильницы с разными курениями - алоэ, амброй и неддом, а также принесли
кувшины с розовой водой. И они надушились и воскурили благовония, и им
принесли подносы из резного золота, где были всевозможные напитки и пло-
ды, свежие и сухие, желательные душе и услаждающие глаз, а после того
принесли агатовый таз, полный вина.
И Шамс-ан-Нахар выбрала десять невольниц, которым она велела нахо-
диться при них, и десять невольниц из числа певиц, а остальным позволила
разойтись. И она приказала невольницам играть на лютне. И они сделали
так, как она велела, и одна из них произнесла:
"Как дух мой, мне дорог тот, кто мне возвратит привет
Со смехом, и вновь придет любовь за отчаяньем.
Руками страстей теперь покров с моих тайн уже спят,
Открыли хулителям, что в сердце моем, они.
И слезы из глаз моих меж мною и им стоят,
Как будто бы слезы глаз со мной влюблены в него".
А когда она окончила стихи, Шамс-ан-Нахар поднялась и, наполнив ку-
бок, выпила его, а потом она налила кубок и дала его Али ибн Беккару..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Сто пятьдесят четвертая ночь
Когда же настала сто пятьдесят четвертая ночь, она сказала: "Дошло до
меня, о счастливый царь, что Шамс-ан-Нахар наполнила кубок и дала его
Али ибн Беккару, а потом она велела невольнице петь, и та произнесла та-
кие стихи:
"Похожи слеза моя, коль льется, и влага вин,
И то же, что в кубке есть, глаза мои льют струей.
Не знаю, клянусь творцом, то око ли льет вино
Струею обильною, иль слезы я пил свои",
А когда она окончила стихи, Али ибн Беккар выпил свой кубок и возвра-
тил его Шамс-ан-Нахар, а та наполнила его и подала Абу-аль-Хасану, кото-
рый выпил кубок. А потом она взяла лютню и сказала: "Никто не будет петь
над моим кубком, кроме меня!" И натянула струны и произнесла такое сти-
хотворение:
"Диковинных слез струя дрожит на щеках его,
И страсти его огни, пылая, в груди горят.
Он плачет, коль близко вы, боясь отдаления,
И слезы его текут, коль близко вы иль вдали. -
И слова другого:
Мы твой выкуп, о кравчий наш, облаченный
Красотою от звезд чела и до пяток.
Солнце светит из рук твоих, и плеяды
Между уст - а над воротом светит месяц.
Твои чаши оставили меня пьяным,
И пускают их в круг ходить твои очи.
Разве в дивном бытии своем не луна ты
В полнолунье, что смерть несет всем влюбленным?
Или бог ты, что жизнь подаст или сгубит -
Расставаясь, с кем хочешь ты, и встречаясь?
Все красоты Аллах творил из тебя лишь,
Прелесть ветра из свойств твоих сотворил он.
Не земное созданье ты, но напротив -
Вышний ангел, ниспосланный всех создавшим",
И когда Али ибн Беккар, Абу-аль-Хасан и присутствующие услышали стихи
Шамс-ан-Нахар, они едва не улетели от восторга. И они стали играть и
смеяться, и когда Это было так, вдруг приблизилась невольница, дрожащая
от страха, и сказала: "О госпожа, слуги халифа у двери. Это Афиф и Мас-
рур и Марджан и другие евнухи, которых я не знаю". И, услышав эти слова,
невольницы чуть не умерли от испуга, но Шамс-ан-Нахар засмеялась и ска-
зала: "Не бойтесь!"
И потом она приказала невольнице: "Отвечай им, пока мы не выйдем от-
сюда". И велела запереть двери и опустить над дверями занавески. И, за-
перев дверь в комнату, она вышла через потайную дверь в сад, и села на
