ло, пока не дошел до конца рассказа. И, услышав мою повесть, они спроси-
ли: "А тот юноша - Али ибн Беккар, а та девушка - Шамс-ан-Нахар? И я от-
ветил им: "Да".
И им стало тяжело, и они встали и извинились перед нами обоими, а по-
том они сказали мне: "Часть того, что мы взяли из твоего дома, пропала,
а это остаток". И мне отдали большую часть вещей и обязались возвратить
их на место, ко мне домой, и вернуть мне остальное, и мое сердце успоко-
илось, но только воры разделились надвое; часть их была за меня, а часть
против меня. Потом мы вышли из Этого дома, и вот что было со мною.
Что же касается Али ибн Беккара и Шамс-ан-Нахар, то они были близки к
гибели от сильного страха. А затем я пошел к Али ибн Беккару и
Шамс-ан-Нахар и поздоровался с ними и сказал им: "Если бы узнать, что
случилось с невольницей и двумя прислужницами и куда они ушли!" И оба
ответили: "Мы о них ничего не знаем".
И мы продолжали идти, пока не достигли того места, где была лодка, и
нас посадили в нее, и вдруг оказывается, это та лодка, в которой мы пе-
реехали. И матрос греб до тех пор, пока не доставил нас на другой берег,
и нас спустили на сушу, но не успели мы усесться на берегу и отдохнуть,
как отовсюду и со всех сторон нас окружили всадники, точно орлы. И тогда
те, что были с нами, поспешно вскочили, подобно орлам, и лодка вернулась
за ними, и они сошли в нее, и матрос двинулся с ними, и они оказались
посреди реки и уехали, а мы остались на суше, на берегу реки, и не могли
ни двинуться, ни стоять спокойно. "Откуда вы?" - спросили нас конные, и
мы не Знали, что ответить, и тогда, - говорил ювелир, - я сказал им:
"Те, кого вы видели с нами, - разбойники. Мы их не знаем, мы - певцы.
Они хотели нас схватить, чтобы мы им пели, и мы освободились от них
только благодаря обходительности и мягким речам. Они сейчас нас отпусти-
ли, и с ними было то, что вы видели".
И всадники посмотрели на Шамс-ан-Нахар и Али ибн Беккара и сказали
мне: "Ты не правдив в своих речах, а если ты говоришь правду - расскажи
нам, кто вы, откуда, где ваше место и в каком квартале вы живете".
И я не знал, что сказать им, - говорил ювелир, - и тогда Шамс-ан-На-
хар вскочила и, подойдя к начальнику конных, потихоньку заговорила с
ним, и он сошел со своего коня и, посадив на него девушку, взял коня за
узду и повел, а другой сделал то же самое с юношей Али ибн Беккаром и со
мною также. И предводитель всадников провел нас до одного места на бере-
гу реки, и тут он закричал на каком-то наречии, и к нему вышла из пусты-
ря толпа людей, и с ними были две лодки.
И предводитель посадил нас в одну из них и сам сел с нами, а его люди
сели в другую лодку, и нас везли до тех пор, пока не достигли дворца ха-
лифа (а мы боролись со смертью от сильного ужаса). И мы поехали, не ос-
танавливаясь, и приехали в одно место, откуда могли попасть к себе, и
тогда мы вышли на сушу и пошли, и вместе с нами было несколько конных,
которые развлекали нас, пока мы не пришли домой. А когда мы вошли в дом,
всадники, бывшие с нами, простились и уехали своей дорогой, а что до
нас, то мы вошли к себе и не могли двинуться из дома, и не отличали утра
от вечера, и мы были в таком состоянии, пока не настало утро.
Когда же пришел конец дня, Али ибн Беккар упал без памяти, и женщины
и мужчины стали плакать по нем, а он лежал неподвижно. И кто-то из его
родных пришел ко мне, и меня разбудили и сказали: "Расскажи нам, что с
нашим сыном и что значит то состояние, в котором он сейчас!" - "О люди,
- сказал я им, - выслушайте мои слова..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Сто шестьдесят пятая ночь
Когда же настала сто шестьдесят пятая ночь" она сказала: "Дошло до
меня, о счастливый царь, что ювелир сказал им: "О люди, выслушайте мои
слова и не делайте со мною дурного! Подождите, он очнется и сам расска-
жет вам свою историю". И я заговорил с ними сурово и стал их пугать, что
осрамлю их. Я когда мы так разговаривали, Али ибн Беккар вдруг зашеве-
лился на постели. И его родные обрадовались, и народ ушел от него (а мне
его близкие не дали уйти), и затем ему обрызгали лицо розовой водой, и,
когда он очнулся и вдохнул воздух, его принялись спрашивать, что с ним,
а он стал рассказывать, но его язык не мог быстро отвечать.
А затем он показал знаком, чтобы меня отпустили домой. И меня отпус-
тили, и я вышел, не веря спасению. Я шел до дому, идя между двух чело-
век, и пришел к своим родным. И, увидав меня в таком виде, они подняли
вопли и стали бить себя по лицу, но я сделал им рукой знак: "Молчите!" -
и они замолчали. А те два человека ушли своей дорогой. И я опрокинулся
на постель и проспал остаток ночи, и очнулся лишь ко времени зари, и
тогда я увидел, что родные собрались вокруг меня.
"Что с тобой случилось и поразило тебя злом?" - спросили они. А я
сказал: "Принесите мне чего-нибудь выпить!" И они принесли мне вина, и я
пил его, пока не напился вдоволь, а затем я сказал: "То, что было - бы-
ло!" И они ушли своей дорогой. А я извинился перед моими друзьями и
спросил их, вернулось ли что-нибудь из того, что пропало из моего дома.
И они сказали: "Часть возвращена, и случилось это так: пришел какой-то
человек и бросил вещи в ворота дома, и мы его не видели".
И я стал утешать свою душу и провел у себя два дня, будучи не в силах
выйти из дому, а затем я ободрился и пошел и пришел в баню, чувствуя
сильную усталость, и сердце мое было занято мыслями об Али ибн Беккаре и
Шамс-ан-Нахар. А я не слышал о них ничего все это время и не мог проб-
раться в дом Али ибн Беккара, а у себя дома я не имел покоя, так как бо-
ялся за самого себя.
Затем я покаялся Аллаху великому в том, что совершил, и прославил его
за свое спасение, а спустя некоторое время душа подговорила меня отпра-
виться в ту сторону и через часок вернуться.
И когда я хотел идти, я увидел женщину, которая стояла, и вдруг ока-
зывается, - это невольница Шамс-анНахар! Узнав ее, я пошел и торопился,
идя, но она последовала за мною, и меня охватил из-за нее страх. И вся-
кий раз, как я вглядывался в нее, меня брал - испуг, а невольница гово-
рила мне: "Постой, я тебе что-то расскажу!" Но я не обращал на нее вни-
мания. И я дошел до мечети, стоявшей в одном месте, где не было людей, и
тогда девушка сказала мне: "Войди в эту мечеть, - я скажу тебе словечко,
- и не бойся ничего!"
И она стала заклинать меня, и я вошел в мечеть, а она вошла сзади. Я
совершил молитву в два раката, а потом подошел к девушке, испуская вздо-
хи, и спросил ее: "Что тебе?" А она спросила, что со мною. Я рассказал,
что мне выпало, и передал ей, что случилось с Али ибн Беккаром, а потом
я спросил ее: "Какие у тебя вести?"
И она сказала: "Знай, что, когда я увидела, как люди сломали ворота
твоего дома и вошли, я испугалась их и побоялась, что они от халифа и
заберут нас с моей госпожой и мы сейчас же погибнем. И я убежала по кры-
шам вместе с двумя прислужницами, и мы бросились и оказались у каких-то
людей. Мы убежали к ним, и они доставили нас во дворец халифа в самом
скверном состоянии, а там мы скрыли наше дело и ворочались весь вечер на
угольях нашего беспокойства, пока не спустилась ночь.
И тогда я открыла дверь к реке и, позвав матроса, который увез нас
той ночью, сказала ему: "Мы не знаем, что с нашей госпожой, свези меня в
лодке, - я поеду и поищу ее на реке - может быть, я услышу что-нибудь о
ней".
И матрос повез меня в челноке и поехал со мною, и я все время ездила
по реке, пока не наступила полночь. И я увидала лодку, направлявшуюся к
той двери, и в ней был человек, который греб, и с ним другой человек,
стоявший на ногах, а между ними лежала женщина. И тот человек греб, пока
они не достигли берега, и когда женщина вышла, я всмотрелась в нее и
вдруг вижу - это Шамс-ан-Нахар. И я подошла к ней, оторопев от радости,
когда увидела ее, после того как пресеклись мои надежды..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Сто шестьдесят шестая ночь
Когда же настала сто шестьдесят шестая ночь, она сказала: "Дошло до
меня, о счастливый царь, что невольница говорила ювелиру: "И я оторопела
от радости после того, как пресеклись мои надежды. А когда я подошла к
ней, она велела мне дать тысячу динаров человеку, который ее привез. И
затем я с двумя прислужницами понесла ее, и мы бросили ее на постель. И
она провела эту ночь в расстроенном состоянии, а когда наступило утро, я
не давала невольницам и евнухам войти к ней и до нее добраться в течение
всего дня.
А на другой день она оправилась от того, что с нею было, и я увидела,
что она словно вышла из могилы. Я обрызгала ей лицо розовой водой, пере-
менила одежду и вымыла руки и ноги. Я ухаживала за ней, и заставила ее
съесть немного пищи и выпить немного вина, так как у нее не было ни к
чему охоты.
Когда же она подышала воздухом и здоровье вернулось к ней, я стала
упрекать ее и сказала: "О госпожа, посмотри и сжалься над собою! Ты ви-
дела, что с нами случилось, и тебе достались затруднения, которых доста-
точно! Ты ведь была близка к гибели!"
"Клянусь Аллахом, добрая девушка, - сказала она мне, - смерть, по-мо-
ему, легче, чем то, что со мною случилось! Я была бы убита, без сомне-
ния. Ведь когда воры вывели нас из дома ювелира, они спросили меня: "Кто
ты будешь?" - а я ответила: "Я невольница из певиц", - и они мне повери-
ли. Потом спросили Али ибн Беккара, кто он такой, и он отвечал: "Я из
простых людей". И они нас взяли, и мы шли с ними, пока они не привели
нас в свое жилище, и мы торопились, идя с ними, так как очень боялись. И
приведя нас в свое жилище, они осмотрели меня и увидели, какие на мне
одежды, ожерелья и драгоценности, и, заподозрив меня, сказали: "Поисти-
не, таких ожерелий не бывает у какой-нибудь певицы! Будь правдива и ска-
жи нам истину: каково твое ремесло?"
И я ничего им не ответила и сказала в душе: "Теперь они меня убьют
из-за моих украшений и драгоценностей!" И я не произнесла ни слова, а
разбойники обернулись к Али ибн Беккару и спросили его: "А ты кто будешь
и откуда ты - твой вид не таков, как у простых людей". Но он промолчал,
и мы скрыли наше положение и стали плакать.
И Аллах смягчил сердца воров, и они спросили нас: "Кто владелец дома,
в котором вы были?" - "Его владелец - такой-то ювелир", - сказали мы. И
один из воров воскликнул: "Я хорошо знаю его и его дом - он живет во
втором своем доме, и я берусь тотчас привести его к вам".
И они сговорились, что поместят меня в одно место, одну, а Али ибн
Беккара поместят в другое место, тоже одного, и сказали нам: "Отдыхайте
и не бойтесь, что ваше дело раскроется, вы в безопасности".
А потом их товарищ отправился к ювелиру и привел его, и ювелир
разъяснил им наше дело, и мы с ним свиделись. И один из воров пригнал
для нас лодку, и нас посадили в нее и переправились с нами на другой бе-
рег и выбросили нас на сушу и уехали. И приехали конные из ночной стражи
и спросили нас: "Кто вы такие?" И я поговорила с начальником конных и
сказала ему: "Я Шамс-ан-Нахар, любимица халифа. Я выпила вина и пошла к
одной моей знакомой, жене везиря, и пришли разбойники и взяли меня и
привели в это место, а увидав вас, они бросились бежать. И я могу награ-
дить вас".
И когда начальник конных услышал мои слова, он узнал меня, и, сойдя
со своего коня, посадил меня, и то же самое сделал с Али ибн Беккаром и
ювелиром. И в сердце моем теперь пылает огонь беспокойства, в особеннос-
ти из-за ювелира, товарища Али ибн Беккара. Сходи же к нему, передай ему
от меня привет и расспроси его про Али ибн Беккара".
И я заговорила с нею и стала ее укорять за то, что она совершила, и
предостерегала ее и сказала: "О госпожа, бойся за себя". Но она закрича-
