до меня, о счастливый царь, что цари сговорились, что каждый из них бу-
дет править день, а затем устроили пиры и закололи животных и великою
стала их радость. И они прожили таким образом некоторое время, и при
всем этом султан Кан-Макан проводил ночи со своей двоюродной сестрой Ку-
дыя-Факан.
А после этого времени они сидели, радуясь тому, что их дела устрои-
лись и пришли в порядок, как вдруг показалась пыль, которая поднялась и
полетела и застлала края неба, и к ним пришел один купец, взывая и прося
о помощи, и он кричал: "О цари времени, как мог я остаться цел в стране
неверных, а в вашей стране меня ограбили, хотя эта страна справедливости
и безопасности?" И царь Румзан обратился к нему и спросил его, что с
ним, и купец сказал: "Я купец среди купцов и уже долгое время нахожусь
вдали от родных мест. Вот уже около двадцати лет, как я углубился в чу-
жие страны. Со мною есть письмо из города Дамаска, которое написал мне
покойный царь Шарр-Кан, и случилось это потому, что я ему подарил не-
вольницу. А когда я приблизился к этим странам, со мною было сто тюков
редкостей из Индии, которые я вез в Багдад, ваш священный город и место
безопасности и справедливости, и на нас напали арабы кочевники, с кото-
рыми были курды, собравшиеся из всех стран, и они перебили моих людей и
разграбили мое имущество, и вот рассказ о том, что со мною".
И купец заплакал перед царем Румзаном и стал жаловаться, восклицая:
"Нет мощи и силы, кроме как у Аллаха!" И царь пожалел его, и смягчился к
нему, и сын его брата, царь Кан-Макан, тоже пожалел купца, и оба дали
ему клятву, что выступят против разбойников.
И они выступили против них во главе сотни всадников, каждый из кото-
рых считался за тысячу мужей (а тот купец ехал впереди них, указывая до-
рогу), и продолжали ехать весь этот день и всю ночь, до зари, и, прибли-
зившись к долине с полноводными реками, изобилующей деревьями, они уви-
дели, что разбойники рассеялись по этой долине и поделили между собою
тюки того купца, но часть тюков осталась. И тогда сто всадников ринулись
на них и окружили их со всех сторон, и царь Румзан закричал на них,
вместе со своим племянником Кан-Маканом, и прошло не более часа, как
всех разбойников забрали в плен, а было их около трехсот. И когда их
взяли в плен, у них отобрали бывшее у них имущество купца и, накрепко
связав их, доставили их в город Багдад.
И царь Румзан и его племянник царь Кан-Макан сели смеете на один
престол, а затем всех разбойников поставили перед ними, и они спросили
их, кто они такие и кто их начальник, и бедуины сказали: "У нас нет на-
чальников, кроме трех человек, которые собрали нас всех со всех сторон и
земель". - "Укажите нам этих самых людей", - сказали цари, и бедуины
указали их. И тогда цари велели их схватить и отпустить остальных людей,
отобрав у них сначала все бывшие с ними товары, которые и вручили купцу.
И купец осмотрел материи и товары и увидел, что четверть их погибла, но
ему обещали возместить все, что у него пропало.
Тогда купец вынул два письма, одно из которых было написано почерком
Шарр-Кана, а другое почерком Нузхат-аз-Заман (а этот купец купил Нуз-
хат-аз-Заман у бедуина, когда она была невинна, и подарил ее брату
Шарр-Кану, и у нее случилось с братом то, что случилось). И царь Кан-Ма-
кан прочитал оба письма и узнал почерк своего дяди Шарр-Кана и выслушал
историю своей тетки Нузхат-аз-Заман. И он вошел к ней с тем вторым
письмом, написанным ею для купца, у которого пропали товары, и рассказал
ей его историю с начала до конца. И Нузхат-аз-Заман узнала его и призна-
ла свой почерк, и она выставила купцу угощение и поручила его заботам
своего брата, царя Рузмана, и своего племянника, царя Кан-Макана. И тот
приказал дать ему денег, рабов и слуг, чтобы ему прислуживать, а Нуз-
хат-аз-Заман прислала ему сто тысяч дирхемов денег и пятьдесят тюков то-
варов и одарила его подарками и послала за ним, требуя его, а когда ку-
пец явился, она вышла к нему и приветствовала его и осведомила его о
том, что она дочь царя Омара ибн ан-Нумана и что брат ее - царь Румзан,
а сын ее брата - царь Кан-Макан.
И купец сильно обрадовался этому и поздравил ее с благополучной
встречей и поцеловал ее руки, благодаря ее за ее поступок, и воскликнул:
"Клянусь Аллахом, доброе дело не пропадет за тобой!" А потом Нуз-
хат-аз-Заман вошла в свои личные покои, а купец оставался у них три дня,
и затем он простился с ними и уехал в земли сирийские.
А после того цари велели привести трех воров, которые были предводи-
телями разбойников, и спросили их, кто они. И один из них выступил впе-
ред и сказал: "Знайте, что я человек из бедуинов и стою на дороге, чтобы
похищать детей и невинных девушек, и продаю их купцам. Я делаю это в те-
чение долгого времени до сих дней, но сатана подзадорил меня, и я сошел-
ся с этими двумя несчастными и собрал бедуинский и городской сброд, что-
бы грабить деньги и пресекать дорогу купцам". - "Расскажи нам самое уди-
вительное из того, что ты видывал, когда похищал детей и девушек", -
сказали ему, и бедуин молвил:
"Вот самое удивительное, что случилось со мною, о цари времени. Двад-
цать два года тому назад я украл в один день из дней девушку из девушек
Иерусалима, и была эта девушка красива и прекрасна, но только она была
служанка, и на ней была рваная одежда, а голову ее покрывал кусок плаща.
Я увидел, как она выходит из хана, и тотчас же хитростью похитил ее и,
положив ее на верблюда, уехал с ней вперед. Я рассчитывал, что увезу ее
к моим родным в пустыне и оставлю ее пасти у меня верблюдов и собирать в
долине навоз. Она горько плакала, и я подошел к ней и больно побил ее и,
взяв ее, отвез в город Дамаск. И один купец увидал ее со мною, и, когда
он ее увидел, его ум смутился, и ему понравилось красноречие девушки, и
он захотел купить ее у меня и все время прибавлял за нее цену, пока я не
продал ему девушку за сто тысяч дирхемов.
И когда я отдал ее ему, я убедился, что она весьма красноречива, и до
меня дошло, что купец одел ее в красивую одежду и предложил ее владыке,
правителю Дамаска, и тот дал ему два раза столько, сколько он отдал мне.
Вот, о цари времени, самое удивительное, что со мною приключилось, и,
клянусь жизнью, такой цены мало за эту девушку!"
Услышав эту историю, цари удивились, а когда Нузхат-аз-Заман услыха-
ла, что рассказывал бедуин, свет стал мраком перед лицом ее, и она зак-
ричала своему брату Румзану: "Это тот самый бедуин, который похитил меня
в Иерусалиме, без сомнения!"
И затем Нузхат-аз-Заман рассказала им обо всех случившихся с нею
из-за него на чужбине несчастьях, и о побоях, голоде, позоре и унижении
и сказала: "Теперь мне позволительно его убить". И она вытащила меч и
подошла к бедуину, чтобы убить его, но тот вдруг вскричал: "О цари вре-
мени, не давайте ей меня убивать, пока я не расскажу вам, какие со мной
приключились диконины". - "О тетушка, - сказал ей тогда ее племянник
Кан-Макан, - дай ему рассказать нам историю, а после этого делай с ним,
что хочешь".
И Нузхат-аз-Заман оставила его, а цари сказали: "Теперь расскажи нам
историю". - "О цари времени, - спросил тогда бедуин, - если я расскажу
вам диковинную историю" простите ли вы меня?" И цари отвечали: "Да".
РАССКАЗ БЕДУИНА ХАММАДА.
Бедуин принялся рассказывать им о самом диковинном, что выпало ему на
долю, и сказал: "Знайте, что немного времени тому назад я как-то ночью
сильно мучился бессонницей и мне не верилось, что наступит утро. Когда
же утро настало, я поднялся, в тот же час и минуту опоясался мечом, сел
на коня, привязал к ноге копье и выехал, желая оправиться на охоту и
ловлю. И мне повстречалась на дороге толпа людей, которые спросили меня
о моей цели, и когда я сказал им о ней, они воскликнули: "И мы тоже тебе
товарищи!" И мы отправились все вместе, и когда мы ехали, вдруг перед
нами появился страус.
И мы направились к нему, но он побежал перед нами, распахнув крылья,
и несся, а мы за ним следом, до полудня, и, наконец, он завел нас в пус-
тыню, где не было ни растительности, ни воды, и мы слышали там лишь
свист змей, вой джиннов и крики гулей. И когда мы достигли этого места,
страус скрылся от нас, и не знали мы, на небо ли он взлетел, или под
землю провалился.
Мы повернули головы коней и хотели уезжать, но потом мы решили, что
возвращаться во время такой сильной жары не хорошо и не правильно. А
зной усилился над нами, и нам сильно хотелось пить, и кони наши остано-
вились, и мы уверились, что умрем. И когда мы так стояли, мы вдруг уви-
дели издали обширный луг, где резвились газели, и там был разбит шатер,
а рядом с шатром был привязан конь, и блестели зубцы на копье, воткнутом
в землю.
И души наши оправились после отчаянья, и мы повернули головы коней к
этому шатру, стремясь к лугу и воде, и все мои товарищи направились к
нему, и я был впереди них, и мы ехали до тех пор, пока не достигли того
луга, и, остановившись у ручья, мы напились и напоили наших коней. И ме-
ня охватил пыл неразумия, и я направился ко входу в эту палатку и увидал
юношу без растительности на щеках, подобного месяцу, и справа от него
была стройная девушка, словно ветвь ивы. И когда я увидел се, любовь к
ней запала мне в сердце.
Я приветствовал юношу, и он ответил на мой привет, и я спросил его:
"О брат арабов, расскажи мне, кто ты и кто для тебя эта девушка, которая
подле тебя?" И юноша потупил ненадолго голову, а потом поднял ее и ска-
зал: "Расскажи сначала мне, кто ты и что это за конные с тобою". И я от-
ветил ему: "Я Хаммад ибн аль-Фазари-аль-Фариси, славный витязь, который
считается среди арабов за пятьсот всадников. Мы вышли из нашего станови-
ща, направляясь на охоту и ловлю, и нас поразила жажда, и я направился
ко входу в эту палатку, надеясь, что найду у вас глоток воды".
И, услышав мои слова, юноша обернулся к той красивой девушке и сказал
ей: "Принеси этому человеку воды и что найдется из кушанья", и девушка
поднялась, волоча подол, и золотые браслеты бренчали у нее на ногах, и
она спотыкалась, наступая на свои волосы. Она ненадолго скрылась и потом
пришла, и в правой ее руке был серебряный сосуд, полный холодной воды, а
в другой - чашка, наполненная финиками, молоком и мясом зверей, какое
нашлось у них.
И я не мог взять у девушки ни еды, ни питья, так сильно я полюбил ее,
и произнес такие два стиха:
"И кажется, краска на пальцах ее -
Как ворон, который стоит на снегу.
Ты солнце с луною увидишь на ней,
И солнце закрылось, и в страхе луна".
А поев и напившись, я сказал юноше: "О начальник арабов, знай, что я
осведомил тебя об истине в моем деле и хочу, чтобы ты рассказал мне, кто
ты, и осведомил бы меня об истине в твоем деле". - "Что до этой девушки,
то она моя сестра", - сказал юноша. И я молвид: "Хочу, чтобы ты добро-
вольно отдал мне ее в жены, а не то я убью тебя и возьму ее насильно".
И тут юноша на время потупил голову, а потом он поднял свой взор ко
мне и сказал: "Ты прав, утверждая, что ты известный витязь и славный
храбрец и лев пустыни, но если вы вероломно наброситесь на меня и убьете
и возьмете мою сестру, это будет для вас позором. И если вы, как вы го-
ворили, витязи, которые считаются за храбрецов и не опасаются войны и
боя, дайте мне небольшой срок, пока я надену доспехи войны, опояшу себя
мечом и привяжу копье. Я сяду на коня, и мы с вами выедем на поле битвы.
И если я одолею вас, я вас перебью до последнего, а если вы меня одолее-
те, то вы убьете меня, и эта девушка, моя сестра, будет ваша".
Услышав его слова, я сказал ему: "Вот это справедливость, и у нас нет
возражения!" И я повернул назад голову своего коня и стал еще более бе-
зумен от любви к этой девушке. И, вернувшись к моим людям, я описал ее
