и увидел в яме золотой пояс и протянул руку, чтобы взять его, а подняв
его с земли, я увидел, что это два пояса, и я обвязал ими свой стан, и
вдруг они превратились в один пояс. Вот, о везирь, мой сон и то, что я
видел в сладких грезах". - "Знай же, о владыка султан, - сказал везирь
Дандан, - твой сон указывает на то, что у тебя есть брат, или племянник,
или двоюродный брат, или кто-нибудь из твоей семьи, от твоей крови и
плоти и во всяком случае он из начальников".
Услышав эти слова, царь посмотрел на Кан-Макана, Нузхат-аз-Заман, Ку-
дыя-Факан и везиря Дандана и всех пленных, что были с ними, и сказал про
себя: "Когда я отрублю этим головы, сердца их войск разорвутся из-за ги-
бели их товарищей, а я скоро вернусь в мою страну, чтобы власть не ушла
у меня из рук". И он твердо решился на это и позвал палача и велел ему
отрубить КанМакану голову в тот же час и минуту, но в этот миг появилась
нянька царя и спросила его: "О счастливый царь, что ты намерен сделать?"
- "Я намерен убить этих пленных, которые в моих руках, и потом кинуть их
головы их товарищам, - отвечал царь, - а потом я с моими людьми брошусь
на них единым скопищем, и мы перебьем тех, кого перебьем, а остальных
обратим в бегство. И это будет решительная битва, и я вскоре вернусь в
мою страну, раньше, чем случатся у меня в царстве одни дела после дру-
гих".
И, услышав эти слова, нянька обратилась к царю и сказала на языке
франков: "Как можешь ты убить сына твоего брата, твою сестру и дочь тво-
ей сестры?" И когда царь услышал от няньки такие речи, он разгневался
сильным гневом и сказал: "О проклятая, не знаешь ты разве, что моя мать
убита, а отец мой умер отравленным, и ты дала мне ладанку и сказала:
"Эта ладанка принадлежала твоему отцу". Почему ты не рассказала мне
правду?"
"Все, что я тебе рассказывала, - правда, - ответила старуха, - но
только мое дело диковинно и наша повесть с тобою удивительна.
Мое имя Марджана, а имя твоей матери - Абриза, и она была красива и
прелестна. О ее доблести слагаются поговорки, и доблестью своей она
прославилась среди храбрецов. А что касается твоего отца, то это царь
Омар ибн ан-Нуман, властитель Багдада и Хорасана, и это можно сказать
без сомнения и колебания, не бросая камней в неизвестное. Он послал сво-
его сына Шарр-Кана в один из походов, вместе с этим везирем Данданом, и
с ними было то, что уже было, и брат твой Шарр-Кан поехал впереди войск
и удалился один от воинов, и оказался у твоей матери, царицы Абризы, в
ее дворце. А мы вошли с нею в уединенное место, чтобы побороться, и он
встретил нас, когда мы были заняты этим делом, и тогда он поборолся с
твоей матерью, и она одолела его своей блестящей красотой и доблестью. И
мать твоя принимала его, как гостя, пять дней в своем дворце. Но до ее
отца дошла весть об этом от ее матери, старухи Шавахи, по прозванию
Зат-ад-Давахи.
А мать твоя приняла ислам благодаря брату твоему Шарр-Кану, и он взял
ее и тайком отправился с нею в город Багдад, и я с Рейханой и еще двад-
цать невольниц были с нею, и мы все приняли ислам благодаря царю
Шарр-Кану. И когда мы вошли к царю Омару ибн ан-Нуману и он увидал твою
мать, царевну Абризу, и любовь к ней запала в его сердце, и однажды
ночью он вошел к ной и остался с нею один, и она понесла тебя.
А с твоею матерью были три ладанки, которые она отдала твоему отцу, и
одну ладанку он дал своей дочери Нузхат-аз-Заман, другую твоему брату
Дау-аль-Макану, а третью он отдал твоему брату, царю Шарр-Кану, и царица
Абриза взяла ее у него и сохранила для тебя.
А когда приблизились роды, твоя мать затосковала по своей семье и со-
общила мне свою тайну. И она свиделась с черным рабом, по имени аль-Гад-
бан, и тайком рассказала ему все дело и соблазнила его деньгами, чтобы
он с нами отправился. И раб взял нас и вывез из города и убежал с нами
(а роды твоей матери приблизились). И когда мы приехали в уединенное
место, в начале нашей страны, у нее начались потуги, чтобы родить тебя.
И душа раба подсказала ему постыдное, и он подошел к твоей матери и, по-
дойдя к ней, стал склонять ее на мерзость, а она закричала на него вели-
ким криком и испугалась его, и от сильного испуга тотчас же родила тебя.
А в это время в пустыне, со стороны наших земель, поднялась пыль, ко-
торая взвилась и полетела, застилая небо со всех сторон, и раб испугал-
ся, что погибнет, и ударил царицу Абризу мечом и убил ее от сильного
гнева, а потом сел на коня и отправился своей дорогой.
И когда раб уехал, пыль рассеялась и показался твой дед, царь Хардуб,
царь румов, и увидел твою мать, а свою дочь, в этом месте убитую, лежа-
щую на земле. И это показалось ему тяжким и великим, и он спросил меня,
почему ее убили и отчего она тайком ушла из страны своего отца, и я
рассказала ему обо всем, с начала и до конца, и в этом причина вражды
между обитателями земли румов и обитателями земли багдадской. А после
этого мы унесли твою мать, которая была убита, и похоронили ее, а тебя
унесла я и воспитала тебя и повесила на тебя ладанку, что была у царевны
Абризы.
А когда ты вырос и достиг возраста мужей, мне нельзя было рассказы-
вать тебе истину об этом деле, так как, если бы я рассказала тебе об
этом, между вами наверное поднялись бы войны. Твой дед велел мне хранить
это в тайне, и я не властна была нарушить приказ твоего деда, царя Хар-
дуба, царя румов.
Вот почему я скрывала от тебя это дело и не осведомила тебя о том,
что царь Омар ибн ан-Нуман - твой отец. А когда ты стал править незави-
симо, я все рассказала тебе, и я могла осведомить тебя только теперь, о
царь времени. Я поведала тебе тайну и разъяснение, и вот какие у меня
вести, а ты лучше знаешь, как тебе поступить".
А пленные слышали все эти речи рабыни Марджаны, няньки паря. И Нуз-
хат-аз-Заман в тот же час и минуту вскрикнула и сказала: "Этот царь Рум-
зан - мой брат от моего отца. Омара ибн ан-Нумана, и мать его - царица
Абриза, дочь царя Хардуба, царя румов, а эту невольницу, Марджану, я хо-
рошо знаю!"
И когда царь Румзан услышал это, его охватила ярость, и он не знал,
как ему поступить. И в тот же час и минуту он велел привести к себе Нуз-
хат-аз-Заман, и когда он увидел ее, кровь устремилась к родной крови, и
он спросил Нузхат-аз-Заман, какова ее история. И она рассказала свою ис-
торию, и слова ее совпали со словами его няньки Марджаны, и царь узнал
наверное, что он из людей Ирака действительно и без сомнения и что отец
его - царь Омар ибн ан-Нуман, и он тотчас же поднялся и развязал веревки
на своей сестре Нузхат-аз-Заман. И она подошла к нему и поцеловала ему
руки, и глаза ее прослезились. И царь заплакал, и братская нежность ох-
ватила его, и сердце его устремилось к султану КанМакану.
И он поднялся на ноги и взял меч из рук палача, и пленные, увидав
это, убедились, что погибнут. И царь велел поставить их перед собою и
развязал их узлы, а потом он сказал своей няньке Марджане: "Расскажи
этим людям то, что ты рассказала мне". И его нянька Марджана ответила:
"Знай, о царь, что этот старец - везирь Дандан и что он лучший свидетель
за меня, так как он знает истину в этом деле. И она тотчас обратилась к
пленным и к тем, кто присутствовал из владык румов и франков, и расска-
зала им эту историю, а царица Нузхат-аз-Заман, везирь Дандан и бывшие с
ними пленники подтверждали ее правдивость в этом.
А в конце рассказа невольница Марджана бросила взгляд и увидела на
шее султана Кан-Макана ту самую третью ладанку, подругу двух ладанок,
что были у царицы Абризы, и она узнала ее и издала громкий вопль, от ко-
торого загудело на равнине, и сказала царю: "О дитя мое, знай, что мое
убеждение стало еще вернее, так как ладанка на шее у этого пленного
сходна с той ладанкой, которую я повесила тебе на шею, и подобна ей. А
этот пленник - сын твоего брата, то есть Кан-Макан".
А затем невольница Марджана обратилась к Кан-Макану и сказала ему:
"Покажи мне эту ладанку, о царь времени", и Кан-Макан снял ладанку с шеи
и подал ее той невольнице, няньке царя Румзана, и Марджана взяла ее и
спросила о третьей ладанке, и Нузхат-аз-Заман отдала ее ей. И когда обе
ладанки оказались в руках невольницы, она подала их царю Румзану, и тому
стала явна истина и несомненное доказательство, и он убедился, что он
дядя султана Кан-Макана и что отец его - царь Омар ибн ан-Нуман.
И в тот же час и минуту он поднялся к везирю Дандану и обнял его, а
потом он обнял царя Кан-Макана, и поднялись крики великой радости, и в
тот же час распространились радостные вести, и забили в литавры, и заду-
дели в дудки, и великою стала радость.
И воины Ирака и Сирии услыхали, как румы кричат от радости, и все до
последнего сели на коней, и царь аэ-Зибликан тоже сел, говоря про себя:
"Погляжу-ка, что за причина этих криков радости в войсках франков и ру-
мов!" А что касается войск Ирака, то они приблизились И вознамерились
сражаться и выстроились на поле и на месте сражения и боя, а царь Румзан
обернулся и увидел, что войска приближаются и готовятся к бою, спросил о
причине этого. И ему рассказали, в чем дело, и тогда он велел Кудыя-Фа-
кан, дочери его брата Шарр-Кана, в тот же час и минуту отправиться к
войскам Сирии и Ирака и уведомить их, что состоялось соглашение и выяс-
нилось, что царь Румзан - дядя султана Кан-Макана.
И Кудыя-Факан сама отправилась, прогнав от себя злые мысли и печали,
и по прибытии к царю аз-Зябликану приветствовала его и осведомила о том,
какое произошло соглашение, и сказала, что царь Румзан, как выяснилось,
ее дядя и дядя султана Кан-Макана. И по прибытии к нему она увидела, что
глаза царя плачут, и он боится за эмиров и вельмож, и рассказала ему всю
повесть, с начала до конца, и они сильно обрадовались, и прекратились их
печали.
И царь аз-Зябликан сел на коня, вместе со всеми сановниками и вельмо-
жами, и царевна Кудыя-Факан поехала впереди них и привела их к шатру ца-
ря Румзана. И они вошли к нему и увидели, что он сидит с султаном
Кан-Маканом, и царь Румзан и везирь Дандан советовались с Кан-Маканом о
том, как поступить с царем аз-Зябликаном, и сговорились, что отдадут ему
город Дамаск сирийский, поставят его, по обычаю, над ним правителем, а
сами уйдут в землю иракскую.
И они сделали царя аз-Зябликана наместником в Дамаске сирийском и ве-
лели ему отправиться туда, и он отправился в Дамаск со своими войсками,
и его провожали некоторое время, чтобы проститься с ним, а после этого
вернулись на свое место.
А затем кликнули среди войск клич о выступлении в страны Ирака, и оба
войска собрались вместе, и цари сказали друг другу: "Наши сердца отдох-
нут, и мы утолим наш гнев, только если отомстим и снимем с себя позор,
отплатив старухе Шавахи, по прозванию Зат-ад-Давахи".
И после этого царь Румзан уехал со своими вельможами и приближенными,
а султан Кан-Макан обрадовался, найдя своего дядю, царя Румзана, и приз-
вал милость Аллаха на невольницу Марджану, которая осведомила их друг о
друге. И они отправились и шли до тех пор, пока не прибыли в свою землю,
и старший царедворец Сасан услыхал о них и вышел и поцеловал руку царя
Румзана, и тот наградил его почетной одеждой.
А потом царь Румзан сел на престол и посадил сына своего брата, сул-
тана Кан-Макана, рядом с собою, и Кан-Макан сказал своему дяде, царю
Румзану: "О дядюшка, это царство годится лишь для тебя", но тот отвечал
ему: "Сохрани Аллах, чтобы я соперничал с тобою из-за власти!"
И тогда везирь Дандан посоветовал им, чтобы оба они были во власти
равны, и каждый управлял бы день, и они согласились на это..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Сто сорок четвертая ночь
Когда же настала сто сорок четвертая ночь, Шахразада сказала: "Дошло
